Первые шаги за гранью

Глава 22. Безобидные признания, часть 1

Виктория, Гогзу и Тангулиэ добрались до второго каменного островка посреди чёрной бездны. Это место представляло из себя большую круглую платформу с обелиском в центре. Объект был выполнен из какого-то голубого камня и размеренно светился. В высоту обелиск достигал десяти метров.

— Подойдите, — приказал голос шепчущей, как только все девушки оказались на платформе.

Дорога, по которой они пришли тут же начала рассыпаться, исчезая в темноте. Не увидев других объектов, достойных внимания, троица направилась к центру платформы. Оказавшись рядом с обелиском, девушки вновь услышали шепчущую:

— Испытание арены закончено. Обелиск признаний будет судить ваши тайны… Приложите руки к камню… Одновременно.

Прежде чем коснуться голубоватой поверхности ладонью, Виктория взглянула на обелиск истинным зрением, и, к собственному удивлению, смогла рассмотреть много полезного и необычного.

Повышены навыки:

++Экспертное зачарование с 50 до 51

++Глубокое знание магии с 50 до 51

+++Экспертное колдовство с 23 до 24

+Руническая магия с 50 до 51

+Владение артефактами с 51 до 55

+Продвинутая ментальная магия с 50 до 51

Примечание: да, некоторые навыки выше, чем были, некоторые вообще новые — результат обучения у Яо. То, что три навыка находились на 50 не совсем авторский произвол — подразумевается, что Яо учила Вику строго до определённых значений, а потом меняла тему.

И всё же, увиденное блондинкой было лишь вершиной айсберга — обелиск представлял из себя сложнейший артефакт. Насколько Вика могла судить, он был таким не из-за прихоти шепчущей и не ради декораций — такой размер и форма были необходимы для его работы. Вику смущало то, что раньше шепчущая и её предшественники обходились без вспомогательных устройств и всё равно вполне себе могли читать мысли и проникать в память «подсудимых». Истинное предназначение обелиска на данный момент было для Виктории загадкой.

Гогзу несколько секунд медлила. Орчиха смотрела на обелиск с сомнением. Потом помотала головой, выругалась, и наконец приложила к камню кулак. Тангулиэ коснулась обелиска молча и без проволочек.

Пропитывавшая камень магическая структура пришла в действие. Прошла секунда, две, три, и девушки услышали новый голос, исходивший прямо от обелиска:

— Я закончил. Начнём. Уберите руки. Отойдите. Женщина-футанари, называющая себя «Гогзу», ты будешь первой. Готова ли ты говорить правду и только правду?

Орчиха нахмурилась. А потом бросила:

— Нет.

Обелиск рассмеялся, на мгновение вспыхнув ярче прежнего.

— Это честный ответ. Но если ты соврёшь, то будешь наказана. И не ты одна. Если я признаю тебя виновной, наказание понесёт вся команда.

— Виновной в чём, столб обосранный? — хмыкнула Гогзу.

— Зависит от твоих ответов. Признайся, что ты думаешь о своих вынужденных товарищах по команде? Как их оцениваешь? Нравятся они тебе, или нет?

— Пфф, и это твои вопросы? — орчиха хохотнула, — Значит так… Тангу — пытается казаться круче чем она есть. По повадкам и манере боя скажу, что в прошлом была наёмной убийцей, в последние годы растеряла хватку, видать герцог приказал делать что-то другое. Привыкла полагаться на артефакты и сильно нервничает без них. Умеет маскировать эмоции, но не так хорошо, как ей кажется. Она служит человеку, которого я знать не знаю, так что я ей не доверяю и не собираюсь. Не испытываю к ней неприязни, но и не скажу, что она мне нравится.

Тангу на слова орчихи никак не отреагировала.

— Хорошо, Гогзу. А что насчёт второй твоей спутницы?

— Странная она. Никогда не видела, чтобы кого-то столько трахали и это ничем плохим не закончилось. Если честно, я вообще не видела, чтобы кого-то столько трахали… У меня нет идей, кто она такая. Сначала я хотела познакомиться с ней поближе, но после того, как увидела её магию призыва передумала. Ну нахер, как только выберусь отсюда — свалю с максимально возможной скоростью куда подальше. Не люблю магов, использующих всякую жуткую непонятную херотень, они обычно оказываются психованными. Если эта их жуткая непонятная херотень ещё и мощная — вообще пиздец. А ещё Виктория очень хорошо маскируется под слабачку. Реально сильных людей всегда выдают повадки, особенно магов. А Виктория… Больше недели за ней наблюдала и ни за что бы не подумала, что от неё стоит ждать какой-то угрозы. Даже при том, что она свои щупальца призывала в особняке. В общем, магичка, призывающая жуткую и очень сильную хрень, да ещё и маскирующаяся под обычного человека лучше, чем ассасин на службе у правителя страны — это настолько гремучая смесь, что я не хочу с ней никакого дела иметь.

