Пиранья. Охота на олигарха

Глава двенадцатая Еще один старый знакомый, но на сей раз без тени ностальгии

Таксистом оказался молодой и веселый восточный человек, то ли араб, то ли нечто аналогичное, в любом случае не англосакс. Завязать с ним разговор удалось без малейшего труда, очень быстро выяснилось, что их взгляды на то, как должен вести себя, будучи на отдыхе в Ницце, настоящий мужчина, совпадают полностью. А потому, в отличие от Куина, консенсус с этим парнем Мазур нашел практически моментально. Поставил вопрос ребром, выслушал ценные советы и, не раздумывая особенно, велел таксисту вести его в одно из рекомендованных мест (которое сам выбрал из нескольких и уж от этого пункта не отступил).

Он не стал, разумеется, сообщать этому милому молодому человеку, так стремившемуся услужить вальяжному клиенту, что все эти места заранее знал наизусть и выбрал то, что было заранее ему предписано. К чему посвящать посторонних в чужие сложности?

Расплатился, добавив приличествующие дополнительной услуге чаевые, вышел на тихой улочке, застроенной домами хотя и старыми, но, безусловно, не относившимися к историческим достопримечательностям. Прошел метров десять, присел под зонтиком уличного кафе, заказал моментально подскочившему гарсону бутылочку минеральной, отхлебнул из запотевшего стакана и стал врастать в беззаботную буржуазную жизнь.

Как его и предупреждали – еще до таксиста, далеко отсюда – процедура отработана. Вроде бы ниоткуда обозначилась милая девушка, одетая скромно и стильно, без малейшего намека на профессию, остановилась перед его столиком и вежливо, ничуть не порочно улыбаясь, поинтересовалась:

– Месье разрешит присесть?

Мазур кивнул, сделал еще глоток и выжидательно уставился на нее – в конце концов, могла произойти и накладка. Девица, все так же лучезарно ему улыбаясь, предложила:

– Давайте познакомимся?

– Меня зовут Ансельм, – сказал Мазур.

Она непринужденно сообщила:

– А меня – Виктория-Гортензия-Сибилла.

Никакой ошибки, таким образом, быть не могло – чересчур уж невероятное совпадение получилось бы, теория вероятности категорически против. Бросив на стол банкнот, Мазур поднялся и неторопливо пошел следом за ней ко входу в один из помянутых домов.

Вестибюль оказался идеально чистым и вполне респектабельным – хотя, по точной информации, заведение это по своей потаенной сути являлось не более чем «нумерами на час». Портье – тоже вполне пристойного облика – не моргнув глазом, принял от Мазура соответствующую денежку, не внося новоприбывших ни в какие регистрационные книги, после чего откинулся на спинку стула и то ли задремал по-настоящему, то ли мастерски притворился.

Они поднялись на второй этаж, девушка отперла дверь и пропустила Мазура вперед, в скудно обставленный номер. Тщательно заперев дверь, уже не глядя на Мазура, с деловитым видом направилась в дальний угол, к высоченному платяному шкафу, помнившему, должно быть, последнего французского императора, распахнула дверцу и сделала приглашающий жест.

Мазур двинулся в указанном направлении.

– Слева, – сказала девушка, – и – от себя.

Там, внутри, не имелось никаких полок и вешалок. Пошарив слева, Мазур быстро нашел примерно на той высоте, где обычно располагается дверная ручка, узкое углубление, вложил туда пальцы и сильно нажал от себя.

Задняя стенка шкафа легко подалась внутрь, и Мазур вошел в примыкающее помещение – такой же безликий, скудно меблированный гостиничный номер. Разница заключалась лишь в том, что здесь стояли письменный стол и парочка стульев – и уж, разумеется, в том еще, что за столом, девственно чистым, украшенным лишь массивной пепельницей, восседал адмирал Самарин по кличке Лаврик, глядя на Мазура с беззаботной ухмылкой.

– Явился, наемник мировой буржуазии? – сказал он дружелюбно. – Ну, как оно? Как себя чувствуешь, на старости лет переквалифицировавшись в рэкетмена, а также терминатора на службе у олигархов?

