Песня смерти

Глава 6. Должок Медведара

Раззудись плечо

Так, мгновенная оценка обстановки: против меня человек двадцать, безоружные, но весьма крепкие мужики. Со всеми, естественно, не справлюсь — силенок еще маловато. Значит, для того чтобы хотя бы выйти на ничью, нужно пробиваться к Калите. А между нами мужик этот здоровый. Походу, приказчик его.

— Пожалуйста, не бейте! — громко сказал я, приближающейся толпе. Мужики гулко заржали. Если прорваться нахрапом, то нужно будет преодолеть как минимум двоих, чтобы добраться до приказчика. Эти двое не то чтобы на пути стоят, а скорее просто могут в ненужный момент дотянуться до меня и сбить атаку.

Я сделал шаг на встречу первому из мешающихся мужичков и сделал плаксивое лицо. Не знаю, стало ли ему меня жалко, но вот я его пожалел сразу же, как только вбил ему свое колено в солнечное сплетение. Мужик сложился пополам, хватая ртом воздух, как рыба выброшенная на берег.

Пока мои враги не опомнились, пришел через следующего — его я сбил ударом ноги по голени. Хоть сил у меня и немного, но как и в случае с первым противником, главное знать куда ударить. Мужик стал заваливаться на бок, а я перехватил его по дороге и придал направление. Теперь он стал падать аккурат за моей спиной, мешая опомнившимся мужикам броситься вдогонку и схватить меня как можно быстрее.

Прошло секунд десять, а я уже приближался к здоровому управляющему. Такого кабана просто так не завалишь. И пробить его некуда, одет весьма плотно. Но тут есть выход — пустил в ход монетку, которая уже успела подзарядиться и одним ударом сбоку, вынес противника с крыльца прямиком через перила. Действие сопроводилось красочным спецэффектом и гулким ударом тела оземь.

Мужики позади меня в страхе замерли — а ну как и им прилетит такой же удар. А я уже подскочил к купцу и схватил его за грудки:

— Ты как себя, собака, с дворянином ведешь?! — рявкнул я ему что было сил прямо в лицо. А я уже говорил, что голосок у меня далеко не под стать субтильному телу и эффект получился хороший. В глазах Калиты плеснулся страх и он как-то весь сжался, став похожим на какой-то круглый шарик в моих руках. — Отдавай долг или я тебе этот кулак в жопу засуну!

Я продемонстрировал купцу свой кулак, с зажатой в нем монетой, которая, кстати, еще немного пульсировала.

Купец затрясся от страха и даже немного обмочился. Но смотрел он не на меня, а куда-то мне за спину. Я обернулся и не заметил ничего странного. Вблизи. А вот вдалеке, где была едва видна кромка леса, я в удивлении разглядел призрачную фигуру волхва, с ветвистыми оленьими рогами на шапке. Тот протянул в нашу строну свою руку и показал какой-то знак.

— Отдам. Все отдам. — Выдохнул купец. — Исполню долг, как уговорено.

А вот дальше проблем не было. Спасибо, конечно, что волхв мне помог, нот мне кажется, что я бы и сам справился. А если бы он хотел помочь, то можно было бы свой спецэффект пораньше подрубить. Чтобы мне драться не пришлось.

Но, как бы там ни было, а после этих событий, рассчитывать на разносолы в этом доме больше не стоило. Сейчас вынесет мне купец какой-нибудь ларец и я сразу же отопру его местному друиду. От греха подальше.

Ларца мне ни кто не дал. И денег тоже. Купец даже на крыльцо больше не вышел. Вместо него появилась какая-то дородная баба, которая тащила за руку всю зареванную девчонку, лет шести.

Не понял. Это что такое еще?

— На, забирай! — толкнула мне баба ребенка и поспешила скрыться.

Это что за хрень? Мы так не договаривались! Я посмотрел по сторонам, как бы ища поддержки и объяснения, но не получил ни того, ни другого. Двор как-то мигом опустел. Остались только собаки, свиньи и куры. Мда.

Я посмотрел на девочку. Худенькая. Светлые волосы под косынкой. Одета как-то бедно. Лицо все заплаканное, бледное. Но не убегает. Смотрит на меня с опаской. И что мне с ней делать? В лес тащить? А нахрена она там нужна? Что если волхв ее в жертву принести вздумал? Как я слышал, у язычников это дело было в чести.

— Как тебя зовут, чудо? — решил начать я сознакомства. Девочка посмотрела на меня снизу вверх и сказала:

— Гыыня.

— Чего? — не понял я.

— Гыыня! — чуть громче, как будто я был глухим, повторила девочка.

