Пенелопа и прекрасный принц

Глава 23

Пенелопа с удивлением уставилась на него. Ей не понравилась улыбка Александра. Блеск в его глазах показывал: он знает, что говорит.

Герцог оказался весьма привлекательным мужчиной, почти таким же, как Деймиен. Они были примерно одного возраста, оба темноволосые, с синими глазами и чуть более смуглой, чем у англичан, кожей. Синий нвенгарский мундир со множеством медалей рельефно облегал мускулистый торс, золотая лента великого герцога тянулась от широкого плеча к узкой талии.

Его панталоны сидели так туго, что Меган бы наверняка одобрила, они плотно обтягивали мощные бедра и скрывались в высоких кожаных сапогах. На руках без перчаток сверкал единственный перстень – рубин, составлявший пару багровому камню в ухе.

– Принцесса. – Голос Пенелопы зазвучал тише. – Сначала я не верила, но, получив наследственное кольцо и почувствовав силу пророчества, поверила.

Она искоса посмотрела на Деймиена, который стоял в расслабленной позе, как человек, не сомневающийся в собственных силах. Тем не менее, Пенелопа понимала, что, несмотря на собравшуюся у замка толпу, власть внутри замка принадлежит Александру. Он вполне способен приказать застрелить ее мужа, а тело бесцеремонно вывезти вместе с мусором.

– Я так и думал, что вы способны поверить, – заявил Александр своим глубоким, завораживающим голосом. Женщины наверняка дюжинами падали к его ногам. Он подозвал Пенелопу к столу, отодвинул кресло и предложил: – Присядьте, мисс Траск. Я должен вам кое-что показать.

Деймиен остался на месте. Пенелопа бросила на него вопросительный взгляд, он едва заметно кивнул ей. Тогда она высвободила руку и быстро подошла к столу, стуча по мраморному полу своими испачканными ботинками. Она понимала, что в старом дорожном платье выглядит просто ужасно. Ее волосы растрепались, к подолу прилипли комья земли. Но она гордо расправила плечи, бестрепетно встретила взгляд Александра и опустилась в кресло так, словно Александр пригласил ее на обед на Гросвенор-сквер. Он выдвинул ящик стола, вытащил оттуда длинный свиток, похожий на свернутую карту, и несколько маленьких серебряных дисков. Развернув бумагу, прижал ими все четыре угла свитка. Документ оказался не картой. Он весь был покрыт пляшущими строчками и тонкими, идущими в разные стороны линиями.

– Вы читаете по-нвенгарски? – спросил Александр. В отличие от Деймиена, который всегда подчеркивал свой акцент, герцог на английском говорил безупречно, его акцент был практически неощутим.

– Немного, – отвечала Пенелопа.

– Не имеет значения, здесь в основном имена. – И он пальцем указал на верхнюю строчку: Август Адольфус Аврелиус Лоран. Это, моя дорогая, первый нвенгарский принц, соправитель предка принца Деймиена.

– Да, я все это знаю. Я происхожу от него, то есть от его дочери.

Пенелопа чувствовала, как беспокойно топчется Саша, пытаясь заглянуть в свиток. Шанс увидеть новый документ с генеалогическим древом правящей семьи лишил его всякого страха.

– Нет, – возразил Александр притворно сладким тоном. – Не знаете. Посмотрите сюда. – Он провел пальцем по колонке имен, при этом его рубин сверкнул кроваво-красными искрами. – Линия идет без разрывов до 1567 года, где и заканчивается. Последняя в ней – принцесса Елизавета Амата Анастасия Рене. Вот тут говорится: «Она умерла бездетной».

Пенелопа вгляделась в неразборчивые строчки и с неохотой признала, что нвенгарские слова сообщают именно это.

– А теперь здесь… – Он сделал жест, указывая на другую колонку с именем Элизабет Бевридж наверху. – Я проследил сколько возможно ваше семейное генеалогическое древо, начиная с вашей матери, Симоны Траск, урожденной Брэдшоу. В вашем роду много знатных особ, несколько графских дочерей и дочерей виконтов. Элизабет Бевридж – ваша прапрабабка. Запись о ней сделана в Оксфордшире в 1560 году. – Он посмотрел на Пенелопу почти с симпатией. – Понятно, почему Саша ошибся. Имя человека, за которого вышла замуж последняя дочь принца Августа, было Бевридж, но это совсем другая семья. Та Элизабет Бевридж, от которой происходите вы, родилась на севере Англии, там же она вышла замуж за некоего Томаса Бевриджа и с ним переехала в Оксфордшир, а принцесса Элизабет вышла замуж за Джереми Бевриджа, рожденного в Оксфорде.