– Погано, – сказал Мазур, присаживаясь. – Сам бы попробовал... Вот уж действительно, угораздило на старости лет...

– Не ной, старче, – безмятежно сказал Лаврик. – Бывало и хуже. Помнится мне, кто-то давно тому трудился и вовсе вышибалой в латиноамериканском борделе...

– В силу крайней необходимости и безвыходности, – сказал Мазур. – Всего-то несколько недель, уточняю. А в этой поганой личине, которую вы на меня напялили, пришлось добросовестно обитать год. Целый год, Лаврик. Прекрасно зная, что собственная квартира набита ч у ж и м и микрофонами, которые даже постельные дела с женой пишут. Ну, и все прочее – от инсценировок до реальных плевков в лицо от старых друзей, пытавшихся наставить начинающего рэкетмена на путь истинный...

– Фигуральные плевки-то были.

– От этого не легче, – сказал Мазур. – Все равно ощущения премерзкие.

– Хреново?

– А ты думал? Тебя бы на мое место...

– Ну, что поделать, что поделать, – сказал Лаврик, не особо пытаясь и скрыть, что сочувствие в его голосе исключительно дежурное, напускное. – Есть такое волшебное слово – «интересы дела». Не мне тебе объяснять. Ежели родина требует, чтобы ты стал гиппопотамом, изволь сесть в пруд по самые ноздри, хрюкать и добросовестно жрать водоросли... Тебе, между прочим, крупно повезло. Год изображал всего-то навсего оборотня в погонах, на старости лет подавшегося за неправедной денежкой. А если б тебе родина велела квалифицированно голубых пассивно соблазнять?

– Типун тебе на язык... – сказал Маур без всякой злости.

– Время у нас есть. Если хочешь поплакаться мне в жилетку, валяй. Пару минут я твое нытье выдержу.

– Поди ты, – сказал Мазур, – не дождешься...

– Прекрасно, – сказал Лаврик. – Тогда держи стакан и поговорим о деле.

– А здесь...

– Совершенно безопасно, – сказал Лаврик. – Когда это я устраивал хазы в небезопасных местах? Все это здание, вместе с девками, уборщицами, унитазами и лампочками куплено на корню. Новыми русскими, которые просто-напросто пере-купили процветающий бордель, – тем самым достигнута восхитительная легальность и респектабельность. Наркотиков тут нет, а значит власти закрывают глаза и ни о каком двойном дне не подозревают... В старые времена лучшей крышей для резидентуры была какая-нибудь фирмочка по продаже пылесосов с аборигенами в числе владельцев. А теперь, согласно гримасам эпохи – контролируемый русскими бордельчик... Ну что? Дела у тебя, я вижу, идут прекрасно.

– Не совсем, – сказал Мазур. – До меня тут старый знакомый докопался...

Выслушав его, Лаврик некоторое время сидел, уставясь в потолок, потом заключил:

– Ничего страшного, в общем. С чем-то похожим тебе все равно в Африке пришлось бы столкнуться. Главное, не расслабляйся и помни, что мы с тобой бессмертны... В Африку, значит, завтра?

– Ну да, – сказал Мазур. – Слушай, у меня никаких сомнений: если президента всерьез собрались в а л и т ь, то для этого нет места лучше Киримайо. Сам должен прекрасно помнить, что это за развалины, полностью их прочесать невозможно, контролировать – тоже. А мы, Олеся говорила, полетим прямиком в Киримайо, где вскоре ожидается и президент...

– А в чем проблема? – пожал плечами Лаврик. – Можно подумать, тебе в новинку что свергать обезьянских президентов, что спасать... Подумаешь, Киримайо...

