Первородный грех

Глава 19 Падение ангела

Как только я добираюсь до дома, я зову Мэтта и он тут же появляется у окна моей спальни.

— Нам нужно отыскать Тейлор.

Я все еще никак не могу отдышаться после того, как сбежала от Марка.

— Я бы и рад помочь тебе, но даже не представляю, как теперь это можно сделать.

Мне кажется, что я не расслышала его.

— Что?

У него распахиваются в изумлении глаза, затем он опускает взгляд в пол.

— Я думал, Люк тебе уже сказал.

У меня подкашиваются ноги, и я направляюсь к своей кровати. Я опускаюсь на ее край.

— Тейлор… отмечена?

Когда он не отвечает, я пристально смотрю на него.

— Что происходит, Мэтт?

— Душа Тейлор помечена для ада, Фрэнни. Она пересекла определенную черту с Марком. Ты ничего не сможешь изменить.

Стон вырывается из моей груди.

— Люк…

Мое горло как будто скованно, я не могу дышать. В моих глазах пляшут звездочки, то тускнея, то загораясь вновь.

— Он знал?

— Я…

Я слышу нерешительность в его тоне. С чего бы ему вдруг защищать Люка? Он же терпеть его не может. Может он, наконец, смирился.

— Да.

Я останавливаюсь и покидаю комнату, игнорируя крики моей мамы, проносясь по общему залу, и выхожу дверь парадной. Уже в дороге, я слышу голос Мэтта, говорящий мне на ухо.

— Что ты делаешь, Фрэнни?

Я просто смотрю в ветровое стекло, не в состоянии что-либо ответить из-за обуревающего меня гнева. Даже не заглушив двигатель, я открываю своим ключом дверь Люка, готовая наброситься на него. Из стерео доносится мелодия «Депеш Мод», что само по себе указывает на то, что что-то не так. И оглядев комнату, я понимаю, что мои предчувствия полностью верны. Первое, что бросается в глаза, это свисающий со спинки кровати черный кружевной лифчик, где прежде висел красный, подаренный мною Люку. И два тела, извивающиеся в унисон в приглушенном свете.

Кровь отливает от моего лица, и все холодеет внутри, потому как до меня доходит смысл увиденного. Одежда разбросана по всему полу, Люк с какой-то женщиной. Ее темные локоны раскиданы по подушке; тонкий аромат ванили, разбавленный ноткой цитрусовых, смешан с сильным запахом мускуса и разгоряченных тел.

Я задыхаюсь.

Перед глазами у меня все плывет, и легкость в голове необыкновенная. Словно в трансе я выхожу вперед. Я замираю в четырех шагах от кровати, и мое сердце отчаянно сжимается в груди, когда я слышу вздох Люка. Я хватаю покрывало, сдергиваю, и не могу сдержать отчаянный стон, рвущийся из моего горла. Это все что я в состоянии сделать, поскольку мои внутренности связаны морским узлом.

Лили.

— О, Боже. — Слова застревают в моем горле.

Я натыкаюсь на Мэтта, стоящего позади меня, пораженного этой сценой. Он подхватывает меня, и его пальцы впиваются в мое плечо все глубже и глубже, пока боль не выводит меня из оцепенения. Люк, кажется, даже не замечает, что на него смотрят, настолько он растворился в ней. Но Лили бросает на меня украдкой взгляд и тень улыбки отражается на ее лице. Она обхватывает ладонями лицо Люка и притягивает его к себе.

— Нет! — вскрикиваю я, едва осознавая, что я делаю. Я отворачиваюсь к Мэтту, раздираемая бесчисленными эмоциями.

Я опускаю лицо на его плечо и понимаю, что его трясет. Когда я отступаю и заглядываю ему в лицо, в нем ярость отражается. Он отталкивает меня в сторону, направляется к кровати и оттаскивает Лили от Люка.

— Оставь ее, ты, ублюдок.

Люк мигает и никак не может сконцентрироваться, словно только что очнулся ото сна — не понимая, что происходит. Он смотрит то на Лили, то на Мэтта.

— Вставай, ты, сукин сын! — вопит Мэтт.

Люк откатывается от Лили, снова моргает и хмурится. Мэтт пытается стащить с кровати Люка, вцепившись ему в волосы.

— Отстань от нее!

Мой мозг судорожно обрабатывает происходящее, и я понимаю, что Мэтт сражается за Лили, а не защищает меня.

