Партизанский комиcсар

От отряда к соединению

Словно колючая заноза, как бельмо на глазу стал для фашистских оккупантов Спадщанский лес. Они бросали в него подразделения жандармов и отряды полиции, засылали шпионов и лазутчиков, а партизанская база в междуречье Сейма и Клевени продолжала стоять неприступной крепостью.

Но вот поредели лесные чащобы. Морозы, очень рано начавшиеся той осенью, сковали льдом затоны и болотистые низины, прикрывавшие подступы к лесу. Этим и воспользовались гитлеровцы.

От подпольщиков и разведчиков Ковпаку и Рудневу стало известно, что в последних числах ноября в Путивль прибыли пехотный немецкий батальон, несколько рот венгерской жандармерии, кавалерийский эскадрон, отряды полиций из соседних районов. Видно было по всему, что на этот раз оккупанты собираются окончательно расправиться с партизанами. Однако хозяева Спадщанского леса тоже не сидели сложа руки. Они усиленно готовились к оборонительному бою.

Как и предполагали партизанские командиры, гитлеровцы, стянув около трех тысяч солдат, заняли окружающие Спадщанский лес села и утром 1 декабря начали наступление. Партизан насчитывалось всего 75 человек. Целый день мужественно держали они оборону. Ковпак, Руднев, Базыма, Курс умело руководили боем. Очень пригодился ранее захваченный и отремонтированный партизанами танк. Он стоял на высотке, откуда можно было стрелять в любом направлении, и при надобности поддерживал своим огнем каждую оперативную группу. Точно по цепям наступающих клал свои мины и батальонный миномет.

Однако партизанам приходилось очень туго. Несмотря на большие потери, гитлеровцы упорно лезли вперед. К концу дня на участке, где обороной руководил Базыма, создалось угрожающее положение. В критический момент на помощь начальнику штаба подоспел Руднев, только что отбивший атаку на своем участке. Увидев Семена Васильевича, бегущего прямо на фашистов, за ним с криками «Ура!» устремились бойцы группы Карпенко. Командир отделения Васильев вырвался вперед и заслонил собой комиссара. Гитлеровцы не выдержали контратаки наших храбрецов и повернули вспять.

Начало темнеть. Оставив на поле боя более сотни убитых солдат и офицеров, подбитую машину с 75-миллиметровой пушкой на прицепе, фашисты отошли.

Недаром говорится, что ночь верная и надежная спутница партизана. Вовремя подоспела она и сейчас. Еще бы одна атака фашистов — и всем конец. Отбиваться было нечем. Партизаны полностью израсходовали боеприпасы.

Где-то вдалеке раздавались еще одиночные выстрелы, а Ковпак и Руднев собрали в штабной землянке командиров и политруков оперативных групп.

— Обстановка сложилась тяжелая, — начал совещание Ковпак. — В неравном бою мы достигли успеха. Но гитлеровцы не далеко отошли. Как доложила разведка, они остановились в окружающих селах и хуторах, чтобы завтра опять начать наступление. У нас же полностью вышли боеприпасы, и пополнить их нет никакой возможности. Поэтому нужно решить, что делать дальше.

— Я считаю, — поднялся Руднев, — что лучше отойти и продолжать борьбу с фашистами, чем остаться в своем лесу и погибнуть.

Все согласились с предложением комиссара.

— Я тоже такой думки, — подытожил совещание Ковпак. — И выходить нужно этой же ночью. Пиши, Базыма, приказ о выступлении. Махнем на север, в направлении Брянских лесов.

Так путивлянами было положено начало рейдовой маневренной войны в тылу врага, о которой Руднев уже не раз говорил Ковпаку.

Собирались быстро. В рюкзаки и походные мешки положили только необходимое. Все, чего нельзя было взять в дорогу, закопали в землю, сделали приметы. Захваченные у противника машину, пушку и танк, так хорошо послуживший партизанам, подорвали. Три гулких взрыва прогремели салютом павшим сегодня в бою товарищам. Их похоронили невдалеке от штабной землянки под ветвистой сосною.

Когда в полночь выстроенная к походу колонна поравнялась со свежей братской могилой, все остановились, сняли головные уборы.

— Поклянемся, товарищи! — всколыхнул морозную тишину звонкий взволнованный голос комиссара, и утомленные изнурительным боем патриоты поклялись памятью погибших не выпускать из рук оружия, пока хотя бы один вражеский солдат будет топтать советскую землю. — Прощайте, дорогие боевые друзья! Память о вас навсегда останется в наших сердцах… Прощай, наш родной дом — Спадщанский лес, мы еще вернемся к тебе! — Руднев бросил последний взгляд на могилу, землянку и быстро пошел на свое место в голове колонны.

Через неделю путивльские партизаны остановились в Хинельском лесу на стыке Сумской, Курской и Орловской областей. Местом стоянки командование избрало усадьбу лесничества в 35-м квадрате леса, где были условия для того, чтобы после 150-километрового похода люди смогли отдохнуть, помыться в бане, привести себя в порядок.

Появление здесь Путивльского отряда, слухи о действиях которого распространялись очень быстро, сыграло положительную роль в развитии партизанского движения в этой местности.

К путивлянам сразу же пришли люди, жаждущие бороться против оккупантов. Многие приходили с оружием. Командование отряда тщательно отбирало себе пополнение из местных жителей и попавших в окружение фронтовиков. Согласно установленному порядку с каждым лично беседовали командир, комиссар, а потом уже прием оформляли приказом в штабе. За несколько дней отряд увеличился до 200 человек, хорошо обеспечил себя оружием и боеприпасами.

