Первородный грех

Глава 17 Первородный грех

Тейлор в душе, и мне приходится постоянно заглядывать туда, чтобы убедиться, что она находится в вертикальном положении. Я привезла ее к себе домой вчера вечером, было уже достаточно поздно, чтобы звонить ее маме, и она осталась. Я дважды за ночь провожала ее в ванную, в середине ночи отводила в туалет, и остальную ее часть провела, обнимая ее, поскольку ее сотрясала дрожь.

Я сняла влажное полотенце с волос и запустила его в Мэтта, растянувшегося на моей кровати.

— Ты думаешь, с Тейлор все будет в порядке?

Я могу поклясться, что гнев вспыхнул в его глазах, прежде чем они погрустнели.

— Я не знаю. Она реально… опорочена. Я полагаю, что демон сотворил еще кое-что, кроме того, что ты видела.

От дурного предчувствия у меня скрутило живот.

— Ты должна спросить об этом своего парня, — сказал он, его голос был кислым.

Я стрельнула в него взглядом.

— Что Люк может знать об этом?

— Все. Он один из них.

— Прекрати, Мэтт, — ощетинилась я. Его глаза сузились, и голос стал похож на рычание.

— Он лжет тебе, Фрэнни.

— Это не так! Но, говоря о лжи, он думает, что что-то происходит между тобой и Лили.

Мэтт не отвечает.

— Ну, так… что?

Он не смотрит на меня.

Я вижу, как он борется, чтоб не ляпнуть чего-нибудь лишнего, но он не может солгать. Я чувствую, как смягчаюсь, так как вспышка надежды озаряет мой разум.

— Итак, как это должно работать, верно? Мы могли бы… я не знаю…

Он опускает голову и безжизненно глядит на меня со страдальческой полуулыбкой.

— Нет.

— Почему нет? Люк со мной.

Я слышу надежду в моем голосе, и я знаю, что это эгоистично.

Действительно ли правильно надеяться, что он может иметь жизнь?

— Это невозможно, как бы сильно я этого ни хотел.

— Почему нет? Это не опасно.

Он вскакивает с кровати и прожигает меня взглядом. От подскочившего напряжения волосы на моих руках поднимаются дыбом, и комнату наполняет запах озона. Его голос похож на рычание.

— Не говори мне об опасности. Этот демон получает все, а я не получаю ничего.

Его глаза широко распахиваются, на лице застывает маска от полученного шока, в то время как у меня внутри все переворачивается. Я не могу поверить, что Мэтт просто сказал это. Не только, ЧТО он сказал, но и КАК он сказал это. И одного взгляда на его лицо достаточно, чтобы понять, что он тоже не может в это поверить.

— Я… — начинает он, но замолкает, в потрясении теряя дар речи.

Он подносит ладони ко лбу и потирает его.

— Мэтт… Я..

Что? Мне жаль?

Я опускаю ресницы, разглядывая собственные руки.

— Так не должно быть.

Он снова садится на кровать.

— Ну, это так, — произносит он устало.

Я опускаюсь на свое рабочее место, осторожно поглядывая на него.

— Ты ошибаешься насчет Люка, — говорю я, осознавая, что он меня не поймет, но понимаю, что мне все равно необходимо это сделать. — Он сейчас смертный. Так же, как и я.

Он глубоко вздыхает, не отрывая от ковра взгляд.

— Он никогда не был таким, как ты.

— Ты ошибаешься. Люк любит меня. Он человек. Он никогда не сделает чего-нибудь, что ранит меня.

— Возможно, — уступает Мэтт. Уголок его рта поднимается в утомленной полуулыбке. — Но он не сможет защитить тебя.

— Хорошо… возможно. Но ты ведь можешь при помощи света? Ты же не станешь использовать это против него?

Он снова вздыхает, встречаясь со мною взглядом.

— Если он сам не напросится. И думаю, что не стану сожалеть об этом.

