Пекарня с сюрпризом для попаданки

Глава 5.

Села на кровати и перевела дух. Сон не помнила, но ощущения страха и безысходности остались. А значит, чтобы не думать о том, что же мне снилось и заставило так испугаться, надо отвлечься.

В холле и кабинете никого не было, а значит, инквизитор еще не вернулся.

Я прошла на кухню и застала Карла, который готовил. Слуга вопросительно посмотрел на меня.

— Я могу помочь? — спрашиваю у слуги, а он лишь удивленно округлил глаза, но потом пожал плечами и развел приглашающе руками. — Что вы готовите? — слуга снова развел руками, показывая стол с продуктами. — Можно я тоже что-то приготовлю? — мужчина кивнул, и я, выцепив взглядом, потянулась к кувшину с молоком. Налила молока в ковшик и хотела поискать сахар, но вспомнила, что не стоит его искать и взяла мед. Нагрела на плите немного молока, растворила в нем мед, но не доводила до кипения. Отставила в сторонку молоко с медом и разбила два яйца в тарелку, посолила немного и взбила как следует. Добавила столовую ложку масла и смешала обе жидкости. Молоко к этому времени остыло. Я все тщательно перемешала и снова взбила. Осталось просеять муку и добавить в жидкость. Карл понял, что мне надо и помог в просеивании. Я понемногу всыпала муку и перемешивала. Смотрела по консистенции получаемого теста. Когда тесто было готово, я раскалила сковороду и начала печь блины. Попросила принести масло и перемазывала их маслом. Карл внимательно смотрел и, уверена, запоминал все до мельчайших подробностей. Когда блины были готовы, а на это ушло больше часа, Карл уже сварил грибной суп, самостоятельно испек хлеб и поставил в печь пирог. У него остался кусочек теста. По тому, как он несколько раз примерялся к этому кусочку теста, я поняла, что он был лишним.

— Оставьте тесто, мне оно пригодится, — попросила я мужчину. — Мне еще понадобится: сыр, томаты, лук, перец, зелень. А и не могли бы вы сделать соус, что вчера я показывала для салата? — Карл кивнул и принялся помогать. Я начистила яблоки и на соседней глубокой сковороде начала их томить, добавив буквально ложку воды, а еще две ложки меда. Когда яблоки стали мягкие, мед растворился и все принялось консистенцию довольно густого джема, я слегка присыпала это дело корицей. Отставила полученное варенье в сторону, чтобы оно немного загустело, и принялась за тесто. Раскатала его и смазала полученный корж майонезным соусом, который сделал Карл. Он повторил его до мельчайших подробностей. Я нарезала томаты, перец и выложила на корж. Взгляд упал на запеченное мясо, что Карл уже вынул из печи и оно стояло и манило меня ароматами. Я попросила отрезать несколько тонких кусочков. Карл сперва сомневался, но затем, решившись, отрезал несколько платов мяса, которые я мелко порезала и использовала вместо колбасы. Посыпала нарезанным мясом все и натерла сыр. Сыра я не пожалела, в палец толщиной, наверное, уложила поверх всего. У Карла чуть глаза не выпали от удивления, когда я сунула это все дело в печь рядом с его пирогом. Он начал ожесточенно жестикулировать и показывать, что пирог не мешало бы чем-то покрыть, типа слоя теста сверху. Я отрицательно покачала головой. Пока пицца выпекалась, я начала делать конвертики из блинов и выкладывать внутрь яблочное варенье с корицей. Часть блинов я оставила без начинки, часть с вареньем. Вынула пиццу и положила на блюдо. Из оставшихся перца, зелени, помидоров, чеснока и майонеза, который я не весь израсходовала, сделала салат.

Стоило нам закончить с приготовлением, как в холле послышались шаги, и Карл выскочил навстречу хозяину.

Я вышла следом и успела поймать удивленный взгляд инквизитора, когда Карл ему что-то на пальцах объяснил. Сомневаюсь, конечно, что это был язык жестов, но мужчина вопросительно посмотрел на меня.