— Моё сердце разбито, — томно сказала Виктория.

— Хорошо, Гогзу, — вновь заговорил обелиск, — Ты была честна… Теперь Тангулиэ. Тот же вопрос. Что ты думаешь о своих товарищах?

— Я… — женщина замялась, — Я думаю, что как только мы выберемся отсюда, Гогзу следует казнить. Или хотя бы поместить под стражу. У обладательницы её навыков нет ни единой причины работать простой служанкой провинциального чиновника… Но очень много потенциальных причин притворяться таковой. Я считаю крайне высокой вероятность того, что она готовила покушение на господина Груба или шпионила в интересах врагов республики.

— Пфф, — орчиха фыркнула, затем рассмеялась, — В этом городишке ничего интересного не происходит месяцами. За кем тут шпионить? Не говоря уже о том, что я работаю у Колша не первый год. Ты правда думаешь, что кто-то отправил меня сюда ещё за годы до появления в Тэнлу твоего хозяина, при том, что никаких причин для его визита не было вплоть до последних недель? Это долбанный бред, тупая ты сука.

— Брежу я или нет разберутся компетентные люди, когда допросят тебя, Колша, и всех остальных потенциальных свидетелей и соучастников.

Тангулиэ с трудом сохраняла спокойствие. Женщина знала, что ей не стоило всё это говорить, это было очень глупо и потенциально опасно. Но лгать обелиску или что-то утаивать, говорить полуправду…

Интуиция подсказывала Тангулиэ что этого лучше не делать. Всё это место, в которое их перенёс артефакт, пугало. А ещё сильнее женщину пугало то, что её господин, Тауэр Груб — мужчина поразительной силы, как силы боевой, так и силы характера — сказал, что им всем надо подчиняться шепчущей. Тангулиэ не до конца верила в произошедшее, для неё было немыслимо чтобы господин Груб согласился играть по чужим правилам. Женщина допускала, что это был не настоящий Тауэр, а всего лишь иллюзия. Что всё это место в принципе могло быть иллюзией, уж больно оно было необычным, невозможным, бросавшим вызов устоявшемуся восприятию мира.

Вот только если кто-то или что-то способно создать иллюзию настолько правдоподобную, настолько масштабную и реалистичную — это само по себе крайне веский повод считаться с этим кем-то или чем-то. И раз герцог, будь он настоящим или иллюзорным, сказал подчиняться шепчущей, Тангулиэ намеревалась подчиняться. И раз обелиск хотел слышать правду…

— Не замолкай, — снова сказал обелиск, — Теперь скажи, что думаешь о Виктории.

— Мне известно, что она крайне ценна для господина, но деталей я не знаю. Она доказала, что является сильной призывательницей, но этого одного явно недостаточно чтобы вызвать интерес господина. Девушка-загадка. Не могу сказать, нравится она мне или нет, но учитывая обстоятельства и то, что мне о ней известно я, намереваюсь ей помогать во всём, защищать, и если понадобится, то умру чтобы спасти её.

— Хорошо… Ты тоже была честна. Теперь последняя из вас. Расскажи своё мнение о Гогзу и Тангулиэ, Виктория.

— Ню… — блондинка махнула хвостом, — Тангу — не знаю. Какая-то она никакая, если честно. В смысле, никак себя толком не проявила пока, что ли? Делает что надо и всё. Дерётся вроде неплохо, а в остальном мне сказать нечего. Я Тангулиэ практически не знаю, чтобы составлять какое-то личное мнение. А Гогзу — жопошница. То пристаёт, то отстраняется, скрывает мутное прошлое со скелетами в шкафу, прячет под платьем хер… Неплохой хер, кстати. В общем, мнение такое, что мне поебать.

— И вот эта жопохвостая кошка-балаболка жаловалась, что я разбила ей сердце, — хохотнула Гогзу.