– Собственно говоря, не в том дело... – сказал Мазур с некоторой нерешительностью. – Если президента и в самом деле намерены замочить в Киримайо, я постараюсь дать им по рогам... Не в том дело, Лаврик... Игра в о о б щ е стоит свеч? Я добросовестно лез из кожи целый год. Лицедействовал, врастал в чужую шкуру, оборотнем прикидывался... Ладно. О н и клюнули, как ты и предвидел. Они меня з а т я н у л и и взяли на работу... И что? А все в конечном итоге свелось к тому, что мне предстоит выполнять роль цербера при купленном с потрохами обезьянском президенте... Хочешь сказать, ради э т о г о все и затеяно? Если по каким-то неведомым высшим соображениям необходимо сохранить именно этого президента, все можно было провернуть проще, без затянувшейся на год клоунады...

– Да нет, милый, – сказал Лаврик тихо и серьезно.

За четверть века Мазур его прекрасно изучил. Знал именно это выражение лица. Когда оно обозначалось, речь непременно шла о какой-то крупномасштабнейшей гадости – и никакой мелочевки, по мелочам Лаврик не работал отроду...

– Ладно, не буду тебя мучить, – сказал Лаврик словно бы устало. – В конце концов, ты у нас кадр проверенный, жизнью битый, сверхсекретными подписками опутанный... Разумеется, дело вовсе не в президенте. В чем-то другом. И мы пока что не знаем, в чем. Это чистейшая правда, Кирилл, так и обстоит... Отступим назад на год. Когда ты, к немалому удивлению своему, узнал, что иные авторы боевиков и прыткие журналисты, сами того не ведая, оказались правы. И в самом деле существует Белая Бригада – суперзасекреченное подразделение спецов из разных контор, занятое суперважными делами... Тебе сделали предложение, и ты, обдумав и взвесив, его принял...

– Я помню, – не без сарказма сказал Мазур.

– Вот и ладненько... Год назад наши с м е ж н и к и из братской конторы принесли в клювике интереснейшую весть: образовалась некая олигархическая группировка, которая некоторое время со всем прилежанием подыскивает для себя человека, обладающего набором определенных качеств. Во-первых, это должен быть опытный спецназовец, волкодав и супермен, во-вторых, что гораздо более важно, он должен быть по-настоящему п о р я д о ч н ы м человеком. Именно что порядочным. Высокоморальным, надежным, не умеющим и не способным предавать и вести двойную игру... Второму обстоятельству придавалось гораздо больше значения, чем первому. С к у р в и в ш и х с я спецов немало гуляет по просторам бывшей империи. А вот по-настоящему порядочных – мало. Требовался субъект с минимальнейшими грешками на совести. А именно такого найти трудновато. В нашем богоспасаемом отечестве золотой середины как-то не знают. Обычно профессионал, уйдя в ч е р н ы е приработки, становится сволочью законченной. А если тянет лямку на прежний манер, то с негодованием отвергнет все попытки его завербовать. Задачка перед нашими клиентами стояла весьма даже нелегкая – но они старательно, с привлечением всех своих немаленьких возможностей из кожи вон лезли. Вынь да подай им такого, чтобы и запачкался малость, и остался при этом человеком сугубо положительным... Ну, дальше ты и сам знаешь – мы им тебя подсунули, они и клюнули... Но! – он поднял палец. – Подобная фигура – малость припачканный ангел – совершенно не годится для использования ее в качестве примитивного телохранителя черномазого президента. Для этого достаточно тех самых скурвившихся спецов, которые дело все же знают туго... Отсюда и следует недвусмысленный вывод: здесь что-то другое. Мы не знаем пока, что именно. Но за всем этим кроется нечто большее, чем забота о президенте... Ты согласен?

– Пожалуй, – сказал Мазур. – Логично, убедительно... но доказательства-то где?

– Боишься, пустышку тянем?

– Боюсь, – сказал Мазур. – В старые времена как-то не обидно было получить пулю в спину на службе Родине, а теперь... Если меня завтра пристукнут в олигархических разборках, что люди скажут? Старею я, Лаврик, о душе начал думать...

– Стареть будешь потом, – сказал Лаврик, – когда дела кончатся. А пока что изволь быть молодым и прытким... Вы хочете доказательств? Их есть у меня... Точнее говоря, есть одно-единственное доказательство. Зато такое, что пальчики оближешь... Речь идет о твоих добрых знакомых – олигархе Михаиле Петровиче и наемной труженице Олесе. Ты согласен с таким их определением?

