Пенелопа и прекрасный принц

Глава 11

Деймиен молчал.

Пенелопа решилась поднять на него взгляд. Он не смотрел на нее, его взгляд был устремлен вдаль, как будто он силился разглядеть что-то такое, чего сама Пенелопа увидеть не могла. В уголках глаз у него появились бледные пятна, на смуглом фоне казавшиеся белыми.

– Это не поможет. Опасность никуда не денется, – помолчав, проговорил Деймиен. – Пока люди верят, что ты – нвенгарская принцесса и дорога мне, ты не будешь в безопасности.

«Дорога мне».

Пенелопа старалась говорить холодно:

– Я не хочу брака по расчету.

Деймиен повернулся к ней, провел пальцами по ее волосам.

– Я это знаю.

– Но пытаешься вовлечь меня именно в это.

Его рука переместилась на ее шею.

– Я просто надеюсь, что наш брак станет для тебя чем-то большим.

– А для тебя?

Деймиен наклонился и спрятал губы в ее локонах.

– Думаю, я уже доказал тебе, чем для меня будет этот брак.

Когда он говорил таким тоном, смотрел на нее, ласкал, Пенелопе хотелось верить, что он действительно ее любит. Если бы только она не слышала этих женщин, его любовниц, которые говорили о Деймиене так, как будто он им принадлежит. Все эти леди были уверены: он вернется к ним, стоит только поманить его пальцем.

Что он шептал им по ночам? Конечно, не слова любви, иначе они обязательно бы похвастались. Но он прикасался к ним теплыми пальцами, целовал волосы…

Пенелопа резко отстранилась.

– Если бы не пророчество, вы никогда бы сюда не приехали. Вы бы даже не взглянули в мою сторону.

– Ты права лишь наполовину. – Деймиен не стал возвращать Пенелопу в свои объятия, лишь обхватил сильными пальцами свое колено. – Если бы не Саша, я бы никогда не узнал, что Литтл-Марчинг существует. Но познакомься я с тобой в Лондоне или в любом другом месте, я бы непременно взглянул на тебя, и не раз, а смотрел бы долго-долго.

В сердце Пенелопы снова возникло страстное желание верить ему, но она быстро с ним справилась.

– Я не напрашиваюсь на комплимент.

– Я знаю. – Деймиен посмотрел на ее босые ноги. Его взгляд явно выражал восхищение. – Завидую рыбам, которые могут подплыть и коснуться твоих щиколоток.

Пенелопа хотела было вынуть ноги из воды и прикрыть их платьем, но сдержалась. Деймиен усмехнулся уголком рта.

– Я имею в виду вот что: если бы не пророчество, ты никогда бы не поехал сюда, чтобы сделать мне предложение, – слегка дрожащим голосом объяснила Пенелопа.

– Скорее всего, нет, – сразу согласился Деймиен, кивая головой. – Хотя мне нравится мысль, что сама судьба свела наши дороги.

– Это и правда была бы настоящая сказка, – проговорила Пенелопа, – совсем как твоя сказка о принцессе в башне, которая кончила тем, что не сбежала с прекрасным чужестранцем, а осталась с истинным и надежным другом, которого знала всю жизнь. Мораль сказки именно в этом, согласен?

Деймиен с удивлением посмотрел на девушку:

– Пенелопа, это всего только сказка, в ней нет никакого смысла.

– Во всех сказках есть смысл. Обычно это: «Будь хорошим и терпеливым, и будешь вознагражден».

– Весь мой опыт говорит, что такого никогда не случается.

Пенелопа бросила на него быстрый взгляд.

– Но это должно быть правдой. Потому люди и рассказывают сказки.

Деймиен опять просунул руку под волосы Пенелопы и пальцами стал шевелить локоны на ее шее.

– Когда люди станут рассказывать сказку про нас с тобой, они скажут, что сначала я проехал много-много миль, преодолел страшные препятствия, но в конце пути нашел девушку, которая ждала меня всю жизнь. Тебя. – Деймиен улыбнулся. – И ты стоила всех этих трудностей.

– У тебя медовый язык.

Улыбка Деймиена приобрела порочный оттенок.

– Нет, но ты подала мне хорошую мысль.

Щеки Пенелопы вспыхнули. Он совсем не пытался скрыть желание.

– Сейчас мы говорим о нашем браке по расчету.

– Как тебе нравится это слово – «расчет». – Деймиен опустился рядом с ней на бревно и начал снимать сапоги.

– Сейчас объясню. Мистер Уайт хотел, чтобы я вышла за него замуж и родила ему детей. Потом он собирался меня игнорировать и жить так, как ему вздумается. Я не захотела делать это для него и не стану делать для тебя. Я отказываюсь быть «удобной» женой, женой по расчету.