Пенелопа молча смотрела на линии и закорючки свитка. Никакой магии, никаких колец, никаких заклинаний, просто исторические сведения, тщательно собранные и записанные черным по белому. Волшебная сказка растворилась в действительности.

Она подняла руку, надеясь, что у нее не дрожат пальцы. На серебряном кольце блеснул солнечный лучик.

– У меня есть кольцо, которое передается в моем роду от матери к дочери. Оно – копия кольца Деймиена.

С каждым словом ее голос звучал все более уверенно. Кольцо было осязаемо, это талисман, который хранился в семье много веков. Линии на гербе затерлись, как буквы на римской табличке, отмечающей место древней переправы через Дунай.

– Куплено в магазине в Оксфорде в 1662 году, – парировал Александр. – Одной из ваших прабабушек. Хозяин сообщил этой даме, что оно принадлежит вашей семье.

Пенелопа сидела молча. Она не совсем поверила Александру, но вынуждена была признать, что сказанное им возможно.

И более чем вероятно. Смешно было поверить, что она и есть давно утерянная принцесса из сказочного королевства, в которой нуждается ее народ. Она – просто Пенелопа Траск, старая дева из Литтл-Марчинга в Оксфордшире, которая собирает народные сказки, переводит их и издает.

Истина состоит в том, что она любила сказки и хотела бы оказаться в одной из них. Чтобы однажды перед ней возник прекрасный принц, полюбил ее ради нее самой так, как никогда не любил Рубен Уайт или Магнус. И когда явился Деймиен, она не очень-то и пыталась сопротивляться ему.

В глазах у нее поплыло. Она оглянулась на Деймиена. Он – ее муж, она носит его ребенка. Это и только это есть истина.

Сквозь слезы Пенелопа заметила, что Деймиен не выглядит ни встревоженным, ни рассерженным разоблачениями Александра. Она поднялась, ноги ее дрожали.

– Ты знал это, – выдохнула она, глядя на Деймиена. – Знал, что я не настоящая…

Деймиен ответил ей грустным взглядом.

– Я знал, что у Александра есть эти бумаги. Но знал и то, что у Саши другие сведения. Он считает, что род не был прерван.

– Он ошибается, – заявил Александр.

– Мне нет до этого дела, – отвечал Деймиен. – Я знаю, что почувствовал, когда увидел ее.

– Но ты не знал этого, когда пустился в путь, – вдруг поняла Пенелопа. – Ты не знал, какою я окажусь.

Она заметила, как Деймиен с усилием сглотнул, но его взгляд оставался твердым.

– Пришлось рискнуть. Ставки были слишком высоки.

– Ты сказал бы мне, если бы узнал, что я не принцесса?

Принц надолго задумался:

– Я не знаю.

– Потому что я была тебе нужна ради Нвенгарии.

– Да.

По щекам Пенелопы покатились слезы.

– Мне нужен был только муж, – прошептала она. – Его любовь.

Александр осторожно убрал пресс-папье и свернул документ.

– Мне жаль причинять вам боль, – произнес он таким тоном, что казалось, он действительно сожалеет, как гостеприимный хозяин, который не желает доставлять гостю ни малейшего неудобства. – Но мои сведения единственно верные.

– Когда я увидел тебя, Пенелопа, – прервал его Деймиен, – то понял: Александр не прав.

Александр бросил на него взгляд, который можно было бы назвать удивленным. Пенелопа чувствовала, что великий герцог был очень умным человеком, а Сашей руководил фанатизм. Они похожи на два лица самой Нвенгарии: стальной интеллект, как у Александра, и бешеная страсть, как у Саши.

Деймиену пришлось выбирать, кому из них верить. Сейчас Пенелопе хотелось сказать мужу, что она понимает: он сознательно выбрал любовь, а не холодный расчет, выбрал и для себя, и для Нвенгарии. Понимает, что это был трудный выбор.

