Planescape: Torment: "Пытка Вечностью"

30. Игнус

Мы двинулась назад по районам Сигила, добрались до Улья и вошли в бар «Горящий труп». Ко мне навстречу бросился худощавый мужчина с глазами навыкате. Казалось, иные посетители бара его несколько пугают, но мне он почему-то обрадовался.

Что-то в нем было знакомое, хоть я был уверен, что никогда раньше его не встречал. Он кашлянул и закатил глаза, старательно изображая огорчение

— Ты не поверишь, что со мной приключилось! Как ты вовремя, дружище! Думал, что могу прождать тебя здесь весь день!

— Э… Я тебя знаю?

— Конечно! — Он подозрительно осмотрел меня. — По крайней мере, я так думаю. Я… ну… ничего о тебе не помню, но… — Он нахмурился, размышляя, затем пожал плечами. — Как бы то ни было, я рад тебя видеть. Меня зовут Адан. И мы друзья, насколько я помню. Прекрасно! Побольше бы таких друзей, как ты… — Он в смущении огляделся по сторонам. — Вот только никого из них я не знаю и не помню, как здесь вообще оказался.

Адан! Имя я действительно узнал.

— А откуда ты?

Адан удивился и его смущение стало еще более заметным.

— Я… хм… — Он снова нахмурился. — Ну, вряд ли отсюда… или нет? Наверное, будь оно так, я бы вспомнил. Не знаю, откуда я пришел и куда направляюсь…

— А ты знаешь, кто я такой?

— Ну… старый друг? — Он будто бы пробовал почву перед собой. — Нет?

Теперь я был совершенно уверен, что вера имеет силу на Внешних Планах. Теперь я создавал существ, затягивая их в свой круг боли, как будто и без того ко мне прилипало мало несчастных. Я должен быть осторожен в выборе слов, чтобы не усугубить его и без того глубокое смущение.

— Да, это так. У меня к тебе несколько вопросов…

— О, и у меня к тебе тоже… — Он вздохнул. — Вот только я их не помню. — Он передернул плечами. — Вопросы… Да кому они вообще нужны? Лишь ответы имеют значение. Я так думаю.

Я немного подумал и решил, что чем меньше он будет общаться со мной, тем лучше.

— Ну, с тобой, конечно, интересно поболтать, Адан, но мне пора. Прощай.

— Эй! — Адан наморщил лоб. — Перед тем как ты исчезнешь, хочу сказать, у меня для тебя кое- что есть… вроде бы…

— И что же это?

— Ну, не знаю. Он порылся в карманах и нахмурился. — Карманы слишком малы, чтобы в них что-то хранить… — Адан почесал затылок. — Быть может… — Он закатал рукава, левый и правый, разозлился, ничего там не обнаружив. Меня посетила странная мысль, будто играем мы по заранее известному сценарию.

— Посмотри еще раз в левый рукав. Может быть, оно там.

— Правда? — Он снова закатал рукав и на этот раз я заметил сверток, привязанный к запястью. Он облегченно улыбнулся, отвязал его и протянул мне. — Тебе, друг! Тебе от меня… своего рода благодарность! — Он кивнул, когда я принял сверток и развернул его. Похоже на кольцо. Неизвестно откуда возникшая мысль заставила меня задать следующий вопрос.

— А что, вместе с этим денег не было?

Он щелкнул пальцами.

— А, да, было, было! — Он отвязал мешочек от пояса и передал его мне. — Все здесь. Сотня медняков.

Действительно, сотня.

— А что насчет волшебной вещи, которую ты хотел передать мне?

Он озадачился, а затем улыбнулся, вспомнив.

— А да, была и такая, правда? — Из правого рукава он извлек длинный кинжал. — Держи.

Оторвавшись от созерцания даров, я хотел было поблагодарить Адана, но обнаружил, что он уже исчез. Странно, я не слышал, чтобы он уходил. Я не знал, радоваться мне, что он избежал горькой и сладкой боли существования, или огорчаться — ведь он прожил так мало, не успев отыскать собственного пути к счастью.

