Первая капля (Триллер Чарли Фокса №4)

ПЕРВАЯ КАПЛЯ

В третий раз за это утро я крепко зажмурился, абсолютно и определённо зная, что вот-вот умру. Вокруг кричали люди. Множество людей, но перспектива умереть в компании ничуть не смягчала ужаса.

У меня сжался желудок, когда мы начали падать. Падение, пожалуй, даже близко не описывает наше ужасающее падение. Скорее, это было падение с грохотом. Бесконечное ревущее падение. Волосы хлестали по лбу, порыв ветра откидывал щёки назад, обнажая зубы в последней, похожей на посмертную маску, улыбке.

Я просто молил, чтобы это выражение не осталось со мной после смерти .

В противном случае, хотя мне, несомненно, предстояло умереть молодым, похоже, мне не суждено было оставить после себя красивое тело.

Затем мы достигли дна, и американские горки перешли в стадию сжатия.

Прежде чем я успел поблагодарить судьбу, я пережил ещё один первый спуск, мы поднялись на небольшой подъём и влетели в левый поворот, настолько крутой, что колёса открытой машины, в которой я ехал, словно выскочили из колеи и покатились боком к внешней стороне поворота. За жалким ограждением до земли должно было быть не меньше пятнадцати метров.

Американские горки были построены из того, что показалось моему недоверчивому взгляду наспех сколоченной пачкой старых железнодорожных шпал. Я пытался убедить себя, что их проверяют, ревностно и ежедневно, и владельцы тематического парка были бы глупцами, если бы допустили, чтобы с их клиентами, которые платят за них, что-то случилось.

Но где-то в глубине души я уже слышал закадровый голос, рассказывающий о драматическом восстановлении после аварии.

И разве деревянные подставки не должны так сильно дребезжать и трястись? Мы так сильно вибрировали, что у меня даже зрение расплывалось. Скрип балок, когда мы проезжали по ним, был подобен скрипу сломанных костей, трующихся друг о друга. Я точно знал, что эта проклятая штука трясётся прямо под нами. Я мог представить себе каждый вылетевший гвоздь.

Ещё один резкий поворот, ещё один резкий рывок вниз, заставивший меня крепче схватиться за ручку на спинке переднего сиденья.

Куриный бар. Когда мы поднимались на первый подъёмник, я мысленно поклялся, что, что бы ни случилось, не сдамся и не удержусь за него. Сейчас мне было всё равно.

«Господи Иисусе!» — вскрикнул я.

Сидевший рядом Трей Пелцнер прекратил размахивать руками и кричать ровно на столько времени, чтобы бросить на меня тот совершенно презрительный взгляд, который по-настоящему под силу только пятнадцатилетним мальчишкам.

«О, чувак , — сказал он. — Ты такой старый».

Последние несколько дней я пытался держаться с этим мальчишкой спокойно. Пытался быть на его уровне. Пытался стать ему другом. Тем, с кем он действительно не прочь был бы провести время, а не терпеть невольную, вынужденную компанию.

Уничтожать.

***

Начав идти на спад, дела сами собой обрели новый импульс.

Что-то вроде американских горок, наверное. Только без подъёмов.

В данном случае колонна вагонов затормозила последними тормозами, и мы медленно, с грохотом, вернулись на станцию. Если бы мы не заплатили по пятьдесят долларов с человека за привилегию попасть в парк, подобные пытки были бы запрещены Женевской конвенцией.

Как только возбуждение утихло, Трей потерял всякую активность. Он погрузился в угрюмое молчание, словно его только что отключили от сети. Если угрюмость можно приравнять к крутости, то он был самым крутым парнем в округе.

Я уже достаточно хорошо разобрался в правилах поведения на аттракционах, чтобы понимать, что по дороге туда и обратно полагается выглядеть скучающим до слёз. Только в минуту-другую ужаса, маскирующегося под веселье, разрешалось визжать и махать руками. На самом деле, это было почти обязательно. Держаться за мёртвую голову было величайшей бестактностью . По подростковым меркам я только что заказал лапшу Pot Noodle в трёхзвёздочном ресторане Мишлен.

Машины остановились, поручни отперлись, и мы, следуя искажённым указаниям по громкой связи, попросили выйти справа, не забыв взять с собой все личные вещи. Я изо всех сил старался не рычать, услышав маниакально-радостное дополнительное указание: «Нам предстоит провести остаток дня здесь, в парке развлечений Adventure World, Флорида!»

На выходе нас осторожно провели через сувенирный магазин, посвящённый аттракционам. Дизайнеры парка были мастерами мерчендайзинга не меньше, чем использования кинетической энергии. В основном, казалось, что здесь был представлен тот же ассортимент кепок и футболок, что и на других аттракционах парка, позволяя владельцу заявить всему миру, что он катался и выжил.

И это была не просто детская ловушка. Я замечал, как люди, которым пора было бы уже быть постарше и понимать, катаются на аттракционах и покупают футболки. Если возраст не должен приносить здравомыслие, то он должен был хотя бы приносить немного достоинства.

Что касается Трея, он, казалось, был полон решимости перебрать каждую вешалку с одеждой. Возможно, он видел, как я потираю мурашки по рукам, и просто хотел, чтобы я подольше не загорала. Меня во Флориду предупредили, что температура может быть около восьмидесяти градусов, даже в марте, но никто не предупредил меня о кондиционерах. В каждом магазине и ресторане регулятор температуры был установлен на такую низкую температуру, что если дать напитку достаточно постоять, на поверхности образовывался лёд.

«Эй, я хочу такую».

Я вздохнул, отходя от двери, которая обещала палящую жару всего в нескольких шагах. Трей стоял в глубине магазина, у стойки с кожаными куртками, держа одну за воротник. Она была глянцево-чёрной, с красиво вышитым на спине логотипом «Мира приключений». Прекрасная работа, и, без сомнения, стоила каждого цента из трёхсот пятидесяти долларов, которые я видел на бирке, свисающей с манжеты. Если не считать того, что она была как минимум на четыре размера больше.

Прежде чем мы вышли из дома тем утром, отец Трея, Кит Пелцнер, вручил мне сложенную пачку денег с небрежным указанием купить мальчику все, что он захочет.

«Что-нибудь?» — спросил я, проводя большим пальцем по краям купюр и осознавая, что многие из них были сотенными.

Он пожал плечами. «Да, конечно», — сказал он с видом человека, чьё нынешнее финансовое положение позволяет тратить огромные суммы денег на подростковые прихоти. Но даже он замер, услышав в моём голосе открытое сомнение, и, ухмыльнувшись, добавил: «В пределах разумного».

Я на секунду взглянул на Трея, чтобы убедиться, шутит ли он, но в его упрямом хмуром лице не было ничего смешного. Кстати, брекеты, которые он носил, чтобы привести зубы в идеальное положение, наверняка могли бы стереть улыбку с лица любого.

«Ладно», — нейтрально ответил я. «Давайте посмотрим».

Трей нахмурился ещё сильнее, но снял куртку с вешалки и залез в неё. Ключевое слово – залез. Он был тощим коротышкой, и мы оба без труда втиснулись бы в него и всё равно застёгнули бы молнию, даже не задерживая дыхания. Его пальцы так и не добрались до конца рукавов, пока он не отогнул манжеты. Тогда кожа собралась складками вокруг его тощих бицепсов, словно костюм бараньей ноги викторианской эпохи.

Я старательно сдерживал улыбку, склонив голову набок, словно серьёзно разглядывая куртку. «Похоже, она немного великовата», — наконец заметил я.

Трей вздохнул, закатил глаза и переступил с ноги на ногу, словно это было самое жалкое оправдание, которое он когда-либо слышал, чтобы отказать ему в чём-то столь важном. «Это самое малое, что у них есть», — бросил он мне в ответ, словно это всё решило.

«Трей, она тебе не подходит», — сказал я вполне рассудительно. «Если тебе действительно нужна кожаная куртка, давай посмотрим что-нибудь другое…»

Нижняя губа выпятилась. Вздох превратился в шумный поток. Если бы не буйная подростковая угревая сыпь, покрывавшая его лицо, словно обои из древесной щепы, он выглядел бы лет на двенадцать.

«Мне… нужно … это…», — сказал он очень медленно и с большим презрением. Я слышал, как он обращался к горничным-латиноамериканкам в доме таким же образом, очевидно, считая само собой разумеющимся, что их знания английского языка не превышают базовых инструкций по уборке. К моему огромному разочарованию, никто из них ни разу не шлепнул его за это по ногам.

Я оглянулся. Даже продавец, как я заметил, обратил на это внимание, высунувшись из-за прилавка, чтобы суетливо привести в порядок выложенные рубашки-поло, стратегически расположенные между нами и дверью. Другой покупатель, молодой симпатичный парень в дизайнерских солнцезащитных очках Oakley и бейсболке New York Yankees, стоял двумя рядами дальше и безуспешно пытался делать вид, что не подслушивает. Я придвинулся к Трею вплотную и ткнулся лицом в его лицо.

«Это… тебе… не… подходит», — процедила я сквозь зубы, подстраивая интонацию под его голос. «Тебе это не подходит».

«Папа сказал, что ты должен купить мне все, что я захочу».

«Он сказал , в пределах разумного », — резко ответил я, вспомнив, что годами слышал, как взрослые в супермаркетах разговаривают со своими отпрысками тем же тоном, сдержанным, но робким терпением. Я никогда не понимал этого до сих пор. Я попробовал ещё раз. «Он топит тебя и делает тебя идиотом. Положи его на место».

Слово «придурок» не имеет никакого особого смысла для среднестатистического американского школьника, но он уловил суть и понял, что я не имел в виду комплимент. На мгновение мне показалось, что мы сейчас устроим серьёзную разборку. Либо он ляжет на землю во весь рост и будет бить кулаками по ковру. Вместо этого он ещё секунду сверлил меня взглядом, и его лицо вокруг воротника начало краснеть. Я понял, что победил его, но какой ценой?

Он вытащил куртку, словно вдруг возненавидел её, бросил на меня последний, наглый, понимающий взгляд и намеренно бросил её мне под ноги. Затем он переступил через неё и неторопливо вышел из магазина.

Я подождал ровно столько, чтобы взять себя в руки, снова поднял куртку и повесил её обратно на вешалку. Продавец поспешила проверить, не придётся ли мне платить по правилу «сломал – купил», но, к счастью, всё обошлось. Когда я выходил, даже парень в дизайнерских очках одарил меня сочувственной улыбкой.

Трей ждал меня на улице, угрюмый, с руками, засунутыми глубоко в карманы мешковатых шорт до колен. Он едва мог заставить себя посмотреть на меня. Мне хотелось его встряхнуть.

Трасса американских горок опустилась до двадцати футов прямо над нашими головами, и в этот момент вереница вагонов пронеслась сквозь другую секцию. Их прохождение было возвещено воем, похожим на вой ветра в каньонах. Звук то нарастал, то затихал, пока вагоны ехали по рельсам, сопровождаемый притворными криками и визгами нереального страха от людей, которые не знают, что значит испытывать настоящий страх.

Обернувшись к Трею, я с облегчением заметил, что его лицо почти перестало быть таким надутым. Никогда бы не подумал, что память золотой рыбки может оказаться для ребёнка добродетелью.

«Итак», — сказал я, — «ты хочешь поискать другую куртку?» Черт возьми, почему бы и нет?

мы тратили не мои деньги.

«Нет», — пожал плечами этот мальчишка. «Я, типа, передумал». Он улыбнулся мне, весь сверкающий металлом и цветным пластиком.

Я поддался этому соблазну достаточно долго, чтобы улыбнуться в ответ. «Хорошо», — сказал я, пытаясь вернуть отношения хотя бы в прежнее полудружеское русло. «Что теперь?

Хочешь что-нибудь поесть?

«Нет, пока нет», — сказал он, и его улыбка стала ещё более жёсткой. Он кивнул на трассу над нами. «Думаю, сначала я бы хотел проехать по ней ещё несколько раз».

Не дожидаясь реакции, он повернулся и снова направился к входу на аттракцион, оставив меня стоять там с быстро исчезающей улыбкой на лице.

О да, умная мысль, Фокс. В следующий раз просто держи рот закрытым и... купи ему эту чертову куртку.

***

Потребовалось ещё четыре заезда на деревянных горках, прежде чем даже такому фанатику, как Трей, это надоело. По крайней мере, к тому времени, как я это выдержал, я уже не боялся, что мы разобьёмся. Честно говоря, я молился о какой-нибудь серьёзной поломке. Что угодно, лишь бы это прекратилось, и я бы даже согласился на серьёзную травму в качестве расплаты.

Особенно если это случится с моим подопечным.

Возможно, я просто научился лучше скрывать панику, но, когда мы вылезли после четвёртого поворота, Трей не сразу кинулся в очередь для повторных поездок. Я знал, что лучше не провоцировать его вопросом, закончил ли он, поэтому молча последовал за ним, пока мы удалялись от деревянного колосса.

«Я голоден», — объявил он с упреком, как будто это я лишала его еды, чтобы удовлетворить собственные гедонистические потребности.

Я подавил желание иного рода, которое потребовало бы быстрого соприкосновения тыльной стороны ладони с его головой, и повёл его в ближайший ресторан. Судя по меню, там подавали целый ассортимент блюд, на удивление вкусных для такого заведения, включая тако, «Цезарь» или овощные салаты, говядину чили и печёный картофель.

Мне следовало бы догадаться, что пятнадцатилетний подросток будет презирать все, что не напичкано добавками типа «Е» и глутаматом натрия.

«Какая гадость», — простонал он. «Я хочу нормальной еды».

Оказалось, что нормальной едой были бургеры и картошка фри, которые мы нашли в одном из небольших киосков. По крайней мере, там было теплее, сидя на скамейках. Приходилось лишь отбиваться от наглых местных птиц-падальщиков. Если жевать с открытым ртом, они практически срывали еду с языка. Трей постоянно рисковал остаться без обеда.

Мальчик сгребал свою еду, полинную кетчупом в равных пропорциях, отодвигая салат и украшение из помидоров на край тарелки, словно обнаружил там слизняка.

И всё же, приятно было сесть где-нибудь, где тебя не будут вышвыривать с места. Даже в тени навеса день был наполнен бездонным теплом, пронизывающим до самых костей. Я только что провёл холодную зиму, вспоминая все свои сломанные кости. Быть здесь — роскошь, сказал я себе, несмотря на необходимость присматривать за таким противным чуваком, как Трей.