– Мы никогда не узнаем правды до конца, – негромко сказала она и взглянула на Александра. – Но я могу сама выбрать, кем мне быть.

– С вашей стороны будет очень глупо не вернуться назад в Англию, – заметил Александр.

Она коротко ему улыбнулась.

– Значит, я поступлю глупо. Но я нужна Деймиену здесь.

Саша негромко вскрикнул.

– Зачем вы спорите? Ваша светлость, не имеет никакого значения, что там в ваших бумагах. Она – настоящая принцесса. Она во всем следует пророчеству. Она любит принца, она приручила логоша, она исцеляет раны. Она вылечила меня. Посмотрите. – Он начал торопливо расстегивать сюртук, готовясь показать спину с закрывшейся ножевой раной.

– Саша! – резко одернул его Деймиен. – Не сейчас.

– Но ведь она исцелила меня. Мы нашли ее, как было предсказано. Она – настоящая принцесса.

Александр холодно улыбнулся:

– Человек может выздороветь после ранения, не будучи исцеленным принцессой.

Саша ткнул в него пальцем.

– Вас там не было. Я почти умер. Она вернула меня к жизни. Она вернет к жизни Нвенгарию. Она носит дитя принца!

– Саша! – Деймиен резко обернулся, его глаза сверкали гневом и страхом.

– Заткни свою пасть, идиот! – в тот же миг выкрикнул Эган.

Выражение лица Александра мгновенно преобразилось, взгляд из вежливо-скучающего стал вдруг напряженным и острым, как лезвие меча. Он вперил в женщину сверкающие глаза.

– Это правда? Не лгите!

Пенелопа коротко кивнула. Напряжение в зале быстро росло. Александр выглядел собранным и готовым к бою.

– Я надеялся, что принц не прикоснется к вам, – произнес наконец великий герцог. – Но он, видимо, не мог устоять перед красивой женщиной, ритуалами, знаменитым нвенгарским вожделением. Теперь, мисс Траск, раз вы носите сына принца, я не могу позволить вам уехать.

– Можешь, – резко бросил Деймиен. – Позволь ей жить как вдове в Оксфордшире. Ведь может родиться дочь.

– Это не имеет значения. Ты и сам знаешь. Мальчик потребует свое королевство, а девочка будет претендовать на происхождение от Августа, невзирая на то, что линия прервалась.

– Черт подери, оставь ее в покое!

– Есть выход, – задумчиво проговорил Александр. Свиток сам собою свернулся в его руке, и герцог сунул его в стол. – Когда он будет мертв, выходите за меня замуж, Пенелопа, и заявите, что ребенок мой.

Зажмурившись, Пенелопа затрясла головой. Александр заговорил убеждающим тоном:

– Это лучше, чем вместе с ним идти на казнь. Я спасу вашу жизнь, но, клянусь, в Нвенгарии никогда больше не будет принцев.

– Деймиен совсем не похож на своего отца! – воскликнула Пенелопа. – Он мягкий и добрый, ему бы в голову не пришло казнить женщину.

– Конечно, нет. Но он спокойно обманул ее, чтобы заставить выйти за него замуж и заманить ее в свою постель. – Александр подошел ближе. – Поймите, мисс Траск. Ведь если присмотреться к нему внимательнее, то легко можно разглядеть в нем сумасшедшего. Это как игра света. Раз увидев ее, вы всегда будете помнить, что сумасшествие никуда не делось.

Пенелопа набрала в легкие воздуха, чтобы сказать герцогу, что он не прав, но слова замерли у нее на губах. Она вспомнила о случаях, когда Деймиен смотрел на нее холодным как лед взглядом, вспомнила, как в ванной комнате в Литтл-Марчинге он молил ее не дать ему стать таким, как отец.

– Вы тоже видите, я знаю, – победным тоном воскликнул Александр. – Согласны?

Пенелопа молчала.

– Это не имеет значения, – вмешался Деймиен. – Ты хочешь править Нвенгарией, как будто это компания по перевозке грузов. Чтобы был доход. Хочешь, чтобы она работала, как хорошо смазанный механизм. Но Нвенгарии нужно другое. – Он махнул рукой в сторону витражного окна. – Ей нужна волшебная сказка, принц и принцесса. Люди хотят любить и ненавидеть. Им нужно чувство, а не бездушная машина. Открой окно, Александр. Послушай, чего они хотят.