Значительно возросло в отряде количество коммунистов и комсомольцев. На проходивших в подразделениях собраниях были организованы партийно-комсомольские группы и первичные партийные организации, избраны парторги. На общем партийном собрании было избрано и утверждено приказом командования бюро партийной организации отряда в составе А. И. Коренева, Я. Г. Панина, Г. А. Юхновца. Секретарем партийного бюро избрали опытного партработника Я. Г. Панина. Всю работу партийной организации и ее бюро возглавлял и направлял комиссар Руднев.

Еще никогда у командования отряда не было столько хлопот, как в те декабрьские дни. Но путивляне беспокоились не только о своем отряде. Они установили связи с местными подпольщиками, партизанскими группами и отрядами, проводя вместе с ними диверсии и операции по разгрому вражеских гарнизонов, делились боевым опытом и опытом массово-политической работы среди партизан и населения, вовлекали советских людей в активную борьбу против оккупантов. Так, при всемерной помощи ковпаковцев были подготовлены к боевым действиям Севский, Хомутовский, 1-й имени Ворошилова, Хинельский, Ямпольский, Есманский и другие отряды, не проявлявшие до этого времени особой активности. Некоторые из них вошли на правах оперативных групп в Путивльский отряд, но, пройдя боевую стажировку, опять были выделены для самостоятельных действий в своих районах.

Тихий морозный вечер. В бревенчатой натопленной избе — двое: командир и комиссар.

— Хорошими людьми пополняется отряд, — делится с Ковпаком своими впечатлениями Руднев. — Отрадно, что в оперативных группах новички при помощи ветеранов сразу включаются в учебу и боевую работу.

— Теперь, Сэмэнэ Васильевичу, мы будем возрастать и дальше, — раскуривая цигарку, отвечает Ковпак. — Видишь, как народ зашевелился.

— Это безусловно. Пополнение будет прибывать к нам ежедневно. Впереди — новые бои, походы. Поэтому, Сидор Артемьевич, я считаю, что настало время всем отрядом в торжественной обстановке принять присягу.

— Верно, комиссар! Это еще больше подымет дух наших бойцов и командиров, повысит авторитет отряда в глазах населения, — оживился Ковпак. — Только вот где ее взять, эту присягу?

— Эта проблема разрешима, — улыбнулся Руднев и подал лист бумаги.

— Посмотри, командир, я здесь написал… Только нужно будет прочитать всем активом, подправить.

Тотчас созвали членов бюро, начальника штаба Базыму, его помощника Курса. Текст присяги читали вслух, взвешивали каждое слово, обдумывали каждое предложение.

— Да что там говорить, товарищи, наш комиссар знает, как писать такие вещи, — молвил одобрительно Ковпак и, посмотрев на начальника штаба, распорядился — Готовь, Григорий Яковлевич, приказ о приведении к присяге всех бойцов и командиров отряда.

12 декабря возле помещения штаба поставили стол, накрыли красным полотнищем, ровными рядами выстроились партизаны при полном вооружении. Люди аккуратны, подтянуты. Немного поодаль во дворе лесничества собралось много народу — местные партизаны и жители поселка.

Ровно в 12 часов дня раздалась команда начальника штаба Базымы:

— Отряд, смирно! Равнение на знамя!

Знаменосцы чеканя шаг пронесли боевое знамя отряда и остановились у стола.

Первым выступил С. А. Ковпак. Кратко остановившись на итогах трехмесячной борьбы в тылу врага, он сказал:

— Когда мы уходили в партизаны, каждый из пас в душе поклялся биться с оккупантами до полной победы. Сегодня же мы все вместе должны поклясться перед строем своих товарищей, перед развернутым знаменем на верность матери-Родине, на верность идеям партии большевиков, — и торжественным голосом, выразительно произнося каждое слово, прочел текст присяги:

«Я, гражданин Великого Советского Союза, верный сын своего героического народа, вступая в ряды партизанского отряда, клянусь, что не выпущу из рук оружия, пока последний фашистский оккупант на нашей земле не будет уничтожен.

Я обязуюсь беспрекословно выполнять приказы своих командиров и начальников, строго соблюдать воинскую дисциплину.

За сожженные города и села, за смерть женщин и детей наших, за пытки, насилия и издевательства над моим народом я клянусь мстить врагу жестоко, беспощадно и неустанно.

Кровь — за кровь! Смерть — за смерть!

Я клянусь всеми средствами помогать Красной Армии уничтожать бешеных гитлеровских псов, не щадя своей крови и своей жизни.

Я клянусь, что скорее умру в жестоком бою с врагом, чем отдам себя, свою семью и весь советский народ в рабство кровавому фашизму.

Если же по своей слабости, трусости или же по злому умыслу я нарушу эту свою присягу и предам интересы народа, пусть умру позорной смертью от руки своих товарищей».

За командиром краткую речь произнес комиссар:

— Товарищи! Братья! Сегодня мы принимаем партизанскую присягу перед красным знаменем, отвоеванным у фашистов. Под этим знаменем наша славная молодежь — комсомольцы и пионеры — клялись свято выполнять заветы великого Ленина, быть достойными своих отцов, любить и беречь, как родную мать, нашу советскую землю. В грозную годину этот флаг стал знаменем Путивльского партизанского отряда. Поклянемся же, товарищи, что под этим знаменем мы до последней капли крови будем бороться против немецко-фашистских захватчиков!

Грозное партизанское «Клянемся!» всколыхнуло морозную тишину Хинельского леса.

Вслед за Рудневым присягнули по старшинству все командиры и бойцы отряда.

Сам факт принятия присяги, торжественность обстановки, как и предполагали Руднев с Ковпаком, произвели огромное впечатление и на партизан и на местных жителей. На глазах у многих здесь присутствующих стариков и женщин от волнения блестели слезы. Восторгом горели глаза девушек и детворы.