Деймиен стянул с себя второй сапог и отбросил его в сторону. Снял носки и сунул ноги в воду.

Его смуглые икры оказались рядом с ее стройными белыми ногами. Темные волоски кудрявились по его голеням и щиколоткам. Молодые люди сидели бок о бок, их плечи и бедра слегка соприкасались.

Пенелопу поразило странное впечатление чрезвычайной близости. Эту близость она ощутила сильнее, чем у себя в спальне, когда Деймиен ласкал и целовал ее. Сейчас его действия были непроизвольными, обыденными, словно у него было право вести себя с нею по-домашнему.

– Пенелопа, – начал Деймиен. В его голосе прозвучали опасные ноты. – Для меня путешествие в три тысячи миль за невестой – это совсем не расчет, и я проделал его не в поисках «удобства». Что это за расчет – оставить королевство на этого интригана, великого герцога? И не так уж мне «удобно» кивать и кланяться этому вашему клоуну регенту для того, чтобы Англия поддержала мой брак. – Деймиен положил ладонь на бедро Пенелопы. – И какое уж тут удобство – найти тебя и знать, что если я позволю себе с тобой все, чего так жажду, мои суеверные нвенгары объявят, что пророчество нарушено, и окажется, что я терпел напрасно? Нет, лично я не вижу тут ни расчета, ни удобства.

Пенелопа закусила губу.

– Я не имела в виду…

– Я женюсь на тебе, Пенелопа. Я сделаю все, чтобы исполнить пророчество и спасти свое королевство. Я хочу добиться этого приемлемыми средствами, но если мне придется перекинуть тебя через седло и увезти силой, я это сделаю.

Пенелопа подняла на него глаза, увидела окаменевшее лицо Деймиена и поняла, что он действительно это сделает.

Вернувшись в дом, Пенелопа столкнулась на лестнице с Петри, камердинером и телохранителем Деймиена. Тот ей поклонился. Мысли девушки витали неизвестно где, но она ответила на поклон.

– Ваше высочество, – обратился он к Пенелопе. – Я говорить с вами, да?

Петри владел английским значительно хуже, чем Деймиен, или Саша, или даже лакеи Руф и Майлз, тем не менее это ему не помешало, насколько слышала Пенелопа, одержать уже несколько побед над служанками из дома Трасков. У девушки не хватило духу отчитывать их за это, ведь собственный хозяин Петри был занят тем, что плел сети вокруг самой Пенелопы.

– Да-да, – кивнула в знак согласия Пенелопа. – То есть конечно.

– Пожалуйста, идти. – Петри поклонился и кивнул в сторону гостиной.

К счастью, комната был пуста – гости все еще наслаждались праздником. И это продлится почти всю ночь. Деймиен обещал танцы, костер, фейерверк.

Петри терпеливо ждал в середине комнаты. На столике стоял поднос с чашкой, кофейником и медом, как будто Петри тщательно подготовился к этому разговору.

Телохранитель Деймиена являлся прекрасным напарником для своего господина. Они были одного возраста и во многом схожи внешне. Красавец Петри, темноволосый и голубоглазый, производил страшные опустошения в женских сердцах всей округи. У Деймиена был тот же тип привлекательности, несколько грубоватой и очень мужественной, но пребывавшей под абсолютным контролем хозяина и при необходимости служившей ему как хорошо отточенный меч.

Красота Петри была подобна необработанному алмазу. Ему, в отличие от его господина, лоск и не требовался.

Он указал Пенелопе на кресло. Она села. Петри, как хороший слуга, тут же придвинул ей скамеечку для ног, потом налил кофе, добавил меда, как любила Пенелопа.

– Благодарю. – Девушка взяла чашечку и сделала маленький глоток. Петри кивнул и что-то пробормотал, как будто не знал фразы «не стоит благодарности».

Пенелопа вежливо указала на кресло перед собой, но Петри отказался сесть, он остался стоять, по-военному выпрямившись и заложив руки за спину.

– К сожалению, я плохо говорю по-английски, – начал он.

– Ничего страшного, – успокоила его Пенелопа. – Главное, не спеши.

Какое-то время Петри внимательно разглядывал кофейную чашку, поднос, потом глубоко вздохнул, словно то, что ему предстояло сказать, могло повлечь роковые последствия, но он тем не менее обязан говорить.

– Вы выходить замуж за Деймиена, да?

Пенелопа слегка покачала головой:

– Я еще не решила.

Петри подался вперед, впиваясь в нее острым взглядом голубых глаз.