Парень доел бургер, допил остатки напитка через соломинку и поднялся на ноги, вытаскивая из кармана скомканную карту парка.

«Далее нам надо оседлать Демона», — решил он.

Отлично. Теперь у нас ещё и страх , и несварение.

Я встал и не спеша собрал остатки еды и сунул их в один из ближайших мусорных баков, стараясь дать еде время проглотить, прежде чем мне придётся переварить очередное рвотное так называемое развлечение. До сегодняшнего дня я никогда не катался на американских горках. Если, когда эта командировка во Флориде закончится, я не сяду на них снова до конца своих дней, всё равно будет слишком рано.

Тем не менее, это было естественно. Когда я согласился на альтернативную карьеру в сфере личной охраны, став телохранителем, я согласился терпеть дискомфорт в сочетании с вознаграждением и опасностью.

Мне просто повезло, что мне довелось встретиться с Треем.

***

Американские горки «Демон» находились на другой стороне парка. Когда мы подъехали ближе, над верхушками деревьев виднелись алые фрагменты его искорёженной конструкции. Они выглядели огромными и запутанными, без какого-либо чёткого направления. Указатели, мимо которых мы проезжали, говорили нам, что «Демон» новее, выше и быстрее всего, на чём мы катались до сих пор. Я был поражён, что Трей не направился прямо к ним, и сказал об этом.

Он пожал плечами. «Это сталь», — пренебрежительно сказал он.

«Что?»

«Стальная горка, а не деревянная. Думаю, они ничего, но деревянные круче всех. Они просто офигенные».

Я старался не думать о качестве езды, которое не дотягивает до уровня той махины, на которой мы провели пол-утра.

Очередь в «Демон» была точно не короче. Мы пробирались сквозь лабиринт стальных ограждений. Прикосновение к ним приводило к тому, что руки становились липкими от пота тысячи нервно сжимавшихся ладоней. Не уверен, что мои были суше.

Продвигаясь все глубже, мы дошли до развилки тропы, которую обслуживал молодой сопровождающий, старше Трея всего на пару лет.

«Одиночные слева», — сказал он, когда мы приблизились.

Трей начал идти влево. Я схватил его за руку.

«Подождите минутку, что это значит?»

Он попытался меня отвязать. «Если ты встанешь в очередь для одиночек, это значит, что ты быстрее доберёшься до места, потому что тебя используют, чтобы заполнить пустые места».

«Ни за что», — пробормотал я, уводя его вправо. «Мы лучше пойдём вместе, спасибо», — сказал я дежурному, который пожал плечами и молча указал нам в другую сторону, уже отвлечённый.

Когда мы дошли до конца длинной, шаркающей очереди, Трей снова надулся. «Ох, чувак», — пожаловался он, — «кто угодно мог подумать, что ты моя мать ».

Я не знал, что случилось с миссис Пелцнер. Она могла уехать к родителям, тратить деньги после развода или умереть. Сложно было ответить на колкость Трея, не зная, что именно, поэтому я проигнорировал это.

«Послушай, Трей», — сказал я, снова предпринимая отчаянную попытку проявить терпимость. «Компания, в которой работает твой отец, наняла меня, чтобы я обеспечивал твою безопасность. Это тяжело

Хватит уже кататься на этих чертовых американских горках, но я никак не смогу выполнять свою работу, если мы не будем держаться вместе. Тебе это не обязательно нравится, — добавил я, когда он открыл рот, чтобы возразить, — но так оно и есть, так что научись с этим жить.

«Ага, конечно» , — говорило выражение его лица, но он больше не разговаривал со мной, пока мы пробирались в начало очереди.

Мне пришлось признать про себя, что маршрут для одиночек, похоже, двигался гораздо быстрее. Клянусь, я видел, как один ребёнок дважды обошёл его, пока мы добирались.

Я даже снова увидел того красавца, который был в магазине сувениров с деревянными подставками. Я заметил его только потому, что один из продавцов придержал машину, пока она заставляла его снять шляпу и солнцезащитные очки. Так что этот парень действительно собирался перевернуть тебя вверх дном и вытрясти мелочь из твоих карманов.

Парень немного смутился, удостоившись особого порицания. Он огляделся, словно надеясь, что никто не заметил. И когда он так раскрылся, у меня невольно возникло ощущение, что я откуда-то знаю его лицо.

Я успел лишь на мгновение увидеть, как машина отпустилась и с грохотом поднялась на первый подъёмник. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем грохот прекратился, наступила пауза, а затем раздался привычный визг.

В этом рейсе было два состава вагонов, так что вскоре последний рейс был уже на месте и опустошен. Я слишком переживал о том, что будет дальше, чтобы пытаться вспомнить, откуда я мог знать этого парня из Окли. Пока проводник проверял, надёжно ли закреплены ремни безопасности на моих плечах и пристёгнуты к сиденью между ног, у меня были другие мысли, которыми нужно было заняться.

Меня ждал большой сюрприз.

После «Вуди», с которых я познакомился с американскими горками, «Стил» стал настоящим открытием. Да, он был невероятно быстрым, но плавным, как плавно едет спортбайк на открытой дороге. Он переворачивал нас так часто, что я перестал понимать, где земля, а где небо, но впервые я начал понимать, в чём смысл всего этого ажиотажа.

«Вот это , — сказал я, когда все закончилось, — уже больше похоже на правду!»

Трей тут же потерял всякий интерес к дальнейшим поворотам на «Демоне». Он поспешил к выходу с аттракциона, и его веселье теперь было омрачено моим неожиданным…

Наслаждение. Я запоздало понял, что всё, что мне нужно было сделать, чтобы уменьшить мои прежние мучения, – это притвориться, что мне это нравится. В тот момент я бы с радостью задушил его.

Я побежал за мальчишкой, решив не торопиться, чтобы не отставать от его нетерпеливого шага.

Выйдя на улицу, я заметил его у каких-то магазинов, он сидел на низкой бетонной стене, скрестив руки и сгорбившись. Он был слишком зол, чтобы даже разыграть сцену перед двумя девочками-подростками, сидевшими рядом. Проходя по открытому пространству между нами, я снова краем глаза заметил парня с американских горок, теперь уже в очках Oakley и кепке «Янкиз».

И что-то в его хищной манере двигаться заставило мои волосы встать дыбом, чего не смогли бы сделать никакие американские горки, какими бы страшными они ни были.

Он уже был ближе к Трею, чем я, и придвинулся ещё ближе, сосредоточенный, сосредоточенный. Рубашка свободно болталась на брюках-чиносах, но правая рука скользила под подол, пытаясь найти что-то спрятанное за поясом. Что-то, чего я не видел, но, безусловно, мог догадаться.

Я побежал, размахивая руками, словно спринтер, срывающийся с места. В последний момент Трей заметил мой стремительный бросок и поднял голову, испуганно сбросив с себя угрюмый вид. Мужчина из Окли наблюдал за его выражением лица. Он начал извиваться, поворачивая голову.

И вот тогда я его ударил.

Я пригнулся плечом и, не сбавляя шага, обрушил на него удар всем телом. Я ударил его сильно и низко, и мне повезло, что я удержался на ногах. Мне ещё повезло, что я не сломал себе эту проклятую ключицу. Он не был мускулистым, но всё равно был крепким.

Мужчина из Окли неуклюже упал, выронив свой «Смит-Вессон» 40-го калибра, который он вытаскивал на ходу. Пистолет с грохотом упал на бетон и отскочил, вылетев из рук, под ноги ближайшей группы убегающих прохожих. Я не стал ждать, пока он его поднимет, а просто перепрыгнул через его ноги и продолжил бег.

Я схватил Трея за рубашку спереди и за воротник и оттащил его в сторону от стены, не обращая внимания на его протестующие вопли. Но на этот раз он не стал спорить, не хотел ли он сделать то, что я предлагал, или пойти туда, куда я хотел.

Убирайся оттуда. Быстро.

Я оттолкнул парня перед собой, стараясь укрыться между его спиной и нашим неожиданным нападающим. Я знал, что нужно было просто не высовываться и продолжать бежать, но не смог удержаться и бросить быстрый взгляд назад.

Мужчина из Окли всё ещё лежал на полу. Шляпа исчезла, но солнцезащитные очки были на месте, придавая его лицу пугающе пустой вид. Хуже того, ему удалось схватить пистолет. Он крепко сжимал его обеими руками и направлял дуло в нашу сторону, не обращая внимания на толпу.

Найти ближайший выход внезапно оказалось не так важно, как найти укрытие. Я резко дернул Трея в сторону как раз в тот момент, когда раздались первые два выстрела, настолько близко друг к другу, что второй выстрел прозвучал как эхо первого. После этого мне не нужно было подгонять его.

Паника охватила всё вокруг. Я слышал крики людей весь день, но это было нечто иное. Всё было по-настоящему. Разбегание переросло в давку, когда все пытались выбраться из-под огня. Тем самым они невольно сами попали под него.

Мужчина из Окли не испугался, несмотря на препятствия на пути. Он выпустил в нашу сторону ещё один залп из двух выстрелов как раз в тот момент, когда перепуганная женщина перебежала нам дорогу. Обе пули попали ей в тело. Вторая прошла навылет, оставив после себя фонтан крови. Она была так близко к нам, что мы оба были забрызганы ею, когда она упала.

Я даже не остановился, чтобы проверить, умерла ли она.

В мгновение ока Трей перешел от боли в спине к ощущению реальности.

Моей единственной заботой было увести его подальше от источника опасности и сохранить ему жизнь. Всё остальное не имело значения.

Утром я уже достаточно хорошо запомнил схему парка, чтобы знать, где найти выходы. Охранники, которых мы встретили по пути, были слишком заняты, направляясь к опасному месту, чтобы попытаться задержать нас, несмотря на наш странный вид.

Мы выскочили через турникеты, и я вдруг порадовался, что Трей настоял на том, чтобы мы заплатили за парковку с приоритетом, чтобы ему не пришлось идти пешком от дальней парковки к главным воротам. Тем не менее, к тому времени, как мы добрались до «Меркурия Сейбл», куда меня выделили, пот приклеил мою рубашку-поло к спине и промочил её там, где она была заправлена за пояс шорт.

Я повозился с ключом в двери, затем перекинул Трея через переднее сиденье на пассажирское, запрыгнув следом. Вставив ключ в замок зажигания и заведя двигатель, я лихорадочно обшаривал взглядом ближайшие ряды машин в поисках первых признаков этих солнцезащитных очков.

Я резко переключил рычаг переключения передач на рулевой колонке в положение «перед» и отпустил стояночный тормоз, завизжав шинами, когда мы тронулись с места. Я заставил себя не слишком сильно нажимать на педаль газа на выезде. Если парень из Окли не знал, на какой машине мы едем, не было смысла это демонстрировать. Я постоянно поглядывал в зеркало заднего вида.

Трей съежился в углу пассажирского сиденья, самого дальнего от меня, с широко раскрытыми и пустыми от шока глазами. Я знала, что должна что-то сделать, чтобы успокоить его, но, хоть убей, не могла придумать, что именно.

«Пристегни ремень», — спокойно сказал я. Он бросил на меня недоверчивый взгляд, но без колебаний пристегнулся. Чёрт , он действительно перепугался .

Я следовал указателям на автостраду, изо всех сил стараясь не превышать установленный лимит скорости. Казалось, ни одна машина не пыталась приблизиться к нам.

Тем не менее, я не мог дышать снова, пока мы не выехали на трассу I-95, направляясь от Форт-Пирса на юг в сторону Форт-Лодердейла.

И только тогда, когда моё сердцебиение наконец начало успокаиваться, а мозг начал выходить из режима выживания, вопрос о том, где я раньше видел этого парня из Окли, вернулся. Он терзал меня на задворках сознания, словно зуд, от которого я не мог избавиться.

Я вытащил из кармана выданный мне мобильный телефон, впервые заметив кровь на голых предплечьях, и снова вспомнил женщину, которую застрелили прямо у нас на глазах. Я опустил взгляд и увидел, что её кровь была и на моём светло-бежевом поло спереди – бледное пятно, уже темнеющее по мере высыхания. У Трея было несколько пятнышек, но я принял на себя основной удар и выглядел как статист из фильма Тарантино. Неудивительно, что он был неестественно послушным.

Я нажала на быстрый набор номера дома. Уитмарш отвечал за безопасность дома, и он точно взбесится. Но это было ничто по сравнению с тем, что собирался сделать мой босс Шон, узнав, что моя малорискованная работа нянькой закончилась полномасштабным нападением. Тот факт, что формально Уитмарш имел над Шоном власть, мало что менял.

Домашний номер Пелцнеров звонил без ответа – бесконечный, долгий жужжащий гудок американской телефонной сети. Я подождал, пока он не отключится, а затем снова набрал номер, тщательно проверяя, правильно ли я набрал номер. Я рулил одной рукой, переводя взгляд с телефона на дорогу. Ошибки не было.

Я позвонил на личный мобильный Шона, но услышал только автоответчик, сообщающий, что номер, по которому я звоню, отключен. Я знал, что дом никогда не пустует, и мой начальник никогда не выключал телефон, не оставляя его на переадресации или автоответчике.

Именно там, в большой машине на большом участке открытой дороги в большой стране, я вдруг начал чувствовать себя очень маленьким и очень одиноким.

И вот, поскольку я задействовал какую-то периферийную часть мозга, моя система ментального поиска наконец-то подключилась и выдала мне информацию, которую я искал. Я точно вспомнил, где видел этого парня из Окли, и пожалел, что не видел.

Именно в этот момент я осознал, в каких серьёзных проблемах мы оказались .

OceanofPDF.com

Два

Первый патрульный промчался навстречу менее чем через десять минут после того, как мы выехали из парка. Он мчался на полной скорости, с включенными проблесковыми маячками и сиреной, на чёрно-коричневом «Шевроле Камаро». Даже у местных копов были крутые тачки.

Расстояние через травянистую центральную зону было таким, что он не мог разглядеть нас в деталях. Чёрт возьми, в Лондоне на таком большом участке земли уже построили бы жильё, но Трей всё равно пригнулся ещё ниже.

«Ты в порядке?» — спросил я его, на мгновение оторвав взгляд от дороги, но он лишь сутулился, пожал плечами и отвернулся.

Я поняла, что если бы он был один, он бы, наверное, плакал. Если бы я была одна, возможно, я бы тоже.