Я осмотрел кинжал и кольцо, данные мне Аданом. На вид металл казался слишком тяжелым, однако предметы были на удивление легки. Цвета их все время измерялись, сверкая то серебром, то бронзой, то золотом.

Покачав головой, я сосредоточился на истинной причине своего прихода — горящем создании по имени Игнус, медленно вращающемся над железной решеткой на полу бара. Когда-то он был человеком, но кожа его обгорела до неузнаваемости. Языки огня создавали ореол вокруг его тела, и пламя лизало последние участки плоти, которые пузырились и стекали вниз подобно воску.

Жар, окружающий это… создание… был воистину непереносим. К моему изумлению, железная решетка под ним покоробилась и погнулась от жара. Сначала я думал, что тот исходит из решетки, но нет же — источником его служило само существо! Кусочки пепла отрывались от его тела и взмывали к потолку заведения.

Осторожно я плеснул ледяной воды из Сосуда Бесконечной Воды на решетку. Раздалось громкое шипение, когда она попала на огонь, и возникли клубы пара… Сосуд выскользнул из моих рук, упал на решетку и разбился!

Облака пара, сопровождаемые шипением и потрескиванием, заволокли бар. Я закрыл уши и глаза, отвернулся, смутно различая крики, кашель, звук, подобный треску огня. Крики прерывались, заглушаемые ревом пламени и шипением плавящейся плоти.

Я почувствовал, как кожа на моих закрывающих уши руках становится липкой, подобно воску или расплавленному сыру… да и из ушей моих шла кровь. Я поднес руки к глазам; кожа на них действительно оплавилась и обильно кровоточила…

Я хотел было бежать из бара, подальше от этих страшных звуков, когда внезапно установилась тишина, лишь от решетки продолжало исходить тихое потрескивание. Я обернулся — на ней лежали осколки Сосуда Бесконечной Воды. А рядом над полом парило пламенное существо; глаза его, подобные факелам, обратились ко мне…

Неожиданно я понял, что знаю его.

— Да… Я знаю тебя… — Лицо создания рассекла щель, обожженная плоть отошла от челюстей. — Да… — Голос трещал, ревел, подобно пламени, и с каждым словом облачка золы и пепла исторгались изо рта и устремлялись ввысь. Я едва мог смотреть на него, столь ослепительно было сияние.

— Игнус…

— Да… — Существо подлетело ко мне, воздух вокруг него мерцал от жара. — Долго я сспал… Ссны о пламени… — Огонь вырвался из глотки Игнуса, пламенный язык показался за почерневшими зубами. — Я — твой… пока ссмерть не заберет насс обоих…

К нам подошла возлюбленная Игнуса, Друсилла. Глаза мага вспыхнули, когда он увидел женщину и, прежде чем я успел вмешаться, он обнял ее. Женщина ответила крепким объятием, и пламя поглотило ее. Она даже не вскрикнула. Последние мгновения ее жизни навечно врезались в мою память: в глазах — яростная страсть и всепоглощающая любовь. От нее не осталось даже пепла.

Сделанное Игнусом вызвало у меня глубокую неприязнь, хотя сам я поступал гораздо хуже. Я решил, что следует поговорить с ним прямо сейчас и четко обсудить некоторые вещи.

— Игнус, что сделало тебя таким?

— Таким… — Маленький клочок кожи на щеке Игнуса лопнул и исходящая паром капля стекла вниз. — Таким… Игнусс был вссегда…

— Но… ты вроде бы человек. По крайней мере, был Когда-то.

Игнус изогнулся, выбросил голову вперед, в то время как тело его медленно поднялось еще выше над полом… Он походил на пламенный водоворот, искры сыпались с его тела во все стороны.