В дальнейшем каждый новичок, вступающий в отряд, принимал эту присягу, обязательно скрепляя свою клятву собственноручной подписью.

В ту первую военную зиму в северных районах Сумщины лежали глубокие снега, целыми неделями стояли тридцатиградусные морозы, бушевали метели. Командование отряда принимало решительные меры, чтобы за счет трофеев и добровольных сборов среди населения обеспечить весь личный состав теплой одеждой и обувью. Для быстрого продвижения в зимних условиях отряд в достаточном количестве обзавелся верховыми лошадьми и санным транспортом.

В конце декабря, услышав по радио о разгроме фашистов под Москвой, Ковпак и Руднев решили немедленно выступить в поход, чтобы новыми диверсиями и ударами по врагу поддержать наступление Красной Армии. Партизаны внезапно появлялись в селах Середино-Будского, Знобь-Новгородского, Шосткинского, Ямпольского, Червонного, Глуховского, Кролевецкого, Путивльского и Шалыгинского районов, нападали на вражеские гарнизоны, подрывали мосты и железнодорожные составы, портили линии связи, громили комендатуры и управы оккупантов, разоружали полицию, захватывали склады с хлебом и продовольствием и раздавали продукты населению.

Партизанские агитаторы распространяли среди населения листовки со сводками Совинформбюро, рассказывали людям о разгроме гитлеровцев под Москвой. Во многих селах на собраниях и митингах перед большой аудиторией выступал С. В. Руднев.

В беспрерывных боях и походах отряд приобретал опыт, закалялся, пополнялся людьми и вооружением. Постепенно из отдельных подразделений начали формироваться самостоятельные боевые единицы с оперативным подчинением единому штабу. Таким образом были образованы Конотопский и Кролевецкий отряды, входившие раньше в Путивльский отряд на правах оперативных групп. В начале 1942 года к путивлянам присоединились отряды соседних Глуховского и Шалыгинского районов. Так в ходе все большего развертывания борьбы против оккупантов на севере Сумщины начала складываться как единое целое группа партизанских отрядов, за которой со временем утвердилось название Соединение партизанских отрядов Сумской области под командованием Ковпака и Руднева.

Во всех отрядах после их объединения с путивлянами были избраны самостоятельные партийные бюро, которые подчинялись комиссару соединения С. В. Рудневу. Партийное бюро Путивльского отряда не имело полномочий для руководства партийной работой в других отрядах. Однако сама по себе сложилась практика, согласно которой секретарь партбюро Путивльского отряда Я. Г. Панин проводил совещания секретарей партбюро всех отрядов, входивших в соединение, контролировал оформление ими личных дел коммунистов, правильность ведения партийного хозяйства и приема в партию, инструктировал их по всем вопросам внутрипартийной жизни. Панин систематически информировал комиссара Руднева, осуществлявшего общее партийное руководство, о состоянии партийно-массовой работы во всех отрядах и подразделениях соединения.

Встревоженные нарастанием народной антифашистской борьбы, гитлеровские захватчики бросили против ковпаковцев регулярные войска своих сателлитов — 105-ю венгерскую дивизию. Сосредоточив силы в Кролевце, Глухове, Путивле, Шалыгино, оккупанты начали преследовать партизан. При этом, проходя через села, они учиняли жестокую расправу над мирными жителями, грабили их имущество.

В последних числах февраля, когда Ковпак и Руднев готовились в селе Дубовичи Глуховского района провести партизанский парад в честь 24-й годовщины Красной Армии, на заставах произошли первые стычки с карателями.

— Хорошее дело ты придумал, комиссар, — высказался Ковпак в штабе, подписывая приказ о проведении парада. — Этот смотр наших сил будет иметь не только большое морально-политическое значение для партизан и населения, но и сослужит нам хорошую службу. Только его надо провести так, чтобы противник подумал, что нас в двадцать раз больше, чем есть в действительности. Ведь это же факт, что завтра на параде среди населения будут вражеские лазутчики. Поэтому надо распустить слух, что мы проводим парад не всего своего войска, а только представителей отдельных частей.

— Правильно, Сидор Артемьевич, — понял комиссар замысел Ковпака. — Каратели не должны знать наших сил. Пусть думают, что нас много. Это охладит их горячие головы. К тому же принимать здесь бой для нас очень невыгодно.

— Позиция дийсно неподходящая, — задумался Ковпак. — До самого Глухова равнинная степь. Но все-таки как-то нужно проучить этих грабителей. За что наш народ должен переносить такие издевательства?!

— Не только проучить, но и отбить охоту гоняться за нами, или же, как выражаются военные, взять инициативу в свои руки.

— Эх, было бы у мэнэ зараз десятка два станка-чей да патронов вдоволь, я показал бы им, где раки зимуют, — почесал затылок Ковпак.

— А что, ежели этих вояк в ботинках и легких шинелишках заставить наступать на нас по глубокому снегу? Мороз же, Сидор Артемьевич, аж трещит.

— Это идея! — обрадовался командир. — Навяжем им бой, только не здесь, конечно. Обмиркуемо этот вопрос после парада.

23 февраля к девяти часам утра, как и было объявлено раньше, на центральной площади большого села Дубовичи, украшенного красными флагами, собралось около двух тысяч жителей. На примыкающей к площади улице выстроились партизаны. В девять часов к импровизированной трибуне, где стояло командование, с рапортом подбежал командующий парадом заместитель начальника штаба по разведке лейтенант Горкунов:

— Товарищ командир! Представители частей вверенного вам соединения выстроены для парада. Охрана села обеспечена!