— Что вы узнали? — мне не терпелось узнать новости.

— Сперва завтрак. А то я от этих ароматов сойду с ума, — покачал отрицательно головой мужчина.

Карл вернулся и быстро накрыл на стол. Я как могла помогала, но он старательно отказывался, качая головой и размахивая руками.

— Не обижайте его, — попросил мужчина улыбнувшись. — Я ему вчера еле объяснил, что мне нравится его стряпня, и вы моя особая гостья, — объяснил мне Винченцо.

— Спасибо, конечно, но что значит особая? — я во всем искала подвох, и по тому, как старательно мужчина перевел тему, я таки его и нашла. Только не поняла, а выудить из мужчины информацию не смогла. Он обстоятельно обедал, а я себе места не могла найти. Лишь когда мы принялись за блины, мужчина начал рассказ.

— Как я и думал, сестры все помнили эту историю. Они в красках рассказали о событиях двадцатилетней давности, словно они произошли вчера, — начал инквизитор. — Мальчик вырос, но был слаб рассудком. Он боялся замкнутых помещений, особенно кирпичных стен в домах. Он не прожил и десяти лет, как его нашли мертвым с широко распахнутыми от ужаса глазами, — закончил рассказ мужчина.

— А он так и не начал говорить? — я расстроилась. Честно, теплилась надежда, что у нас появилась зацепка. Свидетель, который может привести к месту, где могут прятать Сабрину.

— Нет, не начал. Но я заехал в церковный архив и в архив палаццо, где взял архивные документы за те года. Предлагаю изучить и поискать подсказки, — предложил мужчина. Ну чем черт не шутит, может, мы действительно чего-то не видим в упор.

Мы уселись в кабинете и принялись читать. Я пробегала глазами новости о том, что два соседа делили корову, о том, что два других соседа делили клочок земли, переставляя по ночам забор. Очень полезная информация. А потом я наткнулась на запись о смерти мелкого дворянина вместе с семьей. Я начала вчитываться и поняла, что это то, что мы ищем.

– Винченцо, смотрите, что я нашла! – передала ему книгу. Когда я назвала мужчину по имени, он как-то странно посмотрел на меня. Но я ткнула пальцем на то, что меня заинтересовало, и инквизитор перевел взгляд в книгу, вчитываясь.

– Дворянин и его семья умерли при загадочных обстоятельствах, – прочитал вслух мужчина. – Их нашли умершими с открытыми глазами и искаженными ужасом лицами в своих постелях в их доме. – Я, кажется, тоже читал про это происшествие, – и начал листать книгу, что взял себе для изучения. – Вот! При отпевании тела начали светиться, и падре испугался, что души не покинули тела. Он уведомил об этом прежнего инквизитора. Сейчас найду данные по расследованию, – мужчина вскочил и начал рыться на стеллаже. Немного поисков и перед нами легла папка. – Вот отчет. Итак, – он пролистывает папку и находит нужную информацию, – семья из трех человек найдена в своем доме мертвыми. Лица искажены от ужаса, на телах нет признаков насильственной смерти. Лекарь не обнаружил признаков принятия яда. Дом был закрыт изнутри, слуги отпущены на выходные. В ту ночь была гроза, – медленно произнес мужчина. – При отпевании тела засветились и из них начала выходить парообразная субстанция, которая развеивалась. Падре провел отпевание лишь с третьего раза, и все трое суток тела пребывали в церкви. Виновные были не найдены. Были задержаны три горожанки, но они не дали признательные показания, – мужчина пропустил что-то, а я была уверена, там было описано, как из этих горожанок пытались получить признания, – причина смерти не была установлена, – закончил фразу Винченцо. – Почему вас заинтересовали эти смерти?

– А вы обратили внимание на фамилию умерших? – я ткнула пальцем.

– Не обратил, – мужчина кивнул. – Вы большая молодец, Диана! Очень внимательная. Эта была семья старшего сына отца Урсулы.