Я вздохнула, стараясь не огрызнуться на него за то, что он замкнулся в себе именно тогда, когда мне нужно было, чтобы он рассказал мне всё, что знал. А я была почти уверена, что он знал больше меня.

И всё же, несмотря на всю свою псевдовзрослость, он всё ещё оставался ребёнком. Незрелым ребёнком, к тому же, только что пережил то, от чего большинство взрослых остались бы лишь лужицей желе на коврике. По крайней мере, он держался достаточно долго, чтобы продолжать бежать.

Но от чего?

Хотя я и выяснил, кто на нас напал, это не продвинуло меня дальше. Я всё ещё не понимал, зачем он охотился за Треем. Убить или схватить? В этом я тоже не был уверен.

Резкий, яркий снимок женщины, бежавшей перед нами, возник словно из ниоткуда, застыв в момент, когда пули ударили в цель и брызнула кровь. Я всем сердцем надеялся, что она выжила, но не мог найти в себе силы почувствовать что-то большее, чем мимолетное сочувствие к несчастному незнакомцу. Небольшой сдвиг судьбы и времени, и это могли бы быть мы. Если бы не милость Божья…

Я крепче сжал руль, пытаясь не потерять самообладание. Вместо этого я сосредоточился на своём гневе. Это было гораздо безопаснее.

Меня ограждали от доступа к информации с самого приезда во Флориду. Оглядываясь назад, я пожалел, что не настоял на большем.

фон, но они просто продолжали гладить меня по голове и отмахиваться от меня.

Я отпустила это, потому что понимала, что я новичок в этом бизнесе, и не хотела создавать шумиху, выглядеть слишком навязчивой.

Какое время начать жизнь с чистого листа.

***

На момент неудавшегося покушения на Трея Пелзнера я пробыл в Америке всего четыре дня. Я прилетел в международный аэропорт Майами, рассчитывая провести пару недель в тишине и покое под солнцем, и никаких проблем.

Официально я к тому времени уже шесть недель работал в эксклюзивном агентстве личной охраны Шона Майера. Неофициально же моё знакомство с миром профессиональных телохранителей началось в сомнительной школе в Германии вскоре после Нового года.

Когда этот курс закончился неудачно, Шон отправил меня заниматься индивидуально с разными экспертами. К началу марта они посчитали, что я готов к своему первому заданию.

Работа во Флориде появилась в самый последний момент. Я был в Ланкашире, навещал друзей, когда однажды утром мне позвонил Шон и велел поскорее вернуться в Кингс-Лэнгли и убедиться, что паспорт при мне.

«Куда я иду?» — спросил я почти в растерянности. «Что ещё мне нужно взять с собой?»

«Просто возьмите с собой одежду на случай жаркой погоды», — ответил он. «Мы дополняем существующую команду безопасности, и они предоставят нам всё необходимое снаряжение, как только мы выберемся на место».

Я услышал «мы» вместо единственного числа и не смог сдержать облегчения.

«Кто директор?»

«Никто, о ком вы никогда не слышали, не волнуйтесь — это не работа для знаменитостей»,

Шон сказал, и я услышал ленивое веселье в его голосе. «Это для небольшой софтверной компании из Мирамара, Флорида. В адрес их сотрудников поступили угрозы, и они стали нервничать, вот и всё».

Я нахмурился. Не похоже, чтобы это было поводом для бешеной гонки через полстраны, не говоря уже о пересечённой Атлантике. «Так зачем же они нас сюда везут?»

«В прошлом году, когда я преподавал курс по ведению переговоров об освобождении заложников в Вирджинии, я познакомился с директором службы безопасности этой компании, и мы подружились», — рассказал он.

«Когда им потребовалась дополнительная рабочая сила, она обратилась ко мне».

Она , подумал я, и попытался подавить неожиданный всплеск ревности.

В конце концов, это я тормозила отношения, которые мы с Шоном робко согласились возобновить. Это я была настолько осторожна, что даже робела. Чёрт возьми, прошло уже больше двух месяцев, а мы даже до спальни не дошли.

Бывали моменты, когда я задавалась вопросом, хочет ли он меня по-прежнему так же отчаянно, всепоглощающе. Был ли он так внимателен ко мне только потому, что, как он теперь знал, мне пришлось пережить, или раны, которые мы оба получили в армии, всё ещё глубоки, даже спустя пять лет?

Может быть, я был слишком горд или слишком напуган, чтобы сделать первый шаг и узнать. Если на этот раз всё пойдёт не так, это будет конец.

«Хорошо», — сказал я, взглянув на часы. «Я отправлюсь, как только разберусь. Вернусь туда меньше чем через три часа».

Он сдержался и не напомнил мне, что нас разделяет всего каких-то двести тридцать миль. Пусть здесь холоднее, дождливее и беззащитнее, но езда на мотоцикле также позволяет не стоять в пробках на трассе М6 до самого Бирмингема.

«Всё в порядке», — сказал он. «Я как раз собираюсь уходить, но Мадлен забронировала тебе билет на рейс из Хитроу на завтрашнее утро. Я прослежу, чтобы она собрала для тебя какую-нибудь справочную информацию, которую ты сможешь прочитать в самолёте».

Но к тому времени, как на следующий день Boeing 777 American Airlines приземлился в Майами, я не чувствовал себя более просветлённым, чем перед вылетом. Обещанное досье было, мягко говоря, скудным. Даже благодаря моему ограниченному опыту работы с компанией Шона, я знал, что он никогда не берётся за работу, не ознакомившись со всеми фактами. Меня удивляла его связь с этой неизвестной женщиной-директором службы безопасности: как он мог бросить всё ради неё и пролететь почти пять тысяч миль, по-видимому, настолько плохо подготовленной.

Директора службы безопасности звали Джерри Рэйборн. По крайней мере, это мне рассказал файл, в котором также была сильно пикселизированная черно-белая фотография

худенькая блондинка в деловом костюме с выражением лица, говорящим «не связывайтесь со мной».

Компания, в которой она работала, была описана весьма расплывчато. Это была небольшая независимая компания, специализирующаяся в основном на бухгалтерских пакетах и обработке данных. Оборот был скромным и, похоже, не соответствовал чьим-либо прогнозам, особенно их собственным.

По правде говоря, рынки компании постепенно поглощались, поскольку крупные игроки навязывали единообразие в секторе. Если судить по правде, они ещё не тонули, но палуба, безусловно, была затоплена.

Отдел г-жи Рейборн в компании был гораздо меньше, чем можно было предположить по её впечатляющей должности. В её подчинении были лишь заместитель директора и два дополнительных сотрудника.

Усиление мер безопасности коснулось одного из ключевых разработчиков программ, Кейта Пелцнера, однако никаких конкретных угроз или инцидентов зафиксировано не было.

Перелёт был долгим, и я не подумал купить книгу в мягкой обложке в аэропорту, поэтому я несколько раз перечитывал файл, пытаясь выжать из каждого слова и фразы всё до последней капли. Несмотря на это, в документе не было ни малейшего намека на то, почему им понадобился персонал личной охраны из Великобритании.

Лишь гораздо позже мне пришла в голову мысль, что, возможно, им просто не нравилась идея убийства своих соотечественников.

***

Рейс приземлился вовремя, но пришлось потратить некоторое время на иммиграционный контроль, а потом, конечно же, мой багаж сошел с ленты последним. Когда я наконец добрался до зала прилета, я был растрепанным, уставшим, мучимым жаждой и, что удивительно, замерзшим.

Меня ждала сама Джерри Рейборн в строгом мятно-зелёном костюме и на таких четырёхдюймовых каблуках, на которых я бы не смогла преодолеть и один пролёт по лестнице. Она держала в руках белый листок с моим именем, написанным на нём чуть-чуть детским почерком. Её нетерпение выдавалось лишь в том, как длинные накрашенные ногти барабанили по краю листка. Её лицо представляло собой идеально накрашенную маску.

«Мисс Рейборн?» — спросил я, останавливаясь перед ней. Одна выщипанная бровь слегка приподнялась. Я кивнул на карточку. «Я Чарли Фокс».

Её смущение было мимолётным, но быстро исчезло, и она протянула руку. Я сжал её осторожно, не только из-за этих когтей, похожих на когти, но и потому, что она была крошечной женщиной, её руки были вдвое меньше моих. Мне не стоило беспокоиться. У неё была хватка, которой можно было колоть грецкие орехи.

«Ну, если ты готова, я отведу тебя прямо к дому», — сказала она, с сомнением глядя на мою мягкую сумку из прочного нейлона. По выражению её лица я не мог понять, считает ли она, что я взяла слишком много вещей, или слишком мало.

Она вывела меня на улицу на удивление быстрым шагом, учитывая мои туфли.

Как только раздвижные двери открылись, влажная флоридская жара ударила мне в лицо, словно чихающий дракон. Кожа почти мгновенно сменилась дрожью и потом. Потом мы забрались в неправильно припаркованный «Мерседес» Джерри, и она включила кондиционер на полную мощность, едва успев завести двигатель. Так она и предотвратила скатывание макияжа.

«Итак, Чарли, — сказала она, резко выруливая на дорогу. — Я так понимаю, ты уже работал в Штатах?»

«Нет», — ответила я, гадая, что именно Шон рассказал ей обо мне. Похоже, меньше, чем мне о ней. «Вообще-то, это мой первый раз».

Она нахмурилась, а затем сказала с едва заметной ноткой едкости: «Ну, я думаю, вы поймете, что нам здесь нравится делать все немного по-другому».

Ой-ёй , подумал я. Откуда это взялось ? Но я промолчал, лишь улыбнулся и кивнул, словно она говорила без намёков на подтекст.

Тем не менее, мне стало сложнее сформулировать вопрос, не выдавая ещё больше моего невежества. Например, что, чёрт возьми, я должен был делать?

На самом деле, я набрался смелости сделать это только после того, как мы выехали из аэропорта и выехали на шоссе. Но мой робкий вопрос: «Извините, не могли бы вы сказать, что…?» — был прерван пронзительным звонком её мобильного телефона, усиленным встроенным в автомобиль устройством.

Она взглянула на крошечный дисплей, затем наклонилась и нажала кнопку, чтобы принять звонок по громкой связи.

«Привет, это Джерри», — сказала она чуть нараспев, достаточно громко, чтобы перекрыть приглушённый фоновый шум. «Как дела?» Её голос звучал как голос из любого американского фильма, который я когда-либо видел. А видел я их немало.

«Всё хорошо, Джерри», — прогремел глубокий мужской голос. «Но тебе не понравится то, что я тебе скажу. Ты один или хочешь взять трубку?»

Она скосила глаза и тут же решила, что я чуть выше уровня невидимого слуги. Она схватила большую жемчужину-клипсу на правом ухе и сорвала её, прежде чем выхватить телефон из держателя на приборной панели.

«Хорошо», — сказала она, и её монотонный тон сменился сталью. «Стреляй».

Последовал довольно долгий, в основном односторонний разговор, прерываемый лишь изредка фразами «ага» Джерри. Её голос, возможно, и оставался нейтральным, но уже через пару минут левая рука начала сжимать кожаный руль «мерса». На большинстве её пальцев, словно декоративный кастет, блестели перстни с драгоценными камнями высокой пробы.

Я старался не выглядеть подслушивающим, глядя в окно на странную смесь приземистых бетонных дисконтных складов и небоскрёбов с тонированным стеклом, мимо которых мы проезжали. Все самые шикарные здания, казалось, были банками. Я узнавал, пожалуй, каждую четвёртую марку машины вокруг.

В конце концов Джерри закончила разговор, чуть не бросив трубку. Несколько минут она ехала в гнетущем молчании, а затем пробормотала лишь: «Сукин сын».

Я не думал, что сейчас подходящее время заводить дружескую беседу.

Я держал рот на замке, пока через двадцать минут мы не съехали с автострады и не повернули на восток, к побережью.

Чем ближе мы подходили к воде, тем дороже становилось жилье.

Модным аксессуаром этого года, похоже, стала огромная моторная яхта, припаркованная у лужайки, а когда сад выходит на внутренний водный путь, всё становится возможным. Только когда Джерри наконец свернул на тихую проселочную дорогу, я понял, что, возможно, стоило внимательнее отнестись к маршруту.

Когда мы подъехали к автоматическим воротам в конце дороги, она все еще изрыгала негодование, нетерпеливо барабаня пальцами по рулевому колесу, пока они не развернулись достаточно широко, чтобы «мерседес» мог проехать.

Сам дом, окруженный деревьями, был таким огромным, что на мгновение мне показалось, будто он разделён на квартиры. Джерри оставил «Мерседес» на подъездной дорожке, лихо припаркованный наискосок, и помчался по ступенькам к двустворчатой входной двери.

Я едва успела вытащить сумку из багажника машины. Мне пришлось бежать трусцой, чтобы догнать её, как раз когда дверь открыла неулыбчивая горничная-латиноамериканка.

Джерри пробежала мимо женщины, не удостоив её ещё одним взглядом. Я кивнула, попыталась нерешительно поздороваться и была вознаграждена мимолетной улыбкой. Я всегда думала, что о человеке можно многое сказать по тому, как он относится к чужому персоналу.

В прохладном круглом коридоре, выложенном плиткой, Джерри встретил крепкого телосложения чернокожий мужчина в аккуратно отглаженных брюках, синей оксфордской рубашке и туфлях с кисточками спереди.

Двойная лестница изгибалась по бокам стен, а куполообразный стеклянный потолок находился на высоте тридцати футов над нашими головами.

«Что, чёрт возьми, происходит, Крис?» — рявкнула Джерри на мужчину, прежде чем тот успел открыть рот. «Мне только что позвонили и сообщили, что это уже во всей чёртовой прессе».

«Прошу прощения, босс», — сказал мужчина, широко раскрыв глаза от удивления при таком внезапном натиске. «Мы сами только что узнали новости». Его взгляд пару раз скользнул по мне, пока он говорил, но Джерри не удосужился нас представить.

«Как Кит это переносит?» — спросила она.

«Ну, я думаю, можно сказать, что сейчас он немного расстроен», — сказал мужчина, осторожно подбирая слова.

Джерри шумно вздохнул. «Ладно, где он?»

Крис махнул рукой в сторону стеклянных дверей позади себя. «На веранде, у бассейна».

Она вышла, не сбавляя шага, так что Крису пришлось резко переключить передачу, чтобы не отставать. Не зная, стоит ли мне следовать за ней, я пошёл следом, таща за собой сумку. Это место показалось мне самым безопасным.