Александр выглядел так, словно собирался застрелить их всех на месте, но вместо этого жестом велел лакею открыть тяжелую раму одного из арочных окон.

Из лежащего внизу города долетел мощный гул. Пенелопа даже различила голос Тита, но сильнее всего звучал пульсирующий крик толпы: «Деймиен. Деймиен. Деймиен. Деймиен».

– Я унаследовал титул принца-императора, – спокойно продолжал Деймиен. – Но править я буду по воле народа.

– Я тебе этого не позволю, – твердо заявил Александр.

– Если ты убьешь меня и хоть пальцем коснешься Пенелопы, они разорвут тебя на куски.

Александр бросил взгляд в сторону окна. Глаза его сверкали холодным огнем. Пенелопа видела, как вздымается его грудь. Его обуревал гнев, но этот гнев был не диким и бездумным, а разумным и ясным. Он четко осознавал, что пошло не так, и искал способ исправить ошибку.

– Возможно, если… – начала Пенелопа, но умолкла, когда солдат у окна вскрикнул и упал на пол с залитым кровью лицом.

– Что за черт! – воскликнул Эган и потянул нож из-за пояса. Они полились в зал через окно. Их было, по крайней мере, два десятка. Быстрые, темные, гибкие, словно змеи. Двигающиеся с неуловимой для глаза скоростью. Только что их не было, и вот они уже здесь. Окружили солдат безмолвным кольцом. Захватили всех: военных, Александра, Пенелопу, Деймиена, его друзей.

Это были мужчины, высокие, мускулистые, но лишь мгновение назад они совсем не были людьми. У каждого – грива густых черных волос, каскадом падающих на плечи. Каждый укрыт лишь звериной шкурой, свисающей с бедер. Их человеческие лица портили только немного острые линии челюстей, а широкие темно-синие глаза смотрели странно.

– Логоши! – воскликнула Пенелопа. – Это логоши.

Деймиен молчал, а Эган разразился грубым смехом.

– Черт меня подери! Вулф не стал звать свою мамку, он позвал папку и всех папкиных дружков. – Эган хлопнул Деймиена по плечу. – Деймиен, ну тебе, парень, везет!

– Это не везение, – отозвался принц.

Пенелопа вскрикнула.

– Ты велел Вулфу их привести?

Деймиен коротко кивнул:

– Я думал, что мне понадобится собственная армия.

Солдаты с побелевшими лицами смотрели на логошей. Конечно, прежде никому из них не доводилось видеть этих созданий, но все они знали, кто они такие и на что способны.

Логош у окна произнес с мощным нвенгарским акцентом:

– Мы служим принцессе.

Деймиен развел руками и улыбнулся Александру своей прежней обаятельной улыбкой.

– Я бы на твоем месте дважды подумал, прежде чем причинить вред Пенелопе. Это ее охрана. Принцесса и логош. Ты помнишь легенду?

Александр заговорил так, словно видел нечто недоступное остальным.

– Принцесса вылечила логоша и заслужила его вечную благодарность. И его племени – тоже.

– Ты и правда читаешь волшебные сказки, – удивился Деймиен. – Именно это и нужно нашему народу – легенды. Реформы закончатся, а легенды – это навсегда.

– Но ведь она на самом деле не принцесса, – упорствовал Александр. – Она самозванка.

– Ты думаешь, это имеет значение? Была сказка, а теперь она стала былью. Только это им и нужно. Она им нужна.

– Им нужен я, – рявкнул Александр.

– Пенелопа, подойди к окну. Поприветствуй свой народ. Видишь?

Подхватив дрожащими руками юбки, Пенелопа двинулась к окну, пройдя между двух полуголых мускулистых логошей.

Они не поклонились ей и не улыбнулись, а просто повернулись вслед, не сводя с Пенелопы своих странных глаз.

Она шире приоткрыла тяжелую оконную раму и выглянула наружу.

В городе, у подножия замка, стояли люди – море цветов и голосов.

Увидев Пенелопу, все они пришли в полное неистовство, перестали скандировать имя Деймиена. Вместо этого поднялся безудержный радостный гул, волна восторга, которая подхватила и Пенелопу. Она вскинула обе руки, ликующие вопли, если такое возможно, усилились.