– Да, ее дяди по отцовской линии, – я снова открыла книгу, где нашла информацию о смерти. – Здесь указано, кто наследник. Я так понимаю, это отец Урсулы. А здесь указано имущество, что они унаследовали, – прочитала я записи.

– Дом, пекарню, лавку, складские помещения, мельницу, – перечислил инквизитор.

– Пекарню? – я повторила за инквизитором. – Уж не нашу ли?

– Вы правы, – мужчина поднял еще какие-то документы. – Эта пекарня была отдана в наследство при замужестве Урсулы. Потом ее муженек заложил ее. А твоя матушка с батюшкой выкупили ее, когда поженились, – прочитал Винченцо.

– Как же она нас ненавидит! – прошептала я с ужасом. – Она когда-то владела этой пекарней, а сейчас работает разнорабочей. А какое-то имущество еще сохранилось за их семьей? – у меня родилась мысль. Возможно, она еще владеет каким-то строением, где и совершает все эти обряды.

– Мельница и складское помещение, – озвучил мужчина. – Думаете, она может держать девочку там?

– Уверена! – я даже подпрыгнула от нетерпения. – Нам надо срочно туда отправиться и организовать поиски.

– Тогда собираемся, – Винченцо полон энтузиазма.

– Я поеду так? – и я указала на брюки, по-прежнему надетые на мне.

– О нет, – мужчина даже в лице изменился. – Карл! – громко позвал слугу мужчина. Тот через пару минут заглянул в кабинет. – Платье сеньориты готово? – слуга кивнул и скрылся. Вернулся он с моим платьем, постиранным и отглаженным. Любо-дорого смотреть. Я забрала стопочку вещей и, поблагодарив, ушла в выделенную мне комнату.

Переоделась и спустилась. Мужчина уже был полностью одет и ждал меня с плащом и маской в руках.

– Не забывайте о конспирации, – напомнил мне мужчина.

– Помню, помню, – бурчу себе под нос. Надеваю плащ, маску, капюшон. И мы вышли на улицу. Погода была ужасная. Ветер такой, словно вот-вот начнется гроза.

– Мы успеем? – я посмотрела на небо. Оно серое настолько, что было непонятно: день сейчас или вечер.

Вскочили на лошадей, хотя мое заползание в седло сложно назвать выскакиванием, но я постаралась устроиться максимально устойчиво.

– Где эти складские помещения? – я посмотрела на мужчину.

– На окраине города, – отозвался инквизитор. Все сходится, на окраине ее никто не заметит. Но я что-то упускала. Эта мысль свербила в голове, не давая сосредоточиться ни на чем.

– А мы вдвоем отправимся?

– Я отправил записку в инквизиторскую, – пояснил мужчина. – Они прибудут сразу туда. Гроза может начаться в любой момент. Она еще никогда на моей памяти так долго не собиралась.

– Надеюсь, все будет хорошо, – бурчу себе под нос еле слышно. Дурное предчувствие не дает расслабиться. Да и куда уж тут расслабляться, когда Сабрина в одной компании с маньяком-убийцей? Уверена, она приложила руку к смерти всех детей и семьи своего дяди.

– На улицах так малолюдно, – я смотрела по сторонам. – Это из-за грозы?

– Не совсем. Я приказал, пока не пройдет гроза,не покидать дома без острой необходимости, – мужчина строго посмотрел на пробегающую женщину с корзиной и младенцем в руках.

– Вы опасаетесь чего-то конкретного? – у меня пробежал мороз по коже. Инквизитор явно знает больше, чем мне говорит.

– Нет, но лучше предусмотреть разные возможности развития событий. Погода готовит нам что-то невероятное по своему масштабу, – мужчина закинул голову и посмотрел на небо. Там даже не было туч как таковых, а лишь серая хмарь, переходящая в черное месиво. И как это все так долго держалось, я даже не знаю.

– Я тут подумала: а не имеет ли отношение Урсула к смерти моей матери? – высказал я мысль, которая возникла, когда я узнала, что пекарня – это приданое Урсулы.