— Понятно, Гыня. — Я на мгновение задумался. Что-то мне этот киднепинг не нравится. — Слушай, а может ты домой вернешься?

— Нет. — Помотала головой девочка. — Меня тятенька из дома выгнал. Сказал, с тобой идти.

— Суровый у тебя дядька. — Почесал затылок я. — А родители что по этому поводу думают?

Гыня не ответила. Заревела навзрыд. Нееет. Мне такого счастья не надо. Пусть здесь остается. Если Медведару надо, то пусть сам за ней приходит. Я детей по лесам таскать не нанимался. Тем более, что с неизвестными последствиями.

Плюнув, я развернулся и побрел со двора. Прошел пару десятков шагов и обернувшись, заметил, что Гыня бежит за мной. След в след. Ну точно как Пятачок заВинни Пухом.

Ну хорошо, пусть пока идет со мной. Не палкой же ее прогонять. Так, чего я там еще хотел? Желудок, больше суток не получавший ничего кроме водички, протестующе взвыл. Дворовые собаки посмотрели на меня с подозрением. Я поспешил покинуть этот гостеприимный двор и найти место, где можно поесть.

Я вернулся тем же путем, каким пришел в город. Нашел ту самую забегаловку и как следует перекусил. Почему-то здесь практически не было выбора супов. Только какая-то похлебка, отдаленно похожая на щи. А вот вторых блюд было хоть отбавляй. В общем, наелся я от пуза.

Гыня сначала отказывалась есть со мной, но видимо голод не тетка и она все же набросилась к пододвинутой к ней тарелке с ароматно пахнущей кашей. Ели мы с ней так, как будто нас неделю не кормили. Опасно конечно, как бы заворота кишок не было. Но лучше помереть на сытый желудок.

Как следует наевшись, мы отправились в лес. Меня неустанно начало клонить в сон, но я решил как можно быстрее разъяснить ситуацию с девочкой. Не в гостиницу же местную ее с собой тащить.

Долг платежом красен

Кое-как добрели до леса. Девочка, похоже, вообще к долгим переходам не была готова, а я готов был просто повалиться в ближайшие кусты и завалиться спать. Держался я исключительно на силе воли.

До заветной опушки было метров двести, когда, откуда ни возьмись, навстречу нам, из-за ближайшего поворота выскочила толпа всадников. Человек восемь. По виду люди военные, лиховатые.

— Кто такие, чего здесь делаете? — гаркнул ражий детина, остановив разгоряченного скакуна прямо перед нами.

— Беляев, дворянин. — На автомате сказал я. — Гуляю…ем.

— Беляев, говоришь? Это хорошо. Покажи, что у тебя в сумке? — нагло потребовал он.

— На каком основании? — устало спросил я.

— Я тебя сейчас прихлопну тут и в ближайшем овражке прикопаю. Достаточное основание?

— Я смотрю вам докопаться не до кого? Езжайте дальше. Разойдемся миром.

— Каков наглец! — крикнул всадник и полоснул меня по лицу нагайкой.

— Ах ты, сука! — заорал я и схватился за обагренное кровью лицо. — Да я тебя сейчас…

Договорить я не успел. Из ближайших кустов, как чертик из табакерки, вынырнул Филька и тут же стал обращаться в волколака. Жуткий вой заставил лошадей встать на дыбы и часть всадников послетала со своих седел. А дальше началось кровавое месиво.

Как стало известно потом, магов среди отряда не было, иначебы нам несдобровать.

А в данный момент мой личный оборотень с какого-то перепуга крошил всадников направо и налево. На мою долю остался только их предводитель, только что хлестанувший меня по лицу.

Улучив момент, пока он замешкался, я, в лучших традициях приемов вин чун, как раз и предназначенных для сбивания всадников, ударом ноги ссадил урода на землю.

Надо отдать ему должное, он не грохнулся мешком с картошкой, а грамотно перекатившись, оказался на ногах. В его руках тут же блеснула сабля. А вот теперь дело плохо. У меня в руках даже палки корявой нет.

Понимая, что я для него не противник, он попер на меня, размашисто орудуя своим клинком. Он думал, что будучи безоружным, я буду стараться увеличить дистанцию, с которой он меня может достать. Но я поступил наоборот. Моя единственная стихия, это максимально ближний бой. Там, при определенных условиях, я могу навязать противнику свои условия.

Дождавшись очередного замаха, я поднырнул под руку и снизу вверх наподдал ему снизу вверх локтем. Удар вышел практически идеальным — подбородок врага гулко клацнул сомкнувшимися от столкновения костяшками и мой противник повалился навзничь. Ну вот и все.