— Мэтт?

Вместо ответа он кидает Люка на пол и набрасывается на него с кулаками. Люк слишком ошеломлен, чтобы защищаться, только выставил руку вперед. Наконец он приходит в себя и наносит Мэтту ответный удар, и Мэтт отлетает. Он поднимается на ноги, у него разбита губа, и щека начинает опухать. Он смотрит на меня с широко распахнутыми газами и открытым ртом, словно пораженный шоком. Очевидно, вид у меня довольно израненный. Он не ожидал, что его застукают. Потом он оборачивается к кровати и смотрит на Лили.

Я борюсь за контроль над моими чувствами, когда иллюзия вспыхивает и исчезает. Это Лили, не Фрэнни, лежит на моей кровати.

Сатана, спаси меня.

Моя голова кружится, и я полностью дезориентирован, но, сквозь туман, я понимаю, что натворил. Мучительный крик безысходности вырывается из меня.

— Нет!

Я поворачиваюсь к Фрэнни.

Она стоит, по-прежнему окаменев, опершись рукой на кухонный стол, ее лицо искажено от боли. Слеза медленно стекает по ее щеке, и мое сердце сжимается в тугой шар. Я притягиваю мои джинсы, когда она качает головой, не веря своим глазам.

— Как ты мог? — шепчет она едва слышно.

Я делаю шаг вперед и протягиваю к ней руку.

— Фрэнни… Я не…

Но я ничего не могу произнести в оправдание. Я запускаю руку себе в волосы и пытаюсь думать.

Как это произошло?

Я копаюсь в мыслях, но ничего не нахожу. Все как будто в тумане.

Я снова смотрю на Лили, лежащую на кровати, и на кружку кофе на столе рядом с Фрэнни. Крошечные обрывки памяти дразнят меня: Лили спрашивает насчет Фрэнни, прикасается к моей руке. Затем черное вожделение. Животное желание. Ощущение, что если бы я в тот момент не соединился с Фрэнни, то просто умер бы. Откровенная первобытная жажда. Это поражает меня подобно тому, как шар сносит кегли. Я едва дышу, глядя на Лили, сидящую на моей кровати.

— Ты! Кто ты такая?

Она шарахается от меня, закутываясь в простынь, осознание плещется в ее испуганных глазах. Внезапно мне становится стыдно. Мне хочется обвинить Лили, но… Я оборачиваюсь к Фрэнни, которая пятится к двери.

— Нет, Фрэнни, пожалуйста…

Она поворачивается и убегает, когда Мэтт возвращает меня обратно на землю, вопя, словно сирена воздушной тревоги.

— Я так и знал! Я убью тебя!

Он хватает меня за волосы и бьет моей головой пол, и я чувствую прилив его силы. Мои волосы встают дыбом, когда статическое электричество потрескивает между нами. Я отбрасываю его и поднимаюсь на ноги, не обращая внимания на боль в голове. Мэтт вскакивает на ноги, его свечение почти ослепляет. Сквозь него я вижу языки белых молний, танцующие по поверхности его кожи, и запах озона висит в воздухе. Я поворачиваюсь и бегу к двери. Когда я слышу его крик позади меня, я готовлюсь к столкновению его молнии с моей спиной, но этого не происходит. Белый свет освещает комнату, и на мгновение я теряю зрение. Я щурюсь от яркого света, поднимая руку, чтоб защитить глаза. Когда они приспосабливаются к свету, две фигуры, сияющие тени, сходятся на Мэтте.

Нечестивый Ад. Ангелы мести.

Это не миф. Они прекрасны неземной ангельской красотой, от которой слепит глаза. И в тоже время ужасны в своей красоте — они созданы для того, чтобы карать. Я видел их прежде, но не могу не содрогнуться, пытаясь сообразить, для чего они здесь. Их великолепные крылья широко расправлены, они быстро опускаются к Мэтту, стоящему возле кровати.

Его лицо перекошено от ярости, и взгляд устремлен на меня. Странное желание защитить его от ангелов возмездия заставляет меня сделать несколько шагов обратно в комнату. Но их ледяной жар останавливает меня. Мэтт поднимает руку, формируя в ней молнию, статические разряды сыплются от нее в разные стороны.

— Ты больше не прикоснешься к Лили, — бормочет он, не сводя с меня глаз.

