Пат для рыжей

Эпилог

Этот день какой-то по-особенному яркий, солнечный. Мы выбрали для пикника чудесную поляну, множество ярких цветов, от красоты буквально дух захватывает. Расстилаю покрывало, расставляю на нем привезенные продукты. Мытые овощи, фрукты, ветчину, разные сорта сыра. Бутылка вина, которую вчера нам подарили друзья… Неожиданная встреча с которыми, взбудоражила меня. Так много воспоминаний всколыхнула. Я думала, что Виола никогда не простит меня за то, что Корпорация сделала с ее мужем, Эмиром Багримовым. Но они оба оказались великодушными людьми.

После рождения дочери, на три года я стала затворницей в маленькой деревушке в Болгарии. Родила в небольшой, но очень хорошей частной клинике. Мое отшельничество не было вынужденным. Только желание быть каждую минуту рядом с дочерью, которая казалась мне настоящим чудом. Совсем недавно я была начальницей, холодной стервой, наследницей самой крупной и безжалостной Корпорации, которую называли не иначе как монстром. И вот вдруг стала матерью и женой. Преданной, любящей. Самой счастливой женщиной на свете.

Поначалу Макс тоже не покидал нас ни на минуту. С деньгами не было проблем, как я поняла, Патов успел не только спастись от нападения Давида, еще и заначку сделать. И забрал ее до момента, когда отчим обнаружил нашу с Марсом пропажу и начал преследование.

О том, чем все закончилось, нашел ли отчим Марса, мы не знаем. Мне хочется думать, что брат Макса все же смог уйти… залег на дно, начал новую жизнь. Я хочу этого ради любимого. Все же родная кровь много значит для любого из нас. Но Макс не любит говорить на эту тему. Не вспоминает брата. Боюсь эта рана никогда не заживет…

Еще один вопрос не давал Патову покоя. Всеми возможными способами, наняв частного детектива, а потом еще и еще нескольких, Макс пытался разыскать свою жену Ирину. Теперь, когда семья для нас обоих приобрело совсем новое, особое значение, моему любимому было нестерпимо считать себя женатым мужчиной.

Я старалась успокоить его, говорила, что штамп в паспорте не важен. Но Макс не успокаивался. И все-таки добился своего — Ирина нашлась. Она не была убита, а мой муж — не Синяя Борода, хотя я никогда так и не считала, и если это и беспокоило — то только его самого. Я верила Максу во всем, безоговорочно. Но то что Ирина жива обрадовало нас обоих. Оказалось, бухгалтерша была не так проста, как думал о ней Патов.

Однажды, подслушав его разговор с Марсом, Ирина поняла в какой переплет угодила. Корпорация уничтожила бы ее не задумываясь, за то, что шпиона привела в самое сердце…

Она могла сдать Макса — от этой мысли мне становилось не по себе. Но Ирина так испугалась, подумала, что ее в любом случае накажут, плюс подворовывала конечно, и в бухгалтерии напортачила… так что исчезновение было самым лучшим вариантом.

И никто ничего не понял. Корпорация конечно пыталась найти исчезнувшую. Но опять же — подозрения падали скорее на мужа, на бытовую ссору. К этому моменту исчез и Макс, и все так закрутилось, что руководителям отдела безопасности стало не до бухгалтерши и ее судьбы.

Макс, в свою очередь, конечно же был изначально уверен, что пропажа фиктивной жены — дело рук «KZ». Вот такая странная партия вышла…

Ирина тем временем сменила имя, паспорт, и на сворованное неплохо жила в Финляндии. Даже замуж снова вышла. Будучи неразведенной.

Последний детектив как раз-таки отлично знал скандинавские страны — сам был родом из Норвегии. Куча связей, и вот Ира как на ладони. Несмотря на то, что фиктивная супруга вышла замуж снова, неугомонный Патов все равно заставил ее подписать реальные документы о разводе. На всякий случай. Что конечно не могло не умилить меня.

Мой дорогой, любимый, самый невероятный и лучший Патов… Он хотел принадлежать только мне, до капли, до молекулы. И я, конечно, тоже была целиком и полностью только его.

Главное, нам самим удалось вырваться из мясорубки. Получили поддельные документы и улетели в Болгарию. Там надежно спрятались, никто не знал про нас. И до сих пор не знает. Никакого прошлого. Абсолютный чистый лист…

Пока малышке не исполнилось три года, и мы не приняли решение попутешествовать… Дочь мы назвали Анжеликой. Макс настоял, очень хотел, чтобы наши с ней имена перекликались. К тому же он звал дочь исключительно ангелом. Смело можно признать, что Патов боготворит свою дочурку.

Тем временем, мы снова ждем прибавления. Сейчас я на шестом месяце, и мы уже знаем, что это мальчик.

