Пират Тихого океана

Глава 15. ТРОПА СПАСЕНИЯ

Через тридцать минут хриплый полицейский из Мантильи вышел из тайной комнаты, в которую Хуан Миндоро привел Дока Сэвиджа, Хэма и Ренни.

Полицейский небрежно покручивал в руках дубинку, как будто его ничего не волновало. Но он быстро продвигался вперед, пока не достиг сектора Мантильи, почти полностью застроенного китайскими магазинами и домами.

Здесь он подошел к водителю небольшого конного транспорта, известного под названием "калесо". Водитель сонно опирался на своего лопоухого пони. Полицейский обратился к нему с напускной строгостью.

— Никакой смекалки, — ответил угрюмый водитель калесо.

— Мне нравится много песо, — терпеливо продолжал полицейский. — Том Ту предлагал. Я согласен. Я решил прийти к тебе поскорее. Ты меня выручишь.

Злобное лицо водителя калесо не изменилось.

— Садитесь в мой скромный транспорт, о господин, — произнес он на цветистом мандаринском.

Полицейский с готовностью запрыгнул в машину, скрестил свои голые коричневые ноги и откинулся назад.

Калесо прогромыхало по множеству улиц, которые нельзя было назвать приличными американскими переулками. Они кишмя кишели людьми, которые либо шли с оживленной набережной, либо ехали. Жители Мантильи принадлежали ко всем мыслимым национальностям, а некоторые из них представляли собой конгломерат всех остальных. Мантилья казалась котлом, в котором смешались крови всех рас.

Несколько раз полицейские или другие лица бросали злобные взгляды на здоровяка-полицейского, ехавшего в "калесо". Это было свидетельством того, что водитель автомобиля совратил не одного человека. Сам факт, что полицейский ехал в этом калесо, указывал на то, что он направлялся за взяткой к казначею Тома Ту.

Калесо остановилось перед старинным каменным зданием.

— Согласен ли ты сойти, о могущественный, — сказал водитель на мандаринском языке. Презрение в его раскосых глазах-бусинках не соответствовало цветистой манере речи.

Здоровенный полицейский вышел из машины. Его провели в грязную комнату, где на полу сидела старая карга и раскалывала орехи молотком и бруском твердого дерева.

Только внимательный наблюдатель смог бы различить три неравномерно прозвучавших стука, которыми старая карга колола орехи в качестве сигнала.

Дверь сзади открылась. Водитель калесо ввел полицейского в проход. Здесь пахло крысами, благовониями и готовящимся опиумом.

Они вошли в низкую, прокуренную комнату. Здесь находилось около дюжины восточных людей, лениво развалившихся на полу.

Трое мужчин лежали на полу в одной куче, скованные наручниками от лодыжки до лодыжки и от запястья до запястья.

Это были Монк, Длинный Том и Джонни.

Водитель калесо толкнул здоровенного полицейского.

— Заходи внутрь, о великолепный, — приказал он с тонко завуалированной усмешкой. — Тома Ту здесь нет, но есть его лейтенанты.

В следующее мгновение водитель "калесо" врезался задом в каменную стену. Он потерял сознание еще до того, как ударился о нее.

Какая-то страшная, невидимая сила ударила его в челюсть, сломав ее и практически стерев с лица.

Восточные люди в низком зале гоготали, как куры, потревоженные на насесте. Гогот перешел в яростный вой.

Над этим возбужденным бедламом пронесся звук, более странный, чем все, что когда-либо слышали в этой злополучной комнате. Звук, не поддающийся описанию, раздавался отовсюду, словно песня птицы из джунглей. Он был музыкальным, но не ограничивался никакой мелодией; он был вдохновляющим, но не потрясающим.

Звук Дока!

В человеческой куче, которую составляли Монк, Длинный Том и Джонни, произошло потрясение.

— Док! — завопил Монк. — Боже мой, он нашел нас!

Форма в легком одеянии полицейского Мантильи, казалось, увеличивалась в размерах, расширялась. Перед глазами присутствующих буквально материализовался гигант - Док Сэвидж.