На покрасневших от мороза лицах стариков и женщин, юношей и девушек — радость за не покорившихся врагу партизан.

После краткого приветствия Ковпака мимо трибуны чеканя шаг прошли стрелки, автоматчики, пулеметчики. За ними в белых халатах проследовали лыжники. Через небольшой интервал пронеслась кавалерия, за ней на санях проехали подразделения станковых пулеметов и минометов. Последней шла артиллерия. Ковпак при приближении пулеметчиков громко провозглашал: «Приветствую в вашем лице все пулеметные подразделения!» Заметив, что к трибуне приближаются артиллерийские упряжки, обращался: «Товарищи, поздравляю вас с 24-й годовщиной Красной Армии и в вашем лице приветствую артиллеристов всего соединения!»

После парада провели многолюдный митинг, на котором с речью выступил комиссар Руднев. Потом партизанские радисты установили громкоговоритель и наладили трансляцию радиопередач из Москвы. Сотни людей со слезами радости на глазах слушали московского диктора. Потом загремела музыка…

Народная молва о партизанском параде в Дубовичах радостной вестью покатилась от села к селу, от города к городу по всей оккупированной Украине, значительно преувеличивая силы партизан.

К вечеру стало известно, что хитрость Ковпака удалась. У вражеских разведчиков сложилось впечатление, что соединение и его огневая мощь намного больше, чем они видели на параде. Противник отказался от намеченного наступления и начал подтягивать к Дубовичам резервы. Партизаны же получили возможность заманить врага туда, где будет более удобно его бить.

Руднев и Ковпак знали, что четыре станковых и полтора десятка ручных пулеметов, два батальонных и четыре ротных миномета, две 45-миллиметровые пушки, двадцать автоматов и около трехсот винтовок, которыми они располагают, не составляют и третей части вооружения, имеющегося у противника. Но они также знали свои преимущества и рискнули пойти на это дерзкое сражение. Местом оборонного боя избрали степное село Веселое Шалыгинского района.

— Сейчас же, Григорий Яковлевич, высылайте разведчиков и готовьте приказ о выступлении в поход, — посоветовал Руднев Базыме. — Дорога каждая минута. Необходимо на месте хорошо подготовиться к бою.

Через час после совещания в штабе партизаны вышли в дорогу…Утро 28 февраля. Тридцатиградусный мороз. Вокруг белой пеленой простирается заснеженная равнина. Партизаны вырыли в сугробах окопы, ходы сообщения, заняли оборону. Когда на подступах к селу показались вражеские колонны, Руднев, обходя позиции, говорил партизанам:

— Товарищи, давайте биться так, чтобы потом о Веселовском бое песни в народе слагали!

Вот гитлеровцы, открыв минометный огонь, уже шли цепями по ровному — как стол — заснеженному полю. Их было много. Партизаны, экономя боеприпасы, подпустили врага на близкое расстояние и открыли прицельный огонь. Руднев, переходя от подразделения к подразделению, направлял огонь пулеметчиков, задушевным словом поддерживал бойцов. И партизаны стояли насмерть, отбивая одну за другой атаки врага.

В разгаре боя Семен Васильевич заметил, что на левом фланге умолк пулемет. А враг был уже совсем близко и с минуты на минуту мог уцепиться за колхозные постройки на краю села.

— Ребята, почему не стреляете? — бросился к пулеметчикам Семен Васильевич, и в тот же миг вражеская пуля угодила ему в лицо.

— Комиссар ранен! — тревожная весть пронеслась среди партизан. — За кровь Руднева! — и бойцы бросились на врага.

Жестокий бой с шестью вражескими батальонами длился до вечера. Оставив на снегу вокруг Веселого много трупов своих солдат и офицеров, противник отошел в ближайшие села.

Соединение с честью выдержало экзамен на боевую зрелость. Но победа досталась партизанам ценою крови их лучших товарищей. 15 мужественных и отважных бойцов, в том числе и комиссар Глуховского отряда А. П. Белявский, смертью героев полегли в этом неравном бою.

Ночью партизаны, у которых осталось совсем мало боеприпасов, выскользнули из Веселого и взяли курс на север. Запряженные в легкие сани, лошади быстро мчались по заснеженной целине. Посреди колонны на санях, застланных сеном, лежал раненый Руднев. Он был в тяжелом состоянии. Пуля повредила язык, голосовые связки и вышла под правым ухом.

Узнав, что на станции Хутор-Михайловский проживает старый врач-хирург, партизанские разведчики рискнули пробраться к нему, хотя там и располагался фашистский гарнизон. Бойцы четвертой группы во главе с Пятышкиным ночью разбудили хирурга и привезли его в отряд, временно расположившийся в лесном селе невдалеке от станции. Опытный врач Самохвалов оказал помощь раненому, дал партизанским медикам советы, как его лечить, и той же ночью был доставлен домой.

Сделав несколько переходов, партизаны остановились в селе Старая Гута Середино-Будского района, на южной окраине Брянского леса, где они побывали еще во время первого зимнего рейда.

Семен Васильевич выздоравливал быстро, и через несколько недель стал на ноги. Много усилий для этого приложила его жена Домникия Даниловна Руднева, которая не зная отдыха дни и ночи находилась возле раненого комиссара. После Веселовского боя ее вместе с семилетним сыном Юриком партизаны привезли в отряд. До этого Домникия Даниловна тайно проживала у родственников на путивльских хуторах, поддерживая постоянную связь с партизанами и выполняя их поручения. Своей лаской, вниманием и материнским отношением к раненым эта заботливая трудолюбивая женщина быстро заслужила глубокое уважение всех партизан.