— Вссе еще Игнусс… вссегда Игнусс…

— У меня есть вопросы к тебе.

— Хсс! — Мое сердце подпрыгнуло, когда Игнус поднялся в воздухе еще на несколько футов и языки пламени вырвались из его рта, подобно клубку змей. — Хватит болтовни и вопроссов! Молчать!

Я спешно отступил на шаг.

— Но я хочу поговорить об огне, Игнус, и о горении… — Хитрые слова мои дошли до Игнуса, яростное пламя в глазах его потухло.

— Об огне? — Игнус медленно опустился вниз, жаркий ореол, вокруг него усилился, будто подпитываемый интересом к теме. — Говори… Игнусс усслышит твои сслова…—

Я поинтересовался, действительно ли он сжег Аллею Опасных Углов.

Лицо Игнуса вновь раскололось, кожа у уголка рта треснула, расплавилась, обратившись в красно- черную массу.

— Да… Игнусс расскажет о ссвоей мечте… — Волна пламени метнулась от Игнуса и я отступил еще на шаг, видя, как сам воздух изгибается перед жаром.

— Ночные улицы… так холодны… Игнуссс ссжигает дома, жителей… вссе бегут от пламени… Ссами дома были объяты пламенем… крики жителей, сставших факелами… А затем — лишь осстовы домов… Углы, осстовы тел… крассные, оранжевые и черные огни расспространяются… Такие цвета… Сс… — Гнев Игнуса исчез, язычки пламени, окружавшие его, чуть потрескивали. Похоже, он задумался, а, возможно, погрузился в воспоминания. — Сс… И Игнусссс был так рад… — И вновь он вызвал у меня отвращение. Я решил переключиться на другую тему.

— Игнус, ты ведь мастер Искусства… Может научить меня чему- нибудь?

— Сс… Раньше Игнусс много знал… и теперь… Игнусс горит… Сстрадая, Игнусс познает… — Маленький язычок вылетел из его рта, подобно смешку, а за ним последовал поток углей. — Сстрадать… познавать…

Я понял, что он собирался причинить мне страдания в качестве части обучения. Я понял, что нельзя доверять ему, а тело мое непроизвольно напряглось, готовое броситься в атаку, если он позволит себе приблизиться. Уж не знаю, почему, возможно, виной всему растущее чувство… осведомленности об Игнусе, возникшее откуда-то из глубин памяти.

— Игнус, я общался со сказителем в Улье и он упомянул, что некто научил тебя всему этому… Кто же это был?

— Об учении и уроках ты знаешь. — Языки пламени продолжали исторгаться изо рта Игнуса в страшной пародии на хохот. — Ты вссегда учил Игнусса… Учителем Игнусса был именно ты.

— Я? Ты уверен?..

Голос Игнуса стал совсем тихим, даже треск пламени уменьшился.

— Да… И это — единсственная причина, по которой Игнусс подчиняется тебе. — Огонь вновь окружил его гудящей спиралью. — Пока ссмерть не заберет насс обоих… Это ты ссказал мне… Своему ученику Игнуссу… Игнусс не забыл… Учитель…

— Игнус, если я был твоим учителем, скажи… помнишь ли ты что- нибудь обо мне?

Игнус зашипел… и на мгновение его очертания подернулись — я думал, что виной тому игра теней, но нет… то были внезапно нахлынувшие воспоминания.

Треск пламени Игнуса затих, обожженные кости его обратились в поленья, горящие в огромном очаге… Я глядел в огонь, откуда на каменный пол сыпались угольки и пепел. Наконец, во тьме за моей спиной послышалось чье-то дыхание.

В воспоминаниях своих я произнес:

— Я слышу тебя… Выходи на свет!

Раздалось шарканье сандалий и стройный юноша выступил из теней. В его больших черных глазах отразилось пламя. Он нервничал — я слышал, как дрожат его мускулы, как срывается голос — и этого было достаточно, чтобы усилить мое раздражение.