Я закатила глаза.

— Если ты собираешься преуспеть во всех этих штучках ангелов-хранителей, то тебе нужно понимать, кто настоящий враг. И это не Люк.

— Кстати говоря, об этом. Ты забываешь, что я профессионал. Я думаю, что я немного больше разбираюсь в характерах людей, чем ты. — Снова закатив глаза, я не могу сдержать улыбки. — Или мне напомнить тебе?

В его глазах зажигается огонек и на долю секунды мне кажется, что ответит да.

Он откидывается на кровати.

— Нет. Нет.

— Потому что я считаю, что Тейлор нуждается в тебе больше, чем я.

Взгляд Мэтта утратил выражение, и он смотрел куда-то за окно.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня.

Он отвернулся от окна, и невообразимое отчаянье сквозило в его выражении лица.

— Да? — Спрашиваю я осторожно.

Он резко оборачивается и тут же исчезает, поскольку в комнату входит Тейлор, завернутая в мой халат, с мокрым полотенцем на волосах.

Она все еще похожа на смерть: уставшая и слишком вымотанная, с огромными темными кругами под опустошенными серыми глазами, и пепельного цвета кожей.

— Ты собираешься сделать это? — спрашиваю я ее, поднимаясь.

— Может быть, — ее голос угрюмый. Она не смотрит на меня.

Я обнимаю ее, при том, что все это кажется мне нереальным.

— Я не позволю ему снова обидеть тебя.

Она отстраняется и впивается в меня взглядом, затем подхватывает свою одежду, лежащую на полу.

— Да, конечно.

— Ты сможешь дойти до дома? Ты можешь провести день здесь, если хочешь.

— Я в порядке.

Она надевает рубашку через голову. Я не знаю, что еще сказать. Нельзя сказать, что она и в самом деле в порядке, но я не знаю, чем еще ей помочь.

— Ты уверена в этом?

Она оборачивается ко мне и выплевывает:

— Отвяжись от меня, Фрэнни!

Выражение ее лица переполнено ненавистью. Я только и могу, что ошеломленно смотреть на нее.

— Я сыта по горло твоей ханжеской заботой, твоей невообразимой благодетельностью.

— Тэй, я просто хочу помочь тебе.

— Ну, тогда ты можешь сделать это — просто оставь меня в покое.

Она натягивает юбку, чуть не упав. Она резко отталкивает меня, когда я пытаюсь ее поддержать.

— Я ухожу.

— Тэй…

Она бросает на меня убийственный взгляд и направляется к двери.

— Отвяжись от меня!

Внезапно я прихожу в бешенство:

— Ты понятия не имеешь, чего нам с Люком стоило забрать тебя оттуда.

— Я не просила тебя об этом. Я этого не хотела.

— Ты не понимаешь, кто он, Тэй.

Ее глаза темнеют, в то время как лицо принимает враждебное выражение.

— Я прекрасно понимаю. Оставь меня в покое.

— Нет. Я не могу.

Она разворачивается и стремительно спускается вниз по лестнице.

— Да, пошла ты, сама знаешь куда, — бросает она, даже не обернувшись.

— Прекрасно! Знаешь что? Катись ты к черту! — кричу я ей в след.

Мои слова тонут в оглушительной тишине, после того как хлопает входная дверь. На нижней площадке лестницы появляется мама, устремив на меня свой вопросительный взгляд. Я качаю головой и возвращаюсь назад в свою комнату, где шлепаюсь на кровать и уставляюсь в потолок. Слезы стекают по моим вискам, и я отчетливо осознаю, какая же я идиотка.

Тейлор просто не в состоянии сейчас о чем-либо думать. Она нуждается в моей помощи. Боже, я жалею, что Гейба здесь нет. Он бы знал, что нужно сделать.

И, когда я так думаю, я ощущаю запах лета, снега и чувствую, как нечто похожее на перо касается моей щеки. Кажется вот-вот, и мое сердце совсем остановится, но, словно опомнившись, оно возвращается к обычному ритму.