В Брянских лесах ковпаковцы подлечили раненых, пополнились боеприпасами и вооружением, вместе с орловскими и брянскими партизанами провели несколько боевых операций. Здесь же в начале апреля 1942 года при помощи штаба Юго-Западного фронта в соединение была доставлена радистка Катя Коноваленко с радиостанцией. Наладилась постоянная связь с Большой землей, с Москвой.

С этого времени по традиции, установленной комиссаром Рудневым, ежедневно в 18 часов во всех подразделениях, если даже соединение было на марше, раздавалась команда: «Читать сводку!» Агитаторы читали бойцам сообщение Совинформбюро, только что принятое по рации. Систематические известия с фронтов Отечественной войны ободряли партизан, вливали в них новые силы в тяжелой борьбе против оккупантов.

1 мая 1942 года в Старой Гуте состоялся парад и митинг, а 15 мая партизанское соединение Ковпака — Руднева выступило в новый рейд.

…На западе за темно-синей полосой леса багрово догорает майский день. Партизанские отряды готовятся к очередной операции. Красивый, стройный, по-военному собранный комиссар стоит на Вишневых горах и задумчиво глядит вдаль. Внизу, в повитой вечерней дымкой долине, петляет река. За ней на широкой равнине видны села и хутора, а далеко на горизонте — древний Путивль. Правее в голубоватом тумане заманчиво синеет Спадщанский лес. Туда и решено провести отряды ночью и, расположившись лагерем, нанести удары по вражеским коммуникациям, протянувшимся к Харькову. Это — задание Москвы, задание Родины. Но на пути соединения в селах по Клевени, которая с севера прикрывает подходы к Спадщанскому лесу, оккупанты поставили гарнизоны и сильно охраняют переправы.

Кое-кто из командиров предлагал разгромить один из шести гарнизонов, форсировать реку и до рассвета проскочить в Спадщанский лес. Но Руднев категорически воспрепятствовал.

— Если мы нанесем удар лишь по одному гарнизону, назавтра пять других вражеских группировок навяжут нам бой, который отвлечет нас от выполнения главной задачи — диверсий на железной и шоссейных дорогах. Поэтому необходимо громить все гарнизоны вместе, притом в одну ночь. Хотя противник и превосходит нас количеством, но ему не известны наши силы, и он не может предвидеть направления главного удара. Наступление партизан по всему тридцатикилометровому фронту будет для фашистов абсолютной неожиданностью и создаст впечатление, будто с севера на них идет целая армия, прорвавшаяся в тыл.

После изучения и детального обсуждения на совещании командиров и политработников соединения этот план был одобрен и принят к выполнению. И вот теперь, когда комиссар всматривается туда, где в полночь должен начаться бой, все уже проверено, взвешено, учтено. Подготовлены ударные группы, каждой из них определена задача, разработаны маршруты.

Фиолетово-оранжевые сумерки постепенно окутывают заклевенские дали. Ароматная майская ночь опускается на землю. На командном пункте на Вишневых горах в сопровождении связных появляются Ковпак, начальник штаба Базыма, его помощники.

— Быть дождю, — приблизившись к Рудневу, говорит Сидор Артемьевич. — Вишь какая темень залегает.

— Тем лучше для наших бойцов, — бодро звучит в ответ голос комиссара, и они уже вдвоем всматриваются в густую тьму, куда ушли боевые подразделения.

Впереди не видать ни единого огонька, не слышно ни малейшего шороха. Медленно тянутся минуты напряженного ожидания. Но вот справа донесся глухой топот копыт, а через несколько минут из потемок вынырнул всадник:

— Товарищ командир, радиограмма с Большой земли, наша радиостанция приняла, — протянул пакет разведчик Миша Семенистый.

Ковпак пошарил в карманах пиджака и, не найдя очков, передал письмо комиссару.

Руднев накрылся плащ-палаткой, присветил карманным фонариком, распечатал конверт и, пробежав по белому клочку глазами, радостно воскликнул:

— Сидор Артемьевич, дорогой, тебе Героя присвоили! Указом Президиума Верховного Совета…[4]

Все бросились поздравлять Ковпака с высокой наградой.

— Друзья, да вы понимаете, что это значит? — восхищенно заблестели глаза комиссара. — Я предчувствовал, что сегодня мы сделаем что-то большее, чем намечено боевым приказом. Вы через некоторое время сами убедитесь в том, какую большую роль сыграет в нынешней операции это сообщение, — и здесь же приказал в нескольких экземплярах от руки размножить радиограмму и немедля доставить в подразделения, ушедшие на задание.

Через час все партизанские колонны на марше догнала радостная весть с Большой земли.

— Если нашему командиру дали Героя, значит, теперь о нас вся страна знает! — радовались партизаны.

А когда в назначенное время над Вишневыми горами взвились три красные ракеты — сигнал к наступлению, притаившаяся тишина вдруг всколыхнулась от рокота пулеметов и автоматов, от разрывов гранат. То партизаны смело бросились на врага.

На другой день, 26 мая, остатки разгромленных фашистских гарнизонов, охваченные паникой, без оглядки удирали в Путивль, а оттуда за Сейм, в направлении Ворожбы. Преследуя противника, в город сперва влетели конные разведчики, а потом вошли партизанские отряды.

— Поздравляю вас, Сидор Артемьевич, с большой победой! — встретил Ковпака у въезда в древний Путивль комиссар Руднев. — Это вам, — широким жестом указал на город, — наш боевой партизанский подарок в день вашего рождения.

— А я и забыл, что сегодня именинник, — лукаво улыбнулся Ковпак и протянул комиссару руку: — Дякую, Сэмэнэ! Всим вам спасиби, боевые друзья.