Пенелопа оглянулась и протянула руку:

– Деймиен!

Он подошел к жене. Нвенгарские медали позвякивали. Волосы принца были в пыли, подбородок небрит. Выглядел он почти так же, как в тот день, когда она его впервые увидела: очаровательный мужчина, подхвативший ее на дороге и начавший обольщать прямо на Холденовском лугу.

Он встал в оконном проеме. Крики радости волнами покатились к замку. Знамена развевались. Деймиен взял лицо Пенелопы в ладони, наклонился и поцеловал ее.

Пенелопа услышала, как закричал Тит, как отозвалась толпа, но чувствовала она лишь голодный поцелуй Деймиена. Она забросила руку ему на шею и встала на цыпочки, дотягиваясь до его губ.

Внутри помещения выругался Эган. Пенелопа прервала поцелуй, огляделась и вовремя заметила, что один из солдат вытащил пистолет и стал целиться в Деймиена.

Сверкнуло пламя, запахло порохом. Принц швырнул Пенелопу на пол и прикрыл ее собой. Пуля разбила стекло. Логош бросился в атаку.

Еще один логош, очень маленький, быстро скользил вверх по стене, потом нырнул в окно.

– Вулф! – закричала Пенелопа, когда он перепрыгнул через нее и бросился к герцогу.

Деймиен тоже вскочил на ноги и кинулся за Вулфом. Путаясь в юбках, поднялась и Пенелопа и побежала за мужем, успев заметить, что Петри оттащил Сашу с дороги, а Эган бросился на помощь Деймиену. Двое мужчин оторвали взбесившегося логоша от Александра и отшвырнули его в сторону.

Александр лежал на полу, его прекрасный синий мундир был разодран в клочки, лента великого герцога превратилась в кучку позолоченных ниток. Лицо Александра побелело как мел. Из раны на животе струилась кровь. Он с трудом дышал.

Вулф приземлился рядом с Пенелопой и превратился в мальчишку, еще не успев коснуться пола. С окровавленными губами и пальцами он обнял ее за талию своими детскими ручками.

Она мягко отвела его в сторону и стала на колени перед Александром. Петри расстегивал на нем остатки мундира.

– Рана смертельная, – провозгласил он.

Деймиен был мрачен. Пенелопа отбросила влажные волосы с холодного лба герцога.

Его полные боли глаза смотрели на нее, но никак не могли сфокусироваться.

– Я не дам ему победить, – проговорил он.

– Вам нельзя двигаться, – умоляющим тоном произнесла Пенелопа.

Александр поискал ее руку.

– Мисс Траск, вы должны обещать мне, что не выпустите монстра на свободу.

Пенелопа взяла ледяную руку Александра в свои ладони.

– Я буду следить за ним. Обещаю.

У нее за спиной выстроились логоши. Дрожащие от страха солдаты сдались. Логоши, снова превратившиеся в людей, выглядели так же спокойно, как до начала схватки.

– Скажите моему сыну… – Александр замолчал, пытаясь собраться с силами. Из его рта потянулась струйка крови.

– У вас есть сын? – чуть слышно спросила Пенелопа.

– Скажите ему, что я его люблю, – прошептал Александр. – И скажите, чтобы не стыдился меня.

– Я о нем позабочусь, – сказал Деймиен, становясь на одно колено возле герцога. – Клянусь.

– Не ты, – прошептал Александр, глядя на Пенелопу невидящими глазами. – Она.

Пенелопа стиснула его руку.

– Я не дам вам умереть.

К Пенелопе подошел Саша.

– Она – настоящая принцесса, – склонился он к лежащему Александру. – Она может вас вылечить.

Александр насмешливо улыбнулся, хотя было ясно, что он ничего уже не видит.

– Я не уверен.

– Принесите мне воды, губку и бинты, – скомандовала Пенелопа. – И травы: лаванду и ромашку.

Петри с беспокойством взглянул на Деймиена.

– Это смертельно, ваше высочество. У него разорван желудок.

– Неси, – резко бросила Пенелопа.

Петри вскочил на ноги и кинулся из зала.

