Пекарня с сюрпризом для попаданки

Эпилог

— Приличные сеньоры на таком сроке дома сидят, — ворчит Винченцо мне на ухо, поглаживая мой округлый живот.

— Ты забыл, насколько я неприличная? — и я поиграла бровями. — Сейчас я, конечно, чуток не в форме, но вот как рожу, обязательно напомню.

Муж от моих недвусмысленных намеков смутился и с опаской посмотрел на Хильду с отцом. Они нас не слышали, потому что отец тоже ворчал на жену за эту прогулку. Не пойму, что они устроили панику на ровном месте?! По моим подсчетам мне еще ходить минимум две, а то и три недели. И Хильде тоже. А когда родится малыш или малышка, то о подобных пикниках можно забыть. Я уверена, я буду очень тревожной мамочкой, которая будет трястись над своим чадом. С уровнем местной медицины оно и немудрено.

Король все-таки наградил Винченцо имением, и я с радостью уехала из города в деревню. Хотя какая это деревня. Пригород, но вокруг особняка были подаренные королем земли. В общем, я оказалась нерадушной хозяйкой и не привечала мимо проезжающих, которые пытались заехать на огонек под любыми предлогами. Так, из любопытства. То гроза застала, хотя до города было столько же езды, как и до имения от большой дороги. То колесо на карете сломалось. Первых я отправляла восвояси со словами, что мы не принимаем, потому что болеем и боимся заразить гостей. Вторым ремонтировали, если оно, конечно, действительно было сломано, и отправляли дальше. Хильда говорила, что про меня ходят слухи, один страннее другого, но я перестала на них обращать внимания. Я обустроила имение так, чтобы мне было комфортно. А памятуя слова короля, не хотела привлекать к этим новшествам излишнее внимание. Так про меня говорят, что я зарвавшаяся чудачка, и меня это вполне устраивало.

Хильда вместе с отцом держат пекарню и кафе. Они выкупили дом по соседству и соединили дворы. Получилось большое уличное кафе. А в доме на первом этаже сделали обычное, скажем так, зимнее кафе. Второй этаж оборудован под жилые комнаты. Там жили две официантки и две кухарки. В общем, расширили штат работников. Дядюшка перебрался окончательно в пекарню и одну из кладовок сделал плотницкой мастерской. Марко так и спал в комнате, что когда-то оборудовали для отца, когда он со сломанной ногой не мог подниматься на второй этаж. Его все устраивало, и переезжать он не хотел. Он даже начал ухаживать за одной из официанток. Но та воротила нос от дурачка, пока он ее от грабителей-насильников не спас. Только тогда она по достоинству оценила и присмотрелась к доброму и безобидному пареньку. Если обидит мне Марко, уговорю Хильду и отца уволить ее. Будет знать, как нос воротить от хороших мужчин.

— Ты о чем таком воинственном думаешь? — муж отвлек меня от мысли о мести еще ни в чем не виноватой девушке, которая, может, и не собиралась никого обижать.

— Ни о чем, — я поняла, что, оказывается, сжимала в руках веер, который можно смело было теперь отправлять в утиль. Деревянное основание обуглилось. — А долго нам еще ехать?

— Ну ты сама ж захотела красивое место, вот я тебя как раз туда и везу,- — отвечает Винченцо, понукая лошадей. Мы сегодня едем на пикник без кучера, только вчетвером. Сабрина почему-то не захотела. Хотя почему это “почему-то”? Ее же оставили за главную на пекарне и кафе, так что она предпочла остаться.

С нашей свадьбы прошло уже пять лет. И да, за это время я отчаялась, думая, что забеременеть у меня так и не получится. Когда я отпустила ситуацию, то поняла, что вот оно, свершилось! Практически одновременно все свершилось и у отца с Брунхильдой, хотя они как раз и не планировали. Хильда была невероятно удивлена, когда рассказывала мне. Я лишь рассмеялась от души. Действительно, ну откуда могут взяться дети у двух еще далеко не старых супругов, которые живут полноценной супружеской жизнью?

— Вот это место, — и Винченцо свернул направо к реке и спустя минут десять остановил открытую коляску.

