Пасынки Луны. Часть 1

Глава 5

в которой у меня отжимают телефон

Императорский новогодний бал, как ему и полагалось, исходя из названия, проводился аккурат в праздник новолетия – то есть, согласно здешнему календарю, в ночь на первое марта. Прибыть в Петрополис участницам действа было велено к восьми часам пополудни. При этом использовать следовало только официально утвержденные порталы, никаким иным путем в российскую столицу в этот вечер попасть никто бы не смог. Ну разве что, может, наш Кир сумел бы запрыгнуть туда напрямик через астрал, взбреди ему вдруг такое в голову.

Но ничего подобного «Заикин» делать, конечно же, и в мыслях не держал. При том, что в Петрополис он как раз собирался – сопровождать Цой. Каждой приглашенной на бал девице дозволялся один спутник, непременно мужского пола – очевидно, чтобы случайно не перепутать того с очередной кандидаткой в царские невесты. Должно быть, предполагалось, что заботливые папаши поведут на высочайшие смотрины своих любимых дочек. Однако своим хабаровским родственникам Диана почему-то предпочла в столице компанию Кира.

И такая она оказалась далеко не одна. Скажем, та же Машка шла на бал с Даней Гагариным. Хотя тут другое: для Муравьевой это была просто очередная веселая вечеринка, без риска сомнительного свойства последствий – сама «длинноножка», по крайней мере ничуть в том не сомневалась, и, соглашусь, не без оснований.

Воронцова же вовсе заявила, что пойдет на императорские смотрины одна. Полагаю, найти себе достойного провожатого Милане не составило бы ни малейшего труда, но так вот она решила. Что ж, ее дело.

Ну а со Светкой в столицу отправился я.

Должен признаться, что выпавшая роль мне здорово претила: получалось, будто я сам веду подругу чуть ли не прямиком в монаршую постель. И не суть, что шансов стать царской избранницей у Каратовой мизер, если вовсе не ноль – тут важен сам факт!

Но Светка попросила, чтобы я пошел. Успокоившаяся было после давешних заверений Гагарина – что, мол, без влиятельных родственников путь в императорскую опочивальню девице заказан – ближе к часу выезда моя подруга снова начала мандражировать, вплоть до трясучки, и я не то что не решился ей отказать – сам понял, что мое место рядом. Типа, моя очередь стоять и держать щит – пусть и в переносном смысле слова. Хотя кто знает…

Таким образом, вышло, что на новогодний бал – охотой ли, неволею ли – попадали все, кроме мелкой Юльки. Для моей неугомонной сестренки это, конечно, был удар ниже пояса. Сперва она надулась, а потом попыталась набиться в спутники к Воронцовой. Милана мягко напомнила девочке, что тут нужен мужчина. «А я притворюсь!» – заявила упрямица и действительно при помощи своей коронной техники фантома, каким-то не до конца понятным мне образом наложив ту на саму себя, предстала перед нами этаким брутальным мужиком. Чистая была, надо признать, работа – по ауре я фальшивку не распознал, сколько ни всматривался. Однако привлеченный мной в качестве эксперта Ди-Сы Юлькин смелый образ решительно раскритиковал.

«Неопытного человека княжна и впрямь способна ввести в заблуждение, – заявил он, – но только не сторожевые артефакты Конвоя. Про духов, даже слабейших из нас, я и не говорю…»

– А артефактов там наверняка будет понатыкано вдосталь, – заверил я мелкую. – А может, и духи-фамильяры найдутся. Это же императорская личная охрана, не кто-нибудь! И говорят, после всех недавних событий она просто зверски лютует! – тут я нисколько не приврал, разговоры такие впрямь ходили, и даже в газеты кое-что время от времени просачивалось. – Вычислят тебя как миленькую! И будешь встречать Новый Год в тюрьме, с государственными преступниками!

– Лучше уж так, чем одной тут в праздник куковать! – хмуро буркнула девочка, но уже как-то без былого запала. – Какое-никакое, а общество…

– Это если на тебя там сон не наведут! – продолжил нагнетать я. – Как на буйную. Представь, лежишь ты беспомощная на нарах, а рядом всякие маньяки ошиваются!

– Так они тогда тоже, небось, в сон будут погружены, – резонно заметила моя сестренка.

– А вдруг проснутся?

– Ладно, уговорил, – поежилась впечатлившаяся-таки Юлька. – Валите на свой духов бал без меня – буду, как дура, дома торчать… Можно я тогда хотя бы гостей позову? – спросила она затем.

– Каких еще гостей? – удивился я, не ждавший такого поворота.

– Да живут тут по соседству ребята. Два паренька и две девчонки. Моих примерно лет. Все из хороших семей – на нашей пафосной Мясницкой кто попало не селится! Один пацан, кажется, даже целый молодой барон. Но это не точно, может, и соврал. По части магии, правда, они все не ахти, но выбирать не приходится… – показушно вздохнула она.

– Откуда ты их знаешь? – полюбопытствовал между тем я.