Так вот, гуляем мы по побережью Ниццы, где сняли домик и решили пожить около месяца, дегустировать местные вина, купаться, гулять, наслаждаясь видами… и как же безумно странно было увидеть неожиданно знакомое лицо! Я даже не сразу вспомнила имя девушки, был шок и даже некоторый испуг. Мы вычеркнули все, что было в прошлом. И все равно иногда мне снились кошмары, что Давид нашел меня…

Виола. В то время я работала на Корпорацию, именно очередное задание отчима свело меня с этой девушкой. Которая сразу вызвала к себе симпатию. Солнечная, милая, добрая. Воспоминания нахлынули снежным комом посреди знойного лета. Ви бросается ко мне, испуганно спрашивая, как я себя чувствую, а я ни слова выдавить не могу…

Как можно чувствовать себя, когда на тебя свалилось прошлое? Стерва, которую я успела позабыть. Воспоминания, как я охотилась за Багримовым. Нет, я не причиняла ему зла. Моя фирма отвечала лишь за сбор информации. Я не давала добро на захват. Мне не хотелось вредить этому мужчине. И все равно я чувствовала вину.

С огромным удивлением понимаю, что чета Багримовых страшно обрадовалась нашей встрече, словно даже самого маленького камешка нет за пазухой. Макс сначала немного напрягся, но уже вскоре непринужденно болтал с Эмиром о рыбалке. Он пристрастился к этому занятию в первый год нашей совместной жизни, когда жили абсолютными отшельниками. Кстати очень неплохо ловил рыбу, она стала самым частым продуктом в нашем рационе. Может поэтому дочка вообще не болела простудой, и была очень умненькой, прямо вундеркиндом, нарадоваться не могли.

На пикник Виола пришла со своими детьми — пятилетним Дамиром, просто невероятной красоты мальчиком, унаследовавшим папины голубые глаза и золотистые кудри Виолы. И четырехлетней дочкой, Русланой. Темные волосы, зеленые глаза, и явно любит моду, одета невероятно кокетливо — пышная юбка, полосатая футболка и меленький беретик набок — настоящая француженка. Наши дети сразу находят общий язык, Анжелика в восторге от новых друзей, тем более что они привезли с собой еще и собаку. Пушистый шпиц Люся просто очаровательна, играет с детьми, носится, пронзительно гавкает. В общем, мы шумная компания.

— Знаешь, Люсьен — моя подруга, точнее, я когда-то снимала у нее квартиру, а потом подружились… и теперь она живет с нами. Так вот, когда мои дети заявили, что шпица назовут Люсей, что я только не перепробовала, чтобы переубедить их… Но не смогла. Они такие упертые! Люсьен об этом еще не знает… Мы последний год живем здесь, у меня тут дела в гору пошли, показ за показом… Не можем вырваться в Москву, Эмир только летает. А мы тут… сняли домик у друзей. Надо вас познакомить, Полина и Алексей прекрасные люди. Мы и бизнес вместе ведем, и дружим семьями…

— Я с радостью, — отвечаю совершенно искренне. Виола мне понравилась с первого взгляда и с каждой встречей это впечатление лишь росло… При том, что я в то время была той еще стервой и не представляла себе другого образа. Он был для меня второй кожей, защитной маской, комфортным костюмом. Но встретив Макса все изменилось и этот костюм больше не подходит мне. Сейчас вспоминаю — и словно речь вообще о другом человеке. Абсолютно чужом…

— Расскажи, как Эмир. Он тогда сильно пострадал из-за меня… то есть из-за Корпорации…

— О, знаешь, Эмиру надоел мир моды, — смеется Виола. — Он занялся банковской сферой и страшно доволен. Говорит что кайфует, отдыхая от возни с моделями, с их капризами. Теперь его мир — серые костюмы от Армани и покер-фейсы. Ни эмоций, ни чувств, голые цифры… Так что нет, никаких обид или сожалений. Все что не убивает нас, делает сильнее. Это наш принцип.

— Я рада… Меня мучает прошлое… Столько загубленных жизней…

— Ты не виновата, что у тебя оказался такой отчим, Анж, — мягко говорит Виола. Я успела ей вкратце рассказать о знакомстве с Патовым и о своем прошлом, об отчиме, который преследует меня… И возможно даже сейчас разыскивает…

— Кстати, можно вопрос? Ты теперь Патова? Или Лозинская?

— Мы не оформляли ничего официально, — улыбаюсь. — Решили, что это небезопасно. Хотя теперь я, вообще-то, Анжела-Роза Лиепа.

— Что?! Ты серьезно? — округляет глаза Ви.

— Абсолютно. А Макс — Максимилиан Мортон.

— Какое-то безумие! Но как… Как вы так живете? Как зовет вас Анжелика?

— Мамой и папой. Максом и Анжелой. Но паспорта у нас вот такие… Их купил Макс сразу по приезду в Европу. И да, я не была в восторге… Но мы знаем, что у Корпорации длинные руки. Нам так спокойнее…

— Думаешь они не оставят вас в покое?

— Надеюсь они никогда нас не найдут. Но пока жив мой отчим… Он будет искать. Правда я связывалась с подругами, и узнала, что он очень болен. После моего побега его вроде как хватил удар. Подробности пока неизвестны… Давид пожилой человек, в таком возрасте грехи надо замаливать, а не любовь силой выбивать…

— Значит, если его не станет вы сможете стать самими собой? Вернетесь на родину?

