Паутина Белого Паука

28 глава

Измаила позабавила реакция этого Исаии. Предложение добавить к меню из сестры еще кого-то его откровенно возмутило и едва ли ни напугало. Однако разумные доводы и присутствие Евы заставили Исаию уступить. Наступить на горло своим пробудившимся желаниям, но уступить.

О, как Измаил понимал его сейчас! Эти двое братьев могли отрицать свою тягу к Еве, пока знали, что могут в любой момент получить ее кровь. Но теперь, когда Измаил начнет их потихоньку отстранять от нее… да, теперь они сорвутся. Непременно.

— Меня заботит лишь благополучие Евы, — сказал Измаил им на прощание, и это была правда. Жить для нее в постоянном напряжении и ожидании удара от самых близких — не лучший вариант. Если уж она так хочет оставить этих близнецов при себе, то у Измаила не остается выхода. Он должен помочь ей переступить черту. Переступить и смириться. Как когда-то смирилась Агарь.

От Измаила Исаия получил номер телефона. Оказалось, что при каждой общине вампиров этого города работают спецотделы доноров — людей, для кого кормить вампов — высокооплачиваемая работа. Они тщательно следят за своим здоровьем, а им самим гарантируется, что со стороны кормящегося не будет никаких домогательств.

— Полностью отказываться от крови Евы вам не стоит еще хотя бы две-три недели, — предупредил Измаил. — Но глотком в сутки уже вполне можете обойтись.

— Этого правда хватит? — взволнованно спросила Ева, до того терпеливо не вмешивавшаяся в разговор брата и князя.

— Да, — повернулся к ней Измаил, — хватит. Если только ты сама не хочешь продолжить…

— Нет-нет! — поспешно затрясла головой его девочка. — Чем быстрее все это закончится, тем лучше. Правда, Исаия? — радостно ухватила она брата за локоть.

— Конечно, — улыбнулся ей тот, и Измаил с удовлетворением услышал в этом коротком слове бездну лжи.

…

Все это было каких-то пару часов назад. Исаия искал подвох в действиях Измаила и не находил его. Беспокойство не отпускало, а Ева сияла, на обратном пути высказав мнение, что князь у них лучше, чем она о нем думала.

Не в этом ли была причина? Измаил просто хотел угодить ей? И Исаия поверит в это?

— Илья, — вывел его из размышлений тоненький голосок сестры, — может, хватит, а?

Исаия моргнул, только теперь обратив внимание на то, что его брат до сих пор не остановился, присосавшись к шее Евы, словно младенец к груди.

— Илия, — тронул он его за плечо, — отпусти ее.

— Зачем? — глухо отозвался Илья. — Я что, не могу обнять свою сестру?

Исаие не понравилось, как он выделил эти слова — «свою сестру». Так ревнивец говорит о своей девушке — будто она его полная и абсолютная собственность. Илия прятал лицо в изгибе ее шеи, за вуалью ее волос. Он держал ее в своих руках — крепко и отчаянно, словно уже знал о предложении Измаила.

— Отпусти ее, — повторил Исаия, чувствуя, как они трое балансируют на самой грани страшной катастрофы. — Мы все устали. Нам нужно отдохнуть.

— А еще Измаил сказал, что вам не придется больше довольствоваться только моей кровью, — ободряюще вставила Ева. Она понимала, что что-то не так, что между братьями повисло напряжение, но даже не догадывалась о причине. Днем Илья сказал, что между ними все в порядке, и она поверила, приняв его слова за истину. Она всегда верила Илье. Признавала правоту Исаии, но верила — верила по-настоящему — только Илье.

И потому ее искренне удивило отсутствие у него энтузиазма. Ведь он хотел попробовать кровь Лары, своей девушки. Разве нет?

— Мне надо поспать, — буркнул Илья, наконец, выпустив из объятий Еву. Он поднялся на ноги легко и ровно, словно и не напивался вовсе. Не глядя на сестру и брата, сделал твердый шаг в сторону, остановился, собираясь что-то сказать, но передумал и просто ушел в ванную. Четкий щелчок дверного замка заставил Еву вздрогнуть. Она подняла непонимающий взгляд на Исаию, но тот лишь помог ей подняться. Мельком глянув на кровоточащую рану, он достал носовой платок, немного слизал кровь с кожи и молча наложил его на укус. Сделал он это машинально, безо всякого подтекста. В нем, как и в Илии, кипела порочная страсть, вызванная обращением в вампира, но куда сильнее было иное чувство: долг старшего брата защитить и уберечь.

По крайней мере пока.

…

Ева, вымотанная очередной бессонной ночью и многократной дачей крови, отправилась спать, едва Илья вышел из ванной и заперся в своей комнате. Ко всему прочему она вспомнила о работе, где ее ждали во второй половине дня. Исаия считал, что Еве следовало уволиться, но девочка хотела непременно оставить в своей жизни хоть что-то нормальное.