– На улице познакомились. С ледяной горки вместе катались. И на метле немного летали, у одной из девочек есть эта штукенция дома – там небедные родители, даром что происходят из мастеровых…

– Как летали? – опешил я. – Частные полеты над городом строго запрещены! – вспомнилось мне старое предупреждение Фу-Хао.

– А мы не над. Мы понизу, у самых сугробов. Да и не видел никто…

– «Не видел»! – передразнил я. – Эх, всыпать бы тебе… – буркнул сердито.

– Что, поднимется рука на любимую младшую сестренку? – состроила простодушное личико мелкая.

– Милану попрошу – она жалости не знает! – пригрозил я – но уже откровенно не всерьез.

– С Воронцовой мы договоримся, – хмыкнула Юлька. – Ну так как, можно мне гостей на новогоднюю ночь? – вернула она разговор к его сути.

– Ключ с тобой, зови! – махнул я рукой.

– Спасибо, Вовка, ты настоящий брат! – подскочив ко мне – столь резко, что будь на месте мелкой кто угодно другой, он наверняка бы напоролся на мой выставленный щит – девочка звонко чмокнула меня в щеку.

– Только на метле по комнате не летайте! – запоздало попросил я.

– Да где тут летать-то? – с серьезным видом обвела сестренка взглядом свою спаленку, бывший кабинет – так вышло, что беседовали мы на Юлькиной территории. – Метле простор нужен!.. Вот в гостиной… Да не переживай, – поймала она тут мой обреченный взгляд. – Все будет чинно-благородно! Ты же меня знаешь!

– То-то и оно, что знаю…

* **

У казенного портала нас встретилось четверо: мы со Светкой и Машка с Даней. Милане и Цой с Киром предстояло отправиться в столицу иным астральным тоннелем, выделенным специально для особ титулованных. Степень благородства сегодня считалась по родовому статусу приглашенной на бал девушки, происхождение сопровождающих лиц почему-то не учитывалось, поэтому незнатный «Заикин» попал в привилегированную компанию, а мы с Гагариным, оба, типа, молодые князья – в этакий магический эконом-класс.

Впрочем, не думаю, чтобы на том, элитном маршруте путешественникам подавали в пути шампанское или коридор там был хоть на вершок шире, чем у нас.

Каратова вышла в своей собольей шубке, под которую надела нарочито неброское серое платье, которое, как она считала, совсем ей не шло (тут я, честно говоря, с оценкой подруги был не согласен, о чем еще дома и не преминул ей сообщить – на мой взгляд, скромность наряда лишь оттеняла собственную Светкину красоту – но девушка все равно решила по-своему). Я, Гагарин и Муравьева облачились в привычную синюю униформу, для разнообразия – при наградах: Императорский бал считался тем самым официальным торжественным мероприятием под монаршей эгидой, когда на жандармском кителе были уместны побрякушки.

К слову, к медали за Оклахому и звезде Ордена IV степени за сибирских нигилистов новых цацек у меня на груди не прибавилось: наше участие в свержении Романова власти до сих пор никак дополнительно отметить не удосужились. Забыли, наверное, о нас – за текущими-то делами.

Ну да это было едва ли не последним из того, что сейчас меня занимало.

На входе в портал дежурила земская полиция, проверявшая у девушек приглашения, а спутников их вносившая в какой-то список – почему-то не всех, а выборочно. Прямо перед нами одну пару безапелляционно развернули: девица, вроде как, оказалась самозванкой. А до этого другую юную красотку вместе с пожилым кавалером и вовсе увели под белы ручки в участок – разбираться.

У нас же четверых ни малейших задержек здесь не возникло, и пройдя тремя последовательными астральными переходами – вот, кстати, чем мог отличаться наш портал от первоклассного – там, небось, путь шел напрямую – мы благополучно прибыли в столицу.

В отличие от морозной Москвы, в Петрополисе было не столько холодно, сколько сыро и противно: под ногами – лужи, с неба – изморось, в лицо – порывистый ветер не то с крупинками льда, не то с крошечными капельками воды – хоть щит выставляй! Но дух его еще здесь призовешь, этот щит: огромный светящийся в темноте плакат настоятельно требовал не использовать магию в зоне кордонов, первый из которых размещался прямо на выходе из портала. Здесь, у импровизированного черно-белого заборчика поперек широкой улицы, дежурили лейб-гвардейцы Ингерманландского полка (шефом которого, кстати, еще недавно состоял ныне покойный Цесаревич Иоанн) во главе с хмурым поручиком. Приглашений они не спрашивали, списков никаких не составляли, но смотрели на тебя так, словно рентгеном насквозь просвечивали.

К нам четверым и у бравой гвардейской стражи, правда, никаких вопросов не возникло, и, миновав заставу, мы двинулись через ветер и дождь по украшенному праздничной иллюминацией проспекту – к следующему кордону, отнесенному от первого на добрых четверть версты.

