Паутина Белого Паука

41 глава

Исаия надевал рубашку, когда зазвонил телефон Евы, взятый им с собой из дома. Он ответил на звонок, не раздумывая.

— Слушаю.

— Хм? Я что, перепутала ваши номера? — донесся из динамиков озадаченный голос матери.

— Нет, мам. Ева сейчас в ванной.

— А! Ну, понятно. Послушай, не знаешь, зачем мне Алиса звонила? — спросила мама и добавила, на всякий случай: — Ее соседка по квартире которая.

Догадка и подозрение пришли едва ли ни раньше, чем прозвучал вопрос. Сощурившись, Исаия отошел в дальний от ванной конец комнаты.

— А что сказала она?

— Помехи были, я едва поняла, кто это, как связь оборвалась. А сейчас у нее телефон занят. Но она, кажется, говорила о вас с Ильей и о каких-то проблемах — я не совсем поняла.

Глаза Исаия потемнели от злости. Рука едва не смяла трубку телефона, но голос его остался ровным и слегка отстраненным:

— Понятно. Это я попросил ее. Мой телефон разряжен. Ты уже не раз жаловалась на связь, не так ли?

— Конечно.

— Тебе нужно сменить сим-карту, она старая, — любезно сообщил Исаия. — Можешь это сделать прямо сейчас?

— К чему такая срочность?

— Я буду на связи и помогу тебе выбрать нормальный тариф. Сейчас появились более выгодные.

— Я на базаре пока, Исаия, — замялась в сомнениях мама. — Давай, как соберусь, я тебе позвоню?

— Позже у меня не будет времени, — с тенью нетерпения сказал парень. — На базаре есть салон сотовой связи. Зайди сейчас, и мы быстро все решим. Я жду.

— Уф, ну, хорошо, — со смехом проворчала мама. — Ты у нас иногда сущий тиран. Как у вас там дела?

— Все замечательно, — ответил Исаия, покосившись на открывшего глаза Илью. — Илия только что проснулся.

— Привет, мам! — осклабился тот и зарылся лицом в подушку, на которой спала Ева. Из трубки донесся смех матери:

— Опять всю ночь гулял? Время уже за полдень, а он только встает.

— Да, развлекался в клубе, — прибавил Исаия пренебрежения в голос. — Ты в салоне?

— Да-да, нашла, — последовал короткий обмен фразами с консультантом, и женщина передала тому трубку: — Чем могу помочь?

— Замените этот номер на новый. Какой именно — не имеет значения. И установите тариф «все просто». Матери можете ничего не объяснять — ей будет непонятно.

— Хорошо, — с готовностью отозвался консультант. — Еще что-нибудь?

— Выбросьте старую сим-карту сами, пожалуйста, — подумав, попросил Исаия. — Чтобы мама у нас ее случайно не перепутала с другими.

— При смене номера сим-карту мы забираем в любом случае, — сообщил консультант.

— Очень хорошо. Передайте ей трубку.

— Ну что, сынок?

— Я все ему объяснил. Он сделает, как надо. У тебя будет новый номер. Потом позвони мне.

— Хорошо, надеюсь, это поможет. Спасибо, золотце. Я позвоню.

— Пока-пока, мам, — вкрадчиво произнес Илия, облокотившись на плечо брата.

— Пока, Илья.

Исаия нажал отбой. Ухмылка Илии пропала:

— В чем дело?

— Алиса звонила матери.

— Она ей что-то сказала?

— Не успела.

— Значит, собирается? — проницательно предположил Илья. — Поэтому ты сменил матери номер? Этого недостаточно.

— Да, — встретив его взгляд, отозвался Исаия пустым голосом, — недостаточно.

…

Душ Ева не приняла. Сменной одежды у нее не было, а щеголять перед братьями в полотенце теперь казалось идеей не просто неудачной, а прямо-таки провокационной. Тем не менее, девочкой она была крайне чистоплотной и потому воспользовалась влажным полотенцем, чтобы хоть немного освежиться.

Зубной щетки в ванной не оказалось, зато был ополаскиватель для рта. Волосы пришлось расчесывать пальцами, но в целом результатом своего внешнего вида Ева осталась довольна, пусть это и заняло у нее времени больше ожидаемого.

