Перелом

7

Меня вызвал к себе Главный:

— Кира Петровна, очень вас прошу зайти.

Даже «очень прошу». Что, интересно, ему понадобилось?

После обхода зашла в кабинет. Главный сообщил, что мне придется срочно поехать в Москву на конференцию аллергологов. Должен был ехать сам, но...

— Вступило, — сказал он по-простецки, потирая поясницу. — Радикулит взыграл.

— Позвольте, Николай Максимович, а при чем тут я? Рядовой врач, даже без степени...

— Тут не степень важна, а конкретные знания. У вас в отделении было несколько случаев тяжелой аллергии, и вы с ними неплохо справлялись, я даже взял кое-что из ваших историй болезни для моего доклада. С его текстом я вас ознакомлю. Разумеется, он будет под двумя именами — моим и вашим. Расскажете о своих больных, поделитесь опытом. Пусть видят, что и мы в нашей глубинке не лаптем щи хлебаем.

Вот оно как: взял мои истории болезни, а мне — ни слова. Если б не «вступило», так бы ничего и не знала... Впрочем, теперь это в обычае...

— Так могу я на вас рассчитывать?

— Я же не умею выступать.

— Когда-нибудь надо научиться.

— Да и нельзя мне ехать. На кого я оставлю отделение?

— Хотя бы на Нину Константиновну. Понимаю, что замена неудачная. Так это же всего на несколько дней.

— А главное, — все еще сопротивляюсь, — что я понимаю в аллергии?

— В ней никто ничего не понимает. Твердят как попугаи: болезнь века. Лекарственные препараты, бытовая химия, то да се. Вы как-то высказывали дельные мысли на этот счет, связывали аллергические синдромы с конкретными препаратами. Вот и повторите свои соображения там.

— Легко сказать: повторите! Одно дело здесь, в кругу своих, другое там, перед светилами...

— Не боги горшки обжигают. И не спорьте, я уже сообщил в оргкомитет, что поедете вы. Номер в гостинице перебронирован на вас. Прокатитесь, отдохнете, побродите по магазинам...

А и в самом деле, почему бы не поехать? В Москве не была уже лет десять. Ездила в том давно-давно прошедшем. Жила в общежитии, по трое-четверо в комнате. Теснота, шум... А тут — отдельный номер в гостинице.

Соблазнила меня, в сущности, идея «побегать по магазинам». Валюну очень нужна зимняя куртка с капюшоном, на «молнии» снизу доверху. Из Москвы кто-то привозил не так давно. По справедливости, куртка нужна не одному Валюну, Мите — тоже. Но тот большого значения одежде не придает, одень его хоть в мешок. А на две куртки денег не хватит...

— Ладно, поеду.

— Умница! — расцвел Главный и погладил меня по руке.

Терпеть не могу, когда меня трогают...

Выписать командировку, получить аванс, передать отделение Нине Константиновне (она — в цыплячьем ужасе) — на все это ушла половина дня. Поезд отходит утром, прибывает вечером. Главный заверил: встретят, отвезут прямо в гостиницу.

Бежала домой еще засветло, возбужденная, будто даже помолодевшая. Давно никуда не ездила, засиделась, да, засиделась... Город сиял золотыми маковками на ранней вечерней заре. Красно-розовыми, нежно-веселыми были старинные стены и башни. А вокруг них с криком носились стаи ворон. Видно, что-то случилось в их вороньем царстве. Так и я всполошилась перед поездкой — впору лететь и каркать.

А вот и дом мой — старинной постройки, со своим каменным, особым лицом. Даже сейчас приятно о нем вспоминать, хотя он мне уже чужой. Две кариатиды, глядя из-под локтей скругленных рук, равнодушные к холоду, подпирают карниз по обе стороны входа. Мраморная лестница, стрельчатые окна с разноцветными стеклами, лепнина вверху... Все это несвежо, давно не ремонтировано — но мой дом! Помнила его, сколько себя. Совсем была маленькой, когда отцу, ответственному работнику, старому большевику, дали в этом доме квартиру. Роскошную по тем временам, половину бывшей барской. Одной половине досталась мраморная лестница, другой — черная. Я гордилась, что у нас — мраморная. Сколько было играно на этой лестнице в детстве...

Думая о прошлом, заглядываю в давно прошедшее — в детство. Детство тоже было не одно. Оно было рассечено, разрублено войной на три части.