Вторая застава являла собой уже два ряда куда более капитальных заграждений с узким извилистым проходом посередке. Правило здесь бал III Отделение, так что в наших синих жандармских мундирах мы, можно сказать, сошли за своих. Нам почти дружески улыбались и с искренним уважением поглядывали на мою и Машкину орденские звезды – одинокая медалька на груди Даниила подобного пиетета не вызывала.

Однако несмотря на всю любезность приема, на этот раз не обошлось без задержки. Муравьева, Гагарин и Каратова пикет уже миновали, когда мне заступил дорогу статный усатый штабс-ротмистр.

– Прошу прощения, сударь, при вас дух-фамильяр? – собственно, это был даже не вопрос – констатация.

– Да, – не стал отпираться я и добавил веско: – Легальный.

– Вижу, что легальный, – кивнул офицер с неким подобием усмешки. – Иначе и говорить было бы не о чем… – Сказал – и умолк.

– Э… Я могу пройти? – осведомился я, чувствуя, что пауза затягивается.

– Можете, – подтвердил жандарм, однако освободить мне путь по-прежнему не спешил. – Но на следующем кордоне Конвой так или иначе потребует от вас его сдать. Посему, сударь, советую вам оставить фамильяра тут, у нас. В отличие от «алых кафтанов», мы здесь не используем для отлова и содержания бестелесных сущностей духоловки.

Признаться, я и не надеялся пронести Ди-Сы непосредственно на бал, просто хотел, чтобы он находился неподалеку – на всякий случай. В этом смысле расстаться с духом здесь или четвертью версты далее, на заставе Конвоя – никакой разницы для меня не было. И если там, впереди, и впрямь духоловки, вещь для фамильяра не самая приятная, из которых потом его еще и фиг выцарапаешь…

«Ди-Сы, дальше я пойду без вас, – решил я после недолгих размышлений. – Но будьте наготове и ждите моего зова».

«Как вам будет угодно, сударь», – безэмоционально ответил «паук».

– Я оставляю фамильяра здесь, – в свой черед сообщил я штабс-ротмистру.

– В таком случае, прошу, проходите, – отступил в сторону жандарм.

– А Оши с тобой? – уточнил я у Муравьевой, оказавшись наконец за ограждением.

– Оставила в Москве, – ответила Машка. – Она тебе нужна?

– Нет, – мотнул я головой, – просто хотел предупредить, что дальше будут духоловки.

– Потому я ее и не взяла, – кивнула «длинноножка».

Добравшись до третьего, последнего кордона, выглядевшего как настоящая каменная крепость с парой высоких боевых башен, мы нежданно застали там очередь по меньшей мере из трех дюжин пар. Двигалась оная весьма неспешно: простоять в ней нам пришлось добрых полчаса – за это время за нами вырос «хвост» еще человек из пятидесяти минимум. Чтобы миновать заставу, требовалось пройти насквозь правую из башен, внутри, должно быть, плотно набитую разного рода сторожевыми артефактами – некоторые из них я даже заметил, о других – догадался, но о многих, возможно, и не заподозрил.

В башню пускали строго по одному. Кто-то, очевидно, не задерживался там и дюжины секунд – уже звали следующего – Светку, которую я пропустил вперед, продержали внутри где-то с полминуты, а вот меня промариновали впятеро дольше. Первым делом потребовали сдать на хранение серебряный «портсигар» телефона, приобретенного мной специально для этой поездки – звонить Юльке в Москву, узнавать, как там у нее идут дела по части летающих метел и всего прочего. Спорить с угрюмым конвойным в чине аж есаула было совершенно бесполезно, и с волшебным гаджетом пришлось расстаться.

Потом меня снова спросили про фамильяра. На мои слова о том, что я оставил духа у жандармов, заявили: «Мы знаем». К чему тогда был вопрос? Просто, похоже, для того, чтобы строго предупредить: «Находясь в белой зоне, – подразумевалась вся территория за третьей заставой, не только сам императорский дворец, – даже не пытайтесь призвать своего духа! Подобные действия, не важно, успешные или нет, будет расценены как преступный умысел и кроме того, могут повлечь гибель фамильяра!»

Ну и зачем, спрашивается, запугивать? Сказали бы просто: «Нельзя!» – и довольно!

Горячо заверив есаула, что Ди-Сы прекрасно встретит новолетие и вне зоны ответственности Собственного Его Императорского Величества Конвоя, я наконец покинул башню и присоединился к уже заждавшимся меня на улице товарищам. И вот теперь впереди перед нами была накрытая прозрачным куполом и разделенная под ним на просторные залы широкая дворцовая площадь, полностью отданная в эту ночь под праздничные мероприятия. На входе на нее, оформленном как гигантская триумфальная арка, мерзла на посту гвардейская стража – снова из ингерманландцев – но это, как я понял, был уже просто почетный караул.

Помедлив лишь миг, я выдохнул, решительно взял Светку за руку – мокрую от дождя и холодную, как ледышка – и повел под сень купола.