Я медленно сажусь и оглядываюсь вокруг.

— Гейб, — шепчу я пустой комнате, мои глаза открыты, а сердце колотится.

Но ощущение исчезает так же быстро, как и появляется, и я чувствую себя еще более одинокой, чем когда-либо. Я лежу здесь вечность, желая Гейба и пытаясь решить, что делать. Наконец я поднимаюсь с кровати и натягиваю свои старые джинсы и футболку.

— Мам, я к Тейлор, — роняю я, проходя через общий зал, и выхожу, не дождавшись ответа.

Я мчусь к дому Тейлор, но дверь мне открывает Трев.

— Привет, Трев. Могу я поговорить с Тэй?

— Ее нет.

Мой желудок сжимается.

— Она не пришла домой?

— Она заходила на пять минут в свою комнату. Но потом подъехал парень, и она выбежала к нему. Она села в его машину, и они уехали.

Я достаю телефон, пытаясь дозвониться ей, но звонок переключился на голосовую почту.

— Дерьмо.

— Что?

— Этот парень — не лучшая для нее компания, Трев.

Я чувствую тошноту, когда думаю, что он с ней сделал.

— Я его даже как следует не разглядел. Он просто забрал Тейлор.

Я спускаюсь по лестнице.

— Я должна найти ее. Позвони мне, если она придет домой, — кричу я через плечо и бегу по тротуару. Когда я возвращаюсь домой, я запрыгиваю в мою машину и направляюсь к Люку.

До вчерашнего дня я не думал о том, что сказала Фрэнни несколько недель назад. Но после случившегося с Лили эта мысль не выходила у меня из головы весь день: способность Фрэнни казалась мне единственным выходом. Если бы у нее получилось, может быть я мог остаться с Лили — получил бы все, о чем мечтал.

Ей удалось изменить демона, почему не сможет меня?

Я уже ощущаю, как меняюсь. Я переживаю ощущения, которые не должен чувствовать, даже представления о них иметь, когда я остаюсь с Лили. Я смотрю на Фрэнни. Она хмурится, глядя в ветровое стекло, погрузившись в собственные мысли. Я откашливаюсь, откидываюсь на спинку сидения, и начинаю, как и репетировал:

— Помнишь, ты говорила, что можешь превратить меня в смертного?

Она смотрит на меня, и ее угрюмость рассеивается прямо на глазах, сменяясь осторожностью.

— Да.

— Я хочу, чтобы ты сделала это.

Ее глаза в изумлении распахиваются, затем огорченное выражение появляется на ее лице.

— О, Мэтт… ты знаешь, как бы я хотела этого, но я думаю, что у меня ничего не выйдет.

— Почему нет? — Я слышал собственный голос, обращенный к Фрэнни в надежде, что она ошибается.

— Мое Влияние исчерпало себя. Я полагала, но… — Она расстроенно качает головой. — Это… я не могу сделать этого. Я не могу позволить собственному отчаянью вмешиваться, хотя понимаю, что другого выбора у меня нет.

— Ты сказала, что хочешь мне помочь… у тебя появилась такая возможность. Это твой шанс.

Я ощущаю, как напрягается мое лицо от отвращения, которое я испытываю к себе в данный момент. Я не могу смотреть на нее, понимая, что пытаюсь манипулировать ей. Я даже не представлял, как далеко я способен зайти. Когда я наконец поднимаю взгляд, то замечаю ее профиль и слезу, катящуюся по ее щеке. И она смахивает ее тыльной стороной ладони.

— Что я должна буду сделать?

— Я просто хочу этого, и полагаю, что ты знаешь, как оно работает, лучше чем я.

Рыдание вырывается из ее горла.

— Но я не всегда получаю то, чего желаю, невзирая на усилия… — Она указывает рукой в мою сторону. — Я всегда хотела тебя вернуть.