Нет, на самом деле, она хотела бы задержаться в ванной еще ненадолго — годика, эдак, на два-три. Выйти к ним — к Исаие и Илие — должно было быть просто. Но просто не было. Они не собирались на нее набрасываться, даже обсуждать что-либо, возможно, не собирались, но Ева им даже в глаза не знала, как смотреть. Это было глупо. Но именно поэтому она все же вышла.

Комната утопала в монохромной темноте. Здесь не было окон, лишь светильники, которые кто-то из парней выключил. Ева остановилась в квадрате желтого света из ванной, на самом пороге, моргая и вглядываясь в сумрак комнаты, силясь разглядеть кровать.

Но зря — Илья показался откуда-то со стороны. С ленивой грацией он выплыл из тьмы, словно мифический монстр Левиафан. Одинокий свет отразился в его глазах дьявольским огнем — единственным живым всполохом на неподвижном лице.

Оглядев брата, Ева устало вздохнула и толкнула его в плечо.

— Хватит дурачиться.

— Дурачиться? — неживым эхом повторил Илья. Ева толкнула его снова — сильнее.

— Прекрати, говорю! Где Исаия?

— Ушел.

— Куда ушел?

— У него неотложные дела, — лучезарно оскалился Илья. Вероятно, это должна была быть улыбка, но он слишком легко забывал о клыках. — Предлагаю перекусить и ехать домой. Он встретит нас там.

— Вы помирились?

— Вполне, — пожал он плечами, сбросив, наконец, свою мертвую неподвижность, отчего снова стал просто Ильей, а не неким иномирным созданием. Еву отпустило.

— Под «перекусить» ты кого имеешь в виду? — с иронией поинтересовалась она. И, получив в ответ еще одну ухмылку, сама не удержала строго выражения лица: — Ты наглый, самонадеянный тип.

— А еще милый, очаровательный и приятный во всех отношениях, — поддакнул он, шутя.

Ева закатила глаза, перекинув волосы на правую сторону:

— Давай только без этих твоих трюков по соблазнению — мне вчерашнего хватило.

Илья перехватил ее ладони, вынудив посмотреть ему в глаза. И в этот раз смеха в них не было:

— Все еще думаешь, что я говорил несерьезно?

— Я все еще не знаю, что думать. Ты возьмешь кровь, как я просила, или вызовем тебе донора?

На лице брата появилась тяжесть. Некая темная мысль, вызванная упрямством. Вчера он переступил черту и больше отступать не собирался. Потому что это означало бы проигрыш. А проигрывать Илья не умел.

Ева знала, он мог бы стать жестоким. Мягкий и добродушный, если он не получал то, чего действительно хотел, его жадность превращала его в мстительного садиста, что мог с невинной улыбкой станцевать на костях противника.

Ева не хотела видеть его таким. Она высвободила одну ладонь и осторожно погладила Илью по щеке. Большим пальцем она провела по дуге его брови и, поднявшись на цыпочки, запечатлела легкий поцелуй в уголок губ.

— Пожалуйста, — попросила она, вглядываясь в его глаза, — дай мне время. Я не знаю, что будет, но сейчас мне тяжело даже просто находиться рядом с вами. Ты понимаешь?

Томительные секунды Илья просто смотрел в ответ. Еве начало казаться, что она до него не достучалась или сказала что-то не то, но тут он моргнул, и, словно солнце выглянуло из-за туч — лицо его озарило радостью.

— Ладно, — согласился Илья и прежде, чем Ева успела выдохнуть, схватил ее и поцеловал — глубоко и страстно, так, что у бедной девочки закружилась голова и предательски задрожали колени. Горячим и влажным был этот поцелуй, удивительно сладким и чувственным. Ева и не думала, что чужие губы и язык способны на такое.

Илья отстранился так же внезапно, как и приблизился, напоследок слегка прикусив сестре нижнюю губу. Он не отпустил Еву, широко улыбнувшись ей с расстояния в несколько сантиметров:

— Уговорила. Буду ухаживать постепенно.