Паутина

43

Фотография.

Мама.

Она смеялась, растрёпанные чёрные волосы развевал ветер, а в её глазах сияла радость. Фото явно было сделано давно, ещё до смерти папы. Я замерла, сердце пропустило удар.

— Лиана, — голос Василия потяжелел. — Сейчас я начну рассказывать. Некоторые вещи — мои личные выводы, собранные в единую картину. Если есть дополнения, если что-то не так — говорите сразу. Договорились?

Я кивнула, не в силах оторвать взгляд от экрана.

— Начало этой истории нужно искать не год назад, а в день твоего восемнадцатилетия. А если быть точнее — с подарка, который тебе сделал отец на совершеннолетие.

Я не могла сдержать дрожь.

— Помнишь, что он подарил тебе?

— Да, — конечно помнила. Отец никогда не делал пустых подарков, все они несли определенный смысл, так было и с тем подарком — участком земли, в элитном районе города. Очень элитном. Твои инвестиции — говорил он. — Землю.

— Не просто землю, Лиана, — мягко, но твёрдо проговорил Василий, склонившись ближе. — Твой отец был не только выдающимся учёным, но и человеком с отличным чутьём в делах. Он прекрасно понимал, что этот участок будет только дорожать с годами, и хотел, чтобы у тебя было будущее, надёжный фундамент, если вдруг…

Он замолчал, но я и так знала, что он не договорил.

"Если вдруг его не станет."

Я стиснула зубы, чувствуя, как внутри что-то болезненно сжалось.

— И что с этим участком? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Василий обменялся коротким взглядом с Игорем, прежде чем ответить:

— Он оказался… слишком ценным. Гораздо более ценным, чем ты можешь себе представить. Это место — идеально для создания еще одного филиала Центра. В элитном районе, рядом с теми, кто представлял особый интерес для семьи Владимировых. Они присмотрели этот участок для себя, голубка, но была досадная помеха, некая Романова Лиана Львовна, — он щелкнул по клавиатуре и на меня с экрана посмотрело мое же лицо. — 19-ти лет. Студентка, красавица, дочь известного ученого, папина дочка, которую он надежно ограждал от любых бед. Девушка, которая ни за что не станет продавать папин подарок, да и сама находится под опекой своего папы — человека разумного и с несгибаемой волей. Так, Лиа?

Я застонала, сквозь сжатые зубы, чувствуя, как скапливаются слезы в уголках глаз — с экрана на меня смотрел папа. Живой, веселый, обнимающий меня за плечи и целующий в макушку.

— Вот тогда-то ваша семья и попала в зону их интересов. Аркадий? — Василий посмотрел на гостя. Тот медленно кивнул, подтверждая слова.

— И что же делать, когда все так неудачно складывается, а, Лиана? — снова перевел на меня глаза Василий. — А папу нужно убрать….

У меня резко перехватило дыхание, в глазах потемнело.

— Нет, нет, — поднял руку Василий. — Не так, Лиа, не так. Хотя…. Нет, Лиана, то, о чем ты подумала — последнее средство. Нет. Они занялись твоей мамой… в 95 процентах случаев, голубка, в секту людей втягивают не проповедники с улицы, а близкие, хорошо знакомые люди. Я прав, Аркадий?

— Да, — глухо ответит отец Марины. — Так они сделали с нашей семье, Лиана. Маринка всегда росла в нашей любви, мама ее, моя жена — умница, спец в кибербезопасности. Она основала фирму, оказывающую услуги в этой области, я же всегда занимался любимым делом. Проблем с деньгами в нашей семье никогда не было, мы ни в чем Марине не отказывали. И на многое глаза закрывали — для нас она была нашим светом, — его голос, полный скрытой боли, был отрешенным. — И как водится проворонили ситуацию. Маринка связалась не с теми людьми, попала не в ту компанию. Все пошло по наклонной. Мы ругались, жена плакала, сознавая, что сильная на работе, но не может справиться с собственной дочерью. Мы искали варианты…. И тоже попали в ловушку, Лиа. И моя вина перед женой и дочерью…. Невероятна. Вероника, моя жена, стала им интересна как спонсор, как специалист, и они поймали ее, воспользовались кризисом в семье, начали нашептывать, наговаривать…. Подливая масла в огонь. Они как змеи шептали ей о том, кто разрушает семью, кто не ценит ее, кто отдалился из-за проблем и своей работы… А я…. я ничего не понял, понимаешь?

Я схватилась за голову, потому что Аркадий только что описал мне ситуацию, которая происходила перед папиной смертью. Мамины претензии, ее постоянное раздражение отцом, ее необоснованная ревность, ее навязчивые мысли о моем браке с хорошим человеком.

— Полагаю, — после тяжелого молчания продолжал Василий, — план был ровно такой же: развести твоих родителей, поставить тебя в кризисную ситуацию — ведь что бы по тебе ударило сильнее, чем распад дружной, счастливой семьи, в которой ты жила? Но тут судьба преподнесла им поистине царский подарок, Лиана. Твой отец умер. Умер у тебя на глазах — что может сильнее ударить по любящей дочери? Пожалуй…. Ничего.