— Может, именно поэтому я и стал твоим ангелом-хранителем, но, я думаю, что тебе следует хотеть меня не просто «вернуть», полагаю, что тебе следует желать вернуть меня смертным — человеком.

Она неуверенно поднимает на меня взгляд.

— Я…

— Просто думай об этом, — перебиваю ее я.

Она так и сделает. Я уверен. Я ощущаю ее чувство вины, плотным одеялом окутавшее ее душу. Такую же истерзанную, как моя. Боль, пульсирует внутри меня не только от отвращения к себе. Потому что моя душа болит о Лили, и только так я смогу быть с ней вместе.

Фрэнни тоже этого хочет. Она бы меня непременно поняла. Напряжение внутри меня ослабляется. По сути, я не сделал ничего дурного, действительно — просто попросил ее сделать то, что она и так хотела.

Мы въезжаем на автостоянку Люка. Она выключает двигатель и так и сидит какое-то время, затем оборачивается ко мне.

— Я попробую, — произносит она.

Я выхожу, чтобы она не видела, как восторг сияет на моем лице. Мне кажется, что я весь сияю. Она выходит из автомобиля, и я возвращаюсь в реальность. Я просто не в силах остановиться. Настолько сильно желание. Я буквально представляю, как обнимаю Лили, и она нежно касается меня, целует меня… По всему моему телу прокатывается волна дрожи. Мы могли бы уехать из Хэйдена. Куда-нибудь, где никто нас не знает. И быть вместе, по-настоящему вместе. Моя душа взрывается миллионами крохотных искр. Возможно, теперь я понимаю демона несколько больше. Если Фрэнни заставляет его ощущать себя так же…

Я шагаю за ней вверх по лестнице, затем она вставляет ключ в замок двери Люка. Мое сердце буквально выскакивает из груди, когда я прохожу мимо двери Лили и вижу ее, сидящую за столом в сером свитере. Ее волосы собраны в конский хвост, открывая ее лицо, и она выглядит… великолепно. Словно сияет. Такой удивительно живой она кажется.

Но тут я замечаю Люка рядом с ней за столом. На столе множество пустых тарелок, и создается впечатление, что они поглощены беседой, и все мое хорошее отношение к нему тут же испаряется.

Я направляюсь к Лили.

— Что обсуждаем, ребята?

Люк почти сразу отвечает, мельком глянув на Лили, затем на Фрэнни, и в его взгляде появляется едва ощутимое напряжение.

— Ничего.

Он поднимается со стула и обнимает Фрэнни.

— Лили приготовила омлет. Хотите?

Мои пальцы вцепляются в спинку стула, на котором сидит Лили, да так крепко, что я удивлен, что дерево не треснуло. Я злюсь, и с трудом сдерживаю себя, чтобы чего-нибудь не брякнуть.

Как Фрэнни может быть настолько слепой? Неужели она не замечает, что он увлечен Лили?

Я задыхаюсь.

Ангелы могут задыхаться? Я должен уйти отсюда.

Лили поднимается. Она прячет от меня глаза.

— Мне нужно подготовиться к работе, — произносит она, — увидимся, ребята, позже.

Она ополаскивает свою тарелку, и я направляюсь вслед за ней к двери, отчаянно сопротивляясь, чтобы не коснуться ее.

— Я тоже ухожу, — бросаю я через плечо, — Но еще вернусь.

Люк следит за мной, ничего не говорит. Как только мы с Лили оказываемся в коридоре, я даже не притворяюсь. Взявшись за руки, мы направляемся к ее двери.

— Тебе действительно нужно на работу?

— Через несколько часов. — Она тупит взор, и румянец покрывает ее щеки. — Но я надеялась, что ты можешь зайти ко мне, если я уйду.

Я улыбаюсь, так как все мои чувства обостряются.

— Я зайду. Так твое предложение еще в силе?