– Прежний инквизитор не разбирался в этой смерти. Ваша мама отошла от дел, – мужчина задумался. – Я не помню причину смерти. Везде зафиксировано, что она просто зачахла.

– Уверена, эта дамочка приложила руку и к этому, – стойкое убеждение не покидало меня. – Как может здоровая женщина ни с того ни с сего просто слечь в постель и умереть меньше, чем за месяц?

– Вы помните какие-то подробности? – мужчина явно заинтересовался моими словами.

– В том-то и дело, что нет, – я начала рыться в воспоминаниях Дианы, чтобы найти что-то, за что можно зацепиться. Ниточку, которая сможет распутать этот клубок тайн. – Она просто слегла и все.

– Да, странно, – Винченцо потер подбородок. – Похоже на черное проклятье. Почему прежний инквизитор не заинтересовался ее смертью?

– Занят был? – предположила я. – В городе ничего более подозрительного не происходило в то время?

– Это нужно выяснить, сопоставить факты, но сперва ваша сестра, – и мужчина кивнул на деревянные склады, построенные в довольно хаотичном порядке. Видимо, строили, как кто хочет. Долго же мы будем искать склад, принадлежащий семье Урсулы.

Мы проехали по центральной улице, если можно так сказать. Затем свернули в проулок, после проехали к крайним складам и наконец-то нашли его. Один их самых покосившихся и ветхих. И как можно в нем что-то хранить?

Ответ мы нашли сразу же, как открыли покосившиеся двери. Он действительно непригоден для хранения. Где-то в углу склада были два мешка, в которых когда-то была мука. Лет этак двадцать назад. Я встала в середине склада и огляделась. Где не было ничего, что давало бы подсказку. Прохудившаяся крыша, деревянные стены, деревянные полы. Так, стоп! Деревянные!

– А что там рассказывали ваши агенты про мальчика, который спасся? – я пыталась поймать за хвост мысль, но она упорно ускользала.

– Что он стал слаб рассудком, что боялся замкнутых помещений, – мужчина тоже растерянно оглядывался.

– Нет, вы еще что-то говорили, – я напрягла память. - Каменные стены. Вы говорили, что он боялся находиться в каменных строениях. Так?

– Не исключено, – инквизитор нахмурился. – Мы приехали не туда. Нужно искать здание с каменными стенами! – воскликнул мужчина.

– Мельница! – вскрикнула.

– Мельница! – одновременно со мной произнес Винченцо.

Мы рванули к двери. И когда мы были уже в паре шагов от нее, она просто захлопнулась перед нашими лицами.

– Что? Как? – я рванула к двери, но даже прикоснуться не смогла. Вернее, я прикоснулась. Но руки обожгло, словно кислотой.

– Заговор! – вскрикнул мужчина, тоже отдернув руки. Я заметалась по складу, но даже не могла прикоснуться к стенам, чтобы прожечь. Да и если устроить пожар, то здесь сгорят все склады, так как только на центральной улице были каменные строения. А все ближние к реке были деревянными и довольно ветхими. Все вспыхнет как спичка. Я огляделась, чтобы найти какую-нибудь палку, которую можно было бы использовать как таран и с ее помощью пробить стену. Но ничего нет.

– Что делать? – подбежала к мужчине и удивленно посмотрела на его манипуляции.

– Для начала не мельтешить и не мешать, – инквизитор рассыпал на полу что-то очень похожее на пепел. Из другого мешочка высыпал муку. Или что это такое, один бог ведает. И начал что-то наговаривать над ней. – Вам нужно все повторять за мной. Дайте руку, – на мою ладонь высыпали эту же муку. Мужчина говорил непонятные слова, я повторяла. Если не вникать, то словно песню Моргенштерна пропела. Хотя, может, он демонов вызывает, когда текст песен пишет. Не знаю. Но когда набор непонятных слов был произнесен, мужчина дунул на руку, и мука разлетелась, словно прожигая в двери проем. Доски рассыпались в труху. Я повторила за ним, направляя облако от дуновения на стену. Проем образовался довольно большой, и мы смогли выбраться по очереди на улицу. При этом каждое прикосновение к доскам отдавало обжигающей болью.