И только он собирается метнуть молнию, как перед ним опускается ангел, и тот в изумлении взирает на него. Молния из руки Мэтта растворяется, поглощенная ангелом. В следующую секунду раздается крик Мэтта, и сияющий свет поглощает его. Сквозь крики Мэтта слышится отвратительный хруст костей, поскольку его крылья сорваны, и, как бы я не хотел, я не в состоянии отвести взгляд. Взрывной волной меня отбрасывает обратно в холл. Так же быстро, как и появился, свет исчезает, и только окровавленный Мэтт остается на полу. Я поднимаюсь, даже не обернувшись, и бегу вслед за Фрэнни.

Я чувствую себя так, как будто очнулся ото сна, и нахожу завернутую в простыню Лили, сидящую на коленях надо мной. Из моей груди вырывается стон, когда ее пальцы гладят меня по лицу, и, когда она наклоняется, чтобы поцеловать меня, я взрываюсь в порыве блаженства. Я притягиваю ее к себе, целую глубже, теряюсь в ощущении ее рядом со мной.

Она покрывает мое лицо поцелуями.

— Ты в порядке?

Я улыбаюсь ей и чувствую разочарование из-за того, что я не могу вспомнить, что же сейчас произошло. Мы, очевидно, были вместе — она, голая, завернута в простыню, но… И теперь до меня доходит, что я одет. Я в джинсах и футболке. Я огляделся вокруг и понял, что мы в квартире Люка, а не у Лили.

Я покосился на Лили, стараясь вспомнить.

— Что…?

Ее глаза затуманены, когда она высвобождается из моих объятий.

— Я не хотела.

Изображения сменяют друг друга. Лили. В кровати Люка. Еще одно. Мой кулак, врезающийся в лицо Люка. Я поднимаюсь с пола. Когда я встаю, мои ноги трясутся. Я не могу держать голову прямо. Мои чувства притупились, перед глазами все плывет. Затем я чувствую, как горячая струя стекает по моей спине. И боль, невыносимая боль. Я прижимаю ладонь к футболке на спине и задыхаюсь, когда потом смотрю на нее, мокрую и красную.

Кровь? Это невозможно. Ангелы не истекают кровью.

Я снова смотрю на Лили. Она все еще стоит на коленях, ее волосы шоколадного цвета рассыпаны по ее плечам. Кипящая ярость, но также и горячее вожделение, притупляют боль в спине. Все, что я чувствую, — это разрушающая боль в моем сердце, когда воспоминания, подобно внезапному наводнению, бьют меня в полную силу.

— Лили?

Она поднимается, тянет простыню за собой.

— Я не хотела его, Мэтт, но у меня не было выбора… — слеза катится по ее щеке, когда она смотрит на меня больными глазами.

Холодная ярость пронизывает меня. Я двигаюсь туда, где она стоит, не уверенный в том, чего я хочу: ударить ее или поцеловать. Она бросается ко мне.

— Пожалуйста, Мэтт. Прости меня.

Я медленно поднимаю трясущиеся руки и кладу их ей на бедра. Я остро ощущаю ее тело под тонкой простыней — единственной вещью, разделявшей нас, когда она рыдает у меня на плече. Она смотрит на меня своими красивыми зелеными глазами, и желание охватывает меня. Я слышу мой собственный стон, чувствую необходимость припасть своими губами к ее губам. Но потом образ ее в постели с Люком снова врывается в мое сознание, и я отталкиваю ее.

— Ты спала с ним.

— Я не хотела. Ты должен мне поверить. Он заставил меня.

На ее лице написаны боль и отчаяние, и мое стремление защитить ее внезапно стало превыше всего. Я притягиваю ее обратно ко мне, сжимаю в объятиях.

— Лили, — шепчу я ей в волосы.

Она зарывается лицом в мою шею.

— Я не хочу быть таким.

Она тянется назад, но глаза ее держат меня загипнотизированным.

— Обещай, что останешься со мной.

— Я останусь с тобой, — говорю я, не способный сказать что-либо еще.

— Навсегда, — шепчет она мне в губы.

— Навсегда, — повторяю я, снова прижимаясь к ней губами.

Я чувствую боль, когда ее рука касается моей спины, и в моих мыслях что-то предупреждающе кричит. Но я не могу сосредоточиться на этом, когда Лили так близко. Ее губы проложили дорожку из поцелуев к моему уху, в которое она прошептала:

— Сейчас все будет гораздо лучше. Ты мой ангел. — Она целует меня медленно, нежно, затем отпускает меня. — Мне нужно идти.