Она поворачивает ключ в замке и толкает дверь. Мы заходим внутрь, но, прежде чем она успевает закрыть дверь, я обнимаю обеими ладонями ее лицо, и наши губы встречаются. Я отстраняюсь, глядя в ее удивленные зеленые глаза.

— Прости. Я должен был это сделать.

Она улыбнулась мне и закрыла дверь. Затем она берет меня за руку и ведет к кушетке, и я ищу, куда бы мне сесть, но ее, кажется, вовсе не волнует сваленная там одежда. Она усаживает меня и приземляется рядом, тесно прижимаясь, и целует меня снова. Я несусь, словно в водовороте течения. Погружаюсь все глубже и глубже. Но я желаю этого. Желаю, чтобы оно захлестнуло меня целиком и никогда не отпускало. Ее руки скользят по мне, и я обнимаю ее, погружаясь в чувственность. Что-то нестерпимое оживает во мне. Жажда.

Нет. Любовь. Я люблю ее. Разве есть что-нибудь дурное в желании того, кого вы любите?

Я буквально тону, в то время как мои руки ласкают ее спину, скользят по ее талии, забираясь ей под рубашку.

Она отодвигается.

— Стоп!

Я убираю от нее руки, тихо ненавидя себя за то, что так поторопился. Что со мной происходит?

— Прости. Я потерял контроль. Этого больше не повториться.

Она прячет лицо в ладонях.

— Дело не в этом. Я хочу быть с тобой, но…

Я снова обнимаю ее, и мое напряжение ослабевает.

— В чем тогда дело?

Она поднимает голову и смотрит на меня неуверенно и как то испуганно. У меня все холодеет внутри, я начинаю подозревать, что она изменила свое представление обо мне.

Ее ресницы опустились.

— Если я скажу тебе, ты уйдешь.

— Если я пообещаю не…

— Это не имеет значения.

— Испытай меня.

Она поднимает взгляд, и какое-то время внимательно смотрит, затем поднимается с кушетки и идет к окну, где снова какое-то время стоит в замешательстве. Когда она начинает говорить, это дается ей нелегко:

— Я не ангел, Мэтт.

Я пытаюсь понять, откуда она узнала? От Люка?

Она возвращает свой взгляд ко мне, и мои сомнения отметает прочь влажный блеск на ее щеках.

— У меня уже были парни… и довольно много парней.

Я расслабляюсь, облегченно вздохнув. Она не знает. С ней все будет хорошо. Я позабочусь об этом. Никто и никогда больше не посмеет причинить ей боль. Сначала ему придется иметь дело со мной. Я поднимаюсь и направляюсь к окну.

— Какая разница, кого ты любила в прошлом…

Ее лицо застывает, глаза полны удивления.

— Я не любила их! — выплевывает она.

Все внутри меня холодеет, а глаза распахиваются от неожиданности.

— Ох.

Боль, звучащая в ее вздохе, уничтожает меня. Я подхожу, чтобы успокоить ее, но она вытягивает руки и останавливает меня.

— Я делала то, что должна была делать, чтобы выжить.

Она поворачивается обратно к окну, и ее голос срывается, она безуспешно пытается подавить рыдания.

— Прости, Лили.

Я пододвигаюсь поближе к ней и опускаю руку на ее плечо. Я чувствую себя таким беспомощным. Она вздрагивает от моего прикосновения и отходит вглубь кухни, взяв со стола нож.

Она перебирает пальцами по его ручке, и меня пугает направление ее мыслей. Наконец, она плотно сжимает ее и со всего размаха всаживает лезвие в столешницу.

— Чем я могу тебе помочь?

У меня в груди что-то сжимается. Она поворачивается ко мне, в ее глазах отражается сосредоточенное напряжение, проступающее даже сквозь слезы.

— Просто уходи.

— Я не оставлю тебя. Не в таком состоянии.

Я делаю шаг в ее сторону и протягиваю руку, но в ее глазах вспышки гнева, когда она уходит.

