Паутина Белого Паука

32 глава

Еву Измаил усадил в кресло, заблаговременно сдвинув его к дальней стене. Он же дал ей платок, чтобы прижать к ране. Белоснежный квадрат ткани пах холодом и сладкими мандаринами. Праздником. Новым Годом. Измаилом.

И все же, откуда такой запах?

Сам князь прислонился к стене между креслом Евы и диванчиком Мириам.

Для предстоящего боя расчистили небольшой участок гостиной, отбросив подушки и убрав лишнюю мебель. Илья и Майлз встали друг напротив друга на расстоянии в четыре шага. Лица у обоих горели энтузиазмом: Илия хотел проверить свои силы, Майлз просто любил подраться.

— Бейтесь до победы, — объявила правила княгиня. — Либо ее признает один из вас, либо один из нас. Начали!

Однако никто из вампиров не бросился в лобовую атаку. Майлз развел свои огромные руки в стороны, словно медведь, и чуть согнул колени для устойчивости. И только. Томительную минуту они просто кружили друг напротив друга, пока у Ильи не кончилось терпение.

Ева ахнула. Он исчез в том месте, где стоял, и вдруг появился прямо перед своим противником с занесенным кулаком. Майлз блокировал удар предплечьем и ударил свободной рукой. Однако Илья успел ее перехватить, а после применил один из своих излюбленных трюков в паркуре: ухватился за обе руки Майлза и прежде, чем тот что-либо успел сделать, ногами пробежал по его туловищу, под конец оттолкнувшись подошвой от лица, таким образом совершив кувырок.

Практически безболезненный трюк всерьез взбесил Майлза. Злобно рыкнув, он обрушил на Илью град ударов своих дюжих кулачищ. От большинства тот сумел увернуться, но один вскользь задел плечо, и это замедлило Илью на доли секунды, которых хватило его сопернику, чтобы нанести чудовищный удар в челюсть и почти сразу в корпус. Илья покатился по полу.

Когда он замер почти у самой стены, Майлз, явно рисуясь, стал медленно приближаться.

Нервы Евы не выдержали. Она подскочила, чтобы потребовать прекратить бой, но вместо этого вдруг закричала совершенно иное:

— Илья, вставай! Давай же, ты сможешь! Илья!

Услышал ли ее брат, она не знала, но он действительно начал подниматься. Перекатился на живот, встал на четвереньки, рукой щупая чудом не вывихнутую челюсть.

— Илья!

Майлз ударил его ногой под ребра, отбросив парня на спину. Лицо Ильи было перепачкано в крови, но вместо страха Ева испытывала одну лишь злость. Не на брата, конечно, а за него.

Что случилось в следующее мгновение, она поняла лишь после объяснения Измаила. Вот Илья лежит находясь, казалось, едва ли в сознании. Вот Майлз склоняется к нему, чтобы взять за волосы и нанести последний удар коленом в лицо. И вот вдруг Илья на ногах, вырывает клыками шмат плоти из глотки Майлза, а пальцы его глубоко, до костяшек, засажены в огромные плечи вампира, не позволяя тому защититься. Напрягшись, Илья вырвал связки мышц прямо из руки Майлза, и тот дико, с бульканьем захрипел, неспособный кричать. Вторую Илья просто выпустил, посчитав, что нанес достаточный урон.

Майлз упал, дрожащей ладонью удерживая ошметки мышц, торчащие из кожи изуродованным мясом. Из горла плотным потоком выходила кровь. Сердце вампира не билось, и потому не было давления, чтобы кровь хлестала фонтаном, как могла бы у человека.

Убедившись, что соперник больше не способен продолжать бой, Илья обернулся к сестре, осклабившись окровавленным ртом. И удивился тому, как Ева вытаращилась на него в немом ужасе. Парню как-то не пришло в голову, насколько диким выглядело то, как он одолел соперника. Странно, но собственные действия не вызвали у него ни намека на сомнение. Он хотел победить — он победил. Он хотел проверить свои силы — проверил. Остальное — мелочи.

Измаил был доволен. Илия, старший из братьев, вел себя именно так, как он на то рассчитывал. Если бы Ева догадалась спросить, князь объяснил бы ей, что с момента, как Илия стал вампиром с сутью оборотня, разум его постепенно перестраивался под нажимом животных инстинктов. И потому «порвать врага» вышло у него столь естественно, без ненужных сомнений и угрызений совести.

