Перстень шаха

Ночной взрыв

На каждом дежурстве в составе оперативной группы у меня случались какие-то сюрпризы. Было это и в то ночное дежурство, о котором пойдет речь. В целом оно проходило тихо и спокойно, каких-то серьезных ситуаций не возникало, хотя выезды по телефонным звонкам и были. Но вот уже заполночь в дежурную часть райотдела поступили один за другим три звонка. Звонила женщина, проживавшая по улице Жигулевской. Каждый раз она, плача, говорила, что муж напился, выгнал ее из дома, кричит и грозит, что взорвет дом вместе с нею. Дежурил по отделу Василий Иванович Рыжков. Он и попросил меня сгонять на Жигулевскую и разобраться. Пояснил, что дежурная машина в отъезде, участковый отсутствует по семейным обстоятельствам, и послать больше некого. Да и звонившая голосила, что в случае беды найдет потом на милицию управу. Вот такая была запевка.

Ехал я на Жигулевскую улицу и думал: что же это там за подрывник нашелся? И чем собирается взрывать? Лезли в голову и всякие другие мысли. Почему, к примеру, улицу назвали Жигулевской? Уж не из-за «Жигулевского» ли пива? Может, и так, ведь рядом пивзавод, вот и придумали назвать улочку Жигулевской...

Подъехал к обычному частному домишке. Ко мне подбежала пожилая женщина и слезливо стала рассказывать то, что, собственно, я уже знал: муж напился, а пьяный он дурак-дураком, выгнал ее на улицу и даже во двор не пускает. Ну и грозится взорвать дом вместе с нею. Чем хочет взорвать -- она не знает. Сказала, что держит в кулаке какую-то железку. Что за железка, где он ее взял, -- неизвестно, хотя не больно верится, что взорвет. Небось просто пугает, но ведь домой-то не пускает, а сколько же можно на улице торчать?!

Прежде чем войти во двор, я спросил, как зовут ее мужа. А звали его Алексеем Ивановичем -- дядей Лешей, и был он простым работягой на заводе. Ему около 60 лет, собирается на пенсию. Из-за чего напился, жена пояснить не могла, сотый раз повторяла, что пьяный он дурак, а из тверезого -- хоть веревки плети.

Как только я открыл скрипучую калитку и вошел вместе с женщиной во двор, тут же услышал грозный окрик:

-- Не входи, сука, убью!

Учитывая, что время ночное, я взял с собой фонарик, но и без того вовсю светила луна и вокруг было светло и тепло. Кончался май-месяц, и было хорошо слышно, как где-то рядом в саду громко переливались соловьиные трели. Подумал: ведь и послушать соловья некогда, всё пьяными дядями Лешами приходится заниматься... По крику просек, что сидел он, согнувшись, на какой-то дровяной куче; рядом сарай, а в отдалении, почти в самом углу участка, скособоченный и без двери туалет. Двор был пуст, просвечивался луной, а мы стояли около калитки, как бы в тени дома, и дядя Леша мог нас и не видеть. Он еще раз пригрозил:

-- Не подходи -- взорву!

Стою и думаю: как бы узнать, чем же он хочет взорвать и как пьяного дядю Лешу можно успокоить? Спросил у жены.

-- Ясно чем, -- зло буркнула та. -- Дать еще выпить!

-- Так дайте, пусть выпьет, а потом разберемся, -- предложил я.

-- Нету у меня ничего, всё выжрал! -- сказала раздраженно жена. -- Да и не поверит он мне, -- добавила устало. Значит, надо придумывать что-то другое, стал размышлять я, стоя сбоку дома. Меня дядя Леша не видел, зато я его видел как на ладони. Но надо было действовать. Я еще разок специально поскрипел калиткой и громко крикнул:

-- Это я, дядь Леш, ваш участковый. Ты чего людям спать не даешь? Взорвать грозишься? Шутишь или в самом деле? Чем взорвать?

Ответа не было долго, потом услышал:

-- А ты, участковый, покажись на свет, дай на тебя поглядеть.

«Хорошо, что в форме приехал, вон как обернулось», -- подумал я, выйдя из тени. Пока мужик меня разглядывал, я шепнул хозяйке:

-- Буду уговаривать, так не мешай и со всем соглашайся. -- Понимал, что разбушевавшийся хозяин зол на нее за то, что не дала денег на спиртное. С этого, собственно, и разгорелся сыр-бор. Было слышно, как дядя Леша бурчал, грозя жене, что отметелит ее, побьет, порежет, ну и опять -- взорвет. Обзывал ее разными нецензурными словами. Я пока не перебивал, пускай выговорится. Заметил, что моему появлению он даже чуть ли не обрадовался: есть теперь кому пожаловаться на жену, которая его не понимает.

-- Так чем взорвешь-то? -- вновь крикнул я. -- Или шутишь?

-- Не шучу, у меня граната, -- услышал ответ.

-- Какая?

-- Лимонка.

-- Где взял?

-- Не помню...