Я смотрела на покатый песчаный берег реки и не могла поверить в то, что видела. Это то место, где под старой лодкой мы с Сабриной пять лет назад прятались от бури, после того как упали в реку у мельницы.

— Ты как нашел это место? — я налетела на мужа.

— А что? — он растерянно смотрел на меня, не понимая суть претензии. — Когда из столицы ехал в последний раз, то уснул, а лошадь мама сюда завернула случайно, и место приглянулось. А что не так-то?

— Это то самое место, где живет та самая женщина. Лабрия Дельфиего, — Винченцо непонимающе смотрел на меня, явно не припоминая никакой женщины. — Ну та, что мне руки вылечила. И к тебе потом в инквизиторскую пришла и ветку вот этого куста оставила, — и я указала на куст с цветками в виде сердечек.

— Вспомнил, но тогда, когда мы с отрядом вас нашли, ты указала на тропу, откуда вы вышли, и там мне было ее дома. Просто пустырь, — растерянно произносит мужчина.

— А вот и тропа к ее дому, — я указала на еле приметную тропинку.

— Может, не пойдем? — папаша Джузеппе озабоченно смотрит на Хильду. По большому счету это она меня и подбила на эту поездку. А я уже взбаламутила отца и мужа, и они просто не смогли отказать двум беременным.

— Мы просто пройдемся по тропе, — успокаиваю я отца и беру Хильду под руку. Мы, как две уточки, переваливаясь, зашагали вперед, а мужчины, горестно вздохнув, последовали за нами.

Все было таким же, как и пять лет назад, Казалось, что это было вчера, а то и сегодня. И каково же было наше удивление, когда показался покосившийся домик, навес во дворе, а на уличном очаге кипел котел с водой, около которого суетилась старушка. Такая же сгорбленная и такая же энергичная.

— А я вас уже заждалась! — она немного выпрямилась и, чтобы лучше нас разглядеть, приложила руку, как козырек, ко лбу. — Но вы точно в срок.

— Какой срок? — Хильда растерянно уставилась на женщину. Она-то как раз таки не ожидала здесь кого-то увидеть.

— Срок рожать, — отвечает старушка, и я ощущаю, что у меня по ногам течет вода, а в поясницу резко прострелило так, что я чуть ли не на колени падаю от боли.

— Ты что сделала, старуха? — к Лабрии бросается Винченцо, но мой вздох-стон меняет траекторию его движения, и он подскакивает ко мне.

— Это не я сделала, это вы, господин инквизитор, постарались, — смеется женщина беззубым ртом. — Так, папаши, ведите будущих мам в дом и будьте на подхвате.

Все, что происходило дальше, был театр абсурда. Бабка ругалась на нас, на папаш, а потом снова на нас. Мы с Хильдой решили родить практически одновременно, и пожилая женщина металась между нами. Потом велела поставить две койки в одной комнате, натянуть между ними простынь, чтоб не смущать, как говорится, друг друга. И началось. Винченцо массировал мне поясницу, ноги и даже ступни. Он готов был мне мять и гладить любую часть тела, чтобы хоть чуть-чуть облегчить мои страдания. Судя по звукам из-за занавески, папаша Джузеппе делал для Хильды то же самое.

Один раз из-за занавески даже раздался грохот. Видимо, все-таки отец не выдержал и грохнулся в обморок. Но старуха быстро, пинками и отборной руганью привела его в себя. Винченцо же держался молодцом, только очень уж часто его глаза становились звериными, когда он ненавидяще смотрел на старуху. А она лишь покрикивала, чтобы он своего зубастого держал при себе, и что без ее усилий нам пришлось бы в разы хуже.

И вот, наконец, раздался долгожданный крик малыша, а если точнее — малышки. Как оказалось, у нас у обоих появились на свет девочки.

— Ну-ка, ну-ка, — старушка обтерла и замотала дочь Хильды и сейчас занималась нашей, а я коршуном следила за женщиной. Неспроста она появилась из неоткуда, и потому я ждала подвоха. И он всплыл, когда Лабрия приподняла ребенка и провела над ней рукой.