Исаия, помешанный на контроле, пока успешно отрезал от себя все нечеловеческое, но и он, рано или поздно, примет свою новую сущность. Или сойдет с ума.

— Полагаю, это победа, — ровно заключил Измаил, обращаясь к Мириам. Княгиня поджала губы, бросила на него хмурый взгляд и, поднявшись, пошла навстречу победителю. Ей понравился Илия. Было в нем что-то, напоминавшее Измаила. И Мириам захотелось поддразнить своего холодного возлюбленного.

— Подумать только, — протянула она бархатным голосом, — давно я не встречала столь… многообещающего новообращенного.

Илья отвесил ей театральный поклон, уразумев, что вампирша перед ним находится в том же статусе, что и Измаил. А значит, ссориться с ней без нужды не следовало.

— Счастлив заслужить похвалу от прекрасной дамы, — ответил он ей без тени лести. Княгиня действительно пленяла взгляд редкой, почти экзотической красотой. Еще пару недель назад Илья расшибся бы в лепешку, лишь бы поухаживать за Мириам. Но сейчас он лишь отстраненно отметил внешность и опасность этой дамы, после чего выкинул ее из головы, направившись к продолжавшей стоять соляным столбом сестре, не столь впечатляющей, но, без сомнения, более значимой.

Ева встретила его настороженным взглядом. Илья неуверенно остановился перед ней, словно напоролся на непроходимую стену.

— Я выиграл, — сказал он, вытерев лицо рукавом рубашки. Ева от этого жеста поморщилась и проворчала, взяв себя в руки:

— Прекрасно. А стирать теперь твою одежду кто будет? — и добавила, не удержавшись: — Ты в порядке?

На лице Ильи расплылась ухмылка:

— Теперь — да.

…

А в это время Исаия грузил машину вещами Алисы. Связанный обещанием, он с середины дня занялся ее полным переездом в новую квартиру, стараясь не думать, что Ева направилась к Измаилу в компании Илии.

Проснувшись уже после их отъезда, Исаия первым делом позвонил именно сестре. Девочка тут же ответила и возмутительно легкомысленным тоном объяснила куда, с кем и зачем уехала. Сдерживая злость, Исаия попросил передать трубку брату и уже на него выплеснул все, что думал об их затее. Илия мужественно выслушал вопли близнеца, после чего призвал того к спокойствию и напомнил об Алисе и ее вещах. Ему самому об этом накануне рассказала Ева.

— В прошлый раз ты сопровождал ее, теперь моя очередь. Эгоист чертов, — ласково обозвал Илья, на чем и прервал разговор, оставив Исаию злобно скрежетать клыками. Не вовремя проснулся голод и пришлось вызывать донора. Потом ждать ее приезда, кормиться и только ближе к четырем ехать с Алисой на их с Евой старую квартиру.

Кровь донора значительно уступала в насыщении крови Евы. Это Исаия понял уже через пару часов, когда начал заглядываться на шею подруги сестры. Надеясь на свою выдержку, парень стал поторапливать Алису, честно сообщив ей о своей проблеме.

Донора, к слову, по «льготному тарифу» можно было вызывать не чаще двух раз в сутки. Такой нормы вполне хватало обычному вампиру, но Исаие и Илие требовалось в два, а то и в три раза больше. Такова была особенность сути оборотня: они превосходили других вампиров в скорости и силе, но и платили за это соответственно.

Забывшись в собственной жажде, Исаия обхватил рукой горло. Клыки ныли от желания, но горло — горло горело огнем. Эту боль хотелось выцарапать, вырвать, если бы оно было возможно. Исаия знал, что ничто кроме крови эту боль не остановит. Как знал и то, что доноры, даже за деньги, приедут сюда часа через два, не раньше. Быстрее было вызвать их к себе домой и доехать туда самостоятельно.

На подошедшую зачем-то Алису Исаия старался не смотреть.

— Все собрала? — смог спросить он, кривя рот.

Алиса замялась. Тело ее дохнуло на голодного вампира сладостью страха, от чего он едва не шарахнулся. Зверь внутри тянулся к соблазнительному аромату, но в Исаие слишком много было от человека, и поддаваться животным инстинктам он не собирался до последнего.

— Мм, Исаия, тебе очень плохо?

— Без Евы… без ее крови… все вышло… труднее.

— Послушай, — пульс ее подскочил и участился, чечеткой забарабанив по нервам вампира, — может, если все так плохо, возьмешь немного крови…

— Нет, — хрипло выдавил Исаия, не дослушав предложение сердобольной девушки. — Я хочу Еву.