Док выплюнул кусочки жевательной резинки, которой он пользовался, чтобы изменить выражение своего лица. Он рванулся вперед, и в его движении была такая скорость, что он казался лишь тенью, брошенной через мрачную каморку.

Первый же азиат, оказавшийся на его пути, дико увернулся. Тот успел увернуться, но кончики тонких бронзовых пальцев Дока, окрашенных теперь в коричневый цвет, едва коснулись человека. Однако узкоглазый упал, словно пораженный в сердце.

Монгол выхватил револьвер из пояса своих сползших панталон. Он запутался в хвосте рубашки, свисавшей из штанов. Он боролся, пытаясь освободить его. Затем раздался звук, похожий на удар топора по дуплистому дереву, и он упал.

Тяжелая деревянная дубинка полицейского лишила его чувств.

Кончики пальцев Дока коснулись еще одного человека. Потом еще двоих. Троицу едва успели приласкать, как они бесчувственной кучей повалились на пол.

— Его прикосновение - смерть! — закричал один из монголов.

Это было несколько преувеличено. Док носил на кончиках пальцев металлические наперстки, в каждом из которых находилась игла с наркотиком, мгновенно погружавшим человека в сон. И он спал часами!

Наперстки были сконструированы так хитро, что только внимательный осмотр мог обнаружить их наличие.

Еще один азиат пал перед волшебным прикосновением Дока.

Из дула пистолета начало вырываться пламя. Свинец разбил масляную лампу, служившую единственным источником освещения.

Погасить свет было ошибкой. С наступлением темноты пришел ужас. Желтым людям казалось, что они чувствуют ласку этих ужасных пальцев. Они бешено уворачивались, наносили яростные удары, а иногда били друг друга. Завязались две или три драки. Кашляющие пистолеты продолжали усугублять бедлам.

Паника нарастала.

— Внешний воздух сладок, братья мои! — прокричал голос на мандаринском языке.

Другого стимула не потребовалось. Монголы устремились к дверям вприпрыжку. Достигнув улицы, каждый из них соревновался с другим, кто первым зайдет за ближайший угол.

Старая карга-смотрительница, сделавшая своим сигналом раскалывание орехов, попятилась от них в спешке. Но теперь она бежала за ними.

Монк, Длинный Том и Джонни засуетились в возбуждении.

— Не шевелитесь, бродяги! — усмехнулся Док.

Его закаленные бронзовые руки сомкнулись на наручниках Джонни. Они затянулись, напряглись, провернулись - и звенья защелкнулись.

Джонни не удивился. Он уже не раз видел, как Док проделывал подобные вещи. Браслеты Длинного Тома уступили бронзовому человеку.

А вот кандалы Монка - совсем другое дело. Сам Монк обладал силой, намного превосходящей обычную - достаточной, чтобы сломать обычные наручники. Должно быть, его похитители обнаружили это в тот момент, когда он вырвался, чтобы написать послание на зеркале, и украсили его более тяжелыми наручниками. Звенья, соединявшие их, напоминали цепи для бревен.

— Они перемещали вас в разные части лайнера, чтобы я не смог вас найти, не так ли? — спросил Док.

— Нас меняли в разные каюты полдюжины раз, — ответил ему Монк. — Док, я не понимаю, как вы пережили это плавание. Практически все члены команды были на содержании у Тома Ту, не говоря уже о пиратской своре, которая была среди пассажиров.

Док принялся за работу над замками огромных кандалов на ногах и руках Монка. Это оказалось несложно. Через тридцать секунд они отвалились, искусно взломанные.

— Это место нам не подходит! — предупредил он. — Через несколько минут здесь будут кишеть люди Тома Ту.

Поискав, они нашли запасной выход.

— Это место было чем-то вроде штаб-квартиры организации Тома Ту в Мантилье, — сказал Джонни.

Джонни выглядел неважно, как после плена. Однако его очки с увеличительной линзой на левой стороне отсутствовали. Но это было не страшно, поскольку правый глаз Джонни видел почти нормально.

У бледного волшебника-электрика Длинного Тома на память остались синяк под глазом и рассеченная губа.