– Урсула знала, что мы придем? – я отползла от склада подальше. Так, на всякий случай.

– Нет, это был заговор на любого вошедшего, – отозвался инквизитор, тоже переводя дух.

– Вы знаете, где у них находится мельница? – я посмотрела на небо. Кажется, небо просто стало черным, словно наступил вечер. Хоты перевалило чуть за полдень.

– Да, это довольно далеко отсюда. Нам надо поторапливаться. Думаю, скоро все-таки начнется гроза, – мужчина встал, отряхнулся и подал мне руку. Я протянула свою, и меня в одно мгновение подняли и поставили на ноги. Мужчина замер на несколько секунд дольше, чем это нужно было, держа меня за талию. Взгляд потемнел, а я стала глубже дышать, сама желая развития событий. Вдруг раздался гром, который вывел нас из оцепенения, разрушив волшебство момента.

– Нужно торопиться, – я отпрянула и огляделась. Где там наши лошади?

Мужчина звучно свистнул, и из-за соседнего склада появился его жеребец, а за ним и моя кобылка приметелилась.

Мы вскочили на лошадей и двинулись в путь. Я то и дело поглядывала на небо. Становилось все темнее и темнее, ветер поднялся, и где-то вдали гремел гром. А за рекой небо разрывали молнии. Такое ощущение, что они били в одно и то же место, словно прицельно.

— Мы, случаем, не туда едем? — я указала рукой, куда били молнии.

— Если я правильно помню местоположение старой мельницы, то да, — озабоченно отвечает мужчина. — Если мое предположение верное, то нам надо поспешить.

Винченцо пришпорил коня, и он рванул вперед. Я же как могла вцепилась посильнее в поводья и прильнула к шее кобылы. Умею, не умею я ездить верхом — это не важно. Главное, чтобы мы успели.

Я нагнала Винченцо, когда он остановился около шаткого мостика.

— Нам на тот берег? — я попыталась слезть с лошади, но лишь с мужской помощью мне это удалось сделать.

— Да и лошади по мосту не пройдут. А если мы поскачем до моста, по которому смогут пройти лошади, то потеряем драгоценное время, — объяснил мне мужчина. — Дальше пешком. Здесь недалеко.

Инквизитор бросил поводья своей лошади, хотя что ему бояться, он свистом ее подзывает. А кобыла, что была выделена мне, так вообще от его лошади не отходит ни на шаг.

Начал накрапывать дождь. Оттого что мы можем не успеть, паника накрывает еще сильнее, и я два раза чуть не поскользнулась на скользких досках моста. Перебравшись на другой берег, я облегченно выдохнула. Мужчина показал на довольно широкую тропинку вдоль берега, и мы поспешили по ней. Дождь усиливался, и вот уже я еле шла по скользкой тропе. Ноги разъезжались, а одежда, вмиг став тяжелой, мешала, путаясь в ногах длинной юбкой. Зря я послушала инквизитора и сменила брюки на платье. Сейчас в них было бы значительно удобнее. И плевать, что у мужчины повышенный интерес к моей пятой точке, особенно когда я в брюках.

Еще несколько сот метров и перед нами появилась мельница. Трехэтажное здание, частично каменное, частично деревянное. По виду довольно крепкое, но вот водяное колесо практически пришло в негодность. Очень много деревянных лопастей отсутствовало. Вдруг в здание ударила молния, но не в само здание, а в непонятные громоотводы, установленные на крыше.

— Что это? — я с ужасом смотрела на здание.

— Молнии нужны для увеличения силы заклинания, — объяснил мне мужчина. — Оставайтесь здесь, — скомандовал инквизитор, а сам рванул в здание.