— Но ее здесь нет.

Исаия зажмурился. Разум пробился через голодный бред, и парень сумел сосредоточиться. Он что, только что сказал, что хочет Еву? Он совсем рехнулся?

— Все хуже, чем я думал, — страх перед собственной сущностью сдвинул жажду на задний план. — Алиса, прости, но не могла бы ты поделиться кровью? Без Евы я могу потерять контроль.

И прежде, чем Алиса ответила, Исаия невидимым глазу движением переместился ей за спину и сомкнул клыки на ее плече.

Алиса вздрогнула от боли, оцепенела. Близко к шее, глубоко в плече, она чувствовала клыки Исаии, боясь шевельнуться, но отчаянно желая вырваться и убежать.

Как Ева могла позволить им снова и снова брать у себя кровь?!

«Больно, больно, больно», — металась в панике не мысль, но острое, дикое ощущение — если бы не ледяные руки, что мертвой хваткой удерживали Алису, девушка непременно навредила бы себе в попытке избавиться от этой боли.

Но тут Исаия убрал клыки, прижавшись одними губами. Его жертва не сдержала пораженного вздоха — боль вспыхнула и начала отступать, комкаться и искажаться, растекаясь горячими ручейками по венам.

Словно опьянение.

Тело расслабилось, уступило, но сердце — сердце, напротив, ускорило свой ход, подгоняя кровь туда, где ласкал ее рот Исаии.

А потом накатило оно — возбуждение. Не легкое, мимолетное, но яркое и сильное, словно лесной пожар. Такое, что оказалось горячее первой ночи любви с Вадимом. Закружилась голова, поволока страсти стеснила грудь. Было жарко, так жарко! Подогнулись ноги, но Исаия держал, будто Алиса ничего не весила. И руки его были чудесно прохладными.

Однако первый же стон положил всему конец: Исаия вдруг оторвался от раны, выпустив Алису из объятий, невольно позволив ей упасть. Удар коленей о пол несколько отрезвил зачарованную девушку. Со все еще затуманенными глазами она обернулась к вампиру. С окровавленным ртом Исаия таращился на нее, смесь страха и, казалось бы, неуместного отчаяния искажали лицо.

— Что… — успела произнести Алиса прежде, чем он исчез из коридора. Скрипнула кровать в комнате Евы, и раздалось горько-яростное:

— Проклятье!

Алиса не осмелилась посмотреть.

…

Исаия чувствовал это — падение. Он старался притормозить, удержаться, но проваливался лишь глубже, увязая в безумии, как в трясине.

Безумие.

Как еще назвать навязчивое чувство, будто ты безнадежно влюблен? Чувство, что сделаешь что угодно, станешь кем угодно, лишь бы она была счастлива?

… Счастлива? Ложь.

Сделаешь что угодно, станешь кем угодно, лишь бы она улыбалась тебе. Улыбалась. Тебе.

Нуждалась в тебе. Полагалась на тебя. Зависела от тебя.

Влюбиться так самозабвенно даже в простую девушку Исаия не хотел. Раствориться в ком-то, открыться и потерять контроль в бредовой надежде, что и она ответит тем же — нет, это было не для него. Такие парни со стороны выглядели слишком жалко, чтобы Исаия добровольно вошел в их ряды.

И вдруг пасть перед желанием — влечением к собственной малолетней сестре.

Омерзительно.

Извращенно.

Противоестественно.

Он никогда — никогда! — не смотрел на нее не так, как надо. Просто младшая сестра, о которой и вспоминаешь-то лишь, когда на глаза попадется. И вдруг… такое.

Исаия жадно вдохнул запах Евы, по-прежнему витавший в ее комнате. Скоро Ева перестанет давать им свою кровь. Еще три недели и не останется ничего — никакой причины прикоснуться к ней, держать в руках, пить ее и ласкать, пока дурман укуса заставляет забыть, кто и что с ней все это делает.

Исаия с ужасом и надеждой ожидал этого. Возможно, все только ухудшится, но могло быть и наоборот. Без постоянного контакта эмоции постепенно остынут, и станет легче. В противном случае парень не представлял, как будет смотреть в глаза матери.

…

— Аппетитный мальчик, — ласково коснувшись плеча Измаила, лениво проронила Мириам после того, как отослала Майлза прочь. Оба они глядели на то, как Ева отчаянно стирала кровь с лица Ильи, сдерживая слезы. Она была напугана, и это чуяли все вампиры в гостиной. — Напоминает тебя, — вкрадчиво добавила княгиня. Измаил никак не отреагировал, и она продолжила: — Как думаешь, он поступит с ней так же, как ты с Агарь? Он изнасилует ее? А, мой дорогой Ишмаэль?