Мохнатый Монк был сильно потрепан. Его одежда теперь представляла собой не более чем набедренную повязку. Его ржаво-красная шкура была порезана, поцарапана, покрыта синяками; рыжеватый мех покрыт коркой засохшей крови.

— Они провернули хитроумную штуку, когда поймали нас в Нью-Йорке, — хмыкнул Монк. — Один из них ввалился в офис на небоскребе, шатаясь, весь в красных чернилах, и притворился, что его зарезали чуть ли не до смерти. Он заставил всех нас выглянуть на улицу, чтобы увидеть нападавшего. Потом вошли его приятели и накрыли нас с оружием.

Люди с любопытством смотрели на четверых мужчин. Подумав, что полицейский арестовал остальных троих, некоторые попытались последовать за ними. Но вскоре их опередили. Док ускорил шаг.

Они вернулись в убежище Миндоро окольными путями.

Когда все они встретились в тайной комнате со звукоизоляцией, произошло уморительное воссоединение. Ренни с восторгом защелкнул на Джонни и Длинном Томе наручники своими огромными лапами, урча: — Я научу вас, ребята, попадать в ловушки и доставлять нам столько хлопот!

Монк взглянул на своего старого товарища по спаррингу Хэма, потер свои волосатые лапы в предвкушении и двинулся вперед.

Хэм угрожающе взмахнул тростью-мечом. — Я выбью тебе зубы этой штукой, если ты хоть пальцем меня тронешь, уродливое недостающее звено!

Миндоро стоял в стороне. Он слегка улыбался - впервые за последние несколько дней на его лице отразилось что-то кроме уныния. Тот факт, что эта замечательная группа бойцов снова собралась вместе, его радовал.

— Мне повезло, что я их нашел, — сказал Док Миндоро. — Их держали в том месте, куда меня привезли, чтобы записать в списки Тома Ту. Я ожидал более сложной охоты.

Здоровенный полицейский, с которым Док поменялся одеждой, все еще находился рядом. Док вернул ему одежду.

Бурные приветствия стихли. Док задал вопросы тем троим, которых он спас.

— Вы подслушали что-нибудь о планах Тома Ту? — спросил он.

Ответил Джонни, костлявый археолог. — Немного. Например, мы узнали, что он собирается захватить правительство Лусонского союза.

Информация Джонни совпадала с той, что получил Миндоро, и развивалась по мере того, как он говорил.

— Более злодейские и невежественные последователи Тома Ту собираются устроить беспорядки, — продолжал Джонни. — Должно быть, это очень крепкая команда, раз он не решился пустить их в Мантилью. Они расположились лагерем на маленьком островке к северу, все до единого, и ждут сигнала, по которому отправятся сюда.

— Он не позволил им войти в Мантилью, потому что боится, что они начнут грабить раньше времени, — вставил Длинный Том. — Не думаю, что он слишком сильно контролирует пиратов, расположившихся лагерем на острове.

— Я знаю, что это не так! — вмешался Монк. — Я слышал разговоры, что пираты на острове устали ждать и готовы восстать. Они считают, что могут быть застрелены во время беспорядков, поэтому не очень-то жалуют свою роль во всем этом заговоре. Поговаривали, что они собираются совершить на Мантилью свой собственный набег, по-пиратски.

— Они, должно быть, невежественны! — огрызнулся Хэм. — Иначе они бы знали, что в наше время такие вещи не проходят.

— Конечно, они тупые, — усмехнулся Монк. — Том Ту отправился туда сразу же, как только приземлился. Он знает, что должен их успокоить, иначе его план по захвату Лусонского союза провалится.

Миндоро резко спросил. — Как выглядит Том Ту?

— Мы его не видели, — горестно сказал Монк. — Мы понятия не имеем, как он выглядит.

— Как Том Ту отправился на остров? — резко спросил Док.

— На лодке.

— Ты уверен?

— Уверен!

— Это отлично

— А? — удивленно хмыкнул Монк.

— Мы можем взять самолет и обогнать его, — мрачно сказал Док. — Вы слышали название острова?

— Остров Шарк-Хед.

— Я могу показать это место на карте! — с нетерпением заявил Миндоро. — До этого места можно всю ночь добираться вдоль побережья на лодке.