Деймиен помог жене сдвинуть китель, рубашку и разорванный пояс лосин. Пенелопа приложила руки к кровавой каше, в которую превратился живот герцога. Кровь толчками лилась прямо ей на пальцы, она чувствовала неровное биение его сердца. Она понятия не имела, что нужно делать, просто чувствовала, что должна справиться.

Пенелопа прикрыла глаза, позволила мыслям рассеяться. На их место явилась успокаивающая тьма. И вот у нее перед глазами возникла картина – не его кости и мускулы, а неразбериха крестиков и черточек, которые надо было разместить в определенном порядке. Складывая их в уме, Пенелопа испытывала неподдельное удовольствие – перечеркнуть одно другим, соединить ту линию с этой. Все распуталось, все стало на место. Законченная картина заставила ее улыбнуться. Она почувствовала удивительную легкость во всем теле.

Александр резко вдохнул. Пенелопа раскрыла глаза.

Герцог не отрываясь смотрел на нее ясным, осмысленным взглядом. На его лице отражалось недоверчивое изумление, но щеки уже вернули себе прежний цвет, дыхание и сердцебиение выровнялись. Все раны на его теле подсохли и затянулись. Одни только темные пятна свидетельствовали, что он вообще был ранен.

Петри стоял рядом с Пенелопой. В руках у него был кувшин, с которого звонко падали капли воды. Эган с открытым ртом заглядывал через плечо Деймиена. Сам Деймиен смотрел на жену с удивлением, за которым угадывались любовь и гордость.

– Видите? – воскликнул Саша так, словно не случилось ничего особенного. – Я же говорил, она – настоящая принцесса'

Королевскую свадьбу назначили через неделю. Когда герцогине, ответственной за протокол, сообщили эту новость, с ней сделалась истерика.

– Через неделю?! Я не могу устроить королевскую свадьбу через неделю! Банкет, приглашения…

Деймиен успокоил ее, сказав, что хотя свадьба и будет простой, коронацию герцогиня сможет готовить много месяцев и она станет самым пышным событием во всей истории Нвенгарии.

Качая головой, герцогиня удалилась. С нею ушел и помрачневший Саша, который наверняка станет ей объяснять, что Деймиен несколько эксцентричен.

Оставался вопрос, что делать с Александром. Деймиен поместил великого герцога под домашний арест – никаких темниц, угрюмо заявил он. Однако надо было что-то решать. Через неделю Деймиен приказал стражникам, выбранным Петри из новой дворцовой гвардии, доставить Александра в маленький рабочий кабинет принца.

Александр сидел в удобном кресле лицом к лицу с Деймиеном. Деймиен выбрал эту комнату потому, что здесь было меньше всего позолоты, мрамора, драпировок и резной мебели. Она выглядела как большой кабинет в простом деревенском доме, а Деймиену как раз хотелось простоты.

Сложив пальцы домиком, Александр ждал, пока Деймиен вынесет свой приговор. Лицо его казалось совершенно спокойным, словно он всего-навсего ждал исхода скачек, которыми лишь мельком заинтересовался.

Деймиен начал без всяких околичностей:

– Знаешь ли, я думаю, твои реформы вполне разумны. Я просмотрел все твои записи и схемы. В них есть смысл, особенно если учесть, что Нвенгарии придется соревноваться с остальной Европой в промышленности и в то же время не дать себя проглотить более крупным рыбам.

– Приятно услышать, что ты одобряешь, – с некоторым сарказмом отвечал Александр.

– Более чем одобряю. Я собираюсь их утвердить. Они соответствуют моим собственным представлениям. Однако твой проект преобразования правительства не пойдет.

– Тем не менее, перестройка нужна. Наша система устарела уже через сто лет после того, как ее ввели.

– Возможно, – согласился Деймиен. – Она неразумна и делит власть слишком непропорционально, но придется потерпеть. Единственный способ провести полную перестройку – это навязать ее народу, если понадобится, силой. На это я не пойду. Лучше постепенные перемены. Я созвал совет магов.

– Слышал. – Глаза Александра потемнели от гнева. – Большинство из них были лояльны по отношению к твоему отцу, и теперь будут сопротивляться всем твоим нововведениям.

– Знаю.

– В герцогском совете у тебя тоже много врагов. Я им не нравился, но только не нравился. Принца-императора они ненавидят ненавистью, которая копилась столетиями. Это совсем другое.