Задняя часть дома была столь же захватывающей, как и передняя. Мощёная терраса спускалась к просторной лужайке, такой огромной, что на ней, казалось, паслись стада антилоп гну. По краям лужайки группировались пальмы, а за ними открывался прямой выход к воде.

Бассейн, о котором упоминал Крис, находился слева, а веранда, как я предположил, представляла собой гигантскую конструкцию из москитной сетки, нависающую над ним и примыкающую к дальнему крылу дома. Сам бассейн с одной стороны наполнялся водопадом и был облицован бледно-бирюзовой плиткой. Ряд деревянных решетчатых солнечных лучей…

По бокам были расставлены шезлонги, тиковое дерево которых под палящим солнцем приобрело мягкий серебристый оттенок. Даже с дующим с воды бризом жара ощущалась всё сильнее.

У бассейна сидели двое мужчин, но, похоже, ни один из них не был в восторге от отдыха. Один из них был высоким, с искусно седеющими волосами и очень хорошим загаром. Он был одет в шорты, трикотажную рубашку с дизайнерским лейблом и шезлонги на босу ногу.

Другой мужчина был моложе, тощего телосложения, с жидкими усиками и бородкой, в маленьких очках в проволочной оправе и плохо подобранных солнцезащитных очках-клипсах поверх. На нём была дешёвая гавайская рубашка, плавки и пластиковые шлёпанцы. Он также нес небольшой сачок на конце длинного шеста. Пока мы трое не подошли достаточно близко, чтобы услышать их разговор, я думал, что он просто пришёл почистить бассейн.

«Мне очень жаль, господин Пелцнер, — говорил седовласый мужчина, — мы не знаем, как это произошло».

«Ради всего святого, Лонни, как ты можешь не знать, как это случилось!» — рявкнул бородатый. «За что, чёрт возьми, я тебе плачу?»

С одной стороны веранды была небольшая дверь. Когда Джерри толкнула её, петли скрипнули, и оба мужчины резко подняли головы. Я почти видел, как расслабились мускулистые плечи Лонни, когда он узнал Джерри и понял, что его вот-вот спасут. Затем они снова напряглись, когда он заметил грозное выражение её лица.

«Джерри!» – крикнул бородатый, отбросив сетку и шагнув нам навстречу – насколько это вообще возможно в шлёпанцах. «Скажи своим ребятам, чтобы они шевелились! Как они могли такое допустить?» Он разочарованно вскрикнул, потряс кулаками и умчался прочь.

«Успокойся, Кит, — рявкнул Джерри. — Пока мы не выясним, кто именно слил эту информацию в СМИ, я не позволю своим ребятам подвергаться нападкам».

«СМИ?» — спросил Кит Пелзнер, и его голос перешёл в возмущённый писк, когда он резко повернулся к ней. «Кому какое дело до СМИ? Я говорю о своём сыне, ради всего святого. Я говорю о Трее».

Джерри на мгновение замолчал. Что бы ни было причиной телефонного разговора в машине, я понял, что это было не оно.

Она взглянула на Лонни и Криса, но ни один из них не захотел встречаться с ней взглядом.

«Ладно», — сказала она фальшиво сдержанным голосом человека, который изо всех сил старается сдержать свой гнев. «Мне только что позвонили и сказали, что один из ведущих финансовых еженедельников опубликовал статью, разоблачающую наш якобы совершенно секретный проект и делающую компанию уязвимой для попыток враждебного поглощения, которые могут оставить нас всех без работы. Лично я считаю, что нам должно быть «наплевать», не так ли?»

Она подчеркнула последние слова, начертив пальцами в воздухе двойные кавычки, и бросила на Кита свирепый взгляд, но он лишь смотрел на неё с открытым ртом. «Хорошо», — продолжила она. «Кто-нибудь хочет рассказать мне, что ещё сегодня пошло не так?»

«Э-э, ну, мисс Рэйборн, — сказал Лонни. — Трей снова прогулял школу, и на этот раз его поймали на краже в магазине «Галерея».

Даже Джерри на мгновение лишилась дара речи. «И где он сейчас?» — наконец выдавила она из себя.

«Копы везут его домой», — сказал ей Кит. «Джим и парень уже ушли, чтобы уладить ситуацию с магазином, но, ради всего святого, за ним должен был кто-то присматривать. Всё могло случиться!»

«Ну, теперь у нас есть кто-то, кто за ним присмотрит», — сказал Джерри, указывая на меня. У меня сердце сжалось.

Кит, казалось, впервые меня заметил. «О, привет. Кит Пелцнер». Он вытер руку о рубашку и протянул мне для пожатия. «А ты?»

«Чарли Фокс», — сказал я и не удержался и добавил: «Еще один лайми».

Он нервно рассмеялся, но от необходимости искать выход из этой словесной ямы его спасло появление ещё одной группы людей у двойных дверей, соединяющих веранду с домом. Та же горничная-латиноамериканка, которая нас впустила, вышла первой и молча указала в нашу сторону. Следом вышли двое полицейских, а между ними – Кит, только что ставший младше.

Парень сидел, опустив голову, и еле волочил ноги, но дерзость катилась с него, как пот. За что бы его ни застукали, он совершенно не раскаивался. Его взгляд скользнул по мне, новичку, и он продолжил без всякого интереса.

Один из полицейских подошёл и посмотрел прямо на Лонни. «Мистер Пелзнер?» — спросил он. У него были сержантские нашивки на рукаве и такой большой живот, что ему приходилось смотреть в зеркало, чтобы проверить ширинку.

Настоящий Кит Пелцнер вышел вперёд. «Я Пелцнер», — сказал он смиренно. «Что он натворил на этот раз, офицер?»

«Ну, сэр», — сказал сержант, многозначительно оглядевшись. — «Может быть, поговорим об этом в более уединённом месте?»

Кит вздохнул и повел их обратно к дому.

«Думаю, мне лучше поучаствовать», — сказала Джерри. «Лонни, пусть Хуанита покажет Чарли её комнату, а потом свяжись с Джимом и узнай, каковы результаты».

«Да, мэм», — бойко ответил Лонни, а мне: «Не хотите ли пройти сюда?»

«Итак», — спросил я, идя рядом с ним, — «этот парень часто делает такие вещи?»

Лонни закатил глаза. «Ага», — сказал он, и на его лице появилась лёгкая ухмылка, когда он узнал кого-то, стоявшего ниже его по иерархии. «Но, думаю, ты скоро узнаешь — раз уж ты собираешься за ним присматривать».

Он не стал больше ничего говорить, передав меня горничной-латиноамериканке в коридоре. По пути в свой номер я попытался осторожно вытянуть из Хуаниты информацию о том, в какие неприятности умудрялся влипать Трей Пелзнер и насколько регулярно. Либо её английский был недостаточно хорош, чтобы понять вопрос, либо она просто преданно молчала.

Она просто подвела меня к нужной двери, с еще одной улыбкой пригласила войти и ушла.

Мой номер находился в блоке над гаражом, что создавало впечатление, будто он не такой роскошный, каким был на самом деле. Скорее, это был люкс. Вся комната была выкрашена в белый цвет с синими и розовыми акцентами, которые смотрелись бы безвкусно где угодно, кроме субтропиков. Пол был выложен плиткой, а некоторые штрихи, скорее всего, были добавлены дизайнером интерьера, чем самим владельцем.

Рядом со спальней находилась ванная комната с неглубокой, но широкой ванной, в которой я не мог лежать, но над которой был огромный душ. Всё было отделано белым мрамором.

Ещё одна дверь из спальни вела в небольшую гостиную с огромным телевизором и балконом. Я открыл деревянные ставни и вышел на балкон, обнаружив, что нахожусь в передней части дома, но совсем сбоку. Если бы я высунулся и вытянул шею, то смог бы разглядеть полицейскую машину, припаркованную рядом с «Мерседесом» Джерри Рэйборн.

На моих глазах двое полицейских, которые привезли Трея домой, спустились по ступенькам и сели в машину. Их встреча с Китом Пелцнером закончилась. Сержант сел на пассажирское сиденье, а молодой парень, явно младше его по званию, обошёл его и сел за руль.

Перед тем, как сесть в машину, второй полицейский развернул пару дорогих солнцезащитных очков Oakley и надел их.

OceanofPDF.com

Три

«Ладно, Трей», — сказал я, не отрывая глаз от дороги. «Думаю, сейчас самое время рассказать мне, кто за тобой гонится».

В награду я получил ещё один молчаливый рывок мальчика по плечам. Он по-прежнему избегал моего взгляда.

Я сжал губы и медленно выдохнул через нос, желая, чтобы напряжение вышло вместе с ним. Этот приём не сработал как следует.

На самом деле, мне не нужно было, чтобы он говорил, кто за ним охотится. Я и так это знал. Но на самом деле мне нужно было выяснить, почему .

Мы проехали съезды на Бока-Ратон и Дирфилд-Бич. Возможно, когда-то они были отдельными городами, но теперь казались частью одной огромной городской агломерации. Она начиналась где-то в районе Уэст-Палм-Бич и тянулась до самого Майами на юге, поглощая по пути Форт-Лодердейл. Мы почти добрались до развилки, ведущей к дому.

Я знала, что мне нужны ответы до того, как мы доберёмся туда. Трей молчал с тех пор, как мы сели в машину. Я прекрасно знала, как шок по-своему ограждает разум, но у меня не было времени на мягкую психологию.

«Это что, простое похищение?» — подумал я, обращаясь скорее к себе, чем к мальчику. «Он что, собирался потребовать за тебя выкуп?»

Трей вдруг фыркнул. «За что?» — спросил он. «Для похищения нужно иметь кучу денег, не так ли? Мы же банкроты».

«Разорился?» — тупо переспросил я, думая об особняке и пачке денег в кармане.

«Ага», — сказал он, язвительно поддразнивая моё непонимание. «Люди, на которых работает отец, сдают дом и дают ему, типа, карманные деньги. Как будто он ребёнок или что-то в этом роде».

«Ну, за тобой кто-то гонится», — сказал я. «Ты же знаешь, кто это был, да?» Это был почти риторический вопрос. В конце концов, парня привёз домой человек из Окли, посадил с ним в машину и оторвал у него на глазах полосу. Как Трей мог его не узнать?

Парень взглянул на меня, едва заметно, но скользнул взглядом, который, как я заметил, дольше всего задержался на крови, засохшей на моей рубашке и коже. Я подавил желание почесать её.

Но я уловил что-то в его глазах. Что-то понимающее. Что-то, заставившее меня заподозрить, что он не был так ужаснут увиденным, как пытался изобразить.

«Почему коп пытался убить тебя, Трей?» — спросил я теперь более грубо, пытаясь высвободить эмоции. «Что ты натворил?»

«Я ничего не сделал!» Слова вырвались прежде, чем он успел их остановить. Слишком быстро, наверное? Так самый виновный ученик в классе мгновенно отрицает свою вину ещё до того, как его обвинят в преступлении.

«Я ничего не сделал», — повторил он на этот раз тише.

«Ты, должно быть, что-то сделал, раз эти двое полицейских тебя задержали у «Галереи», — сказал я. — Это было всего позавчера. Что случилось?»

Конечно, официальную версию событий я слышал от заместителя Джерри Рейборн, Джима Уитмарша. Он ввёл меня в курс дела позже, в день моего первого приезда, хотя только после его речи я понял, что «Галерея» — название местного торгового центра, настолько огромного, что по сравнению с ним Медоухолл в Шеффилде казался угловым супермаркетом Spar.

Трея поймали возле магазина, торгующего компьютерными аксессуарами, при этом в его школьной сумке было спрятано значительное количество неоплаченного товара.

Менеджер магазина был полностью за выдвижение обвинений, пока Уитмарш и Шон не приехали туда.

Насколько я понял, именно Шон вежливо указал на название компании, в которой работал отец Трея. Пусть она и не соответствовала стандартам Microsoft, но всё же имела достаточно влияния в этой сфере, чтобы охладить его пыл к судебному преследованию. Особенно после того, как Шон намекнул, что компании, возможно, в ближайшем будущем понадобится куча нового оборудования. К тому времени, как они ушли, как он мне рассказал, менеджер из кожи вон лез, чтобы помочь.

Я ждала, что расскажет Трей. Ему потребовалось некоторое время, чтобы всё уложить в голове, прежде чем он решился применить это на мне.

«Они меня подставили», — пробормотал он.

Я наклонила голову, чтобы расслышать его слова, на мгновение засомневавшись, что правильно расслышала. Я не могла поверить, что он действительно использовал это как оправдание, но изо всех сил старалась сохранить нейтральный тон. «Кто тебя подставил?»

И снова этот взгляд из-под ресниц, словно проверяя, как всё идёт. «Этот коп и мой отец», — наконец сказал он. «Он не хотел, чтобы я ехал в Дайтону на весенние каникулы, поэтому он всё подстроил, чтобы меня наказать».

Я почувствовал, как мой рот открылся, и мне пришлось сознательно дать команду челюсти закрыть его. Не прыгай , сказал я себе. Подумай об этом. прежде чем оторвать ему голову.

Совершенно верно, что после инцидента с кражей в магазине Кит недвусмысленно запретил своему сыну ехать в Дейтона-Бич на предстоящие ежегодные весенние каникулы.

Судя по реакции Трея в тот момент, это была настоящая катастрофа.

Он уже не просто расстроился, а почти оплакал перспективу упустить что-то важное. В конце концов, мне пришлось, несмотря на снисходительное отношение Лонни, узнать у него, что случилось.

«Это первые большие школьные каникулы после Рождества, — сказал он мне. — Дети немного разгулялись, распустили волосы, понимаешь?»

«Так что же такого особенного происходит в Дайтона-Бич?»

«Много вечеринок, много выпивки, может быть, немного наркотиков», — сказал он, одарив меня идеальной улыбкой, которую Трей смог бы изобразить через несколько лет.

Если бы он следил за этими брекетами. «Туда ездят детишки с крутыми тачками, тусуются, катаются по пляжу. Там проходит большой конкурс автомагнитол, куда они все ездят. Классное время, понимаешь?»

«То есть упустить такую возможность — большая проблема?»

«О да, — сказал он. — Это действительно серьёзное дело. Трей его так просто не простит».

Теперь, глядя на тонкую линию губ мальчика, я должен был признать, что согласен с Лонни: Трей не простил отца. До такой степени, что он был готов выдать мне эту нелепую историю, чтобы объяснить произошедшее.