Я оглядел остальной участок боя. Нет, не боя. Побоища. Куски тел, дымящееся мясо и запах фекалий тут же ударили по ноздрям. Меня, с непривычки, чуть не вырвало. Едва удержался.

Блин, если я под впечатлением, то каково же сейчас Гыне? А она вообще здесь еще?

Оборачиваюсь и вижу картину, от которой меня настигает шок, который похлеще увиденного побоища — девочка стоит рядом с волколаком, полностью заляпанным кровью и какими-то внутренностями и нежно его поглаживает по счастливой морде, совсем не обращая внимания на его вид.

— Хорошая собачка. — Нежно приговаривает Гыня, а у самой уже руки кровью измазаны. Сюр какой-то.

Помотав головой, я обратился к Фильке:

— Ты чего это придурок, делаешь?

— Зачем ругаешься, барин? — обиженно спросил он, вновь обернувшись человеком. Я посмотрел на него. На девочку. Опять на него. Он не сразу, но понял. Тут же юркнул в кусты, сверкнув напоследок своим голым задом. Вылез он оттуда в своем старом плаще, в котором я его заприметил еще в нашу первую встречу. Где откопал только?

— Ты зачем людей покрошил? — задал я резонный вопрос.

— Так, эта, жизнь тебе спасал. Часть долга, считай, списал.

— А с какого рожна ты посчитал, что мне опасность угрожает? — возмутился я, тут же отметив задним числом, что никакая песнь смерти мне минуту назад в уши не долбилась.

— Дык, эта, набросился он, значится, на тебя, а я и думаю, ну все, хана барину. Это ж не кто иной был, как мой бывший знакомый — Федька Умойрыло. А он, как и я, считай, на тебя заказ получил.

— Ага. — Многозначительно сказал я. Не понял, а как так быстро Филька с ними расправился? Не больше минуты же прошло. Это что получается, прошлый раз при встрече с ним мне просто жутко повезло? А Федька этот и впрямь мог меня пришибить.

Блин, кровь сочится по лицу и саднит сильно. Хорошо эта сволочь по мне ударила. Ну, ничего, сейчас я его в чувство приведу и поспрашиваю кое-что. А пока:

— Филька, слушай, а за этих хануриков награда ни какая не назначена?

— Нет, ты что! Уважаемые люди. В определенных кругах.

— То есть, если кто-то узнает, что мы их тут прикончили, то нас за это по головке ни кто не погладит?

— Думаю, нет. — Подумав, выдал волколак. — Виру могут выписать. А это кто?

Филька показал мне на собирающую цветочки Гыню. Что примечательно, цветы она собирала рядом с дорогой, как раз там, где особенно много внутренностей всяких разбросано. Она их что, вообще не видит? Может, она вообще слепая?

— Гыня? — позвал я девочку. Та тут же обернулась на зов недовольно наморщила мордашку.

— Гыыня!

— Да, понял я! — отмахнувшись, сказал я и махнул ей призывно рукой. — Иди сюда.

— О, гыыбочки! — удивленно воскликнула девочка и склонилась над находкой, предварительно очистив ее от сгустка уже начавшей запекаться крови.

— Похоже, ее Горыня зовут. — Озвучил и так понятную для меня вещь Филька.

— Это типа Змея Горыныча? — зачем-то спросил я. Мало ли, вдруг у них и такие зверьки водятся.

— Не. Это сказочный персонаж. — сказал оборотень и активно почесал за ухом. — А Горыня, значит, что-то с горем связанное. Может она, эта, умишком слабая.

— У тебя тоже не двести айкью на морде написано. — Резюмировал я, посмотрев на Фильку. Объяснять ему смысл слов не стал. Да он и не спрашивал. — Значит так, собираем все ценное, допрашиваем этого и валим отсюда подобру по-здорову.

— А чего его допрашивать? Давай ему просто голову свернем и все.

— Нет, — отказался я от такого кровожадного предложения. — Ты, давай, что-нибудь ценное поищи — деньги там, украшения. Оружие, опять же. Лошадь хоть одна целая осталась?

— А зачем нам лошадь?

— Ну да, добро мы на себе попрем, если что.

— Разбежались лошади. Ну, те, которые успели. — Повинился Филька. А потом показал на растерзанный труп лошади. — А можно я пожру пока?

— Ешь. — Разрешил я и отвел Гыню собирать цветочки по ту сторону кустов. А сам вернулся за Федькой, который стал потихоньку приходить в себя.

— Обманули меня, гады. — Первым делом сказал он, приподнявшись на локте над землей и свободной рукой ощупывая отбитую челюсть. — Сказали, ты слабак, каких поискать, а ты парень с сюрпризом.