В Путивле партизанами было захвачено много продовольствия, которое оккупанты приготовили к отправке в Германию. По указанию штаба, расположившегося в центре города, в здании бывшего райкома партии, сотни тонн муки, зерна, крупы, соли, десятки центнеров сливочного масла было роздано населению. Подводы с богатыми трофеями потянулись в Спадщанский лес.

Двое суток находились ковпаковцы в родном Пу-тивле. На третьи со стороны Ворожбы подошли танковые и мотострелковые подразделения противника. В то время когда отряды, маневрируя, устраивая засады и внезапные налеты, вели бои с наступавшими фашистами, группы минеров успешно действовали на железных и шоссейных дорогах. Вот что записано об этих действиях в боевой сводке штаба соединения:

«В пятидневном бою… Объединенный отряд уничтожил более 300 солдат и офицеров, около 300 человек ранено. Уничтожено переправ: паромов — 2, мостов — 6. Пущен под откос железнодорожный эшелон с танками под станцией Путивль. Движение поездов в оба конца приостановлено на двое суток».

Во время весенне-летнего рейда ковпаковцы разгромили десятки вражеских гарнизонов, парализовали движение на железнодорожных магистралях Конотоп — Ворожба, Конотоп — Хутор-Михайловский, а также на многих шоссейных и грунтовых дорогах. На территории северной Сумщины и многих районов Курской области была полностью парализована работа немецкого тыла. Во время весеннего наступления Красной Армии на Харьковском направлении Сумское соединение оттянуло на себя с фронта целую дивизию гитлеровцев.

Во второй половине июля, ведя жестокие бои с регулярными частями противника, которые имели на вооружении танки, артиллерию и самолеты, соединение начало отходить в направлении Брянского леса.

Остановившись в середине лета 1942 года снова под Старой Гутой, Сумское соединение вместе с отрядами и соединениями Курской, Орловской, Черниговской областей провело немало боев и операций, приняло меры к укреплению южной линии обороны Брянского партизанского края. Почти ежедневно происходили вылазки отдельных партизанских подразделений в расположение врага и бои на заставах.

На Сумщину часто отправлялись группы диверсантов-подрывников и разведчиков. Перед уходом на задание их консультировал комиссар Руднев. Так украинские партизаны поддерживали беспрерывную связь со своими родными местами.

Отдых соединения в Брянском лесу Ковпак и Руднев использовали для проведения партийно-массовой воспитательной работы среди партизан и для боевого учения личного состава, численность которого возросла за последние месяцы на несколько сот человек.

В соединении стало больше первичных партийных организаций, которые старались охватить своим влиянием все стороны партизанской жизни и борьбы. Идеологическое воспитание партизан, укрепление воинской дисциплины, совершенствование боевого мастерства, взаимоотношение с населением, повышение революционной бдительности — вот те основные вопросы, которые постоянно были в центре внимания партийных организаций.

Руднев требовал от политработников, чтобы в подразделениях проводились политинформации, коллективные читки газет и сообщений Совинформбюро, прослушивание интересных радиопередач, собрания и беседы на разные политические темы. Он консультировал комиссаров отрядов, политруков, агитаторов, советовал им, как лучше и доходчивее провести ту или иную беседу, выступал перед ними и перед всеми партизанами с докладами и лекциями, делился воспоминаниями о героях Октябрьской революции и гражданской войны. Особенное внимание комиссар уделял воспитанию у людей советского патриотизма и верности идеям Коммунистической партии. Благодаря этой партийно-политической работе партизаны-ковпаковцы, находясь в глубоком тылу врага, не чувствовали себя оторванными от матери-Родины. Они жили одной жизнью со всем советским народом. В результате партийная организация соединения за первый год борьбы с врагом выросла с 35 коммунистов до 110 членов и кандидатов в члены партии, а еще через год, летом 1943 года, она насчитывала в своих рядах более четырехсот человек.

Отмечая в боевом приказе от 8 сентября 1942 года годовщину существования и борьбы Путивльского партизанского отряда, С. В. Руднев (С. А. Ковпак был в это время в Москве на совещании партизанских командиров. — А. П.) дал высокую оценку авангардной роли коммунистов и комсомольцев соединения:

«…Партийная и комсомольская организации — душа нашего отряда. Коммунисты и комсомольцы являются примером мужества, отваги и геройства в борьбе с наглым врагом.

Мы никогда не забудем, как не забудет и наша Родина, имена славных сынов нашей Коммунистической партии Ильина, Курса, Козаченка, Звездова, Удовенка и комсомольцев Савельева, Вихорева, Чечеткина, Низенкова, которые отдали свою жизнь за честь, свободу и независимость нашей Отчизны.

С каждым днем возрастает и закаляется в боях весь личный состав нашего отряда. Впереди еще много сложных задач и смертельных схваток с врагом. Командование верит, что большевики отряда, которые за год прошли горнило партизанской борьбы, закалились, приобрели опыт и умение громить врага, еще с большей энергией будут уничтожать его до полного изгнания с нашей земли».

По инициативе комиссара в соединении стали проводить разборы каждой боевой операции. На них разрешалось присутствовать и рядовым бойцам. Как правило, разбор операции начинал С. А. Ковпак. Он давал общую характеристику проведенной операции, останавливался на ее результатах, рассказывал о других возможных вариантах решения поставленной задачи, отмечал удачи отдельных подразделений, критиковал допущенные ошибки, указывая на их причины. Потом выступали командиры и политруки подразделений, работники штаба. В конце, как бы подводя итоги разбору, говорил С. В. Руднев. Он большое внимание обращал на уроки, которые каждый должен был вынести из обсуждения, и определял вытекающие из этих уроков конкретные задачи по боевой и политической подготовке для всего личного состава.