«Не думаешь ли ты», - сказал я, позволяя ноткам едкости просочиться в мой голос, - «что были более простые способы, которыми твой отец мог бы остановить тебя от посещения

Если бы он не хотел, чтобы вы были на весенних каникулах, за исключением организации сложной интриги с парой местных полицейских?

Внезапно мне пришла в голову мысль: а что, если этот Окли вообще не был копом? А что, если его толстый сержант тоже не был копом? А что, если всё это было подстроено с самого начала? К чему это нас приведёт?

«Ты мне не веришь», — сказал Трей, покраснев и защищаясь. «Никто мне не верит! Я же всего лишь ребёнок, верно? Я ничего не знаю, верно? Ну и как, чёрт возьми, ты объяснишь, что этот коп тогда сделал, а?» Его голос резко повысился, ноты дрогнули. «Как ты это объяснишь ?» И он махнул рукой в сторону пятен крови на моих руках и одежде.

Я не ответила сразу, потому что, по правде говоря, у меня не было ответа.

***

Я намеренно съехал с трассы I-95 на развязке пораньше, повернув налево к морю. Я быстро обнаружил, что ориентироваться в большинстве городских улиц невероятно просто.

Если вы допустили ошибку, не было нужды разворачиваться, когда всё было разложено по сетке. Два неправильных шага могут и не дать правильного, но в Штатах три левых обычно дают.

Я искала что-то конкретное. Место, где я могла бы оставить Трея в относительной безопасности. Мне было противно не брать его с собой, где я могла бы его защитить, но для того, что мне нужно было сделать сейчас, брать его с собой было слишком рискованно. Оставалось только молиться, чтобы я была достаточно хорошей, чтобы они не последовали за мной из парка так далеко. Ради нас обоих…

Вскоре я нашёл то, что искал. Небольшая закусочная с несколькими машинами на парковке. Трей, похоже, заметил, где мы находимся, только когда мы наконец остановились.

Он посмотрел на меня с отвращением. «Хочешь есть?»

«Нет», — сказал я. «Послушай, Трей, я буду с тобой откровенен». Полагаю, он делал со мной больше, чем просто говорил, но кто-то из нас должен был сделать первый шаг.

«В доме никто не отвечает на звонки. Мне нужно вернуться и проверить, что там произошло, и я не хочу брать тебя с собой».

«Я справлюсь», — раздраженно ответил он. «Я не ребёнок».

Я покачал головой. «Не сомневаюсь», – солгал я, – «но причина не в этом». Я помолчал, собираясь с мыслями. Обращаться с ним как с ребёнком – бесполезно. К тому же, я уже доказал, насколько плохо общаюсь с детьми. Придётся выбрать другую стратегию.

«Ладно, давай посмотрим, что произошло сегодня», — сказал я. «На тебя кто-то покушался. Довольно серьёзное покушение, да?» Лицо Трея застыло, словно он пытался сдержать эмоции, готовые выплеснуться наружу, но он хотя бы кивнул.

Я попытался ободряюще улыбнуться, не уверенный, что это лучший подход, но на данный момент другого мне не удалось добиться. «Ладно, пока мы не знаем, касается ли эта попытка Кита или нет», — продолжил я, используя имя его отца, чтобы отстранить всё это, превратить в академическое упражнение, обезличить.

«Если я сейчас отвезу тебя обратно в дом, это может привести к ловушке, понимаешь? Мне нужно, чтобы ты сидел здесь тихо, и если всё будет хорошо, я вернусь и заберу тебя».

Трей несколько мгновений молчал, уставившись на часть приборной панели и закусив губу. Мне показалось, что события этого дня наконец-то до него дошли, что он наконец-то начал осознавать.

«Если вы — главная цель», — добавил я, стремясь воззвать к его самолюбию, — «мы дадим им именно то, что они хотят».

«Не понимаю, почему я не могу пойти с тобой», — сказал он, всё так же упрямо и угрюмо, как и всегда. Вот тебе и обращение с ним, как со взрослым.

«Это может быть опасно». Я пожалел об этих словах, как только они вылетели из моего рта. Да, умная мысль, Фокс, это действительно отпугнёт пятнадцатилетнего мальчишку, который проводит свободное время, катаясь на американских горках .

«Ну и что?» Он бросил на меня обиженный взгляд. «Ты уезжаешь, а ты всего лишь девчонка! Ты просто чья-то подружка, которая пришла покататься на халяву…»

Затем он резко оборвал себя, как будто вдруг понял, что сказал слишком много.

«И откуда именно ты взял эту идею?» — спросил я, услышав тихие нотки гнева в собственном голосе.

Трей сглотнул, опустил голову. «Я слышал, как мистер Уитмарш разговаривал с папой сегодня утром», — пробормотал он.

Я был рад, что он не смотрел мне в лицо, когда говорил. Ну , это объясняло. много. И я подумала, что мы с Шоном были так осторожны...

«Ну, посмотри на это с другой стороны», — с едкой ноткой сказала я, открывая дверцу машины и вылезая в жару. Я откинулась назад и встретилась с ним взглядом.

«Возможно, я просто «чья-то девушка», как ты выразилась, но мне удалось сохранить тебе жизнь до сих пор».

***

Когда мы вошли в закусочную, одна из официанток схватила со стойки два выстиранных меню и поспешила к нам. Она была средних лет и той стройной, что достигается постоянным упорным трудом, а не модными тренировками. Но даже её пресыщенный взгляд слегка дрогнул при виде нас.

«Привет, как дела?» — поприветствовала она нас, её губы двигались на автомате, словно с улицы постоянно попадались люди, запачканные кровью. Только глаза выдавали лёгкую нервозность. «Только двое? Курить или нет?»

«Нет», — сказал я.

Она провела нас к угловой кабинке. Я сел спиной к окну, лицом к двери. Трей сел напротив.

«Принести вам что-нибудь выпить?» — спросила официантка, швырнув меню на потёртый ламинат перед нами. На её бейдже было написано, что её зовут Джойс, и она была рада помочь.

Несмотря на отвращение к еде, Трей, как только мы сели, заказал колу. Я покачал головой и спросил, как пройти в дамскую комнату. Джойс сказала, что она находится в самом конце зала, рядом с кухней.

По пути я долго, но небрежно разглядывал других посетителей кабинок, но никто не поднял тревогу. В туалете я впервые как следует разглядел себя в нижнем зеркале, и опасения Джойс стали ещё понятнее. Кровь, возможно, уже немного потеряла свою силу, высохнув до тускло-тёмного оттенка, но её было чертовски много. Несколько капель даже попали мне на подбородок.

Я подавила дрожь и включила горячую воду в раковине. Пробки не было, поэтому пришлось заткнуть сливное отверстие туалетной бумагой, пока не наполнилось полтазика. Потом я оттирала руки и лицо до покраснения, хотя с рубашкой я ничего поделать не могла. Придётся подождать и переодеться, когда вернусь домой.

Я вышел из туалета и снова прошёл мимо кухни. Впереди меня, у стойки, Джойс тихо разговаривала с одним из поваров, постоянно поглядывая в сторону туалетов. Она быстро оборвала разговор, заметив меня.

У входа находилась доска объявлений для персонала, на которой, похоже, было больше личных фотографий, чем официальных документов. Мой взгляд упал на один из снимков, на котором, несомненно, была Джойс, стоящая на коленях на лужайке с парой немецких овчарок.

Вдохновение родилось из отчаяния.

Я как можно небрежнее прошел через закусочную к нашему столику, умудрившись задержать официантку между столиками.

«Джойс», — сказал я серьезно, — «мне нужно попросить тебя об очень большой услуге».

Она настороженно посмотрела на меня, её челюсть рефлекторно задвигалась. «Что случилось, дорогая?»

«Ну, я должен присматривать за Треем там», — сказал я, кивнув в сторону спины парня. «А сегодня днём его собака вырвалась на дорогу и попала под машину».

«О боже, это ужасно», — сказала она, и ее лицо впервые оживилось от нахлынувшего облегчения. «Ох, бедный ребенок».

«Да», — сказала я, махнув рукой на рубашку. «Это было неприятно. Мы сделали всё, что могли, но…» Я позволила голосу сорваться, покачала головой, чтобы войти в ритм. «Дело в том, — продолжила я, — что собака у меня на заднем сиденье машины, и мне очень нужно отвезти её в ближайшую ветеринарную клинику, где они смогут, ну, вы понимаете, от неё избавиться, но я не хочу, чтобы Трей сегодня ещё больше расстроился. Видите ли, это случилось прямо у него на глазах».

Клянусь, я видел, как на глаза Джойс навернулись слезы, и я почувствовал укол вины за то, что так играл на чувствах этой женщины.

«Без проблем, дорогая, оставь ребенка здесь, и я о нем позабочусь».

Я полез в карман за деньгами, которые Кит Пелзнер дал мне утром, и вытащил полтинник. «Не мог бы ты принести ему всё, что он захочет, пока я не вернусь?» — спросил я. «Постараюсь сделать это как можно быстрее».

Она кивнула и улыбнулась, уже расслабившись, и пошла за мной к столу. Я положил руку Трею на плечо.

«Хорошо», — осторожно сказала я. «А теперь я пойду и позабочусь о Рексе, поэтому хочу, чтобы ты осталась здесь с Джойс на некоторое время».

Трей открыл рот, чтобы спросить, что, чёрт возьми, я несу. Я незаметно ткнул большим пальцем ему в выступающую ключицу с такой силой, что он замолчал. Он вывернулся из-под моей руки и с негодованием посмотрел на меня.

Джойс снисходительно наблюдала за этим проявлением агрессивности. «Не волнуйтесь», — сказала она мне. «С ним всё будет в порядке». Какое-то шестое чувство официантки подсказало ей, что один из посетителей подходит к стойке, сжимая в руках счёт. «Сейчас подойду», — сказала она и поспешила уйти.

«Никаких споров!» — тихо предупредил я Трея, когда она уже была вне пределов слышимости.

«А теперь, ради Бога, постарайся выглядеть расстроенным из-за этой мифической собаки, которую только что сбила машина, и оставайся на месте, пока я не вернусь».

Я выпрямился и уже собирался отвернуться, но он меня остановил.

«И что же произойдет», — сказал он нехарактерно тихим голосом, — «если ты не вернешься?»

«Трей», — сказал я, мрачно улыбнувшись, — «не думаю, что тебе так повезет, не так ли?»

Только когда я благополучно сел в «Меркурий» и выехал на дорогу, я позволил настоящему беспокойству проявиться. Оно нахлынуло и захлестнуло меня, словно засорившаяся канализация, только запах был в два раза сильнее.

Я потянулся за мобильником и снова набрал номера дома, Уитмарша и Шона, но никто из них не обрадовался. Я сунул телефон обратно в карман, расстроенный. Инстинкт подсказывал мне, что идти к дому – плохая идея, что мне диктуют, что делать, но что ещё я мог сделать?

Я знал, что это не просто попытка похищения мальчика, иначе я бы уже успел с ними связаться. В голову хлынули все самые худшие версии, которые только могли прийти, но что бы ни случилось, сказал я себе, лучше знать об этом сейчас.

Я подумывал вызвать полицию и позволить им проверить, но потом вспомнил про парня из Окли. Я не мог опознать его по имени, и я не был достаточно близко к нему, когда он пришёл к дому, чтобы разглядеть номер его значка. Что, если это он, тот, кого они послали расследовать? Я мог бы попробовать.

объясняя всю ситуацию, я знал, кому полиция, скорее всего, поверит в первую очередь. И это был не я.

Ладно, Фокс, снова сам по себе.

Не прошло и десяти минут, как я свернул в конец улицы Пелцнеров и пополз к дому. Тупиковая планировка не позволяла проехать мимо. Пришлось ехать прямо и покончить с этим.

Я медленно доехал до конца и развернул машину, как будто просто разворачивался. Дом выглядел тихим, но, с другой стороны, все дома вдоль этой дороги выглядели тихими. Слишком престижный район, чтобы терпеть беспорядок и шум на лужайке перед домом.

Автоматический привод для электрических ворот был прикреплён к солнцезащитному козырьку «Меркурия», но я не хотел везти его прямо на подъездную дорожку. Вместо этого я остановился у соседнего тротуара, оставив машину лицом к главной дороге. Другие машины не выезжали за мной на улицу, и ни одна из них там уже не была припаркована.

Тем не менее, я начал потеть еще до того, как вышел из машины, и это было вовсе не связано с жарой.

Я взял с собой открывалку, быстро перешёл дорогу и, как только она стала достаточно широкой, закрыл за собой ворота. Я быстро осмотрел дом снаружи, проверяя наличие явных следов взлома. Их не было.

Я даже заглянула в пару окон на первом этаже. Вся мебель стояла на своих обычных, тщательно подобранных местах. Хуанита и другие горничные поддерживали здесь безупречную чистоту, словно готовясь к фотосессии для журнала. Если Кита Пелцнера отсюда и забрали, то он – и его телохранители – сбежали без сопротивления.

Я вошёл через дверь на кухню, ключ от которой у меня был только один. Рядом с ней была клавиатура сигнализации. Взглянув на панель по пути внутрь, я понял, что система не была установлена.

Я быстро прочесал первый этаж, вместо того чтобы провести тщательный осмотр, но всё равно ничего не нашёл. Никаких беспорядков. Никаких поломок. Никаких признаков спешки. Как будто все просто встали и вышли через парадную дверь. А потом кто-то прислал уборщиков.

Я осторожно прикоснулся краем рубашки к дверным ручкам. Если бы это место протерли, я бы не хотел, чтобы мои отпечатки были единственными, которые там остались.

найденный.

Наверху я пробежал по спальням в основной части дома, но все они были пусты. В ящиках и шкафах ничего не было, никаких личных вещей. Даже в кабинете Кита не осталось обычного беспорядка из распечаток и записей. Его компьютер тоже исчез.

С замиранием сердца я пошла по коридору к комнатам, которые дали мне и Шону. Сначала я заглянула в свою. Мою сумку и всю одежду забрали.

Я положила паспорт в верхний ящик туалетного столика. Мне почти не пришлось проверять, что его там нет, но я всё равно не смогла сдержать приступ паники, когда оказалась права. Ощущение, что я в ловушке без задней двери, душило меня.

Я сделала пару глубоких вдохов, остро осознавая, сколько времени уже пробыл в этом доме. Чем дольше я там находился, тем больше был риск. Но я больше не могла откладывать. Я перешла из своей комнаты в комнату Шона. Они были рядом, спина к спине. Его комната была зеркальным отражением моей.

