Песня смерти

Глава 14. Я дерусь, потому, что я дерусь. Портос

Это вы еще меня в драке не видели — меня так пи**ят!

Если честно, то немного жутковато. Спарринги у меня в жизни были. Драки тоже. И того и другого хватало в больших количествах. Но вот так, на холодном оружии, да еще и насмерть. Брр. Одна надежда на проклятый клинок.

Что ж, остались считанные секунды до начала поединка. Вокруг начал собираться народ в ожидании шоу. И это я имею ввиду моих собственных крестьян. Так, а вот это непорядок. Тут же подозвал Фильку и велел всех разогнать к чертовой матери на безопасное расстояние. Если прогнозы оправдаются, то здесь будет бойня, в которой выжить даже воину будет трудновато, что уж говорить про крестьян.

Филька метнулся к любопытным. Пара крепких слов, еще несколько увесистых зуботычин и толпа стала нехотя рассеиваться. Так, все, сосредоточимся на поединке.

— Ты долго там с мыслями собираться будешь, смерд? — Громко спросил Троекуров, свысока поглядывая на меня. Обидеть пытается, сука.

— За смерда ответишь. — Тихо бросаю я и уже громче добавляю. — Я готов!

Сосредоточившись, протягиваю руку к открытому футляру, поднесенному мне Филькой, хватаю меч и резко разворачиваюсь к противнику. По телу тут же пошли волны гнева. Клинок почувствовал мою жажду отомстить, напитался ею и вернул обратно в троекратном размере. Ааааа! Щас я кого-то на куски порву!

Тихо-тихо, тут же попытался взять себя в руки. А то ведь разойдусь и вместо поединка стану кидаться на всех, кто попадется под руку. Нет, мой дружочек, совсем мы голову терять не будем. У нас одна цель и она как раз стоит перед нами и нагло ухмыляется. Бой!

Два скользящих шага по направлению к противнику и рука резко устремляется вперед. Сердце! Кончик меча должен проткнуть сердце и вдоволь напиться кровью. Тише, куда? Это не мои мысли. Контроль и только контроль. Зверя нужно держать на поводке, лишь чуть-чуть позволяя ему насладиться болью и страхом противника.

Наши клинки столкнулись. Раздался звон и скрежет металла. Только сейчас замечаю — у Троекурова, если не ошибаюсь, изящная рапира. Чуть легче моего меча, но и немного длиннее. Гарда украшена россыпью драгоценных камней, которые переливаются в лучах солнца как настоящий калейдоскоп.

Выпад. Еще один. А противник хорош. Мало того, что он сам достаточно тренирован, так еще и фамильный клинок, напитанный чарами значительно усиливает его навыки, делая просто непревзойденным бойцом.

Атака. Финт. Столкновение клинков и отвод в сторону контрвыпад соперника. Нет. Так дело не пойдет. Если я продолжу сдерживать себя и силу меча, я просто проиграю.

Во! А вот и мелодия! Что-то ты сегодня с опозданием. Где задержалась, родная? Меня тут убивают, а ты даже вовремя прийти не можешь. Вот что значит женщины…

Пока мысленно разговаривал со своей шизой, как раз чуть не упустил момент своей смерти. В последний момент чудом увернулся и самый кончик клинка противника прошелся мне по верхней части уха. Вот же сука!

А для меня только сейчас дошло: скьявона не призвана меня защищать. Она лишь пользуется мной как инструментом, чтобы уничтожить противника, напиться его кровью, а мое собственное здоровье ей побоку.

Вихрь клинков закружился с новой силой. А я стал более внимательным. Теперь нужно помогать мечу достать противника и уворачиваться от ответных выпадов. Вот, сейчас как раз момент, когда я чуть было не лишился ноги. Рассекающий удар рапиры пришелся по касательной и только слегка вспорол кожу на ляжке.

— Пора с тобой кончать. — Зачем-то сказал Троекуров и крикнул своему секунданту. — Рик, стилет!

Запрошенный предмет тут же был брошен в боярина и тот ловко перехватил его в левую руку. Мда, мне бы тоже усиление не помешало, только я ничем другим кроме как проклятым мечом драться не умею. Могу еще фирменным криком атаковать, но это уже магия, которая в данном поединке строго запрещена. Меня сразу всем скопом порешат. В том числе и мой секундант Власов. Так что обойдемся.

Троекуров тем временем усилил нажим и успел дважды ранить меня в руку. Еще чуть-чуть и потеря крови начнет давать о себе знать. Ба, да он же просто надо мной издевается! Я ведь ни разу не смог его достать, а он уже не единожды ранил меня. Пусть и не очень серьезно.

