Пепел

Пролог

Я медленно ехал по ночной улице, тускло освещаемой фонарями, когда увидел ее.

Нет, не так.

Я медленно ехал по ночной улице, тускло освещаемой фонарями. Лобовое стекло машины заливало, как будто его поливали из брандспойта.

Нет, опять не так.

Я медленно ехал по ночной улице, тускло освещаемой фонарями. Лобовое стекло моей машины заливало, как будто его поливали из пожарной пушки. Брандспойт — это название наконечника этой пушки. Устаревшее название.

Я люблю точность. Со своей предыдущей пассией я расстался, потому что она не могла отгадать в игру синонимов название столицы Бразилии. После того случая, я открыл Википедию прямо на своем смартфоне, набрал слово «Бразилиа» в поисковике и вслух зачитал ей все подробности переноса столицы 21 апреля 1960 года. Почему зачитал вслух? Потому что я вообще сомневался, что она умеет читать. Я не люблю глупость. И люблю точность.

Так вот. Я медленно ехал, машину заливало, фонари тускло горели по обе стороны дороги. И тут я вижу ее.

Она шла под проливным дождем, босая и без зонта. Просто шлепала голыми ногами по асфальтовым лужам. Можете себе это представить? Ее черная рубашка насквозь промокла и прилипла к телу, волосы мокрыми сосульками свисали до лопаток. На ее плече висела сумочка, а на ремешке болтались туфли на высоких каблуках.

Я медленно подъехал к ней, чтобы не окатить водой, и опустил стекло в машине.

— Эй, у вас все в порядке? — спросил я неровным голосом по — русски.

Она посмотрела на меня и улыбнулась. Широко, искренне и по — детски. С ее ресниц стекала вода, тушь была размазана по лицу. Она улыбнулась мне, а потом потянула руку и вытащила наушники, которые я не заметил.

— Я просто музыку слушаю, — ответила она на чистом русском, и я улыбнулся.

Не прогадал.

— Под проливным дождем?

— Да. Это здорово, — она улыбнулась еще шире.

— Ты замерзнешь насмерть, — я рассмеялся, а затем продолжил, — Ты далеко живешь?

— Нет, на Суур — Амеерика.

— Садись, я тебя довезу

Она пожала плечами, потом посмотрела по сторонам и спросила, прищурившись:

— А ты не маньяк?

— Нет, — я покачал головой и улыбнулся, — Просто добрый самаритянин

Она прыснула, открыла дверь моей машины и села на пассажирское сиденье. На коврике под ней мгновенно образовалась лужа. Хорошо, что у меня салон кожаный, иначе вовек не высушу.

Я поехал вперед, а она, молча, смотрела в окно. Потом взяла свой мобильник, потыкала в экран пальцем и убрала его в сумочку, предварительно забрызгав дверцу машины.

— На перекрестке направо, — сказала она, — третий дом.

— Понял. Что слушаешь?

— Разное. Под настроение, — она снова улыбнулась и стала закручивать волосы пучком на голове.

— Не боишься одна так поздно возвращаться?

— А ты? — она вскинула бровь.

Очень сексуальный жест.

— Нет. Я на машине, и я мужчина. Что со мной станется? — сказал я, переводя взгляд на дорогу.

Из — за ливня приходилось ехать очень медленно, и меня это раздражало. Я любил свою машину и любил выжимать из нее максимум, а сейчас все ее лошадиные силы дремали под капотом.

— У меня хороший удар правой, — ответила незнакомка, — Как тебя зовут?

— Меня? — от неожиданности я чуть не подпрыгнул.

Я совсем не собирался знакомиться с какой — то сумасшедшей, которая ходит босиком под дождем.

Честно.

— Тут разве еще кто — то есть? — с издевкой сказала она.

— Нет. Эрик. Меня зовут Эрик.

— Очень приятно, Эрик. Нортман? — она хихикнула.

— Нет, не Нортман. Поклонница сериалов про вампиров? — я снова невольно улыбнулся.

— Нет, но Настоящую кровь смотрю только из — за него, — она расхохоталась.

— А тебя как зовут? — зачем-то спросил я.

— Хм, это сложный вопрос, — промычала она.

— В смысле?

— Если я скажу тебе свое настоящее имя, мне придется тебя убить, — наигранно грозно сказала она и фыркнула.

— Скажи не настоящее, — я пожал плечами.

— Дана.

— Дана, так Дана. Ты не ответила, почему так поздно ходишь по улицам?

— Шла с работы.

— Где работаешь?

— В баре, неподалеку от места, где ты меня забрал. Мы на месте.

Мы. Местоимение, именительный падеж, множественное число. Простое слово из двух букв. Почему тогда от него у меня внутри что — то дрогнуло, сорвалось вниз и бухнуло в пропасть?

Она уже надела туфли, открыла дверь машины и собралась выходить. Помедлив, она повернулась и сказала:

— Спасибо, добрый самаритянин. Будь осторожен на дороге.

С этими словами она выпорхнула из машины и скрылась в темноте подъезда. Я покачал головой, ругая себя за беспечность, и поехал домой.

Если бы я только знал, как изменится моя жизнь в следующие несколько недель, я никогда не подобрал бы ее. Даже, если бы на улице шел снег, а она была бы голая.