В смысле оставаться здесь? Я не для того выбиралась из проклятого склада, скакала на лошади, отбивая себе все на свете, а потом боролась с разъезжающимися на скользкой тропе ногами, чтобы постоять в сторонке! НЕТ! Мужчина выбил дверь ногой и заскочил в мельницу, а я последовала за ним. И даже догнала его. Вернее, врезалась в его спину, когда он замер на входе в помещение, где были жернова. Два жернова, которые должны были крутиться от движения лопастей, были разложены рядом. На одном жернове лежала связанная Сабрина, на втором жернове — старик. Он был настолько изможден, что казался мумией, а не живым человеком. Желтая пергаментная кожа обтягивала кости. Но он моргал и что-то шептал. Между Сабриной и стариком стояла Урсула. Вокруг них в форме восьмерки по полу стояли черные свечи. Над стариком и Сабриной висели какие-то странные конструкции, похожие на металлические люстры. Вдруг по этим самым люстрам прошел разряд электричества, и в этот момент Урсула особенно громко выкрикнула заклинание. Разряд погас в теле Сабрины, и она выгнулась дугой от боли.

Я не знаю, что мной двигало в этот момент, но в груди появилась такая ярость и злость, а еще дикая ненависть к этой женщине, что я сжала кулаки. Посмотрела на свои руки, но вместо кулаков у меня оказались огненные шары, которые я и швырнула в Урсулу. Злость сбила прицел или отсутствие практики, но один шар попал под ноги женщине, а второй так и вовсе улетел ей за спину.

Я рванула к Сабрине. В тот миг я совершенно не думала ни о чем. Лишь бы спасти ребенка. Но меня отшвырнуло назад, и я больно ударилась головой о балку. Оказывается, черные свечи создали какой-то контур, который я не могла пройти.

Пока я пыталась прорвать этот контур, Винченцо же достал какие-то мешочки. Где он только хранил все это барахло? И смешивал их, что-то колдовал. Возможно, это все дало бы свои плоды, если бы у нас было время. По металлической конструкции снова прошел разряд, и Сабрину затрясло. Я не знала, что делать. Свечи не пускают меня к ним, но шары же пролетели. Вот только дело в том, что я не знала, как их вызывать. В первый и единственный раз они появились у меня сами собой. Зато я знаю, как вызывать огонь. Вернее, я же смогла тогда в подвале, где нас заперли, прожечь доски. Я подползла к этому невидимому контуру, который начинался на уровне свечей, и попыталась прикоснуться к нему. Руки словно кислотой обожгло. Но я терпела. Вызывала огонь. Свечи у этого места вспыхнули и стали гореть ярче и сильнее раза в три. Винченцо, заметив, что я делаю, подскочил ко мне и попытался сперва оттащить, так как у меня руки стали красными, кожа полопалась, а кое-где появились волдыри.

– Не мешай! Лучше помоги, — отталкиваю мужчину и продолжаю усиливать горение свечей. – Если свечи прогорят, то появится брешь, – объяснила, что именно я делаю.

Инквизитор схватил свои мешочки-порошочки и начал что-то заговаривать на этом тарабарском языке. Дунул в то место, где я почти сожгла свечи. Миг и свечи разлетелись в стороны. Я и в самом деле ослабила магическую защиту, и Винченцо смог пробиться через контур. Он схватил старый пыльный мешок из-под муки, которые валялись в углу, и разметал огарки свечей. Мы как по команде рванули к жерновам. Я к Сабрине, а Винченцо к Урсуле. Я схватилась за веревки, и они прогорели в месте моего прикосновения. Все же, видимо, я могу руководить и контролировать свои способности, потому что я подхватила Сабрину, отнесла ее к этим самым мешкам и осторожно опустила девочку.

– Диана, тебе больно, – прошептала девчушка.

– Нет, маленькая, все хорошо, – я расплакалась от облегчения.

– Ты забыла? Я же вижу твою ауру, – малышка улыбнулась и прикрыла глаза.

От малышки меня отвлек женский визг, и я обернулась. Оказывается, огненные шары, что я бросила, не исчезли, а стали источником пожара. В углу мельницы пламя облизывало стены. На жернове лежало развороченное тело старика, и я загородила собой этот вид, чтобы ребенок не увидел его. Хотя вряд ли ее можно еще чем-то испугать после суток в плену у Урсулы. Инквизитор зажал женщину в угол, но она сопротивлялась из последних сил, шепча заклинание.