Эти разборы были хорошей школой для командиров и политработников, а также для всех партизан. На них Ковпак и Руднев учили постигать воинское мастерство, проявлять в бою инициативу и смекалку, воевать не числом, а умением.

Будучи связным от Шалыгинского отряда при штабе соединения, я имел возможность несколько раз присутствовать на таких разборных совещаниях. Больше всех мне запомнился разбор очень тяжелой операции, проведенной в селе Лукашенково, где ковпаковцы разгромили штаб вражеского батальона, но и сами понесли значительные потери.

…Партизаны разместились под огромной сосной, на стволе которой висела карта-схема, изготовленная штабистами. Руднев стоял у карты с указкой в руках и по всем военным правилам до мельчайших подробностей анализировал ход боя, отмечал успехи, с горечью в голосе говорил об ошибках, критиковал виновников. Критиковал, но не обижал людей, а растолковывал им, учил их как мудрый наставник. Своей эрудицией и страстностью, остротой постановки вопроса, темпераментом, умением просто и доходчиво излагать военные истины Семен Васильевич производил огромное впечатление.

Когда комиссар перешел к разбору и критике действий командира второй оперативной группы И. И. Замулы, который не сумел осуществить внезапность нападения, понес большие потери и сам погиб в бою, присутствующие услышали реплику Базымы: «Мертвые сраму не имут». «Нет, Григорий Яковлевич, мы и мертвым не прощаем ошибок!» — резко парировал Руднев и с прежней принципиальностью продолжал разбор боя.

Зная, с каким уважением относился комиссар к капитану Замуле, как высоко ценил его боевые качества и потом глубоко скорбел о его гибели, я был удивлен этой фразой и после совещания сказал об этом своему политруку И. П. Хоменко.

— А что же в этом удивительного? — ответил политрук. — Ты же слышал, как следом за Рудневым Ковпак добавил: «Чтобы живим повадно не было!» Вот именно в этом, в постоянном беспокойстве за судьбу каждого из нас и всего соединения в целом и кроется смысл фразы Руднева. Возможно, и жестковато, как тебе показалось, но зато справедливо. Такой уж он уродился, наш комиссар Руднев: всегда нежно заботлив и беспощадно требователен, прямой и откровенный, справедлив и непримирим к недостаткам, светлый, как солнечное утро и чистый, как горный ручей.

Приближалась знаменательная дата в жизни партизан — годовщина со дня организации Ковпаком и Рудневым Путивльского объединенного отряда.

— Вот хорошо было бы, товарищи, выпустить к нашему празднику печатную газету, — как-то высказал комиссар свою заветную мечту возле костра. — Да и время уже свою партизанскую песню иметь, в которой бы правдиво воспевались наши боевые дела. В этой газете ее и напечатали бы.

— Это идея, Семен Васильевич, — обрадовался Филипп Сергеевич Рудь. — Я журналист и охотно возьмусь за это дело.

— Да и песню попробуешь написать, ведь до войны сколько хороших стихотворений в газетах и журналах печатал, — отозвался секретарь партийного бюро Яков Панин, еще с тридцатых годов хорошо знавший Рудя.

— Ну вот, оказывается, у нас свой поэт есть! — радовались партизаны. — Пишите, товарищ политрук, слова, а мелодию мы подберем сами.

Здесь же, у костра, коллективно решили назвать газету «Красный партизан». А на другой день на заседании партбюро организовали редколлегию, редактором утвердили Филиппа Рудя.

Опытный газетчик горячо взялся за любимое дело. Однако выпуск печатной газеты в тылу врага оказался нелегким делом. В нашей походной типографии, печатавшей до этого небольшие листовки, не хватало шрифтов, краски, бумаги. Но редактор Рудь и начальник типографии Мудрик находили выход из любого затруднения. Им охотно помогали многие партизаны, проявив при этом находчивость и изобретательность. Художник и архитектор боец Семен Тутутченко на дубовом бруске вырезал обыкновенным перочинным ножом название и заглавные буквы. Старики обозники из березовой коры изготовили типографскую краску. Разведчики за счет немецких штабов пополнили запасы бумаги. Всей работой по выпуску газеты руководил комиссар Руднев.

Восьмого сентября 1942 года вышел первый номер «Красного партизана». День выпуска стал настоящим праздником для всего соединения. В передовой статье «Год героической борьбы» Руднев рассказал о пройденном боевом пути соединения и поставил перед партизанами новые задачи.

«…Кроме своей боевой деятельности, — писал комиссар, — отряд провел большую политическую работу в оккупированных районах Сумской, Курской, Орловской областей. Проведены сотни докладов и бесед среди населения временно оккупированных районов, выпущено десятки тысяч листовок, воззваний и обращений…

За год своей боевой деятельности отряд воспитал и вырастил десятки прекрасных боевых командиров и политработников, сотни отважных героев-партизан. Слава о нашем отряде идет из конца в конец нашего необъятного Советского Союза.

Но враг еще силен и коварен. Он творит свое гнусное кровавое дело, ежедневно уничтожает сотни ни в чем не повинных женщин, стариков и детей, он сжигает и уничтожает наши села и города, угоняет тысячами нашу молодежь в Германию на каторжные работы.

Обстановка нашей борьбы с фашизмом с каждым месяцем все больше усложняется. На хитрость врага надо отвечать удесятеренной хитростью, на удар — во сто крат большим ударом…

Нам нужна железная партизанская дисциплина. Бдительность, бдительность и еще раз бдительность от бойца до командира. Каждый партизан должен быть храбрым бойцом, искусным диверсантом и отличным разведчиком. Надо еще больше и теснее связаться с советским населением в оккупированных районах и помогать ему. Надо помнить, что от правильных взаимоотношений с населением зависит успех нашей борьбы и победа над германским фашизмом.