Алиса вела себя странно. Сначала она отказывалась покидать свою временную спальню, а когда все-таки вышла, поминутно оглядывалась на дверь в комнату Ильи. Ева, в силу своей усталости, не обратила на это внимания, но Исаия видел — видел и обонял ее панический страх.

Спровадив сестру отдыхать, он предложил Алисе кофе. Помявшись, та нехотя согласилась присоединиться к нему на кухне.

— Что Илия сделал, пока нас не было? — прямо спросил Исаия, не став ходить вокруг да около. Алиса, до этого рассеянно крутившая в руках чашку кофе, дернулась, почти опрокинув на себя горячий напиток. Глаза она не подняла, упрямо таращась на собственные пальцы.

— Алиса.

Девушка нервно качнула головой:

— Он ничего не сделал.

— Значит, сказал?

Алиса подняла на Исаию взгляд, полный паники:

— Он же был просто пьян. Мало ли, что можно наговорить в таком состоянии.

— Что он сказал, Алиса? — с нажимом повторил парень свой вопрос. Но видя, что Алиса вот-вот снова замкнется, сбавил тон: — Что-то о Еве? — и по изменившемуся взгляду понял, что попал в точку. — Послушай, изменение повлияло на него больше, чем на меня. Я должен знать, что сказал Илия о Еве. Пожалуйста.

Алиса сдалась. Поминутно краснея, она рассказала все, что наговорил Илия в пьяном бреду. Она отчаянно боялась, что и Исаия двинулся умом, о чем честно призналась парню. И по мере ее рассказа деревенело лицо Исаии, и сам он, казалось, вот-вот взорвется и взвоет от отчаяния. Когда же Алиса закончила и замолчала, парень схватился за голову и, в конце концов, спрятал лицо в ладонях.

Так они и просидели в молчании долгие минуты.

— Знаешь, я слышала, что человек, обращенный в вампира, навсегда покидает свою семью, — попыталась Алиса хоть как-то утешить подавленного парня. — Дамиан Янг описывал это, как потерю понимания, что ты как-либо связан со своими родными кровно. То есть… ну, он стал вампиром, и его семья перестала быть ему родной. Может и Илья тоже… ну…

— Прости, но не могла бы ты не рассказывать ничего Еве? — выдохнув, попросил ее Исаия. — Ей и так нелегко со всем этим, — он отнял руки от совершенно спокойного лица, и лишь сгорбленные плечи намекали, насколько тяжело он воспринял новость о том, что едва не сделал его собственный брат. — И хорошо, что ты не подала голос, когда он пришел. И думать не хочу, что Илия сделал бы, если…

Исаия не договорил, и Алиса отчасти была ему за это благодарна. Она тоже много об этом думала, и выводы напрашивались самые нехорошие.

— Но разве это не значит, что он ей ничего не сделает? — рассудила она. — Даже пьяный Илья не пытался вломиться и наброситься на нее… на меня.

— То, что он не сделал этого сегодня, не значит, что он не сделает того же завтра.

— И что же тогда делать?

В размышлении Исаия повел головой, разминая шею. Свет ламп отразился в его глазах красным бликом, как и у всякого вампира. Алиса наблюдала за ним как завороженная. У ее обожаемого Янга глаза тоже вот так отражали свет. Она находила это прекрасным. Исаия больше не пугал ее, наоборот, внушал безопасность одним своим присутствием.

— Будем надеяться, что кровь доноров поможет.

— А если нет?

Исаия не ответил, но в серых глазах появилось нечто жесткое, решительное, отчаянное.

…

К часу дня проснулся Илия. В отвратительном настроении он вышел из своей комнаты и глубоко вдохнул воздух, испытывая необходимость довериться в первую очередь обонянию и слуху и лишь потом зрению. Это было странно и непривычно, люди обычно полагаются исключительно на глаза, не то, что звери.

Ах, да, он же больше не человек.

Дернув щекой, Илья обратил внимание на звуки из ванной. Шумел душ. Запахи шампуня и мыла полностью перебивали запах тела — Илия понял, что не знает, кто в ванной. Он беззвучно повернул дверную ручку, замок на которой сломал еще этим утром, не рассчитав силу, и заглянул в полную пара комнату. Сугубо из любопытства.

В старой чугунной ванне, за тонкой полупрозрачной шторкой стояла под душем Ева. Невысокая и соблазнительно полногрудая она вяло намыливала волосы, подставляя тело под упругие струи воды. Она ничего не услышала, не почувствовала, что на нее смотрят, и Илья остался на месте. Всякие мысли о стыде он выбросил из головы, уже зная, что Исаия все еще спит, как спит и та девушка, подруга Евы. Как же ее там… неважно.