– Нет. Выходите.

– Петри…

Он поднял вверх руку и сделал резкий рубящий жест.

– Если нет, вы – умирать.

Пенелопа отшатнулась. Он что, угрожает? Или просто не в состоянии выразить свою мысль по-английски?

– Что ты имеешь в виду?

Петри мрачно нахмурился.

– Я не знаю, как сказать…

– Если хочешь, можно послать за Сашей. Он хорошо говорит по-английски.

– Нет, – к удивлению Пенелопы, быстро возразил Петри. – Саша – нет.

– О! – Пенелопа начинала нервничать. Атмосфера насилия постоянно витала вокруг подданных Деймиена. Девушка чувствовала ее даже в показательных боях и схватках борцов. Она видела, что Деймиен доверяет Петри больше, чем стал бы доверять брату, но будет ли Петри сохранять такую же верность и ей, Пенелопе?

Петри сделал успокаивающий жест рукою, призывая Пенелопу оставаться в кресле и не волноваться, сам же подошел к двери, открыл ее и крикнул в коридор:

– Руф!

Через несколько мгновений у дверей гостиной появился один из рослых лакеев, которые повсюду следовали за Деймиеном, как верные псы. Руф и Петри обменялись несколькими фразами на нвенгарском. Руф бросил взгляд на ожидавшую продолжения Пенелопу и вошел в комнату. Петри прикрыл дверь. Руф поклонился.

– Я буду переводить на английский. – Он явно был горд, что в чем-то превосходит Петри.

Петри еще что-то произнес по-нвенгарски. Руф опять поклонился.

– Он говорит, он хочет, чтобы вы знали. Если вы не выйдете замуж за Деймиена, принц умрет.

У Пенелопы сжалось сердце, как будто нвенгар сказал ей что-то такое, что она и сама давно знала, только не хотела себе в этом признаваться.

– Что?

– Это пророчество, – с виноватым видом объяснил Руф. – Или оно сбудется, или принц умрет. Поэтому, если вы не выйдете за него замуж, не станете принцессой… – И Руф чуть отступил назад и слегка пожал плечами, как будто показывая, что не в его силах предотвратить последствия.

У Пенелопы пересохло во рту.

– Это ведь только предсказание. Слова и все.

Руф и Петри переглянулись. Руф что-то быстро сказал по-нвенгарски.

– Вы не понимать, – покачал головой Петри.

– Я знаю, вы с Сашей верите в пророчество, – попыталась объяснить свои чувства Пенелопа. – И Деймиен в него верит, хотя и говорит, что не верит.

Руф почесал голову и перевел для Петри ответ Пенелопы. Тот грубо хохотнул.

Вести разговор таким образом было очень неловко. Пенелопа с нетерпением ожидала, пока эти двое переговорят, а потом Руф перескажет все по-английски.

– Петри не верит в пророчества и в магию тоже не верит, – наконец произнес Руф. – Я – верю, но у Петри была суровая жизнь. Нет; он говорит, что Деймиена убьет не пророчество, а великий герцог.

Пенелопа вцепилась в подлокотники кресла.

– Кто?

– Великий герцог Александр Октавиан Лоран Максимилиан, глава герцогского совета.

Девушка вспомнила, что Деймиен упоминал имя «Александр», но она так и не поняла тогда, кого он имел в виду.

– Это великий герцог послал убийцу?

Руф кивнул и прорычал что-то по-нвенгарски.

– Он дурной человек.

Петри кивнул с мрачной усмешкой. Руф продолжал:

– Если принц Деймиен вернется без принцессы – значит, пророчество не сбудется. Нет пророчества, тогда… – Он замолчал, как будто не мог подобрать слова.

– Тогда – что? – Пенелопа схватилась рукою за горло. Деймиен никогда об этом не упоминал. Он говорил о кольцах, о любви, об их взаимном притяжении и ничего не сказал о том, что погибнет, если не привезет ее в Нвенгарию. Руф сделал знак в сторону Петри.

– Примерно так. – Он жестами показал, будто завязывает Петри глаза, ставит его у стены. Петри ждал, спокойный и неподвижный. Руф взял высокий серебряный подсвечник, поднял его к плечу, как ружье, потом очень похоже выполнил команды «готовься», «целься», «огонь». Из его губ вылетел звук, похожий на выстрел, а воображаемое ружье дернулось, целясь прямо в грудь Петри.

Пенелопа вскочила с кресла, закрыла лицо руками.

– О Господи! Вы говорите, они его расстреляют!

Лицо Руфа посветлело.

– Да. Правильное английское слово. Расстреляют.