Я хорошо знал эту планировку, поскольку провел там предыдущую ночь.

***

Я просто пошёл поговорить с ним. По крайней мере, так я себе сказал поначалу. Скорее, не поговорил, а поспорил. Меня бесило то, как развивалась работа, и он был единственным, на кого я мог накричать.

Через десять минут после того, как я услышал, как он вошел, я уже был снаружи и стучал в дверь.

Сначала я думала, что он меня избегает. За ужином он видел, как меня раздражает автоматическое предположение Уитмарша, что моя единственная цель в жизни — забота о ребёнке. Только предостерегающий взгляд Шона и его пробормотанное:

«позже» — это остановило меня от резких высказываний.

Я постучала ещё раз, на этот раз громче. Я уже собиралась сделать третью попытку, когда дверь открылась, и появился Шон, одетый только в полотенце, обмотанное вокруг бёдер, с блестящими каплями воды на его обнажённом торсе.

«Извините», — сказал он, вытирая темные волосы сзади другим полотенцем.

«Я был в душе». Он отступил назад, открывая дверь шире. «Входите».

Я сглотнул, и от этого движения мой язык отклеился от нёба.

«Слушай», — сказала я, и мой гнев улетучился, — «ты занят. Я могу вернуться…»

«Чарли», — сказал он, прервав меня на полуслове и пронзив своим смертельным взглядом. «Заткнись и заходи».

Я почти покорно выполнила его приказ. Он закрыл дверь и повернулся ко мне, на его губах играла улыбка. Я старалась не смотреть на обнажившуюся кожу, но ничего не могла с собой поделать.

Хотя к тому времени Шон уже почти четыре года как отслужил в армии, он всё ещё был в отличной форме в полном смысле этого слова. Каждый дюйм его тела был полон мышц атлета, а не тяжелоатлета. Он всегда был широк в плечах, но никогда не использовал это как повод набрать массу.

Мой взгляд упал на небольшой шрам чуть ниже его левого плеча.

Воспоминание о том, как близко я была к тому, чтобы потерять его, поразило меня, как удар.

Я поняла, что Шон не двигался, а просто стоял и без тени смущения наблюдал за мной, за ним. Я отвела взгляд, лицо у меня горело, и довольно резко села на кровать.

«Итак», сказал он, «что у тебя на уме?»

Прилив крови, который уже начал спадать, болезненно вспыхнул.

Он тихо рассмеялся, затем потянулся к стулу и взял свёрток с одеждой. «Знаешь что, — сказал он, — я уйду с глаз долой и пойду в ванную. Можешь кричать на меня отсюда».

Только когда он благополучно оказался в другой комнате, мой мозг, казалось, был готов вернуться к нормальной работе. «Что, чёрт возьми, происходит, Шон?» — спросил я, пытаясь уловить нить своего недавнего возмущения. «Ты знал, что я буду здесь в роли какой-то прославленной няньки?»

«Нет», – донесся до меня его голос. Он оставил дверь приоткрытой лишь на щёлочку, и я видел, как он двигается за ней, делая несколько соблазнительных рывков. «Не могу же я поднимать слишком много шума из-за того, как с тобой обращается Уитмарш, потому что как только он просит список твоих предыдущих мест работы, мы оказываемся в затруднительном положении. Это одна из тех сложных ситуаций, когда никто не хочет работать без опыта, но чтобы получить опыт…» Я скорее услышал, чем увидел, как он пожал плечами. «Ты даже не представляешь, сколько ерунды тебе приходится врать, чтобы начать работать в этом бизнесе».

«Значит, мне просто придется прикусить язык, да?» — сказал я, чувствуя в себе усталую обиду.

«Нет», — повторил он, выходя из ванной. На этот раз, когда он появился, полотенце сменилось тёмно-коричневыми брюками чинос. Но он ещё не надел рубашку и не застёгнул ремень. Это показалось ему слишком уж неуместным приглашением.

Мой взгляд внезапно приковал прядь тёмных волос, исчезавшую под поясом его брюк. Я чувствовала, как тело реагирует, как бы ни предупреждал его разум.

«Продолжай смотреть на меня так, Чарли», — сказал Шон хриплым голосом, — «и разговор — это последнее, что мы будем делать».

Он придвинулся ближе, поднял меня на ноги и нежно провел пальцами по моим рукам. У меня мгновенно побежали мурашки по коже.

«Я думала, ты потерял интерес», — выдавила я из себя, внезапно затаив дыхание.

Он покачал головой. «О нет», — сказал он с сожалением. «Я всё время косил на тебя, пытаясь позволить тебе двигаться в своём собственном темпе, но я действительно думаю, что тебе пора уходить, иначе у меня возникнет соблазн подгонять тебя быстрее, чем ты хочешь».

У меня тогда были все возможности отстраниться от него, но я этого не сделала. Пришло время. Я была готова. Я подошла ближе и подняла к нему лицо, мой голос был чуть громче шёпота. «Кто сказал, что я не хочу этого?»

***

Лишь позже — гораздо позже — мы возобновили нашу беседу.

«Возвращаясь к предыдущей теме, здесь явно что-то не так, и, кажется, нас обоих держат в неведении», — сказал Шон, устраиваясь так, чтобы я могла лежать, положив голову ему на плечо, и слушать, как его сердцебиение восстанавливает свой ровный ритм. Над нами тихонько шелестел потолочный вентилятор, мягко охлаждая пот на наших телах.

«Знаю», — сказал я. «Пока тебя сегодня не было, приехало такси, чтобы отвезти Кита и Трея в аэропорт».

«Аэропорт?» — спросил Шон. «Ты уверен?»

Да, я сам разговаривал с водителем, пока Кит не вышел и не сделал вид, что не заказывал такси, что это была какая-то большая ошибка. Он был очень зол, хотя было сложно понять, было ли это связано с тем, что такси вообще подъехало, или с тем, что я его перехватил.

"Что случилось?"

«Ну, в конце концов Кит заплатил парню, и тот ушёл, весело ругаясь, как это делают разочарованные водители такси по всему миру».

Я скорее почувствовал, чем увидел, как Шон улыбнулся в темноте. «Итак, — сказал он, — Кит планирует грандиозный побег, или кто-то просто пытается его вывести из себя?»

«Ты думаешь, что здесь все-таки происходит что-то серьезное?»

Он слегка пожал плечами. «Может быть».

Я начал поворачиваться к нему лицом. В этот момент моя рука наткнулась на что-то холодное и твёрдое под подушкой. Мне едва ли потребовалось больше, чтобы опознать этот предмет.

«Шон», — сказал я спокойным голосом, — «почему у тебя под подушкой пистолет?»

«Может быть, я просто рад тебя видеть», — сказал он. Он отстранился от меня и наклонился, чтобы включить ночник.

Я на мгновение моргнул, приподнявшись на локте, пока он доставал пистолет. Это был 9-мм пистолет SIG Sauer P225 – похожий на тот, что я использовал в Германии, но без двухрядного магазина, что придавало ему более изящный вид.

«Какого черта тебе удалось пронести это на борт самолета?»

Он ухмыльнулся, увидев моё замешательство. «Нет, — сказал он. — Пару лет назад я работал здесь и забыл это. В этот раз я просто заехал по дороге из аэропорта и забрал это».

«Джерри Рэйборн знает, что ты носишь с собой?»

Он покачал головой. «Нет, — сказал он, — и именно так я и собираюсь всё и оставить. Я усвоил горький опыт: никогда не разыгрывать все свои козыри сразу».

«Итак», — сказал я, — «что теперь будет?»

«Ну, Чарли, дай мне минутку», — сказал он с насмешкой. «Я всего лишь человек».

Я бросил на него, как мне казалось, строгий взгляд. «Я не это имел в виду».

«Ладно, ладно», — сказал он, смеясь. «Я договорился о встрече с мисс Рэйборн завтра, пока ты будешь нянчиться с Треем в парке развлечений. К твоему возвращению у меня уже будут ответы, иначе мы улетим отсюда первым же рейсом».

«Просто сделай мне одно одолжение».

"Что?"

Я кивнул следователю. «Возьми это с собой», — сказал я. «У меня плохое предчувствие».

«Не волнуйся, — сказал Шон. — Я не собирался никуда идти без него».

***

Я вошла в комнату, которая раньше принадлежала Шону, и огляделась. Она была такой же пустой и безжизненной, как моя собственная, словно его здесь никогда и не было. Повинуясь порыву, я подняла одну из подушек, просто чтобы проверить, сохранился ли от неё его запах. Я села на кровать и уткнулась лицом в хлопковое одеяло. Легкий след его лосьона после бритья всё ещё оставался где-то на ткани.

Но когда я снова попыталась положить подушку, то заметила, что что-то торчит из-под простыни. Когда я снова откинула одеяло, оно там и оказалось.

SIG Шона.

Я медленно поднял пистолет, вытащил магазин и увидел, что он полностью заряжен. И вдруг, словно из ниоткуда, поток эмоций нахлынул на меня и ударил прямо в лицо. Слёзы хлынули ручьём. Я сидел один в заброшенном доме, сжимая в руках пистолет и рыдая навзрыд.

Шон сказал, что не выйдет из дома безоружным, и это могло означать одно из двух: либо его взяли в плен против его воли.

Или он уже был мертв.

OceanofPDF.com

Четыре

Я вышла из дома тем же путём, что и вошла, заперев за собой кухонную дверь и протерев ручку. Мои поиски дали мне всё и одновременно ничего. Но стоило ли это риска?

По крайней мере, мне удалось найти чистую рубашку. Моих собственных вещей не было там, где я их оставил, но я помнил, что видел что-то скомканное за небольшим баром у бассейна. Я сделал небольшой крюк по веранде и нашёл это – довольно потрёпанную мужскую полосатую рубашку с белым воротником и манжетами.

Впрочем, после того, как я надел его и закатал рукава раза три-четыре, он выглядел не так уж и плохо. У него было ещё одно преимущество: по крайней мере, на нём не было крови.

Половины были длинными, почти до самого низа моих шорт, но я всё равно оставил их расстегнутыми. По крайней мере, так они скрывали тот факт, что я засунул SIG Шона за пояс. Пистолет на мгновение холодил кожу, но быстро согрелся. Не могу отрицать, что его тяжесть успокаивала.

Я умылась холодной водой в ванной, прежде чем выйти. Это немного сняло отёки под глазами и красноту с носа. Впрочем, не нужно быть гением, чтобы заметить, что я плакала, как избалованный ребёнок. Я была на одиннадцать лет старше Трея, но сейчас чувствовала себя немногим лучше его младшей сестренки.

Я проскользнул в самую маленькую щель в воротах и закрыл их за собой.

Снаружи, под пестрой тенью рядов пальм, улица выглядела такой же тихой и пустынной, как и в день моего прибытия. Я пытался использовать её обыденность, чтобы успокоить свои расшатанные нервы.

Я уже почти добрался до «Меркурия», когда мужской голос заставил меня замереть на месте.

"Привет!"

После недолгого колебания я продолжил идти, ускоряя шаг. Мужчина снова позвал, и на этот раз я услышал его приближающиеся шаги позади меня.

На секунду я подумал о целесообразности выхватить пистолет, но так же быстро отбросил эту идею. SIG был моей страховкой. Моим последним прибежищем. Я ещё не зашёл так далеко.

Я остановился, обернулся, пытаясь изобразить лёгкое раздражение. За мной по мощёной подъездной дорожке к соседнему дому торопливо шёл подтянутый, стройный мужчина лет шестидесяти с небольшим.

Ливингстон Браун III казался неподходящим другом для такого компьютерного гика, как Кит Пелцнер. Я гадал, пересеклись бы их пути вообще, если бы не случайный факт: компания, в которой работал Кит, арендовала помещение по соседству с домом Брауна, но, похоже, они нашли общий язык.

Браун был высоким, слегка нескладным, загорелым до цвета ореха пекан и таким же морщинистым. Он был идеальным примером того, почему в таком климате следует пользоваться солнцезащитным кремом и носить большие шляпы с широкими полями. Сегодня он не носил ни того, ни другого, и от пота к его голове прилипли тонкие пряди седых волос.

«Привет», — сказал он, отдуваясь, догоняя меня. «Я думал, что скучаю по тебе.

Карли, не так ли?

«Чарли, сэр», — сказал я. «Здравствуйте, мистер Браун». Я старался говорить вежливо, но уклончиво, как будто он отвлекал меня от какого-то незначительного дела.

Теперь, когда я у него, он, казалось, немного растерялся, не зная, что со мной делать. «Я видел грузовик сегодня утром», — наконец сказал он. «Не мог смириться с тем, что Кит так и не сказал, что съезжает раньше». Он достал пухлый платок и громко высморкался, глядя на меня поверх него. «Так ты что-то забыл?»

«Ты видел, как они ушли?» — спросил я резче, чем хотел. «Во сколько это было?»

«Ну, дай-ка подумать», — произнес он так медленно, что я мог бы его смутить.

«Ну, кажется, я только что поплавал. Пятьдесят длин каждый день, в дождь или в ясную погоду, я тебе рассказывал?»

«Да, сэр», — сухо ответил я. Он упоминал о своей ежедневной прогулке в обеих наших встречах за последние пару дней, но я уже понял, что такие богатые люди, как Ливингстон Браун III, не всегда точно помнят имена или разговоры с прислугой соседей, если только не дать им на это веского повода. Дело было не в грубости, просто у него так долго были деньги, что он не помнил, каково это — разговаривать с людьми, осмеливающимися прерывать его бредни.

Теперь он лучезарно улыбнулся мне и сунул платок обратно в карман.

«Ну да, я услышал звук подъезжающего грузовика и вышел немного посмотреть, потому что здесь довольно тихо. Должно быть, около одиннадцати».

Одиннадцать . Примерно в то время, когда мы с Треем сходили с деревянных американских горок.

Как раз в тот момент, когда мужчина из Окли случайно заглянул в сувенирный магазин и наблюдал за истерикой ребёнка. Как раз в тот момент, когда он улыбнулся мне с таким явным сочувствием и дружелюбием.

«Кто был с грузовиком?» — спросил я. «Вы их видели?»

Браун нахмурился, не привыкший к мгновенным вопросам. Интересно, как ему удалось сколотить состояние, торгуя недвижимостью, о которой, по слухам, он и сам владел? Может быть, он просто передал полномочия умникам и позволил им самим этим заниматься.