Жаль, через штору нельзя было разглядеть подробностей, лишь общие очертания. Впрочем, Илья никогда не жаловался на недостаток фантазии, легко дорисовав в уме то, чего не видят глаза. Не только ее тело во всех мельчайших подробностях, но и себя, присоединяющегося к ней в душе.

Вот так, немного отодвинув штору у нее за спиной, прижаться к ней как можно плотнее, и саму ее прижать к себе тесно, до абсолюта, и ласкать ее прекрасные груди, что наверняка заполнят его ладони приятной, бархатной тяжестью, а она откинет голову ему на плечо, открывая доступ к шее, где обязательно остались еще следы от его клыков. И он будет пить ее, а потом любить — снова и снова, любуясь, как кровь будет смешиваться с водой и стекать по полушариям груди… Боже, какая у нее грудь! Раза в три больше, чем у Лары.

— Да чтоб тебя! — тихо, но отчетливо ругнулась Ева, заставив Илью выплыть из сладких грез. — Проклятый паук.

Орудуя мочалкой, Ева задела подвеску Измаила, едва вновь не содрав ее с приличным куском собственной кожи. Больно почти не было, и это создавало некоторые трудности. Девочка не всегда чувствовала, что почти срывает его с себя. Впрочем, пока подвеска держалась как припаянная.

Последний раз сполоснувшись, Ева сдвинула штору и с некоторым трудом перелезла через край ванны. Предсказанная Измаилом слабость пришла к ней с пробуждением. Еще и сон приснился неприятный: какая-то голая девушка, перепачканная кровью, плакала, пытаясь натянуть на себя не то простынь, не то просто обрывок ткани. А Ева протягивала к ней руки и отчаянно просила прощения. Полная бессмыслица. Наверняка на нее так повлияло хладнокровное заявление Измаила о том, что он переспал с сестрой.

— Фу, — буркнула Ева себе под нос, на мгновение представив каково было бедной Агарь. Хотя кто ее знает, может старшая сестрица князя и не против была? Покачав головой, девочка покинула ванную.

К этому моменту Ильи в квартире уже не было.

…

Работала Ева в отделе сантехники, что располагался в крупном строительном центре «Альбатрос». На окраине города, куда ходил лишь один автобус каждые полчаса, так что Еве всегда приходилось выходить на эти самые полчаса раньше, если вдруг автобус уйдет раньше графика.

Дом братьев находился ближе к «Альбатросу», нежели ее собственная квартира, и Ева была приятно удивлена, сэкономив почти двадцать минут на дорогу.

Сменщица встретила ее восторженным вздохом:

— Прихорошилась-то как! На свиданку, что ли?

Ева скептически оглядела свою простую, закрытую блузку без рукавов и с высоким воротником, состаренные джинсовые шорты и любимые танкетки. Волосы она распустила для пущей маскировки следов на шее, а косметикой не воспользовалась вовсе. Из лени.

— В каком месте я прихорошилась?

— Ну, как минимум, тоналка у тебя супер, — пожала плечами Мария. — И волосы вроде тоже покрасила, да?

Ева припомнила, какой шок испытала после того, как Измаил нацепил своего паука. Все раны зажили вместе с мелкими дефектами кожи, и волосы тоже заблестели, будто после окрашивания.

— А, ну да, — пробормотала девочка вслух, почесав через ткань область вокруг подвески. — Но никаких свиданок, конечно.

— Что, так с Артуром и не помирились? — посочувствовала Мария, потихоньку собирая свои вещи. — А я видела его вчера.

— Да? И чего ему?

— Мм, ну, он с девушкой был. Как я поняла, они ей ремонт делать собрались. Вот и закупались.

Упоминание о девушке неприятно кольнуло. Ева не ревновала, скорее искренне недоумевала, как можно так легко и, главное, так быстро найти себе другую. Ремонт он ей делает, видите ли. А Еве даже телевизионный кабель в комнату провезти не смог. Мол, ты же сама умеешь, что ко мне с этим пристаешь?

— Ну, а ты сама? — отвлекла ее Мария от неприятных мыслей. — Где заболеть успела?

— Да так, повезло.

— Ага, — глубокомысленно кивнула сменщица. — Ну, раз ты уже здесь, я пошла. Больше не болей!

— Пока, — вяло отозвалась Ева ей вслед, рассеянно почесав кисть руки, где почти сошли следы зубов Илии. Где он, кстати? Исаия сказал, чтобы она не волновалась, он найдет брата и вызовет ему донора, никаких проблем.

Но беспокойство не отпускало.

Убедившись, что никаких клиентов пока нет, Ева набрала номер Ильи. Исаия пробовал звонить еще при ней, но безуспешно.

На пятом гудке девушка уже отчаялась, но, к счастью, стала дожидаться, пока телефон сам отключиться. Илья ответил на седьмом.

