Перевоплощение

ПОВТОРНО РОЖДАЮЩИЕСЯ ЛАМЫ ТИБЕТА

Власть в Тибете принадлежит перевоплощающемуся духовенству. Главных лам почитают как перевоплощения древних святых, обратившихся в веру принцев и царей и бодхисатв, которые из жизни в жизнь возвращаются, чтобы руководить остальными и участвовать в делах государства. Далай-лама, верховный из повторно рождающихся аббатов, считается перевоплощающимся бодхисатвои Авалокитой. Он является политическим главой всей страны и правит своей империей монахов и мирян из огромного дворца Потала в Лхасе.

Почти таким же важным лицом, обладающим даже большей святостью, является таши-лама — духовный глава государства, представляющий собой воплощение верховного Будды Амитабхи и пребывающий поэтому вдали от политических дрязг в древнем монастыре в Ташилхунпо.

В настоящее время суверенитет Тибета защищает британская корона. У тибетцев нет ни малейшего желания видеть чужеземцев в своей стране. Они боятся, что начнется эксплуатация их богатейших природных ресурсов. Однако в последние годы была выработана более либеральная позиция. В огромном дворце в Лхасе устроено электрическое освещение, строится радиостанция, а последний далай-лама стал счастливым обладателем автомобиля.

Единственным перевоплощенным ламой за пределами Тибета является верховный аббат в Бэйцзине[16]. Большинство желающих попасть в Тибет именно через него достигают необходимых договоренностей. В его храме находится всемирно известная статуя владыки Майтрейи, или грядущего Будды. Как полагают, это изваяние высотой более двадцати одного метра было вырезано из одного дерева.

Хотя Тибет ныне и является штаб-квартирой ортодоксальной церкви буддизма с далай-ламой в качестве папы римского, он был одной из последних великих стран, обращенных в буддизм. До девятого века тибетцы были каннибалами, а их религия представляла собой разновидность шаманства, называвшегося бон. Нередко совершались человеческие жертвоприношения, а народ жил в постоянном страхе перед демонами и духами, не дававшими им покоя в повседневной жизни.

Когда буддизм дошел до этой странной северной страны, ему предстояло решить трудные и опасные задачи. Нужно было подчинить демонов власти буддийского закона. Народу, поголовно неграмотному, необходимо было дать образование. Пришлось покорять и расселять в разных районах воинственные кочевые племена. К чести буддизма, надо сказать, что менее чем через сто лет на огромном Тибетском плато уже печатались книги. Местные цари и принцы были обращены в буддизм, строились монастыри, а жрецы секты бон в черных шапках были изгнаны в горы. Каннибализму был положен конец, и людей больше не приносили в жертву. На смену невежеству пришло образование, и тысячи молодых людей, облачившихся в желтое одеяние, стали учеными и учителями.

И эту перемену произвели именно законы перевоплощения и кармы. Эти две истины усмирили дикий народ и заложили основы тибетской цивилизации. Однако старые верования не так-то легко забыть. Элементы древней веры бон, слившись с потоком индийской буддийской мысли, породили тибетский буддизм.

Культ повторно рождающихся будд возник только через несколько столетий после обращения Тибета в буддизм и отнюдь не был частью индийского культа. В Индии произошли печальные перемены. Оправившиеся от поражения брамины занялись искоренением буддизма на его родине. Многие индийские священники бежали в другие страны, некоторые из них бывали в Тибете и осели там. Позднее и тантрический культ мигрировал на север и сыграл свою роль в видоизменении буддизма. Так возник ламаизм, который можно определить только как смешение нескольких верований, доминирующим тоном в которых является буддийская философия.

Перевоплощающаяся иерархия появилась около тринадцатого века, и с этого времени ее власть возрастала. Всевозможные далай-ламы и регенты столь успешно пропагандировали эту доктрину, что в результате установилась абсолютная диктатура.

Согласно ламаистским доктринам, перевоплощающийся будда совершает это незамедлительно. Поэтому на поиски нового воплощения отряжается депутация, которая должна найти младенца, родившегося в момент кончины ламы. Часто им приходится сталкиваться с колоссальными трудностями в процессе обнаружения и выбора этого ребенка. Члены депутации разыскивают какой-нибудь знак или символ, подтверждающий перевоплощение. Как-то раз во время поисков преемника далай-ламы комиссии посчастливилось увидеть младенца всего шести месяцев от роду, который вставал на ноги в своей кроватке и декламировал «Алмазную сутру». Если никаких чудес не происходит, то перед ребенком держат различные предметы и среди них один, принадлежавший предыдущему воплощению. Если он коснется вещи усопшего священнослужителя, то это считается знаком перевоплощения. Когда все остальные средства не помогают, то прибегают к жеребьевке. На практике осуществляется определенный демократизм, потому что ребенка, выбранного в качестве воплощения, могут найти и в скромной крестьянской семье.