Деймиен кивнул, играя серебряным кольцом у себя на пальце.

– Буду разбираться с каждой проблемой по мере ее возникновения. Я никогда не считал, что быть принцем-императором Нвенгарии такое уж безопасное занятие.

– Зачем ты вернулся? – вдруг тихо спросил Александр, бессильно свесив руки с подлокотников. – Я имею в виду, в первый раз, когда Миск привез тебе кольцо. Ты мог бы уехать куда угодно и послать Нвенгарию к черту. У тебя есть собственные деньги, ты популярен в Европе.

Деймиен и сам много раз думал об этом. Он вспомнил вечер, когда Миск явился в его покои в Париже и лакеи опустились перед ним на колени. В тот миг ему открывались две дороги: одна – трудная жизнь принца-императора, вторая – одинокое существование всеобщего любимца, богатая, безмятежная, полная удовольствий.

– Она позвала меня, – ответил он. – Это единственное объяснение, которое я могу придумать. Меня позвали Нвенгария и, наверное, пророчество. Сейчас я не могу представить себе жизни без Пенелопы.

Александр следил за ним внимательным взглядом.

– Когда ты смотришь на нее, чудовище в тебе исчезает. Ты выглядишь безумно влюбленным, и ясно, что ты никому не позволишь обидеть ее, и прежде всего самому себе.

Деймиен всегда считал, что Александр слишком проницателен, и это ему вредит.

– Я и дальше намереваюсь беречь ее, – сказал принц, чувствуя, как расплываются в улыбке его губы. – Попробуй влюбиться, Александр. Это сделает твою жизнь… интереснее.

– Благодарю, но – не стоит. Мне и так интересно жить.

– Слова человека, который никогда не плавал в этих водах. Ты мог бы утонуть с удовольствием.

Александр ответил ему холодным взглядом.

– Сомневаюсь. – Он прикоснулся к затянувшейся ране на животе. Петри позаботился, чтобы его синюю с золотом герцогскую ленту тоже починили. – Тем не менее, я научился никогда не спорить с магией.

– Могу тебя поздравить. Но пора решать, что теперь с тобой делать.

Темные брови Александра поползли вверх.

– Должен признаться, что был готов в любой момент оказаться перед расстрельной командой.

Веселость Деймиена мигом улетучилась.

– Я не такой, как мой отец, и не стану казнить каждого, кто меня раздражает. Когда такое происходит, теряешь не только врагов, но и друзей.

– Но если щадить каждого, – заметил Александр, – враги непременно этим воспользуются. Нападут, потому что будут знать, что ты не станешь с ними бороться.

– Я не говорю, что не стану бороться с врагами. Говорю лишь, что не верю в действенность казней по произволу. Я намереваюсь учредить суды, жюри присяжных, советы и тому подобное. Больше не будет ночных похищений людей. Не будет темниц. Не будет внезапных расстрелов.

Александр невесело рассмеялся:

– Ты не продержишься и недели.

– Посмотрим. – Глаза Деймиена сузились. – Что касается тебя… У тебя действительно много сторонников. Многие влиятельные люди в нашей стране восхищаются тобой. Если я решу тебя казнить, то для нашего непостоянного в привязанностях народа ты можешь превратиться в мученика, стать знаменем моих противников.

Александр сидел, не двигаясь, лишь кровавый рубин горел в его ухе на фоне черных волос.

– Ты никогда не сможешь доверять мне, если я буду рядом.

– Не смогу. – Деймиен повернул кольцо на пальце. – Я хочу иного. Хочу, чтобы ты работал на меня где-нибудь в другом месте. При европейских дворах, особенно в Англии. Ты же не хочешь, чтобы Габсбурги или Оттоманская империя проглотили нашу страну? Я тоже этого не хочу. Ты уже много сделал, чтобы этого не произошло, но тебе надо посмотреть мир и понять, что на уме у наших врагов. Анастасия многое делает, но она слишком фанатична в своей ненависти к Австрии, а потому многое упускает. Мне нужен человек с более беспристрастными суждениями, который был бы за Нвенгарию, но не обязательно против всех остальных.

– И ты доверишь мне эту миссию?