«Ну, просто пара обычных парней, наверное», — сказал он с тем самым сомнением в голосе, которое дискредитирует очевидцев по всему миру. «Как я уже сказал, я вышел, а там, прямо у крыльца, стоял грузовик U-Haul».

«И вы не видели никаких следов мистера Пелцнера?»

«А, да», — сказал он, удивив меня. «Кит подошёл к забору, увидев меня у входа. Казалось, он очень торопился — на него это не похоже. Он всегда был спокойным парнем, понимаешь? В общем, он сказал, что ему пришлось съехать довольно неожиданно».

«Вы видели кого-нибудь еще — Джима Уитмарша или Шона?»

Браун потёр затылок, взбивая волосы, зачёсанные на макушку. «Шон?» — недоумённо переспросил он. «А, ты про того британца? Нет-нет, не думаю. Если подумать, я и обычных парней не видел. Кажется, только тех, что на грузовике».

В конце улицы свернул неприметный бежевый «Бьюик» и медленно двинулся в нашу сторону. Внутри сидели двое мужчин в костюмах и солнцезащитных очках. Ни один из них не был пристегнут ремнями безопасности. У обоих были крупные шеи и квадратные челюсти, и, возможно, это были продавцы стеклопакетов, которые любили много тренироваться, но я бы не стал в это верить.

«Мистер Пелцнер сказал, куда он едет, или дал вам адрес для пересылки?» — быстро спросил я, начиная двигаться к «Меркурию». Если бы не…

уже говорил мне, что пора идти, мой разум теперь кричал

« уходи !» — раздалось в моем внутреннем ухе.

«Нет, нет, он этого не сделал, что, признаюсь, показалось мне странным, но он спросил, не передам ли я ключ риелтору. Он выглядел немного нервным, понимаете? На грани. Сказал, что они заедут сегодня днём, чтобы обсудить сдачу дома в аренду на лето. Думаю, они могут знать. Кажется, у меня где-то в доме есть карточка, если хочешь зайти на минутку…

—”

«Нет!» — сказал я. «Бьюик» остановился примерно на полпути к улице. Трудно было сказать, наблюдают ли за мной эти двое мужчин, потому что я не видел их глаз, но они сидели очень, очень неподвижно.

«Нет», — повторила я, на этот раз менее яростно, увидев его оскорбленное лицо.

«Послушайте, мистер Браун, извините, но, боюсь, мне пора идти. Не хочу заставлять вас здесь стоять».

В тот момент он был примерно в четырёх-пяти шагах от меня. Слишком далеко, чтобы я мог быть уверен, что смогу укрыть его, если ситуация обернётся плохо. Мы оба были слишком уязвимы.

«Ну ладно», — сказал он, все еще выглядя немного расстроенным.

«Просто вернись домой, старый тупой мерзавец !» — хотелось мне на него накричать. «Убирайся!» поле боя! Я вдохнул, расправил плечи. Под рубашкой пистолет SIG уже прилип к спине от пота, вызванного не только жарой. Он не был в кобуре, и я подумал, сколько времени мне потребуется, чтобы его вытащить.

Я мрачно подсчитал, что это займёт больше времени, чем потребуется этим двум мужчинам, чтобы вытащить и выстрелить из пистолетов, которые, как я знал, у них были. Если не можешь бежать, то действуй. Пассажир первым садится. Он, скорее всего, выберется из машины быстрее, чем водитель.

Я сделал еще пару шагов по направлению к «Меркурию», уже держа ключи в руке, когда Браун задал последний вопрос.

«Скажите, юная леди, разве вы не должны были сегодня присматривать за Треем?»

Господи, старикан хотел умереть . «Э-э, да», — сказал я, оглядываясь на него и распахивая дверцу машины. «Я оставил его с другом». Я подумал о Джойс. Сейчас она была для меня самым близким.

«О», — сказал Браун, явно озадаченный моим пренебрежительным отношением к надлежащему уходу за детьми. «Ну, тогда всё в порядке, я думаю. Теперь береги себя,

Карли.”

Я не стал его снова поправлять, просто сел за руль и завёл «Меркурий». В зеркало заднего вида я видел, как Браун покачал головой, сворачивая на свою подъездную дорожку. Я подождал, пока он не сделает ещё несколько шагов к относительно безопасному месту, и понадеялся, что если парни в «Бьюике» такие хитрые, как я опасался, они не примут старика за одного из моих союзников и не начнут преследовать его.

Мне не стоило беспокоиться о Брауне. Как только я включил передачу, все внимание было приковано ко мне. Я старался не встречаться с ними взглядом, проезжая всего в нескольких футах от машины, но всё же не мог не отвести взгляд, пусть даже совсем чуть-чуть.

Двое мужчин вытягивали шеи, чтобы заглянуть в «Меркурий», приподнимаясь на сиденьях и не скрывая этого. Сразу стало ясно, что их интересую не я. Они проверяли, не прячется ли парень сзади. Убедившись, что нет, они развернули «Бьюик» так, что шины визжали, и зацепили его мне за хвост.

Это было нелегко, но они, как и я, знали, что я не могу оставить Трея там на неопределённый срок. Рано или поздно мне придётся что-то предпринять, чтобы забрать его.

И когда я это сделаю, игра будет окончена.

***

Это, пожалуй, одна из самых медленных погонь в истории. Инстинкт заставил меня повернуть налево в конце улицы, пытаясь замедлить преследователей, заставив их ехать за мной по четырём полосам, чтобы повторить мой манёвр.

Маловероятно. Они благополучно выехали, и нас разделяло всего две машины.

Черт, но мне пришлось немного повозиться, чтобы привыкнуть к правостороннему движению.

Я проехал следующие два светофора, не сбавляя скорости. Учитывая профессию этого парня из Окли, я не хотел рисковать и быть остановленным полицией.

Единственный опыт остановок на дорогах в Америке у меня был только по реалити-шоу и фильмам. Если судить по ним, даже если бы полицейские были на должном уровне, меня, скорее всего, вытащили бы из машины и подвергли бы досмотру. Я понятия не имел, зарегистрирован ли пистолет, который я носил за поясницей, но даже если и зарегистрирован, то точно не на моё имя.

Заметьте, всегда казалось, что именно сотрудники дорожной полиции штата проявляли такую горячность, а не городская полиция или управление шерифа. Я смутно припоминал, что этот парень из Окли служил в городской полиции. Насколько же взаимосвязаны были эти разные департаменты?

Работал ли он сам по себе, или кто-то другой, скрываясь в тени, дёргал его за ниточки? Я понятия не имел.

Я продолжал ехать, и с каждым кварталом местность становилась всё хуже. Мой мозг лихорадочно придумывал и выдавал решения сложившейся ситуации. Бежевый «Бьюик» поравнялся со мной на одну машину, сохраняя позицию. Взглянув в зеркала, я увидел парня на пассажирском сиденье, разговаривающего по мобильному телефону. Если они вызывали подкрепление, я не мог позволить себе больше задерживаться.

Мне нужно было что-то сделать, но что?

И тут что-то привлекло моё внимание впереди слева. Казалось, каждый маленький придорожный магазинчик или лавка рекламировал свой бизнес на вывеске на высоте примерно двадцати футов, словно все их покупатели были невероятно высокими.

«Мы обслуживаем и ремонтируем Харли », — гласила надпись, написанная от руки и облупившаяся по краям. « Байки куплены за наличные».

Это затронуло меня. Я сам был заядлым байкером, и делал это гораздо дольше, чем получил водительские права. Если бы байкеры в США были хоть немного похожи на британских, возможно, я бы нашёл союзника.

Я взял листовку, нырнул через дорогу на парковку, даже не подавая знака. Водитель, ехавший навстречу, нажал на гудок и невнятно погрозил кулаком, но это было скорее по привычке, чем под влиянием страсти.

«Бьюик» остановился чуть дальше, на другой стороне дороги. Двое мужчин развернулись на сиденьях и спокойно ждали, что я задумал.

Выбранное мной предприятие выглядело обветшалым и немного потрепанным, как раз на что я и надеялся. Выставочного зала как такового не было, лишь грязная мастерская с огромной полуоткрытой рольставней сбоку.

Вход украшали груды ржавых выхлопных труб, а на всех окнах были решетки.

Я выскочил из «Меркьюри» и поспешил в мастерскую. Пол был липким под ногами, а где-то в глубине салона, на слегка фальшивом радио, играла хард-рок-станция. Двое самых крупных парней, которых я когда-либо видел, работали над разобранным «Электра-Глайдом» с серьёзными повреждениями передней части.

в то время как еще трое парней такого же роста стояли вокруг, смотрели и пили пиво.

Они обсуждали что-то, в чём слово «fuck» произносилось как минимум дважды каждый раз, когда они открывали рот, и некоторые из них отвечали односложно. Заметив меня, они быстро замолчали.

«Боже мой, у тебя есть телефон?» — закричала я, и в голосе послышалась истерика, когда я бросилась вперёд. — «Мне нужно вызвать полицию. Боже мой!»

«Да, у нас есть телефон», — медленно произнёс один из них, хотя его тон ясно давал понять, что это не означает, что я смогу им воспользоваться. Остальные нервно переглядывались при любом упоминании закона. «В чём проблема?»

«Они его ударили и не остановились!» — сказала я, прижимая руки к лицу. «Я не знала, что делать, а теперь мне кажется, что они преследуют меня!»

«Кто кого ударил?» — с легким интересом спросил самый крупный парень из компании, как будто любая драка, в которой он лично не участвовал, не была в его списке приоритетов.

«Двое парней в бежевом «Бьюике», — сказал я. — Они проехали на красный свет и сбили какого-то бедолагу на «Харлее», буквально раздавив его. И даже не притормозили! Мне нужно вызвать полицию».

Здоровяк совершенно забыл о следующем глотке пива, который он как раз собирался сделать из своей длинногорлой бутылки Budweiser. Внезапно я полностью завладел их вниманием.

«Харлей?» — спросил он. «Какой именно «Харлей»?»

«Не знаю», — сказала я, по-девчачьи заламывая руки. «Это был просто один из тех больших, красивых велосипедов, понимаешь?»

«Он ведь был не такой уж и фиолетовый, правда?» — спросил другой участник группы.

Я нахмурился и сделал вид, что глубоко задумался. «Э-э, да, возможно».

«Чёрт», — сказал тот же мужчина, отступая назад и тряся головой, словно собака, вылезающая из воды. «Должно быть, Брэд. Он ушёл отсюда не больше пяти минут назад».

«Это что, те два сукина сына там?» — прорычал первый парень, указывая на машину через дорогу.

«Боже мой, да», — сказала я, изображая ужас. «Это они! Они, должно быть, знают, что я всё видела, и я на них доложу».

«Не беспокойтесь о копах, леди», — сказал здоровяк, осторожно опуская «Бад» и поднимая монтировку. «Оставьте их нам».

Пятеро вышли из мастерской и направились прямо к двум мужчинам в «Бьюике», не обращая внимания на машины, которые визжали и виляли, чтобы избежать столкновения. Мои преследователи, взглянув на зловещие намерения и самодельное оружие, надвигающееся на них, скрылись из виду.

Банда побежала обратно в мастерскую и запрыгнула на кучу грязных байков, припаркованных снаружи, оставив меня одного рядом с «Меркурием». Я наблюдал, как они гнались за мной, пока «Бьюик» не свернул направо на следующем светофоре, и колонна не скрылась из виду.

«Есть одна вещь, которую можно сказать о нас, байкерах», — пробормотал я себе под нос.

«Когда дерьмо попадает в вентилятор, мы, безусловно, держимся вместе».

Затем я вернулся в машину, выехал в противоположном направлении и спокойно направился обратно в закусочную.

***

Я обнаружил Трея, сидящего на табурете у стойки и рассказывающего откровенно нелепую историю о фантастических подвигах своей недавно умершей мифической собаки. Его слушателями были Джойс, ещё одна официантка и двое посетителей. Я подошёл к концу рассказа и едва сдержал содрогание от полного отсутствия правдоподобия.

Нет ничего лучше, чем оставаться незамеченным, Трей...

Выражение лица Джойс, когда она меня увидела, явно говорило о том, что она явно понимала, что что-то не так, даже несмотря на то, что её младший коллега оказался более доверчивым. Заметив, что я стою позади него, Трей вскочил со своего места и замолчал, выглядя при этом весьма виноватым.

Я оставил Джойс чаевые, совершенно несоизмеримые со стоимостью еды, которую Трей успел съесть за время моего отсутствия. Она с такой быстротой, что это было почти ловкостью рук, спрятала сложенную купюру в карман фартука, но её лицо оставалось спокойным.

«Ну, что случилось?» — спросил Трей, когда мы вышли из закусочной. «Ты домой поехал, да? С папой всё в порядке?»

Я не решалась ответить ему, пока не отперла машину и мы не вернулись внутрь, но тут мой гнев вспыхнул.

«Ради всего святого, Трей! Слова «ведёшь себя подозрительно» хоть что-то тебе говорят?» — бросил я ему. «Когда я тебя бросил, всё, что тебе нужно было сделать, — это сделать несчастный вид и поменьше говорить. Почему тебе должно быть это трудно, одному Богу известно! Ты, конечно, прекрасно справлялся с этим весь день. Но нет, тебе нужно было просто болтать».

Панцирь почти мгновенно оброс вокруг него. Я смотрел, как он затвердевает, и мысленно ругал себя. Ну и ну, теперь снова дуться.

Я откинулся на спинку сиденья и выдохнул. «Хорошо», — сказал я, пытаясь начать снова, спокойно и рассудительно. «Да, я вернулся в дом. Там никого не было. Более того, всё было очищено — ни одежды, ни личных вещей. Осталась только мебель. Как будто тебя здесь и не было».

«А как же папа?» — спросил Трей подавленным голосом.

«Извините, его нигде не было видно», — сказал я как можно мягче. «Я столкнулся с одним из ваших соседей — мистером Брауном. Он сказал, что видел, как Кит сегодня утром загружал грузовик U-Haul. Даже попросил его передать ключ риелтору». Я помолчал, искоса взглянув на парня. «Ты знал, что твой отец собирается сегодня съехать?»

Трей молча покачал головой, и это было последнее, что я смог от него добиться. Я не думал, что рассказ о двух парнях в «Бьюике» принесёт мне хоть что-то, кроме того, что я его до смерти напугаю, поэтому я оставил их участие в происходящем при себе. Снова вздохнув, я снова завёл «Меркьюри» и выехал на дорогу.