Я уронила голову на стол.

— Папа…. Его смерть…. Он умер…. Естественно?

— Да, — тут же ответил Василий. — Я говорил с патологоанатомом, проводившим вскрытие. Смерть твоего отца — трагическая, жестокая, но естественная. Это было трагедией для вас, но подарком для них. А еще — слом твоей мамы…. Она, голубка, твоего отца любила, не смотря на то, что обрабатывали ее не слабо. Не знаю, Лиа, на чем ее поймали…. Да это и не важно, но… увы. Чувство потери, ужас, вина, боль…. Они сломали ее, Лиана. Так бывает, увы. Ты осталась почти одна — что очень даже устраивало Владимировых. Более того, Лиа, уверен, они уже знали, что включает в себя имущество вашей семьи. И земля — это далеко не самое ценное, это даже не 1/10 твоего наследства. Ты стала очень лакомым кусочком. Невероятно лакомым.

Я не видела, как Василий продолжал говорить, не слышала, как Аркадий тихо выдохнул. В этот момент перед глазами стояла только одна картинка — папа, лежащий на столе. Его глаза, в которых уже не было жизни.

И теперь я знала, что это былоудобнокому-то.

— Лиа… — голос Игоря был близко, слишком близко.

Я зажмурилась, пытаясь унять дрожь.

— Я не могу… — голос был хриплым, чужим. Я сжала ладонями виски, вцепившись в себя, лишь бы не разлететься на осколки. — Я не…

Открыла глаза.

На экране ноутбука мелькала фотография с кладбища. Холодные серые камни, черные фигуры, венки, траурные лица. И я, стоящая у самого края могилы. А рядом — Игорь, одетый в черную куртку. Его лицо повернуто ко мне, он что-то говорит и держит надо мной зонт. Его вторая рука чуть приподнята, словно он хотел обнять, положить ее мне на плечо, но так в итоге этого и не сделал. Фотография поймала миг, миг его заботы, его неравнодушия.

— Кто это снимал? — пораженно всматриваясь в изображение, спросила я.

Все молчали.

— Тот же, — вздохнул, наконец, Игорь, — кто снимал меня и твою бабушку.

— Да, — согласился Василий, задумчиво глядя на экран. — А вот и момент, когда в поле их зрения попадает твой декан, Лиана.

Он откинулся на спинку стула, склонив голову набок, словно оценивая снимок.

— Согласись, весьма говорящая фотография. Их законная добыча, а рядом — красивый, статный мужчина, — Василий усмехнулся и бросил быстрый взгляд на Игоря. — А Игоря у нас можно в журналы снимать. Гош, прости, но тут дюже зависть берет, блин, ведь везет кому-то с внешностью!

Игорь только фыркнул, но ничего не сказал.

— Да еще и явно не ровно дышащий к жертве, — добавил Василий с многозначительной улыбкой, но взгляд его оставался серьезным. — Нда…. Хороша фотография, ничего не скажешь. Вот и начинает собираться вторая папочка, только теперь уже, голубка, не на тебя. И что они выясняют? А выясняют, полагаю, многое. Тут уж из области моих предположений, ибо доказательств у меня нет. Игорь Роменский, 35 лет, сын известного отца, сам успешный ученый, уехавший из Москвы, поскольку задолбался доказывать, что он не просто сын Андрея Роменского, а сам из себя кое-что представляет. Красавец и любимец баб, хоть за блядством замечен и не был, не поверишь, даже Катька вон под впечатлением была, ай! Стерва!

— Еще раз, Вася, и я тебе эту корзину вместе с ягодами на голову надену, — совершенно спокойно пообещала невозмутимая Катя, потирая ладонь, которой только что отвесила очередную затрещину другу.

— Молчу, молчу, злая женщина. Но самое главное — сын старого друга и ученик Льва Романова, а значит — близкий к семье человек. Ну или может стать таковым. Сумеет ли устоять перед его очарованием молодая, наивная девушка 20-ти лет? А Лиана? Устояла бы?

Меня затрясло от беззвучного, истерического смеха.

— А я и не устояла…. — руки ходили ходуном. — И сама же все и рассказала….

Игорь резко соскочил со своего места, стул с глухим стуком задел ножкой пол.

— Что? — его голос был острым, как лезвие, но я не могла больше ни остановить этот смех, ни справиться с накатившим ужасом и пониманием того, как я подставила и себя и его.

— Ну, голубка, просвети нас об обстоятельствах твоего знакомства с семьей Владимировых, — Василий постарался говорить спокойно.

Я глубоко вдохнула, стараясь подавить остатки истерики.

— Наталья звонила не мне, она звонила маме, — голос звучал глухо, будто говорил кто-то другой. — Она была единственной, кто услышал меня, кто понял мою боль. Я… Я была одна. Совсем одна.