– Да. – По губам Деймиена пробежала улыбка. – Потому что ты никогда не призовешь сюда армию Пруссии или Австрии, Чтобы свергнуть меня. Если привести германских солдат, они могут решить остаться и пригласить своих вождей. Чтобы расплатиться с наемниками, нужно очень много денег. Я могу довериться тебе потому, что ты любишь Нвенгарию так же, как я. И вероятно, даже больше.

Александр задумался.

– Значит, ты отправляешь меня в ссылку. Наказание, которое будет для меня горше, чем смерть.

– Я не настолько тебе верю, чтобы оставить здесь. А за границей ты мне нужен. Это будет не ссылка, если только ты сам не захочешь так думать. Ты сможешь приезжать сюда, когда пожелаешь. – Деймиен помолчал. – Ты мне действительно нужен, Александр. Я не могу тебе верить в том, что касается меня, но верю, что для блага Нвенгарии ты можешь сделать очень многое.

Александр с гордым видом откинулся в кресле.

– А мой сын?

– Что – твой сын?

– Ему будет позволено меня сопровождать? Или он останется здесь как заложник?

Деймиен посмотрел на него долгим взглядом.

– Ты ожидаешь от меня подобной жестокости? Ты должен знать, что Пенелопа никогда бы не позволила мне использовать мальчика в качестве заложника. Делай как хочешь. Увози, оставляй… Если оставишь, Пенелопа о нем позаботится. Позаботится о школе и всех этих вещах, в которых женщины разбираются.

– Его собственная мать очень мало им занималась, – заметил Александр. – Хотя это не значит, что она его не любила.

– Позволь выразить тебе сочувствие в связи со смертью Сефронии. – Голос Деймиена звучал мягче.

Александр передернул плечами, словно эта смерть для него ничего не значила, но Деймиен прочел в его глазах настоящую скорбь.

– Ее смерть была быстрой. В конце.

– Сделай это, Александр, – попросил Деймиен. – Ты нужен мне в Англии. Нам, возможно, потребуется помощь регента против России, Австрии, против турков, но я тоже ему не доверяю. В Англии нужен человек с сильным характером, чтобы держать в узде самого регента и его советников. Мне нужен человек, которого они знают и который может быть беспощаден. Нужен клинок.

Александр приподнял брови.

– Ты хочешь, чтобы я их запугал?

– Вот именно. Я умею их обхаживать, обольщать, но регент все еще считает меня принцем-дилетантом. В моем обществе ему приходит в голову только сравнивать наших лошадей, покои, любовниц. А с тобой он не будет знать, как себя вести. Ты его приведешь в ужас. – При этой мысли Деймиен улыбнулся.

– И все же в тебе есть жестокость, Деймиен, – сказал Александр, потом помолчал, глядя на Деймиена с непроницаемым выражением. – Хорошо. Я помогу тебе.

Деймиен взглянул на него с легким удивлением.

– Значит, ты согласен?

– Мне, как ты сказал, действительно нужна сильная Нвенгария. Я тебе не доверяю, но буду делать для этой цели все, что смогу. Знаешь, в какой-то степени у нас получится то, что я задумывал с самого начала: публичная фигура, которой будет поклоняться народ, пока я буду трудиться над созданием эффективного государства.

Разумеется, Деймиен тоже не доверял Александру, но полагал, что глупо разбрасываться подобными союзниками. Александр был, без сомнения, человеком, которого желательно иметь на своей стороне. Он с удовольствием воображал себе трепет регента, когда его посланец начнет торговаться. Жалкое будет зрелище. Деймиен почти сожалел, что не увидит этого своими глазами.

Кроме того, Деймиен сознавал, что Александр ни на минуту не оставит его самого без наблюдения, будет постоянно выискивать признаки, что принц начинает повторять своего отца. Великий герцог, несмотря на всю свою беспощадность, действительно любит Нвенгарию, он готов отдать жизнь за ее свободу и процветание. Обо всем этом думал Деймиен, глядя на Александра, но ни одна из этих мыслей не отразилась на его лице.

– Отлично, – только и сказал он, поднялся и взял в руки бутылку нвенгарского бренди. – Давай за это выпьем. А потом мне следует заняться приготовлениями к свадьбе.

Он подал бутылку и стаканы Александру. Оба сами налили себе бренди, внимательно осмотрели стаканы и жидкость и одновременно сделали по глотку.

Осторожность не помешает.