Товарищи партизаны и партизанки! Склоним свои боевые знамена над героями-партизанами, павшими в борьбе с германским фашизмом. Пусть их образ, их мужество, их героизм будут для нас знаменем в борьбе за освобождение нашей Родины»[5].

В этом же номере газеты была напечатана и «Партизанская песня» Филиппа Рудя. Партизаны подобрали к ней мелодию, и она стала со временем любимой песней всего соединения.

Мужественные призывные слова песни звенели на полях Сумщины и Приднепровья, в лесах Волыни и Прикарпатья — везде, где потом проходили партизанские отряды во главе с Ковпаком и Рудневым.

Шумный багряный октябрь, пришедший б а смену тихому прозрачному сентябрю, расстилается туманами в долинах, золотит листья на деревьях, неумолимо сокращает дни и удлиняет ночи.

Как большущий улей, где ни единая пчела не сидит без дела, гудит по-трудовому партизанский лагерь у Старой Гуты. Соединение старательно готовится к новому походу на правый берег Днепра. Решение об этом рейде было принято на историческом совещании партизанских командиров, созванном в конце августа 1942 года в Кремле Центральным Комитетом партии. Украинских партизан на этом совещании вместе с А. Н. Сабуровым представлял С. А. Ковпак. Возвратившись из Москвы с орденом Ленина и Золотой Звездой на груди, Сидор Артемьевич ежедневно интересовался, как подразделения готовятся к походу, поучал бойцов:

— Прежде всего нужно, чтобы дисциплина у нас ни в чем не уступала воинской. Отныне чтобы к своим командирам обращались только по-военному: «Товарищ командир взвода», «Товарищ командир батальона»…

Соединение усовершенствовалось организационно. Оперативные группы преобразовывались в роты, отряды — в батальоны.

5 октября 1942 года секретарь ЦК КП(б)У Д. С. Коротченко сообщил С. А. Ковпаку и С. В. Рудневу, что для более оперативного руководства партизанской и подпольной борьбой на Украине решением Политбюро ЦК ВКП(б) образован нелегальный ЦК КП(б) Украины и что они оба утверждены членами Центрального Комитета. Это возлагало на них новые очень ответственные обязанности.

Вместе с соединением Ковпака в рейд на Правобережье готовилось выступить и второе крупное соединение сумских партизан под командованием А. Н. Сабурова. Таким образом, с территории Сумщины должны были уйти большие партизанские силы. Поэтому воссозданный к этому времени вместо ранее погибшего Сумской подпольный обком партии намечал и принимал конкретные меры для развития подпольно-партизанской борьбы на территории области. И С. А. Ковпак и С. В. Руднев как члены нелегального ЦК КП(б) Украины оказали ему в этом большую помощь. Они тщательно подобрали кандидатуры коммунистов, которые должны были остаться для подпольной работы, выделили из своего соединения и оставили в распоряжение областного комитета партии Конотопский партизанский отряд.

20 октября три опытных коммуниста, партизаны Глуховского отряда И. Д. Клещенко, Г. И. Ковалев и А. X. Румянцев после деловой дружеской беседы с комиссаром Рудневым были утверждены секретарями Глуховского подпольного райкома партии. Со временем под руководством подпольного райкома был организован 2-й глуховский партизанский отряд, активно действовавший вплоть до освобождения района частями Красной Армии.

Нелегальный ЦК КП(б)У и Украинский штаб партизанского движения прилагали большие усилия для того, чтобы уходящих в рейд партизан в достаточном количестве обеспечить новейшим вооружением и боеприпасами. Каждую ночь на партизанском аэродроме под Смелижем приземлялось по нескольку самолетов и в лагерь тянулись длинные обозы с оружием, взрывчаткой, боеприпасами, снаряжением. Было доставлено также несколько раций с опытными радистами, которыми укомплектовали все отряды.

Однажды обозники привезли в лагерь две с толстыми короткими стволами 76-миллиметровые пушки на резиновых колесах и длинные ящики, в которых оказались противотанковые ружья.

— Ну, держитесь, фашисты! — нежно поглаживая ладонью ствол орудия, выразил всеобщий восторг автоматчик Павлуша Новиков.

— Чтобы крепко бить фашистов, необходимо хорошо овладеть этим оружием, — приближаясь к ребятам, сказал комиссар Руднев. — Нужно, чтобы каждый партизан умел стрелять из пулемета, противотанкового ружья, из пушки.

— В нашей роте, товарищ комиссар, еще на прошлой неделе комсомольцы взялись за это дело, — ответил Новиков.

Действительно, партизанская молодежь, которой за последний рейд стало почти вдвое больше, соревновалась между собой за овладение несколькими военными специальностями.

— Дорогие юные друзья! — выступил перед комсомольцами накануне похода с отцовским напутствием комиссар Руднев. — Командование соединения и мы, ваши старшие товарищи, возлагаем на вас большие надежды.

Призвав комсомольцев быть примером для всех молодых партизан, Семен Васильевич сказал:

— Молодая сила и энергия, выдержка и мужество юных патриотов сметут все преграды на пути к нашей цели, к победе над врагом! Так доброго же вам пути и боевых удач, молодые орлята!

На другое утро, 26 октября 1942 года, Сумское соединение под командованием Ковпака и Руднева вышло в большой, еще небывалый в истории партизанского движения поход, который стал прологом к знаменитому Карпатскому рейду.