Изображения танца на окраине моего сознания. Они нечеткие, и у меня возникают проблемы с осмыслением их, но я уверен, что они важны.

— Куда? — спрашиваю я, пытаясь получить контроль над причиной паники, которая идет от сердца. Я закрываю глаза, пытаясь с трудом запомнить и чувствовать ее тело на мне снова. Когда я открываю глаза, ее лицо в дюйме от моего.

— Ты обещал, что останешься со мной.

Сигналы тревоги громче звучат в моей голове.

— Куда мы идем?

Все во мне кричит, когда она отстраняется от меня и вздыхает.

— У тебя сейчас есть два варианта, Мэтт. Ты можешь остаться и ними, но без сил, — она неопределенно машет рукой. — Или ты можешь остаться со мной. Поклянись в верности королю Люциферу, и у нас будет все. Твои способности будут расти, чтоб быть сильнее, без этих странных небесных представлений о добре и зле. Ты будешь волен сам выбирать, кому отомстить. Всем, кто обидел тебя.

Образ Люка, того, что он делал с Лили, застывает в моей голове, и я знаю, чего я хочу.

Мести. Но…

— Ангелы не клянутся в верности никому, кроме Всевышнего.

Она обнимает меня и прижимает руки к моей спине. Она подносит их к моему лицу, с них капает кровь.

— Ты не можешь вернуться. У тебя нет крыльев.

И затем остальная часть изображения освещается чисто-белым светом, сжигающим меня холодным теплом. С хрустом ломающихся костей и жгучей болью, пронзившей все мое тело.

Ангелы мести.

Вот когда это бьет меня. Когда смысл ее слов, мстители, кровь, ярость и желание, которое, кажется, поглощает меня — все объединяется в одно целое.

Я пал.

Я сделал шаг назад, когда чувство вины, страх и ужас ошеломляют меня.

У меня больше нет крыльев.

Я ожидал этого, когда впервые поцеловал Лили, и затем снова, после того, как я спал с ней. Я знал, что играю с огнем, так почему же я удивлен?

Но я удивлен. Все внутри меня рушится, в то время, как страх растет.

Я не могу вернуться.

Ее простыня падает, когда она возвращается обратно в мои объятия.

— Ты нужен мне, — шепчет она с мольбой в глазах. — Пойдем со мной, Мэтт. Поклянись в верности моему Господину, и у нас будет все.

В этот момент тошнотворное отчаяние прорывается сквозь меня, когда приходит понимание.

— Когда ты сказала мне, что он заставил тебя это сделать, ты не имела в виду Люка, верно?

Она напряглась в моих руках и покачала головой.

— Нет, не имела. Ты должен понимать, что я — порождение похоти. Я не могу жить без этого.

Она отрывается от меня, и я чувствую, что мои ладони сжимаются в кулак, ведь я боюсь, что она уйдет. Ее зеленые глаза вспыхивают, когда она смотрит на меня и обводит пальцем мои губы.

— Но влечение к смертному не может сравниться с влечением к тебе. Я могла бы вечно жить в нем.

Единственная мысль занимает меня: «Она моя. Они не могут иметь ее».

Ее губы находят мои, поджигая меня. Я загорелся для нее, для всех потребностей и желаний. Она притягивает меня в глубоком поцелуе, и электрическое блаженство разливается по мне как горячий разряд молнии. Потом моя голова начинает кружиться, и весь материальный мир, включая Лили, уходит на второй план. Я зажмуриваюсь от отвращения и чувствую себя так, будто прохожу сквозь время. Когда это ощущение, наконец, прекращается, я открываю глаза.

Место, где я нахожусь, мне не знакомо. Мерцающий синий свет просачивается из некоторого подобия входа в пещеру, но эта пещера, в которой я нахожусь, не похожа ни на что увиденное мной прежде.

Стены сверкают, но это как будто только преломление света. Вместо того, чтоб отражать свет, они, похоже, поглощают его, как только лучи хотят ускользнуть. Пол черный, глянцевый, но по ощущениям мягкий, как будто я утонул бы в нем, если бы не двигался быстро. Я медленно поворачиваюсь, оглядываясь в поисках ключа к загадке, ответом на которую является мое местонахождение.

И тогда я чувствую серный запах.