— Возможно, — пожимаю плечами. — Пока, как и вам, нам тут хорошо. Климат отличный, у Макса с работой все наладилось. Он начальник охраны в крупной фирме…

— Значит, ты смогла удержать своего мужа от мести, — спрашивает Виола, когда наедине остаемся. Тихий теплый вечер, мы не смогли отказаться от гостеприимного приглашения Багримовых и приехали к ним переночевать — до нашего дома добираться в два раза дольше, Анжелика устала и очень просилась в гости к Дамиру и Руслане.

Когда наконец уложили детей спать, и мужья тоже заявили, что им на рыбалку и они на боковую, мы с Ви решили посидеть на веранде, налив себе чисто символически, буквально по глотку вина. Поболтать и немного расслабиться. Сидим, наслаждаясь пением цикад, и сама не замечаю, как рассказываю Виоле свою историю… Которую она слушает внимательно, не перебивая. И вот — единственный вопрос. И какой точный… самый важный. Почему я только сейчас это поняла?

— Чего стоило Максу отказаться от мести?

Молчу, не зная, что сказать. Наверное, многого. Но в то же время, разве я хоть раз замечала в муже недосказанность или неудовлетворенность? Желание поменять что-то… Вернуться, отомстить… Нет, это точно не про Патова. Он весь погружен в заботы о нашей маленькой, но такой важной для него, семье.

— Видимо, он безумно любит тебя, — успокаивающе проводит по моей руке Виола. — Впрочем, доказательства не нужны, это и так видно невооруженным взглядом. Он боготворит тебя. И Анжелику. У вас получилась обалденная дочурка.

— Спасибо, — улыбаюсь. И машинально глажу рукой живот… И снова улыбаюсь, потому что Виола делает то же самое. Она тоже в положении, ждет третьего. У нас даже размер животов совпадает. Это ужасно мило, даже страшно, насколько жизнь кажется безоблачной, счастливой. Мы сидим еще около часа, не в силах расстаться, каждый раз находя новые темы для разговора.

Вместо суток мы гостили у Багримовых неделю и еле вырвались, с огромным количеством подарков — вина, варенья, прочих домашних закаток и вкусностей. Договорились обязательно встречаться так регулярно. Мне захотелось переехать сюда… Стать настоящими близкими друзьями с этой семьей. Максу тоже все очень понравилось. Но иногда он грустил и каждый раз мое сердце сжималось. В такие моменты мне казалось, что ему не хватает брата.

Останавливаем машину на поляне, потому что пейзаж так красив, что невозможно проехать мимо. Поле усыпано цветами ярких оттенков. Анжелика задремала в машине, и мы ставим ее под деревом, а сами стелим покрывало и просто лежим в объятиях друг друга. Смотрю на Макса и сердце в который раз сжимается от любви, от горько-сладкой муки понимания, что без него я ничто. Такое огромное, невероятное чувство единения, принадлежности ему, одержимости им. И ощущение, что наше счастье столь огромно, что не осознать… Хочу объяснить свои чувства Патову, но слишком оглушена этим счастьем, чтобы выдавить хоть слово. Трава щекочет обнаженную кожу. Макс обнимает меня и притягивает к себе. Наши губы соединяются, по телу пробегает легкая дрожь, внутри растет острая сладость, разбегается по венам. Наши тела соприкасаются, губы жадно ищут друг друга, поцелуи все неистовее, глубже.

Макс отстраняется.

— Ты правда хочешь заняться этим здесь и сейчас? — спрашивает хрипло.

— Что? О, нет, малышка проснется… прости, мы не можем. Я не должна была провоцировать, извини.

— Ничего, — улыбается. — Погоди вот до дома доедем и сам на тебя наброшусь. У Багримовых этим заниматься не слишком удобно, слишком много народу.

— Да, прости… что вынудила поехать к ним.

— Нет, мне понравилось. Отличная рыбалка.

— Я очень рада. Чудесные люди.

— Расскажешь потом как познакомилась с ними?

— Ох, ну о чем тут говорить…

— Ясно, рейдерский захват, Корпорация, — усмехается Макс.

— Не надо об этом.

Устраиваюсь на сгибе его руки, положив голову ему на плечо, солнце припекает, и я закрываю глаза, прислушиваясь к шелесту и стрекотанию кузнечиков в траве и чувствуя, что страсть все еще покалывает нервные окончания. Раздается шум, и сквозь прикрытые ресницы вижу, как к нам бежит наша рыжая дочурка, которая видимо проснулась, и не найдя рядом родителей, отправилась на поиски. Волосы растрепаны, глаза заспанные. Ничего нет в мире слаще, чем только что проснувшийся ребенок.

И я понимаю в этот момент, что есть абсолютное счастье.

Не карьера. Не месть. Не достижение целей. Только любовь и дети.

Поэтому, что бы не происходило за эти годы, мы не на секунду не задумались о мести. Она никому и никогда ничего хорошего не приносила. Мы смертельно устали от игр, от шахматных партий. И поэтому строим новую жизнь вдали от всего этого. Став новыми людьми. Живя для своих детей, друг для друга, проживая каждый день в любви и согласии.