– Естественно, – сказал Мазур.

– А на самом деле – чушь собачья, – сказал Лаврик со знакомым охотничьим азартом на лице. – Твой Михаил Петрович как раз и есть не олигарх, а ш е с т е р к а. Хорошо оплачиваемая, но шестерка. На самом-то деле и «Майбах» был не его, а хозяйский, и дорогущий телефончик ему на день выдали в качестве реквизита, как и все прочее... А вот твоя очаровательная знакомая, Олеся Владимировна Богданчук, как раз и е с т ь натуральнейший олигарх в юбке. Владелец заводов, газет, пароходов. X о з я й к а, а вовсе не наемный референт, каким прикидывается. Информация достовернейшая, и никаких ошибок тут быть не может. Интересно, верно?

– Еще бы, – сказал Мазур, чувствуя, как моментально улетучивается хандра, и хмельной охотничий азарт передается и ему, – страшно интересно...

– В Ньянгаталу она с компаньонами и в самом деле вложила чертову уйму денег. Без сомнения, им жизненно необходим н ы н е ш н и й президент, и они принимают все меры к его охране, защите и общему благоденствию. Но при этом совершенно не нужен тот маскарад, который они с тобой устроили, меняясь местами. И совсем не обязательно лезть вон из кожи, подыскивая положительного и высокоморального волкодава. Если сводить все к банальной охране с в о е г о президента, происходящее объяснения не имеет. Но тем не менее события так и разворачиваются, как мы с тобой наблюдаем. Значит? Есть еще какая-то сверхзадача, отнюдь не исчерпывающаяся бережением президента... Согласен?

– Согласен, – сказал Мазур, пребывая в некоторой задумчивости и нешуточном удивлении. – И никакой ошибки?

– Да брось ты. Все перепроверено. Это она – п е р с о н а покруче иных европейских корольков. И коли уж такая персона старательно л е п и т перед простягой Мазуром пролетария умственного труда на службе у олигархов, речь идет о чем-то чертовски серьезном... Никакой пустышки, Кирилл. Мы все же вышли на что-то, стоившее всех усилий. Вот только не знаем пока, на что. Президента они в состоянии прикрыть и без тебя. Этого черта на вилле «Фортеция» они способны были вывести из игры и без тебя. Ох, чует мое сердце, не настал еще твой звездный час... – Лаврик цинично ухмыльнулся: – Челюсть нижнюю подбери. Вид у тебя все же ошарашенный, а тебе и впредь с ней нужно держаться так, словно и не подозреваешь, кто она такая... Вот кстати. Она тебе глазки не строит?

– Легонько.

– Вот и завали ее, на хрен, без особых церемоний. Авось и появится кое-какая ясность. Если она решит, что ты, простяга, поплыл, может и обозначить задачу...

– Есть, босс...

– Я серьезно, между прочим, – хмуро сказал Лаврик. Грустно улыбнулся. – Между прочим, я в этом плане всегда тебе завидовал. Вечно оборачивалось так, что ты не только морды бьешь и ножи метаешь, но еще и красоток в темном уголке прижимаешь, причем всякий раз как-то так оборачивается, что это идет на пользу делу и претензии тебе высказывать трудно. А дядя Лаврик где-то в сторонке уныло ведает безопасностью...

– Да ну, чему тут завидовать, – сказал Мазур. – Добрая половина из этих красоток всерьез собиралась меня прикончить, и тут уж важно было не пропустить момента.

– Исторической точности ради нужно добавить, что порой не ты сам справлялся, а вовремя возникал, как чертик из коробочки, дядя Лаврик... Ежели вспомнить очаровательную Мэй Лань, то еще неизвестно, кто кого пристукнул бы там, на палубе – ты ее, или наоборот. Будешь спорить?

– Не буду, – сказал Мазур. – Настроения нет.

– Ну-ну... А вот в Африке меня, учти, не будет. Так что ты уж там постарайся не словить свинца в организм.

– Постараюсь, – сказал Мазур. – Мы вам не что-либо где, а где-либо как...