«Всё он помнит, но не хочет говорить», -- подумалось мне. В Северном районе города, там, где шли жестокие бои с немцами, находили столько всякого оружия, что не сосчитать: и пулеметы, и автоматы, винтовки, гранаты, снаряды, патроны разных калибров. Оружие искали с помощью острых шомполов в земле, потом выкапывали и приводили в должный вид. Значит, и дядя Леша купил лимонку у кого-то из таких копачей, на всякий случай, а может, и сам нашел. Не исключено, прячет и еще какое оружие -- проверить потом надо. Но что же делать? Ведь по пьяни может запросто и сам подорваться. Думать надо, думать... Жена сказала, что никакая у него не граната, а небось кусок железа с завода припер. «Небось»... А если граната? Уж тогда не сошлешься на небось. Надо проверить, должен же он знать, из чего состоит граната.

-- А чека-то у гранаты на месте? -- кричу.

-- Была, да уронил куда-то... -- послышалось с дровяной кучи. -- Можа, в дрова упала...

Ничего себе, «можа, в дрова!..» Значит, чеку выдернул и сидит с зажатой в кулаке гранатой? Рванет же, если забудется и разожмет ладонь.

-- Ну а где сама граната? -- уточняю.

-- В кулаке она. Рука аж занемела! Щас брошу куда-нибудь...

Вот это номер!.. И куда же он ее бросать собрался?..

А дядя Леша опять загудел на жену, грозя ей и обзывая по-всякости. Я палец к губам -- ей, молчи, мол. А сам говорю:

-- Да не ругай ты ее, она и так, бедная, плачет. Говорит, сама бы с тобой пивка попила. Я обещаю, что не трону и пивка достану. Соображаешь? Смотаюсь на пивзавод и куплю у охранников пяток бутылок.

-- Не брешешь? -- недоверчиво протянул дядя Леша.

-- Клянусь!

-- А куда же теперь гранату девать? -- поинтересовался он, и я растерянно завертел головой по сторонам. Без чеки ее придется только взрывать, но где? Справа и слева люди живут. Куда-то выходить -- вдруг споткнется, и тогда ему калпец. А если бросить в туалет? Стоит в отдалении, да и сам развальня-развальней. Авось новый потом сделает. Заинтересовавшись пивком, хозяин меж тем уже приставал с расспросами к жене:

-- Нюр, а Нюр, правда, участковый сказывал? А?

-- Правда-правда!

-- И ты попьешь?

-- Вместе попьем...

-- Дядь Леш, -- перебил я. -- Ты туалет свой видишь?

-- Ну-у?

-- Так вот, отойди к забору, где вишенка цветет, и как только я скажу «три», бросай гранату в туалет, а сам сразу падай на землю. Понял? Не стой, понял?

-- Понял-понял, -- прогудел дядя Леша.

Жену я попросил уйти от греха подальше, а сам, отойдя к забору и проследив, пока хозяин приблизится к вишенке, стал громко считать. Сказав «три», плюхнулся на землю. Жду взрыва, а его нет. Поднял голову:

-- Ну? Чего не бросаешь?

В ответ слышу:

-- Думаешь, так просто? Это тебе не мячик запустить.

-- В армии-то служил?

-- Служил, а гранату не бросал.

-- Хватит болтовней заниматься! При счете «три» бросай, а сам ложись, понял?

Я снова стал считать. Видел, как дядя Леша размахнулся и легко кинул гранату точно в открытый проход туалета. Когда прижался к земле, раздался глухой взрыв. Хозяин хоть и был пьян, но тоже вовремя распластался. Волна вонючего воздуха с «фрагментами» нечистот пронеслась по двору. Зажав нос, я выскочил на улицу -- слава богу, думал про себя. Ведь всякое могло случиться. Мог запросто и уснуть на куче дров с гранатой в кулаке. Как без чеки-то ее было бы взять?

Раздались хлопанья дверей разбуженных взрывом соседей и тревожные голоса:

-- Что громыхнуло?.. Откуда?..

Пришлось успокаивать народ. Попросил хозяйку позвать мужа и идти с ним в дом. Тот уже поднялся и, ворча, стряхивал с себя разлетевшиеся какашки. Я же поехал на машине за пивом. Раз обещал -- надо выполнять. Пиво привез, но с ними не пил. Этого еще не хватало. Но надо было видеть гордость дяди Леши, что пивом его с женой угостил сам участковый!

Концовка в этом деле была самой обычной. Приехав под утро в райотдел, я доложил дежурному, что с семейным конфликтом разобрался на месте. Об оружии у дядя Леши выяснил той же ночью. Кроме гранаты, которой он хотел попугать жену, никакого оружия у него больше не было. Думаю, что не обманывал. Через неделю дядя Леша сделал новый туалет, о чем доложил при очередной нашей встрече. Меня теперь считал своим спасителем.

Вот так-то. Чего только не бывало в моей службе, а тот туалетный ночной запашок и соловьиное пение вспоминается до сих пор...