Перстень шаха

Путь в милицию

Человек, о котором пойдет рассказ, как оперативник, неординарный, и читатель сможет в этом сам убедиться. Спросите, в чем же состоит его неординарность? Наберитесь терпения и почитайте. Его фамилия -- Мацаев, имя и отчество -- Виктор Алексеевич. Виктор по-гречески -- победитель. Но ближе к делу. Рассказывает наш герой.

-- Родился я в городе Воронеже в районе улицы Беговой -- это Северный микрорайон, окраина города. Здесь когда-то устраивались конные бега, потому и улица так названа. Из детства помню, что Воронеж после понесенных в войну разрушений быстро отстраивался и становился еще краше. Восстанавливались старые заводы, строилось много новых промышленных предприятий. Все трудились с победным огоньком, радовались мирному труду. В общем, жизнь вокруг кипела.

В каждой семье было много ребятишек. Между собой мы общались, знали, у кого где работают родители. Почему-то запомнилось, что было немало семей, где имелись судимые: у кого отец, у кого дед. Но Родину любили все: и несудимые, и освободившиеся из мест лишения свободы. Так было.

Одни мои сверстники с наших улиц занимались кражами, другие увлекались разведением голубей и содержанием разных птиц. Между прочим, меня голуби тоже сильно увлекали, но это отдельный разговор. И была огромная тяга у многих из нас к спорту. Ребята, занимавшиеся спортом, в нашей среде были особенно авторитетны. В восемь лет и я занялся вольной борьбой. Мне и моим друзьям крепко повезло: на нашей улице жил заслуженный тренер России по вольной борьбе динамовец Сергей Иванович Горожанкин. Как-то подошел он к нашей ребячьей ватаге и стал интересно рассказывать и про спорт вообще, и про вольную борьбу, занятия по которой вел среди подростков на «Динамо». В общем, посоветовал не балбесничать и не гонять без толку по улицам, а прийти на «Динамо» и начать тренировки. Мне, к примеру (может, чтобы подзадорить и увлечь), сказал, что из меня-то уж точно толк будет. Я страшно обрадовался, ведь кто сказал-то -- сам Горожанкин! Сергей Иванович был изумительным человеком. И скольким мальчишкам дал он путевку в жизнь! Назову лишь одного из тех, кому он помог войти в большой спорт: Александр Тамбовцев, ставший в 1985 году чемпионом страны по вольной борьбе. Да разве только он?

С легкой руки Горожанкина стал и я заниматься борьбой. Тренироваться нравилось. Скажу без хвастовства, у меня неплохо получалось. В 14 лет я уже выиграл чемпионат области по вольной борьбе и другие соревнования.

Отцом с мамой, братьями своими я гордился и горжусь: честные, порядочные люди. Отец, Алексей Иванович, -- фронтовик, после войны работал на заводе «Электросигнал». Мать, Мария Денисовна, трудилась на заводе тяжелых механических прессов.

Родителей на работе уважали и почитали, и мне за них никогда не было стыдно. У матери был брат Калашников Павел, который в войну совершил замечательный подвиг, он служил в органах военной контрразведки в звании капитана на Калининском, Западном, 3-м и 2-м Белорусских фронтах, но это отдельный разговор.

По-прежнему я упорно тренировался, часто выступал на разных соревнованиях по линии спортивного общества «Динамо» и, как правило, побеждал.

В двадцать лет был призван на срочную в ряды Советской Армии. Со службой повезло. Не исключаю, что и тут помогли мои активные занятия спортом. Да и внешне я, видимо, «сгодился». А дело в том, что меня направили в Москву, служба проходила в районе Кунцево, там, где раньше располагалась известная дача Сталина. Служба была ответственной, да это и понятно: мы охраняли отдых и покой руководителей государства. Многие из них к нам, охранникам, привыкли, здоровались за руку, расспрашивали о жизни, о семье. Мне, к примеру, довелось общаться с такими знаменитостями, как маршал А. А. Гречко, начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота генерал армии А. А. Епишев, председатель комитета госбезопасности СССР Ю. В. Андропов и другими государственными деятелями.

Служба пролетела быстро. Последние полгода, из-за полученной на одном из соревнований травмы (повредил колено), меня перевели дослуживать в подмосковный район Ногинска, откуда я и был демобилизован на «гражданку».

Как и каждый срочник, думал, конечно, об устройстве дальнейшей жизни. Если честно, то хотелось и далее заниматься спортом, хотя и понимал, что не буду же бороться всю жизнь. И все-таки решил пока не уходить из большого спорта.

Мне предложили поехать в Литву -- в город Каунас и продолжить заниматься вольной борьбой там -- в Литве этот вид спорта был развит слабо. Согласился. Выступал опять же за общество «Динамо» и стал мастером спорта, чемпионом Литвы. И вот там-то мне и посоветовал мой тренер Иванов, чтобы я не терял время даром, а поступал в Каунасскую среднеспециальную школу милиции. Поступил. Нас, воронежцев, было в том наборе пять человек. Держались кучкой, знали, что в основном воронежцев после распределения направляют в Московскую область. До окончания учебы было еще немало времени. Я старательно занимался и, конечно, -- принимал участие в соревнованиях. Все шло нормально. За время учебы несколько раз отличился. Первый раз -- это когда приехал в Воронеж курсантом первого курса. Было так. Я с двумя девчонками стоял у театра оперы и балета. День был теплый, солнечный, девчонки, особенно одна из них, Лена, были прекрасны. Лена что-то рассказывала, и все смеялись. И вдруг подходят к нам три амбала, и среди них -- иностранец. Как я после узнал, студент из Алжира. Двое других -- нашенские, вроде как сопровождали его. Вид троицы ничего хорошего не предвещал, я это понял сразу. И вот алжирец бесцеремонно хватает Лену за руку, говорит, что она ему нравится, и тянет за собой. Двое других принимают при этом устрашающий вид. Лена в слезы, пытается вырваться, но бесполезно. И вдруг алжирец достает нож и подносит к ее лицу. Девушка в ужасе кричит...