— «Жопохвостая», — процитировала Виктория орчиху, будучи не слишком уверенной в точности перевода.

— Жопохвостая, да. У тебя хвост из жопы растёт.

— Откуда, блядь, по-твоему, ещё может расти хвост, идиотина?! — воскликнула блондинка.

Росший «из жопы» хвост встал дыбом. Перепалку оборвал обелиск:

— Очень хорошо, ты была максимально откровенна. А теперь… — голубоватый камень на долю секунды вспыхнул ярче прежнего, — А теперь вам придётся доказать честность своих слов делом.

— Э? Ня поняла, ты же чувствуешь ложь! Какое ещё доказать?! — возмутилась Вика.

— Правду гораздо легче говорить, если знаешь, что за слова не придётся отвечать. Гогзу, ты говорила, что боишься одной своей спутницы и не доверяешь другой. Докажи. Брось их. Иди вперёд… Одна.

От обелиска ударил луч света, высвечивая путь к краю платформы. Там уже формировалась каменная лестница, ведущая вверх.

— Легко, — хмыкнула орчиха и без тени сомнения зашагала по указанному пути.

Обелиск молчал какое-то время, и заговорил лишь когда Гогзу удалилась на приличное расстояние.

— Тангулиэ… Ты подозреваешь что Гогзу враг. И теперь она знает о твоих подозрениях… Я заставил тебя сказать это, и я искуплю свою вину. Чтобы орчиха не сбежала и не подготовилась, я дам тебе возможность убить её прямо сейчас.

Обелиск снова вспыхнул, и голубоватые лучи нарисовали в воздухе арбалет, уже заряженный.

— Стреляй, — приказал обелиск, — она не сможет защититься или уклониться.

Тангулиэ сомневалась лишь мгновение. Причём не в том, стоит ли ей убивать Гогзу, а в том, не обманывает ли её обелиск. Женщина взяла арбалет в руки, прицелилась, и нажала на курок. Вылетевший болт превратился в светящийся росчерк и пронзил Гогзу насквозь. Орчиха, уже поднимавшаяся по ступеням, упала, и её тело рухнуло в бездну.

— Хорошо… А теперь другие твои слова. Ты сказала, что при необходимости пожертвуешь собой ради Виктории. Сделай это. Сейчас же. Или я убью её.

Арбалет растворился светящимся пятном, которое тут же съёжилось, превращаясь в кинжал в руках Тангулиэ.

Виктория смотрела на происходящее с любопытством. Во-первых, она помнила слова Лисс, пообещавшей что на Шепчущем Суде никто не умрёт. Во-вторых, ей было интересно, как обелиск это проворачивает. Увиденного раньше девушке не хватало чтобы понять даже часть механизмов работы этого артефакта, а сейчас её истинное зрение блокировалось свечением обелиска. Явление само по себе странное… Так что блондинка не имела ни малейшего представления что произошло с Гогзу и что вообще сейчас происходит на самом деле — иллюзия ли это или ещё какая хитрожопая магия.

Тангулиэ замешкалась. Она верила в то, что говорила, но обычно люди её рода деятельности, когда говорят про самопожертвование подразумевают что-то… Более воинственное, что ли. Героическое даже. Ну там, вступить в заведомо безнадёжный бой чтобы дать союзникам время, ну или хотя бы просто закрыть товарища собой от стрелы или заклятья. А тут ей дали в руки кинжал и поставили ультиматум…

— Действуй, Тангулиэ, — в голосе обелиска послышались гневные нотки… — Или я продолжу…

Ответ на вопрос «продолжишь что», и Тангу, и Вика получили раньше, чем успели его даже мысленно задать. Блондинка рухнула на колени. Из её груди и шеи хлынула кровь. Виктория попыталась что-то сделать, призвать целебную слизь, перелить ману напрямую в тело превратив в жизненную энергию, но ничего не смогла. Тонкие энергии не слушались ведьму, интерфейс мигал сообщением «система заблокирована», а из тела стремительно утекали силы и жизнь. Становилось холодно, глаза закрывались…

— Убей себя и я исцелю её. Если не станешь…

Обелиску не потребовалось продолжать. Тангулиэ доказала, что её слова о самопожертвовании не были пустым звуком. Одним движением она перерезала себе сонную артерию…

— Хорошо… Хорошо, — удовлетворённо произнёс обелиск, перед которым лежали два трупа.