Кончина последнего далай-ламы около пяти лет назад повлекла за собой неожиданные сложности. Никак не могли отыскать перевоплощение. Вся иерархия сознавала серьезность положения, ведь это означало конец всей системы. В поисках преемника комиссии и депутации добрались даже до северных провинций Индии. Как сообщило «Ассошиэйтед Пресс», перевоплощение обнаружили наконец на большом народном празднике. Ребенка забрали в Лхасу.

Среди перевоплощающихся лам есть несколько настоятельниц монастырей, почитаемых по всей стране за их благочестие и ученость. Более всех прославилась настоятельница Самдинга. Этим монастырем управляет женщина, имя которой на тибетском языке звучит как «Изысканнейшее Красноречие, Женская Энергия всего Добра». В надежно запертом зале, куда никому нет доступа, покоятся мумифицированные останки всех предыдущих воплощений этой достойнейшей женщины. Здесь же когда-нибудь поместят, набальзамировав, ее нынешнее тело. У этой аббатиссы есть обязанность, от исполнения которой она не может уклониться: один раз в течение каждой жизни она должна войти в эту страшную гробницу и воздать почести превращающимся в прах останкам своих предыдущих личностей.

Тибет являет собой пример компромисса в буддийских учениях. Хотя перевоплощение и считается великим законом, вера в существование демонов процветает попрежнему. Изготавливаются амулеты всевозможного назначения, в изобилии всяческие заклинания и магические формулы, и любое событие в жизни сопряжено с церемониалом и жертвоприношением. Есть молитвы, предназначенные для наклеивания над дверями или раскладывания под постелью; существуют ритуалы для обеспечения урожая и мантры для защиты стад. В Тибете так много священников — каждый четвертый из посвятивших себя служению священным орденам, — что они стали обязательными участниками любого дела. Теологические нужды взяли верх над благородными доктринами Будды.

Священнослужитель необходим для защиты мирян от различных злых духов, которых гораздо больше, чем живых людей; для предсказания будущего, чтобы выпрашивать предзнаменования, и для планирования удачного перевоплощения. Еще не рожденному должно быть обеспечено счастливое существование, живший должен быть уверен в благоприятном повторном рождении, умирающего необходимо провести через таинство смерти, а покойнику — гарантировать приятное временное пребывание в Сукхавати[17]. Так возникает постоянный круговорот религиозной жизни. В центре всего — удачное повторное рождение. Но в суматохе церемоний закону кармы отводится скромное место. Имеются мантры, простое повторение которых вслух уничтожит карму ста жизней. Есть и молитвенные мельницы, нескончаемое вращение которых наполняет радостью даже небеса. Существуют молитвенные флаги, которые, развеваясь, распространяют благой закон. И именно водяные колеса, вращающиеся огромные молитвенные барабаны, обеспечат тысячи безбедных существований.

«Бардо», тибетская книга мертвых, является бесценным руководством к повторному рождению в Тибете. Когда умирает перевоплощающийся настоятель монастыря, рядом с ним сидит священник и читает формулы повторного воплощения; оказывается, в то время, когда происходит переход к смерти, сознание умирающего может временно помрачиться и он забудет приемы перевоплощения. К тому же саттва после смерти в течение короткого времени парит над телом и в этом состоянии особенно нуждается в руководстве. Поэтому священнослужитель шепчет на ухо умирающему указания, необходимые для обеспечения его немедленного повторного рождения в подходящей окружающей обстановке. Считается, что саттва, услышав наставления, тотчас же овладеет собой и со знанием дела продолжит свой путь, избавившись таким образом от иллюзии промежуточных фаз.

Как пишет Шлагинтвейт в своей книге «Буддизм в Тибете»: «Признание греха влияет на счастливый метемпсихоз. Упоминание имени Будды в формуле прошения гарантирует прощение всех грехов, совершенных в предыдущих существованиях». В этом высказывании примерно обрисовано положение дел не только в Тибете, но и в значительной степени в Китае и Японии. Объяснить, каким образом идея прощения греха попала в буддизм, можно, только исходя из психологии человека. Он предполагает, что если ему многое не простится, то у него останется слишком мало шансов на спасение.