— Алло, Илья? — не скрывая паники в голосе, позвала она и облегченно выдохнула, когда брат отозвался:

— Привет.

— Ты куда пропал? Исаия тебе дозвонился?

Илья ответил не сразу, и Еве показалось, что она слышит в трубке какие-то шорохи:

— Я у Лары.

Теперь настала очередь Евы молчать. Лариса ей совершенно не нравилась. А Илья с ней. Где-то там, среди шорохов, послышалось короткое хихиканье и невнятные слова, произнесенные женским голосом.

— Я так понимаю, донор у тебя уже есть? — сухо спросила Ева. Правильно сказал Исаия, нечего было беспокоиться о нем!

— Да, — кратко отозвался брат.

— Ну и отлично, — раздраженно заявила девочка, — развлекайся. Но Измаил сказал, что раз в сутки тебе пока придется брать глоток и от меня. Но ты уж потерпи, — добавила она сквозь зубы. И в ответ получила его теплый смех:

— Постараюсь потерпеть, — со странной смесью иронии и радости пообещал Илья. Озадаченная, Ева нажала отбой. Она так и не решила для себя, обижаться на брата или она просто его не поняла.

В любом случае, он, кажется, избавился от своей депрессии, что не могло не радовать.

…

Ева уже давно отключилась, а Илья все смотрел на экран погасшего телефона с широкой улыбкой от уха до уха.

— Чего вдруг ты такой радостный? — поинтересовалась Лариса, вытянувшись сбоку от него.

— Просто, — лениво отмахнулся вампир, убрав, наконец, мобильный на прикроватную тумбу.

— Давай я свет включу, — предложила Лара. — Ничего же не видно. Или ты видишь?

— В такой темноте даже я не вижу, — хмыкнул Илья. — Не включай. Давай полежим так.

— Зачем? Ты же всегда любил заниматься сексом со светом. Чтобы, — припомнила ему девушка, — любоваться моим телом. Так, кажется, ты говорил? — не получив ответа, Лариса зашла с другой стороны: — Я же не предлагаю открыть шторы. Никакого солнца, одно электричество.

— Нога болит? — сменил тему Илья. Лара поджала губы, но все же ответила:

— Нет, не болит. Это, — тут же заулыбалась она, вспомнив об испытанном наслаждении, — была просто фантастика. Теперь я верю, что укус вампира приносит оргазм. А ты еще сделал это в самом конце, когда и без того уже было хорошо. О, — моргнула она в темноту от внезапной мысли, — ты же пил из сестры, да? Она что, тоже…

— Нет.

— Нет?

— И не говори о ней.

— С чего это я не должна…

— Это тебя не касается.

— Ты обалдел? — резко приподнялась на локте Лариса. — Кто я, по-твоему? И что меня не касается? Твоя сестра? Или то, что ты с ней трах…

Договорить девушка не смогла. Холодная рука парня вдруг вдавила ее за шею в матрац, моментально перекрыв доступ к кислороду. Перепугавшись, Лариса попыталась отцепить его от себя. Не получилось, и девушка задергалась, замахала вслепую руками, но достать до хотя бы лица Ильи не смогла — ее руки попросту были короче.

— Не смей, — в холодной ярости приподнял и снова вдавил ее за шею Илья, — никогда болтать о том, чего не знаешь, своим поганым ртом. Ясно?

Он резко ее отпустил, почти отшвырнул от себя, и раздраженно повалился на кровать, с трудом удерживая вспыхнувший гнев.

Несколько минут в комнате разносилось лишь хриплое, рваное дыхание. Достаточно придя в себя, Лариса подползла к окну и рывком распахнула тяжелые шторы: сначала одну, потом другую. Свет моментально заполонил собой каждый угол, и Илья заслонил глаза рукой, поморщившись. Но если эта идиотка думала, что он бросится бежать, то ее ждало глухое разочарование.

— Пошел вон, долбанный кровосос! — прохрипела Лариса со слезами на глазах. От боли или от унижения, Илья не знал. Он никогда не поднимал руку на девушку, чем всегда и гордился. На смену гневу также резко и без перехода пришло раскаяние.

— Ненавижу! Чтоб ты сдох!.. Снова! Убирайся!

Илья смотрел на нее, забившуюся у батареи под окном, в слезах и истерике, с мелкими, уродливыми синими пятнами по всему телу — следами его страсти. Он смотрел на свою девушку, но думал лишь о том, что на Еве все это зажило бы к вечеру, и ночью можно было бы снова…

Проклятье, он ведь едва не назвал Лару ее именем!

— Ты совсем спятил! — всхлипывала Лариса. — Как ты посмел… Вампир чертов! В тебе от человека ничего не осталось! Слышишь? Ничего!