— Кто тебя нанял? — спросил я душегуба, склонившись над ним.

— Троекуров. — просто ответил он. — Я бы тебе советовал затаиться или вообще страну покинуть. Злобу он на тебя затаил. Не оступится от своего, пока тебя не накажет.

— Свои советы оставь при себе. Зачем тебе сумка моя нужна была?

— Череп у тебя должен быть. Ведь так?

— Откуда знаешь? — Стал допытываться я.

— Все черепа после вторжения на перечет идут, потому как денег больших стоят. А там, где на тебя Филька со своей ватагой напал, как раз один скелет нашли. Да без башки. А вот вас двоих не нашли. Значит, кто-то из вас забрал. Не думал я, что вы споетесь…

— Если отпущу тебя, что делать будешь? — неожиданно на меня напал приступ пацифизма. — Продолжишь на меня охоту?

— Больно надо. Если один раз судьбы испытал, то дальше со смертью играть не стоит.

— Ладно, — сказал я. — Выворачивай карманы и дуй в город.

— Вот так просто? — не поверил он.

— Ну, хочешь, я тебе по морде с ноги пропишу? — предложил я.

— Нет. Одного раза хватило. — Он осторожно полез в поясную сумку и достал оттуда увесистый кошель. — Вот, за тебя задаток.

— Хорошо. Оставляй и вали отсюда.

— Благодарствую. — Слегка поклонился Федька. — Эх, сколько людей полегло. Где я еще таких найду… Ну так что, я пошел?

— Иди. — Разрешил я.

Федька Умойрыло осторожно двинулся в сторону города. Увидал кормящегося свежатинкой Фильку, но ничего не сказал, только лишь кивнул ему в ответ.

А тут из кустов появилась чудная Гыня:

— Дядя, гляди какие я цветочки нашла!

Федька обернулся на голос. В прошлый раз он не особо обратил внимания на девочку, так как полностью был занят мной, а сейчас вот, рассмотрел что-то в ней.

— Горыня?! — воскликнул он и прибавил шаг. По пути он начал смеяться. Да так, что можно было подумать, что он какой-то сумасшедший. Так мог бы смеяться Джокер, в одной из новых экранизаций — жутко и зловеще.

— Плохой человек. — Вдруг сказала Гыня и пристально посмотрела вслед уходящему Федьке Умойрыло. Тот в свою очередь как-то поперхнулся внезапно, закашлялся, обо что-то споткнулся и упал.

Гыня вернулась к своему занятию. А я подождал немного и пошел проверить.

Подошел. Перевернул лежащее в дорожной пыли тело и дернулся от страха — лицо было изуродовано маской смерти, наподобие той, что показывали в фильме звонок. Жуть.

Я было подумал, может тоже от греха подальше поскорее уйти отсюда? Если это сделала девочка, то я боюсь представить, на что она еще способна.

Пересилил себя и вернулся к месту побоища. Подошел к Фильке и тихо спросил:

— Ты знаешь кто такая Горыня?

— Нет. — Ответил тщательно работая челюстями оборотень. Половины лошади уже как не бывало. Интересно, как он разговаривать умудряется в этом облике?

— А ты раньше слышал о ней?

— Нет.

— Совсем ничего не слышал?

— Барин, я ж тебе сказал, что я беглый! В этих краях совсем недавно. Да и в городе почти не бывал. Дай поесть, а?

— Ешь! Только быстро. Город рядом, как бы на кого-нибудь еще не нарваться.

Хотя, если подумать, на кого бы не нарвались, стоит только попросить девочку, сказать что дяди плохие, или как там это у нее работает, и все, нет больше плохих дяденек. Оружие массового поражения. И как только ее купец в доме держал?

А, ладно, надо срочно найти Медведара и сбагрить девчонку. Что-то я больше о ее безопасности не волнуюсь. Я больше за себя переживать стал.

Собрав все, что приглянулось, мы быстренько двинулись в сторону леса, поминутно оглядываясь. По пути я решил уточнить у Фильки еще один вопрос:

— Слушай, а чего это ко мне такое странное отношение? Каждый встречный поперечный готов в морду плюнуть. — Пожаловался я. — А я, между прочим, всегда дворянином представляюсь.

— Хе-хе, барин, ну ты даешь! Да кто ж тебе на слово поверит? Во-первых, дворянина сразу видать — стать у него особая. Одежда опять же. А ты как выглядишь?

— Как?

— Как калика перехожая! — Просветил меня спутник, а я в очередной раз отметил для себя, что имидж это все. — А, ну и еще кое-что, дворяне, если они в силе, эта, они никогда и ни у кого ничего не просят. Они просто берут.