Я рассказала. О первых звонках этой женщины. О том, как легко и естественно Наталья вошла в мою жизнь. О том, как она не просто слушала, но слышала, как подбирала слова так, что они попадали прямо в сердце. Как будто она знала меня лучше, чем я сама.

— Классика, — кивнул Василий, не осуждая и не укоряя. — У тебя, малышка, выбора не было. Наталья Владимирова — доктор психологии, стажировку проходила в Германии и США. Она расколола тебя на раз-два. Тем более твой психологический портрет был у нее на руках. А теперь про Игоря расскажи.

Я не могла вымолвить ни слова. Не могла даже голову повернуть в его сторону.

— Лиана, послушай, — впервые за долгое время в голосе Василия прорезались по-настоящему теплые нотки, — ты не единственная совершила кучу ошибок, ты не одна наворотила дел. По-настоящему ни у тебя, ни у кого другого шансов выпутаться практически не было — они профессионалы, они знали на чем играть. Если бы ты обогнула одну ловушку — за ней стояла не одна другая. Понимаешь?

— Я… это было… — мне стало трудно дышать, — Игорь говорил со мной накануне…. Вызвал к себе, и мы… мы говорили о моей подруге….

Василий приподнял бровь и посмотрел на Роменского. Тот резко выдохнул и закрыл лицо рукой.

— Хорошо, голубка, вы говорили и….?

— И я полная, феерическая идиотка….

— Да мать вашу, — Василий терял терпение, — что там у вас произошло? Игорь, может ты мне уже скажешь? Ты что, глупостей натворил?

У меня полыхало и лицо, и шея, и уши. Поднять глаз от стола я попросту не могла.

— Похоже, — услышала глухой голос, — что так.

— Как вы оба меня сейчас бесите…. — выдохнул Василий. — А ну-ка оба говорите!

— Он не виноват! — я старалась справиться с голосом. — Это все я… я психанула… мне была невыносима его жалость ко мне…. И я…. он похвалил Дашку… а я…. я…. не знала, что с этим делать. Ей рассказать или…. Просто не обращать внимания, или….

— То есть ты стала ревновать? — наконец, закончил за меня Василий. Я молча кивнула, мечтая исчезнуть с лица земли. — И поговорила об этом с единственным человеком, которому доверяла, так?

Я снова кивнула, вцепившись в край стола так, что побелели пальцы.

— Роменский, — в голосе Василия послышался яд, — ты совсем дебил? Ты до 35 лет дожил и так и не научился говорить с девушками? Я тебя, блять, чему учил? Этому? Ничего умнее не придумал, да? Это твое «знаешь, Лиана, ты мне нравишься»?

Мне казалось я участвую в странном, нереальном спектакле, не очень понимая, о чем идет речь.

— Не, ну я тебя поздравляю, своей цели ты добился….

Игорь громко выругался, а потом вдруг опустился передо мной на колени, заставляя посмотреть на себя.

— Лиа, прости меня, — он мучительно краснел. — Я хотел вызвать у тебя хоть что-то. Пусть даже злость. Пусть даже ревность. Я не знал, как еще можно было пробиться к тебе через стену холода, которой ты себя окружила. Это не ты дура, это я провоцировал тебя. С самого начала, понимаешь? Я… Мне так хотелось встряхнуть тебя после смерти твоего отца, мне так хотелось, чтобы ты начала ко мне хоть что-то чувствовать, что при нашем разговоре я перешел все границы, нахваливая Дарью! И права была твоя подруга, влепившая мне по мордам, там, в доме твоей бабушки, когда ты бросила мне обвинения…

— Что….

— Дарья все сразу поняла, она девочка умная. Когда ты залила мне глаза лаком, когда твоя бабушка выгнала нас обоих из ее дома, причем мне еще и поленом досталось, Дарья от души заехала мне по лицу, выговорив все, что обо мне думает. Лиана….

— Лиана, — лениво протянул Василий, — этот идиот хоть внешне и хорош, но вот, увы, в отношениях — полный профан. Никогда не умел подойти к девушке. Минус красивой внешности — обычно они к нему подходили, а он — не парился, так, Гош….

— Заткнись, а, — пнула Василия Катя.

Я с трудом смотрела на Игоря, который не выпускал моих рук из своих. Темные глаза смотрели тоскливо и с болью.

— Ладно, — через минуту продолжил Василий, — потом между собой разберетесь. То есть, Лиана, ты рассказала о том разговоре и своих эмоциях этой суке, так?

— Да, — я облизала пересохшие губы, не желая, чтобы Игорь уходил от меня. Он и не стал, поднялся, подвинул стул и сел рядом, очень близко.

— Да уж… — вздохнул Василий. — И эта тварь всполошилась. Игорь становился серьезной, очень серьезной проблемой. Плюс бабушка — она тоже женщина не простая. Подруги не в счет — их можно было вычеркнуть легко. Мама уже была их. Аркадий, есть что добавить?

Отец Марины прикрыл глаза, а потом посмотрел на меня очень внимательно и положил на стол свой телефон.