— Так-так-так, — задумчиво проговорила женщина. — Дар огня от бабки, а от матери — возможность слышать мысли убийц. О, тут и от отца проницательность досталась, — проговорила старуха. — Быть тебе, малышка, не просто помощницей всем обездоленным, а великой воительницей со злом. Подарю-ка я тебе кое-что, чтоб знать, кто друг, а кто враг, — и Лабрия прикоснулась к своей грудной клетке, словно взяла у себя что-то. У нее на руке появилась светящаяся сфера без четкого контура. Винченцо дернулся к старухе, чтобы оградить дочь от непонятных подарочков. Я лишь беспомощно смотрела, как мужчина падает, словно ноги отнимаются, а старуха подносит сферу к груди моей дочери. Свет проникает в ребенка, но не проходит ни секунды, как он вылетает из нее и кружит у нас всех над головами. Он словно выбирает жертву. Винченцо с трудом поднимается на ноги и пытается заслонить меня от сферы, но я не интересую этот свет. Он, найдя объект, который искал, со скоростью света летит за занавеску, и мы слышим вскрик Хильды и отца.

— Что это такое?! — кричит женщина, и я дергаю за занавеску, отодвигая ее в сторону.

— Что это было? — папаша Джузеппе тоже пытается броситься к старухе, но падает, как и Винченцо.

— Очень интересно. Ты у нас малышка с характером? — это старуха обращается к моей дочери, которую так и держит на руках. Она замотала ребенка и отдала его мне. А я прижала малышку к себе, смотря на старуху волком. — Не смотри так, не смотри. Это был дар, а не проклятье. Но твоя дочь не захотела его взять, а отдала его своей будущей подруге и наперснице. Так будут эти девочки шагать по жизни вместе, борясь со всем злом и нечистью, что еще есть на этом свете.

— Что это был за дар? — Хильда и Джузеппе уже успокоились, а старуха подошла к ним и протянула руку к их дочери.

— Дар предвидения, а еще она получила способность помнить все от матери и доброе сердце от отца, — произнесла Лабрия, словно просканировав ребенка. — А сейчас пейте отвар, что я приготовила, и выметайтесь-ка отсюда. А то устроили мне тут родильный дом!

— Но как? — я опешила. Нам же нельзя какое-то время вставать. И вообще, мы сюда на коляске приехали.

— Ну вот на коляске и уедете. И больше никогда не приезжайте без дела, — махнула старуха рукой в недвусмысленном жесте, чтоб мы покинули ее жилье. — С этим отваром вы как раз сможете без проблем для здоровья добраться до имения.

Нам сунули в руки по кружке, и я, не задумываясь, выпила его. Если б старуха хотела нас убить, у нее и без отвара была масса возможностей это сделать. Мужья помогли нам привести себя в порядок, насколько это возможно, конечно. Завернули потеплее детей, а старушка еще потрогала нас за животы. Что уж она сделала, не знаю, но после ее прикосновений последний дискомфорт прошел. Надолго или нет, не знаю. Но и судьбу испытывать мы не стали. В спешном порядке выдвинулись в сторону имения.

— Ты думаешь, старуха говорила правду и наши дочери станут отважными воительницами против зла? — Хильда долго молчала, но все же решилась спросить.

— Пока что эта старуха еще ни разу не соврала, — я с любовью смотрела на дочь, стараясь уберечь ее от тряски и качки, так как Винченцо подгонял лошадей. Мужчины сидели спереди, а нас, замотав одеялами и обложив подушками, усадили на пассажирские сиденья коляски.

— Я назову дочь Алессандра. Защитница человечества, — произносит Хильда.

— Красивое имя, — я посмотрела на свою малышку. — А я дам дочери имя Виттория. Завоевательница победы.

Мы без приключений добрались до имения, и, как сказала старуха, с нами ничего не приключилось. А вот когда мы оказались с Хильдой в своих постелях, действие отвара прошло. И мы с ней в полной мере ощутили все “прелести” послеродового периода. Но, несмотря на все это, я поблагодарила Бога, что все произошло так, а не иначе. В этом мире я стала счастливой.