— Я не хочу, чтоб ты жалел меня. Просто катись отсюда ко всем чертям.

Но я не останавливаюсь. Я медленно шагаю к ней, чувствуя необходимость сделать что-нибудь.

— Нет.

— То есть, ты не уйдешь, пока не получишь то, что хочешь? — говорит она, ее лицо искажается яростным сарказмом. — Ты такой же, как все.

Она возвращается к столешнице и смотрит так, словно собирается вытащить из нее нож. Все внутри меня сжимается в плотный шар.

Она должна понять, что я другой, но как?

Я концентрируюсь на ней — на ее чувствах — пытаясь мысленно донести ей это.

— Нет, — говорю я тихо, — я не уйду, пока ты не поймешь, что я был абсолютно серьезен, когда сказал, что люблю тебя.

Она оборачивается, ее глаза распахнуты от удивления.

— Ты не можешь любить меня. Я не красивая.

Я обнимаю ее за талию.

— Но я люблю.

Она смотрит на пол.

— Хорошо, я ненавижу тебя.

— Если это то, чего ты хочешь…

Она наклоняется ко мне, ее ладони на моей груди, и я притягиваю ее ближе.

— Я ненавижу тебя, — снова говорит она.

Я целую ее в макушку головы и прячу свое лицо в ее волосах.

— Я люблю тебя.

Она прижимается ко мне, и я весь горю. И когда она целует меня, у меня словно перегорает предохранитель. Жар медленно распространяется по мне.

Я понимаю, что мне следует остановиться, и на это имеются веские причины. Она сейчас так уязвима, и мне не хочется ее обманывать. А еще есть такая вещь, как крылья. И я абсолютно уверен, что эта черта, которую я могу пересечь, не утратив их. Но это кажется почти невозможным.

Она необходима мне, это подобно сердцу. Я не могу жить без сердца.

Мне кажется, что что-то уводит меня от нее.

— Лили… ничего не могу с собой поделать.

Она резко отодвигается от меня.

— Потому что я слишком отвратительна.

— Нет. Вовсе нет. Ничего подобного.

Я опускаю руку туда, где бьется ее сердце, и ощущаю, как оно колотится.

Она — мое сердце.

Она проскальзывает между мной и столешницей.

— Да, верно. Просто уходи, — она направляется к двери и открывает ее.

Я замираю на месте, ощущая, как внутри меня все рушится. Мне следует уйти, прежде чем все выйдет из под контроля. Но мне это не нравится.

— Лили…

— Просто уходи.

Я отхожу от нее, но около двери колеблюсь. Я хочу показать, что я серьезен, что я хочу не только секс. Я становлюсь перед ней, целую ее в лоб. Мои губы скользят к ее уху.

— Мы все делаем верно, Лили, просто мне нужно немного времени.

Сколько потребовалось Фрэнни, чтобы обратить Люка? Несколько недель? Месяц?

Ради Лили я согласен ждать сколько угодно. И тогда я сумею стать тем, кто изменит ее представление о жизни. Надежда настолько переполняет меня, что, кажется, я сейчас взорвусь. Нужно только быть стойким какое-то время.

Я могу сделать это.

Но, когда наши взгляды снова встречаются, я ощущаю раскаленный добела скачек желания. Настолько сильный, что я просто не в состоянии думать о чем-либо еще. Пламя страсти охватывает меня, сжигая любые сомнения. Никогда прежде я не испытывал желания, подобного этому — настолько оно первобытное и неукротимое.

Она закрывает дверь и снова склоняется к моему лицу. Все буквально плывет перед моими глазами — поцелуй, руки, скользящие по поверхности наших тел. А затем мы оказываемся на полу, ее тело прижимается ко мне, и я просто не в состоянии заставить себя соображать. Но, когда она притягивает меня ближе и шепчет у моего уха:

— Я люблю тебя, — нет ничего, что я могу сделать. Весь я становлюсь частью её.