В своей статье «Перевоплощение в тибетском буддизме» Мид приводит следующую цитату: «Ламы высшего ранга и воплощенные бодхисатвы обычно ведут дневники, записывая в них события повседневной жизни. Они перечисляют свои дела за каждый день, месяц, год и цикл жизней, чтобы выяснить, было ли их существование исполнено постоянного духовного прогресса… Они утверждают, что если кто-нибудь не сможет перечислить свои поступки за вчерашний день или прошлый месяц в то время, когда все его способности пребывают в порядке, то как же он сможет сохранить в целости и неприкосновенности Пурва Джанману-смрити (память о событиях своих предшествующих существований), когда смерть расстроит его способности?» В монастыре Ташидинг в Сиккиме есть фреска с изображением Бхавачакры, или Колеса Закона[18], разделенного на шесть секторов, олицетворяющих шесть состояний бытия. Три отдела верхней половины колеса называются локами, наивысшая из которых представляет собой обиталище богов, вторая — обиталище полубогов, а третья — местопребывание людей. Нижняя половина колеса тоже состоит из трех частей, самая нижняя из которых, нарака, представляет ад, а два других отсека — состояние призраков и состояние животных.

После смерти саттва перемещается из физического бытия в один из этих отсеков сообразно поступкам и заслугам. Если саттва была добродетельной, то может отправиться в жилище богов, где и будет пребывать в радости и веселье, пока не истощится ее хорошая карма. Если же карма оказалась чрезмерно дурной, саттва направляется в нараку, в ужасающие условия, где и будет оставаться в течение времени, определяемого ее недостаткам. В случае превосходной и истинно философской кармы саттва войдет в нара-локу, место пребывания человеческих существ, то есть она незамедлительно родится снова для физического бытия.

Саттва может достичь нирваны только в образе человека. Прежде чем станет возможным освобождение, ее карма должна заслужить существование в образе человека. Ни одна из частей колеса не соответствует нирване, состоянию будды, изображенному двумя фигурами вне колеса. Обладателю ключей к нирване нет места в цикле трансмиграционного существования. Следует также упомянуть, что в каждой из шести частей колеса помещена маленькая фигурка будды. Считается, что просветленный принимал иллюзорную природу этих шести миров и, войдя в каждый из них одновременно, проповедовал закон, гарантируя таким образом созданиям всех сфер конечное спасение. В буддийской философии ничто не может быть напрасным. В конечном итоге все живые существа должны достичь нирваны.

Для северных буддистов колесо с его шестью частями иллюзорно. Пребывание в состоянии бога, призрака, зверя или полубога — всего лишь часть иллюзии бытия. Единственная реальность — это состояние будды; следовательно, это колесо — колесо иллюзии. Ни одна из его частей не является реальной. Ось колеса образуют три твари, олицетворяющие глупость, гнев и похоть. Это иллюзорные чувства, привязывающие саттву к бытию, и, пока эти три огня не угаснут, освобождение невозможно.

В буддийском тексте, переведенном с корейского языка, можно прочитать следующее: «Множество живых существ переселяются с места на место в пылающем доме, и, пока они не освободятся от алчности, лишь очень немногие из них достигнут Небесного Дворца». Пылающий дом — это сфера страстей и желаний, небесный дворец — нирвана.

По краю Бхавачакры изображены двенадцать сегментов, называемых ниданами. Ниданы представляют собой двенадцать состояний существования от рождения до рождения и расположены как часы на циферблате. У этого цикла от рождения до рождения нет иного конца, кроме нирваны. Однако многие буддисты ясно понимают, что круг, по существу, и есть цикл. Каждое повторное рождение — это шаг вперед, приближающийся день освобождения.

Тибетцы — странный народ и странным же образом интерпретировали законы Просветленного. Но, подобно всем остальным людям, они по-своему ищут счастья, покоя и освобождения. Они — хороший народ, и среди них есть несколько мудрых и просвещенных лам, значительно превосходящих своими фундаментальными знаниями западных ученых. Для большинства есть молитвы и мантры, а для тех немногих, кто понимает больше, есть срединный путь, дорога Будды, которая, извиваясь среди таинств повторных рождений, приходит в конце концов к великому покою.