Вот тут-то я и применил один свой приемчик, отчего нож у иностранца выпал, а рука повисла как плеть. Его напарники, не дожидаясь своей порции, бросились бежать. А я вызвал, как положено, милицию. Нашлись свидетели, что иностранец грозил девчонкам ножом. Алжирца задержали, отправили вначале в больницу, а после, как стало известно, его перевели на учебу в Минск. Этим делом, точно не помню, занимался следователь... не то Седых, не то Соловьев. Так что первую милицейскую проверку на прочность прошел в родном городе.

Другого преступника задержал тоже будучи еще курсантом школы милиции. Это было в апреле 1978 года. Я и еще два курсанта-литовца находились на дежурстве от Ленинского РОВД г. Каунаса в городском парке. К нам приблизилась группа местных ребят, мы с ними поговорили и пошли дальше. Все же, что случилось потом, было как во сне. К парням, с которыми мы только что разговаривали, подъехал на мотоцикле парень и выстрелил в одного из них из обреза. Тот с разбитой головой грохнулся на землю, а остальные просто остолбенели и стояли как в каком-то шоке. Тем временем мотоциклист, пытаясь уехать, стал разворачивать мотоцикл, но тот заглох. Бросив его, он с обрезом в руках стал убегать. Изо всех кто был свидетелем этого дикого случая, в том числе и нас, троих курсантов, за мотоциклистом побежал один я. Гнался километра два. Пытаясь меня испугать, преступник стрелял вверх, но я продолжал преследование. Конечно же, был риск, что он остановится и выстрелит в упор. Но этого, к счастью, не случилось. Я его догнал, свалил на землю и скрутил руки, связав их ремнем.

За это задержание я был награжден Почетной грамотой министра внутренних дел СССР Н. А. Щелокова. Грамоту вручал при всем личном составе начальник школы. Потом мне пришлось не один раз ходить в суд в качестве свидетеля. Кто же был этот убийца на мотоцикле? Оказалось, что его девушка ему изменила и стала встречаться с другим парнем. Этот парень-то и был среди ребят, с которыми мы разговаривали во время дежурства. Подъехав на мотоцикле, ревнивец вроде бы хотел только попугать своего соперника, но выстрел оказался смертельным. Преступник был осужден к двенадцати годам лишения свободы.

...Наконец учеба в школе милиции закончена. Началось распределение. Меня упрашивали остаться работать в Каунасе или любом другом городе Литвы. Предлагали должность оперуполномоченного. Но я настойчиво добивался направления в Воронеж. Сколько же можно жить на чужбине? И так -- два года в армии, потом учеба в школе милиции. Своего добился: в октябре 1979 года я был назначен оперуполномоченным нашего Советского РОВД. Так в звании лейтенанта началась моя оперативная служба в органах внутренних дел.

Начальником Советского отдела милиции был в то время Василий Иванович Глазков, а заместителем начальника по оперативной (теперь -- криминальной) работе -- Мурат Владимирович Багаев. Он мне сразу понравился: грамотный, воспитанный, хороший юрист-практик. Не хитрил и не мудрил, как некоторые, все вещи называл своими именами. Начальником уголовного розыска, то есть моим непосредственным руководителем, был Алексей Яковлевич Журавлев. Он с большим пониманием относился ко всем оперативникам, но особенно был внимателен к молодым. Так что в этой части мне с начальством крепко повезло.

Еще обучаясь в школе милиции, я, вполне естественно, многое думал-передумал о своей дальнейшей службе. Не раз представлял и фантазировал, как буду раскрывать преступления. Но мечты и фантазии это одно, а конкретная работа -- совсем другое. Все как-то случалось неожиданно, а потом надо было много думать и крутиться-вертеться. А если преступлений несколько и сроки по их раскрытию поджимают? Тут уж без волнений не обходится и пахать приходится, что называется, днем и ночью, на износ. Такая уж служба у сотрудников уголовного розыска, и они не должны быть равнодушными и спокойными, если преступления не раскрываются и преступники находятся на свободе. Но это общие слова, хотя они и отражают непростую специфику нашей работы. К трудностям службы я был готов и не был настроен пасовать. Кроме того, был хорошо подготовлен физически, что очень важно. В 1981 году поступил в ВГУ на юридический факультет, в 1986 окончил его. И еще об одном не могу не сказать: я и тогда не пил и не курил, и сейчас, находясь на пенсии, не пью и не курю. Для большинства бывших, да и нынешних оперативников выглядел как белая ворона. Ведь как бывает в реальной жизни -- оперативники пьют, если преступление раскрыто, и пьют, если раскрытие по каким-то причинам не идет.

Однако лучше я вспомню о раскрытии тех дел, которые оставили в моей душе и памяти самый глубокий след. У каждого из них были свои особенности, да и люди, совершавшие те или иные преступления, были самыми разными. Память сохранила множество фамилий, имен, кличек, конкретных ситуаций, которые, возможно, кому-то и в чем-то могут быть полезными. Да, вот еще о чем забыл сказать -- о моей зоне обслуживания. Она была велика. В нее входили сады в районе улицы Острогожской и сады Советского района от улицы Острогожской до поселка Малышево, а еще полностью поселок Западный, улица Дорожная, частично поселок Малышево, от микрорайона энергетиков вплоть до стрельбища. Зона непростая, но особое беспокойство доставляли мне сады, где совершалось немало краж и других правонарушений, в том числе и убийств.