Я подхватила ребенка на руки и вынесла ее на улицу, где вовсю лил дождь. Он меня немного остудил, и я стала искать глазами дерево, под которым можно было бы спрятаться от дождя. Найдя его, я уж было направилась к нему, когда из-за него вышли братья.

– Что ты сделала с нашей матерью? - - я замерла как вкопанная. Вот только их еще не хватало для полноты счастья.

– Ничего, она там, – кивнула на мельницу, из окна которой валил дым.

– Ты подожгла мельницу, дрянь! – в руках Олафа появился нож, а у Питера дубинка.

– Она сама загорелась. Нечего свечи жечь! – огрызаюсь, а у самой поджилки трясутся. Нас разделяет не больше десяти-пятнадцати метров.

– Как ты выследила нас? – Питер наступает и пытается обойти с одной стороны меня, а Олаф – с другой.

– Просто она тоже ведьма, – делает вывод второй брат.

Я бы попробовала создать огненные шары, как у меня получилось в мельнице, но сейчас у меня на руках Сабрина, которая очень слаба.

Я взглянула на небо в немой молитве. И именно в этот миг в дерево, что было позади братьев, которое я присмотрела как укромное место от дождя, ударила молния. Ствол раскололся надвое, и большая его часть накренилась в нашу сторону. Все было словно в замедленной съемке. Я пячусь, поскальзываюсь и лечу с Сабриной на руках в реку.

Вода поглотила нас с головой. Я во второй раз пожалела, что сменила брюки на юбку. Сабрина во время падения в воду вывернулась каким-то образом у меня из рук, и я начала уходить под воду. Длинные неудобные юбки окончательно намокли и тянули вниз, а легкие обожгло от нехватки кислорода. Я смогла вынырнуть, но поняла, что не вижу Сабрину. На поверхности реки ее точно нет. Здесь еще место такое, что течение очень быстрое, потому и построена мельница. Вода течением заставляла колесо крутиться, а в мельнице вращались жернова, между которыми и перемалывалась мука. Я вдохнула побольше воздуха и нырнула. Вода мутная, но я пытаюсь найти девочку. Выныриваю и снова ныряю, пока воздуха хватает в легких. На третий раз я еле смогла вынырнуть. Сил совсем не осталось. Вдруг у одной из лопастей я приметила что-то белое. Неужели это платье Сабрины? Я со всех сил поплыла к ним и увидела девочку, которая держалась из последних сил за скользкую деревяшку. У нее соскальзывали пальцы, и она то и дело уходила с головой под воду, потому и не могла позвать на помощь. Да и не факт, что я бы услышала, у меня в ушах бьется мой собственный пульс. Хватаю ее за шиворот в последний момент, когда девочка уходит под воду, с силой тяну наверх. Сабрина машет руками, и я получаю пару пощечин от ее действий.

– Сабрина, доверься мне, не маши руками! Я спасу тебя! – пытаюсь докричаться до девочки, и вроде бы она меня услышала. Или просто сил больше нет бороться.

Я подхватываю ее под мышки, а детская голова оказывается у меня на плече. Берег крутой и скользкий, и мы здесь не поднимемся. Я пытаюсь найти пологий берег, но его просто нет. Единственный выход – это дать течению нас немного отнести вниз и найти пологий берег там. И я расслабляюсь, просто стараюсь беречь последние силы, чтобы держаться на воде.

Не знаю, сколько мы плыли, но вот показался пологий берег, и я поплыла туда. С трудом выбралась сама и вытащила Сабрину. Сил не было куда-то идти, что-то делать. Я просто затащила девочку под одну из рыбацких лодок, что лежали перевернутые кверху дном. Сняла с нее мокрое платье и стащила с себя юбки и рубашку. Прижала к себе маленькое тельце и попыталась согреть ее своим внутренним огнем. Это последнее, что я помню из своих осознанных действий, потому что просто отключилась от усталости.