Было чуть больше четырёх. Движение на дорогах становилось всё более плотным к вечернему часу пик, и качество света уже менялось, смягчаясь с обычного резкого и яркого. Я заметил, что во Флориде ночь наступает быстро. Закат можно наблюдать примерно двадцать минут в шесть тридцать, а потом день кончается.

Мысль о том, чтобы кататься всю ночь, меня не прельщала. Не в машине, которую преступники легко узнают. Особенно с Треем на пассажирском сиденье. Нам нужно было укрытие и место, где можно было бы спрятаться, и чем скорее, тем лучше.

Я уже направлялся к побережью, и чем ближе к морю, тем больше мотелей было по сравнению с другими зданиями. Я выбрал первый же, который выглядел приемлемо. Не слишком шикарно, но и не слишком убого. Неоновая вывеска…

На входе сказали, что есть свободные места и бесплатный HBO. Тем не менее, Трей выглядел испуганным, когда я пришла.

Я проехал прямиком через парковку к задней части небольшой закусочной по соседству, где «Меркурий» было не очень-то видно с дороги, и сдал назад, чтобы освободить место. Номерной знак у машины был только сзади, и не было никакого смысла делать его легко читаемым для случайных проезжающих мимо.

Я выключил двигатель. «Оставайтесь здесь», — сказал я. «Заприте двери, когда меня не будет, а если кто-нибудь придёт, посигнальте и не впускайте. Хорошо?»

Он пожал плечами и пробормотал: «Хорошо».

Я вернулся к стойке регистрации через центральный двор. Мотель состоял из уродливых двухэтажных корпусов, выстроившихся вдоль парковки с трёх сторон. В каждом корпусе было по десять номеров на этаже. Доступ ко всем дверям осуществлялся через открытые переходы спереди, а по обоим концам — через лестницы. Отсюда он выглядел ещё более удручающе, чем когда я его выбрал, но я не собирался возвращаться и признавать поражение перед Треем.

Я вошёл в приёмную, маленькую, тускло освещённую цепочкой флуоресцентных ламп, висящих на покрытом водой потолочном кафеле. Пахло кофе, сваренным два дня назад и до сих пор стоящим на плитке. Чернокожая девушка за стойкой встретила моё появление с хмурым безразличием и улыбкой.

Судя по её бейджику, её зовут Ласена. У неё были настолько искусно уложенные волосы, что они напоминали скульптуру, а ногти были слишком длинными, чтобы она могла надевать контактные линзы, не подвергая себя серьёзному риску потерять глаз.

Она сняла отпечаток с моей кредитной карты и бегло взглянула на фотографию в моих британских водительских правах. Помимо имени, я заполнил совершенно вымышленные данные, требуемые для регистрации, и взял ключ, стараясь как можно меньше смотреть ей в глаза.

Трей не пошевелился, когда я вернулся к машине. У него даже хватило сообразительности откинуться на сиденье. Я постучал в окно, и он молча последовал за мной в отведённую нам комнату.

Мы жили в левом корпусе, на верхнем этаже, в самом дальнем от стойки регистрации номере. Номер на брелоке был 219, что было довольно амбициозно, учитывая, что номеров было всего около шестидесяти. Возможно, они просто хотели создать впечатление большего, чем оно было на самом деле.

Я открыл дверь и увидел две односпальные кровати с покрывалами с цветочным рисунком, прожженными сигаретами. Из-за маломощной лампочки всё выглядело уныло и мрачно.

«Ох, чувак», — простонал Трей. «Это место — настоящая свалка».

Он схватил пульт от телевизора и плюхнулся на одну из кроватей. Даже переключение каналов не принесло ему удовольствия, поскольку вскоре он обнаружил, что обещание фильмов из Home Box Office оказалось невыполнимым. Изображение на других каналах было настроено настолько плохо, что смотреть их было практически невозможно. Тем не менее, оставалось ещё несколько сотен, и он, казалось, был полон решимости перепробовать каждый.

Я оставил его одного, слегка отдёрнув край шторы и глядя вниз на парковку. Всё выглядело тихо. С момента нашей регистрации никто не появлялся.

Я мысленно вернулся назад, прокручивая в голове разговор с Ливингстоном Брауном-третьим у дома. Значит, Кит Пелцнер ушёл, видимо, по собственной воле. Шон же, напротив, ушёл не так охотно. Я бы поставил на это.

Затем мужчина, пришедший к нам домой под видом полицейского – а я мог лишь предположить, что это был настоящий полицейский – последовал за нами с Треем в парк развлечений и попытался схватить ребёнка. Что-то в этой ситуации было не совсем так. Я пинал и бил себя по своим комковатым мыслям, пытаясь избавиться от них. Затем мой разум сдвинулся с места, и в свете того, что рассказал мне Браун, я начал смотреть на вещи немного под другим углом.

А что, если этот Окли не пошёл за нами? А что, если ему это было не нужно, ведь он уже знал, куда мы направляемся? В конце концов, Кит точно знал, куда направляется его сын. Абсолютно точно.

Сразу после того, как он утром вручил мне пачку денег, он повернулся к парню и сказал: «Полагаю, ты собираешься затащить Чарли на свой любимый старый Вуди, пока кому-нибудь из вас не станет плохо, а?»

О да, Кит точно знал, в какой части парка мы можем быть, и именно там человек из Окли и напал на наш след. Я снова увидел пистолет в его руках, как люди разбегаются. Женщина, в которую он стрелял, снова упала у меня на глазах.

Но если коп пришёл только для того, чтобы схватить Трея, почему он открыл в нас огонь?

Я задернула занавеску, отвернулась от окна и села на пустую кровать.

«Трей, — сказал я. — Нам нужно поговорить».

Он вздохнул и выключил телевизор. У меня сложилось впечатление, что его нежелание говорить об этом было вызвано скорее желанием избежать этой темы, чем увлечением этим запутанным игровым шоу.

«Хорошо», — сказал он. «Говори».

«Есть ли у вас какие-либо соображения, куда мог пойти Кит или почему он исчез?»

Он пожал плечами. «Похоже, он меня бросил, не так ли?»

Я мог бы догадаться, что всё дело будет в Трее. «Зачем ему это?»

Еще один сутул этих худых плеч.

Я подождал, и когда, по-моему, это был весь ответ, который я мог получить, я осторожно добавил: «Есть ли какая-нибудь причина, по которой ваш отец мог бы захотеть причинить вам вред?»

Он резко вскинул голову, глаза неестественно заблестели. «О да», — сказал он.

«Я могу придумать много чего».

Я вздохнул. Боже, упаси нас от подростковых переживаний . «Он же твой отец, Трей, зачем ему это?»

«Почему бы и нет?» — бросил мне парень, и его голос сочился горечью.

«Он уже убил мою мать».

OceanofPDF.com

Пять

Какое-то время я сидел совершенно неподвижно, мое лицо оставалось бесстрастным, а мысли путались.

Я пробежал глазами каждую случайную реплику и случайно услышанное слово с тех пор, как прибыл в дом Пелцнеров, и не нашел ничего полезного.

Никто не упомянул мать Трея.

Откуда-то у меня сложилось смутное впечатление, что для Кита это довольно щекотливая тема, но я понятия не имел, какова официальная версия ее местонахождения.

Я взглянул на мальчика. Он теребил кончиком пальца одну из прожжённых дыр в покрывале, не отрывая взгляда от кровати. Другая его рука так крепко сжимала запястье, что на костяшках пальцев виднелся ряд побелевших двойных вмятин. Я колебался, верить ему или отмахнуться от всего этого, как от очередной его фантазии.

«Что с ней случилось?» — тихо спросил я.

«Когда я был ребенком, мы жили в Дейтоне, и они с отцом постоянно ссорились», — сказал он так тихо, что я едва его слышал.

«Однажды вечером они устроили настоящую ссору, настоящую войну, кричали друг на друга и бросались вещами. На следующий день, когда я вернулся из школы, папа сказал мне, что она ушла».

«Так бывает», — сказал я, разочарованный отсутствием конкретных доказательств — или хотя бы свежеуложенного бетона в саду за домом. Я старался не вкладывать в свой голос никаких нотаций. «Браки распадаются каждый день».

Он пронзил меня одним злобным взглядом. «Она бы никогда меня не бросила», — яростно сказал он. «Она говорила об уходе, но клялась, что возьмёт меня с собой. Клялась . Каждый раз после их ссоры она приходила ко мне в комнату, садилась на кровать, плакала и рассказывала, как скоро найдёт для нас место, и мы будем только вдвоем».

Он шмыгнул носом, отпустил руку, чтобы вытереть нос тыльной стороной ладони. Он сжимал её так крепко, что на запястье остались покрасневшие следы от пальцев. Рука всё ещё ковыряла прожжённую дыру в покрывале, которая теперь была достаточно большой, чтобы просунуть туда кулак, и постоянно увеличивалась.

Я смотрел на бессознательное разрушение. «Как давно исчезла твоя мать?»

«Пять лет», — сказал он. «Это было как раз тогда, когда мне исполнилось десять. Она обещала мне грандиозную вечеринку. Лучшую в моей жизни. Папа ругался, что мы не можем себе этого позволить, потому что у него тогда дела шли неважно. Но именно так я понял, когда она не вернулась домой, что это из-за него».

Я на мгновение закрыл глаза, пытаясь уловить логику. Ладно, предположим на мгновение, что во всём этом есть хоть доля правды.

Предположим, Кит Пелцнер убил свою жену пять лет назад. Это казалось неправдоподобным, но так же невероятно, как и преследование и стрельба в парке развлечений со стороны полицейского-имитатора или не при исполнении служебных обязанностей. Как и преследование средь бела дня двумя хулиганами на «Бьюике».

«Так почему же он ждал только сейчас, чтобы что-то с тобой сделать?» — спросил я.

Он пожал плечами. «Не знаю», — сказал он, глядя на меня, но не в силах долго выдержать мой взгляд. «Может, потому что я хотел поехать в Дайтону на весенние каникулы в этом году. Может, он подумал, что если я вернусь туда, то узнаю, что с ней на самом деле случилось».

Вот это уже было явное преувеличение.

Я медленно покачал головой. «Я просто не знаю, Трей, это звучит немного…»

Это всё, что я успела сказать. Он вскочил с кровати, словно кто-то под ним газ вывернул. «Ах да!» — воскликнул он. «Вот именно, скажи мне, что я говорю странно, как папа, когда я пытаюсь поговорить с ним о маме. Почему бы тебе не сказать мне, что я тоже брежу? Намекни мне, что, может быть, мне стоит, типа, к психоаналитику сходить, а?»

И с этими словами он ворвался в единственное место, где мог от меня скрыться.

– в ванную – и убедился, что захлопнул за собой дверь достаточно сильно, чтобы затряслись настенные светильники.

Я сел на кровать и обхватил голову руками. Из всей подготовки, которую я прошёл в армии, чтобы подготовиться к стрессу в бою, ничто не сравнится с попытками удержать в узде буйного подростка.

«Господи, Шон», — пробормотала я себе под нос, — «где ты сейчас, когда ты мне так нужен?»

Я потянулся за пояс и вытащил SIG. Автоматическим движением я вытащил магазин и большим пальцем высыпал патроны в небольшую кучку перед собой, пересчитывая их. У меня было целых восемь патронов, но не было запасного магазина. Я не ожидал, что Шон будет носить такой пистолет.

был заряжен не полностью, но даже если бы в меня продолжали стрелять, было бы приятно быть уверенным.

Вид пистолета и пуль с медными наконечниками вернул мне весь тот шквал эмоций, который я испытала дома. Мне пришлось сделать пару глубоких вдохов и сдержать их, хмуро глядя на своё отражение в зеркале на стене за телевизором.

С Шоном, возможно, всё ещё всё в порядке, подумал я. В конце концов, он обещал сегодня утром встретиться с Джерри Рэйборн, чтобы узнать, что на самом деле случилось с Китом Пелцнером. Может, это сам Кит его перехватил. Может, Шон так и не добрался. Если да, я изо всех сил старался не обращать внимания на то, что он обещал пойти вооружённым, но явно не сделал этого. Он мог оставить пистолет по любой другой причине, помимо той, что пришла мне в голову.

И был один способ это выяснить.

Я быстро перезарядил магазин, спрятал пистолет подальше, а затем вытащил из кармана мобильный телефон. Я не знал прямого номера Джерри Рэйборн, но, помимо обязательной Библии Гидеона, в ящике у кровати лежал телефонный справочник Bell South Yellow Pages. Я нашёл номер компании-разработчика программного обеспечения, в которой работал Кит, и набрал номер.

Ожидая, когда поднимут трубку, я взглянул на часы. Было далеко за пять, но я всё же боялся, что они уже ушли на вторую половину дня.

Наконец трубку взяла девушка, которая говорила так быстро, что я едва мог разобрать, что она говорила. Я всё равно назвал ей своё имя и попросил соединить меня с офисом Джерри.

Она перевела меня на ожидание, и я, как мне показалось, долго слушал краткую презентацию местной коммерческой радиостанции. Затем сама дама взяла трубку.

«Чарли!» — крикнула она таким резким голосом, что я отдернул телефон от уха. «Что ты, чёрт возьми, затеял?»

Ну, полагаю, это ответило на вопрос, была ли она проинформирована о кровавой драке в парке. Хотя выражение её лица было не совсем таким обеспокоенным, как я надеялся.

«Ну, огромное спасибо, Джерри», — огрызнулся я, и шерсть на загривке встала дыбом.

«Такое отношение поможет нам многого добиться, не правда ли?»

На мгновение воцарилась тишина, и мне показалось, что она вот-вот взорвётся. Но когда она снова заговорила, её голос был сдержанным, и я понял, что она воспользовалась этим временем, чтобы взять себя в руки.

«Ладно, ладно, извини», — пробормотала она, удивив меня своим извинением. «Просто дай мне поговорить с Треем».

Я взглянула на дверь ванной, всё ещё плотно закрытую. «Он сейчас не может подойти к телефону», — сухо сказала я.

Я услышал, как Джерри с раздражением зашипела. «Чёрт возьми, Чарли, он же всего лишь ребёнок. Мне нужно знать, что с ним всё в порядке, понимаешь? Я не смогу тебе помочь, пока не удостоверюсь, что с ним всё в порядке».

Отлично, значит, тебе всё равно, если меня убьют в процессе? Мысль уже полностью сформировалась, прежде чем я понял, что именно за это мне и платят. Полагаю, именно осознание собственной безнадежности позволило мне пробраться в мой голос больше сарказма, чем следовало бы.