Пасхальные рассказы о любви. Произведения русских писателей

Слёзы крокодила

Небо заволокло тучами. Дождь печально колотил в стекла и нагонял на душу тоску. В задумчивой позе, с расстегнутым жилетом, и заложив руки в карманы, стоял у окна и смотрел на улицу Поликарп Семенович Иудин.

«Ну что такое наша жизнь? — рассуждал он в унисон с плачущим небом. — Что она такое? Книга какая-то с массой страниц, на которых написано больше страданий и горя, чем радостей… На что она нам дана? Для чего? Ведь не для печалей же Бог создал мир! А выходит наоборот. Слез больше, чем смеха…

Иудин вынул правую руку из кармана и почесал затылок.

«Н-да, — продолжал он задумчиво, — в плане мироздания не было нищеты, продажности и позора, а на деле они есть. Их создало само человечество. Оно само породило этот бич. А для чего, спрашивается, для чего?»

Он вынул левую руку и скорбно провел ею по лицу.

«А ведь как легко можно было бы помочь людскому горю… стоило бы только захотеть. Вот, например, идет богатая похоронная процессия. Шестерня лошадей в черных попонах везет пышный гроб, а сзади едет чуть ли не на версту вереница карет. Факельщики важно выступают с фонарями. На лошадях болтаются картонные гербы: хоронят важное лицо, должно быть, сановник умер. А сделал ли он во всю жизнь хоть одно доброе дело? Пригрел ли бедняка? Конечно, нет… Мишура!..»

— Что вам, Семен Иваныч?

— Да вот затрудняюсь оценить костюм. По-моему, больше шести рублей под него дать нельзя, а она просит семь; говорит — детишки больны, лечить надо.

— И шесть много. Больше пяти не давайте. Только осмотрите хорошенько, нет ли дыр и пятен… «Н-да-с, так вот она — жизнь. А за катафалком тянется сосновый гроб. Сзади плетется, шлепая по грязи, только одна старушонка. Она, быть может, укладывает в могилу и свое дневное пропитание… А спросить-ка, даст ли ей хоть копейку вот эта дама, которая сидит в карете? Конечно, нет…» Что там еще?

— Шубку старуха принесла… Сколько дать?

— Мех заячий… Ничего, крепка, рублей пять стоит. Дайте три рубля, и проценты, разумеется, вперед… «Где же, в самом деле, люди, где их сердца? Бедняки гибнут, а богачам и дела нет…»

Иудин прижал лоб к холодному стеклу и задумался.

1886