Он повернул к ней голову, и Мириам отдернула руку от его плеча, потому как Измаил ей улыбался. Улыбался ласково и нежно, интимно, только ей одной. Так он улыбался Агарь, и так он улыбался своим врагам за мгновение до того, как отрывал им головы, вырывал глотки, выбрасывал их на солнечный свет. Эта улыбка предвещала смерть, ибо была полна темной, одержимой любви к женщине, которой уже нет.

— Будь ты проклят, Ишмаэль! — прокричала Мириам с гневом, полным расстройства. — Почему ты не можешь просто стать моим!?

Ее крик привлек внимание всех в гостиной. Ева и вовсе подскочила от неожиданности, уставившись во все глаза на разворачивающийся скандал между двумя вампирскими повелителями, что больше напоминал ссору давних любовников.

— Я могла бы убить тебя, перебить весь твой двор и забрать Источник! — заявила княгиня резким голосом и тут же прильнула к Измаилу всем телом, ладонями обхватив его лицо, полное нежного, безумного веселья. — Но я люблю тебя. Посмотри, как я люблю тебя. Неужели это ничего для тебя не значит?

Князь не ответил ей. Он накрыл ее ладони своими и мягко высвободился из ее рук. А после наклонился и поцеловал в полные, кроваво-красные губы. Отстранившись, Измаил обратился к Еве, и, девочка могла поклясться, лицо его выражало скорбь, а улыбка — тень усталости:

— Ты хотела поговорить. Я слушаю.

И сказал он так, будто знал, о чем пойдет разговор, и знание это его не радовало.

От всего этого Ева на миг растерялась. Илье пришлось подтолкнуть ее, чтобы вывести из задумчивости.

— Я хотела бы обратить человека в вампира, — медленно произнесла она, мимолетно оглянувшись на Ноя. — Ту девушку, что первая в очереди.

— Нет, не хотела бы, — заметил Измаил. Ева на него нахмурилась, не понимая, к чему это он сказал. Зато понял Илья.

— Ев, мы чуем, когда говорят неправду, — напомнил он ей негромко. — Ты не хочешь никого обращать.

Теперь сестра нахмурилась на него. Она думала, что все вампиры типа телепатов, мысли читают. А они чуют, оказывается.

— Ладно, могу я обратить ту девушку или нет?

— Зачем тебе это?

— Она вроде умрет, если ждать конца месяца.

— И что с того? — продолжал спрашивать Измаил. — Ни ее жизнь, ни ее смерть тебя не касается.

— Меня Ной попросил, — сдалась Ева, снова оглянувшись на упомянутого вампира. — Что тут плохого, если я не дам ей умереть? — занервничала она.

— Это тебе решать, — Измаил перевел взгляд на Ноя, и взгляд этот стал далек от теплого. — Все не уймешься?

Ной упал на колено, склонив голову. Выглядело это отработанным за много лет рефлексом. Возражать он не посмел.

— Однажды ты уже разбил сердце Агарь мольбой спасти для тебя женщину, — сумрачной грозой двинулся на него князь. А приблизившись, схватил Ноя за волосы, заставив поднять голову: — Ты забыл, чем все закончилось?

— Я помню, князь, — ровно отозвался тот.

— Отпусти его, — вмешалась Ева. Измаил повернул к ней голову, но девочка все равно подошла и обеими ладонями обхватила его за локоть руки, что удерживала Ноя. — Пожалуйста.

— Агарь любила его, — сказал он тихо, едва разборчиво. — Она уступила его мольбе, хотя это решение разрывало ей сердце.

— Она обратила ту женщину?

— Да, — выдавил Измаил, и вдруг вся та боль, что искажала его лицо, пропала, сменившись знакомой Еве улыбкой блаженного и конченного психа. — Но я все исправил.

— Как? — Ева не хотела знать.

— Я посадил ее в клетку и запретил кормить, — счастливо поведал ей князь, будто ребенок, что хвастался собственноручно изувеченной мухой. — Две ночи, и она уже походила на бешеное животное. Через четыре она стала напоминать высушенную старуху. А через неделю Ной получил мое разрешение.

— Освободить ее?

— Нет, — улыбнулся ее наивности Измаил. — Я разрешил ему убить эту женщину.