Заунывная мелодия в голове стала еще громче. Да настолько, что я уже не слышал рева толпы, подбадривающей бойцов. А, ну раз так, то идем ва-банк! Что ты там, клиночек, предлагаешь?

Я как будто бы увидел всю схему боя. В какую-то долю секунды скьявона показала мне все возможные варианты развязки боя и только одна из них приводила к моей победе. Но она мне совершенно не нравилась. А черт, времени на раздумья нет! Банзай!

Отбиваю очередной выпал противника, начинаю сближать дистанцию. Стилет в левой руке Троекурова направлен мне в правую сторону груди, но я не собираюсь от него уклоняться, а отбить тем более не успеваю. Подшаг вперед. В последний момент немного доворачиваю корпус и холодная сталь стилета прошивает меня в районе ребер. Жгучая боль глушится необузданной яростью. Мечом в правой руке блокирую рапиру противника и отвожу ее к низу, а сам в это время левой рукой бью в челюсть. Клацают зубы, стилет еще больше разрывает мою плоть, а Троекуров на несколько мгновений дезориентирован.

Обратным ходом дают отмашку скьявоной и сталь клинка приходится как раз по лицу противника. Раздается дикий вопль. Хлещет кровь и боярин валяется на пыльной земле в луже собственной крови.

Ногой выбиваю у него из руки рапиру, а взмахом клинка наношу ему серьезную рану руке, держащей стилет. Враг лишился и второго оружия. Но ему сейчас не до него: обеими руками он закрывает лицо, а из-под пальцев продолжает хлестать кровь.

Все, я победил! В таких случаях должна звучать пафосная речь, наполненная событиями из прошлых обид, но мне это уже не нужно. Главное сделано. Точнее, сейчас будет сделано.

Делаю шаг к поверженному противнику и заношу меч для смертельного удара. Жалости в душе ни на грош. Только лишь пылающая ярость.

Клинок устремляется вниз и почти у цели встречается со шпагой секунданта Троекурова.

— Довольно! — Произносит тот. — Проси любую виру и прояви милосердие.

— «Милосердие»? — В гневе переспрашиваю я.

Ответить секундант не успевает, вместо него в диком крике заходится Троекуров:

— Убейте их! Убейте их всех!!!

По толпе воинов тут же пошла волна извлекаемого оружия, а шпага секунданта в то же мгновение начинает движение к моему горлу. Отбиваю ее на излете и следующим движением отсекаю новому противнику кисть.

Что было дальше, увидеть почти не успеваю. В меня прилетает какой-то сгусток пламени и меня, мгновенно обожженного, отбрасывает на спину. Из последних сил приподнимаюсь на локте и кричу в сторону врагов:

— Рааааа!

Таких страйков в кегельбане не один чемпион еще не делал! Сразу два десятка воинов разлетаются в разные стороны. Но насладиться этим моментом я не успеваю, потому как в меня тут же прилетает метательный нож, который вошел в мое незащищенное плечо как в масло. Кричу от боли, но встать уже не могу. Рядом появляется метатель. В руках у него еще два ножа.

Сил нет ни встать, ни издать спасительный рык. Нож срывается с руки воина и устремляется ко мне. На половине пути он останавливается, встречаясь с чьим-то мускулистым волосатым телом.

Филька успел вовремя. Издав не то рык, не то вой, он вырвал из тела застрявшую там железку и бросился на метателя. Всего через пару мгновений от него полетели куски плоти и обломки костей. Черт побери, прямо миксер мохнатый.

Тем временем натиск врагов усилился. Кто-то особо одаренный призвал молнию и жахнул ею прямиком по мне. Быть бы мне изжареным, но опять же, в последний момент молния резко замедлилась, как будто застряв в невидимом болоте. Мимо меня мелькнуло тело низкорослого однорукого бойца, который пустил в ход свои смертоносные навыки убивать. Вот старику радость…

Силы были явно не равны, но тут из-за ближайших холмов раздался протяжный звук рога и в полукилометре от нас появилась новая кавалькада всадников, численностью не менее чем в полторы сотни. Судя по тому, как дрогнули враги — прибыло наше подкрепление.

Отбиваясь и на ходу собирая в кулак остатки своих сил, даже не заботясь о раненых, враг спешно начал отступать. С собой забрали только окровавленного Троекурова и его секунданта.

Всё. Теперь это точно победа. На поле боя осталось три десятка мертвых тел, два десятка раненых, одна фамильная рапира Троекурова и его же, отрезанный моей скьявоной, нос.