— Простите мое вторжение, учитель. Я…

— Ты уже вторгся и сделал это с какой-то целью. Сейчас я услышу ее, а затем ты оставишь меня предаваться размышлениям.

Мальчик глубоко вздохнул и посмотрел в огонь.

— Учитель, мне… снова снилось пламя прошлой ночью… Оно казалось таким живым, а вы говорили, чтобы мы пришли к вам, если…

— Это был сон и ничего больше. Теперь уйди.

Мальчик не сдвинулся с места. Брови его сошлись к переносице и он продемонстрировал мне свои руки. Кожа около его пальцев почернела, явно обожженная.

— Каким образом ты обжегся?

— Я проснулся, и руки мои были подобны пеплу. — Мальчик встретил мой взгляд; он все еще дрожал, но в голосе его звучало возбуждение, злившее меня. — Во сне я парил над землей, а она и небо тоже — были одним лишь огнем. Весь мир был так ярок, что… на него невозможно было смотреть, учитель. И когда я проснулся, руки мои… обгорели, будто я коснулся ими этого пламени.

— Ты лжешь. Ты пришел ко мне, сочинив историю, и теперь можешь очень разозлить меня.

— Нет, учитель… — От страха у мальчишки выступил пот. — Нет, не лгу, жизнью клянусь!

— Ты нарочно обжег свои руки свечой. Или, возможно, коснулся одного из костров в Темнице Потоков. И теперь приходишь ко мне и говоришь, будто тебя опалил сон. Я устал от твоей лжи!

Мальчик замолчал и, к моему удивлению, на лице его отразился гнев.

— Нет. Я не лгу. Именно сон меня и опалил, учитель. Вы говорили, что подобное может произойти, если могущество пробудится. То были ваши слова и я пришел, чтобы повторить их вам и сказать, что они истинны. — Он протянул руки. — Смотрите, учитель…

Мальчик не успел ничего проделать, ибо мои руки — огромные по сравнению с его собственными — метнулись и сжали обожженные пальцы. Мальчишка закричал, и эхо темницы разнесло звук. Я швырнул его на пол у камина и колени его с хрустом ударились о камни.

— Смотри в это пламя! Подними голову, смотри!

Мальчик дрожал от боли в коленях… Я видел слезы в его глазах, когда он поднял голову и взглянул в огонь. Пламя окрасило лицо его красным призрачным сиянием…

— Этим ты хочешь обладать? Пламя будоражит твое сердце? Знай, что пламя может обжечь, и если ты отдашь себя изучению его силы, то пострадаешь от его прикосновения.

Мальчик молча глядел в огонь. Казалось, он зачарован. Жар высушил его слезы, да и дрожь прошла. Пламя занимало все его помыслы. Меня он не слушал, и я почувствовать ярость в душе.

— Если это заботит тебя так сильно, что ты смеешь вторгаться во время моей медитации, то я научу тебя подчинению пламени!

Рука моя сжала запястье мальчика. Он взвыл, когда я подтащил его ближе к очагу, а затем прижал его руки к углям… Раздались треск, шипение обгорающей кожи… и страшные крики.

— Чтобы познать, ты должен страдать. Ты должен позволить силе, которой жаждешь обладать, спалить тебя. Познай эту муку и познаешь, как использовать ее против своих врагов.

…Воспоминания развеялись, как дым. Игнус нависал надо мной, склонив голову набок, и безумная черная ухмылка сияла на его лице.

— Учитель… Игнус не забыл твои учения…

Злость из моих воспоминаний все еще не прошла и я отдал ему приказ.

— Ты ответишь на мои вопросы, Игнус. Я освободил тебя и могу вновь отправить тебя в твой ад.

— Думаешь, ссумеешь пленить Игнусса? — Пламя облекло его в подобие плаща, затем развернулось, будто готовясь поглотить и меня. — Убить тебя, обратить в прах может Игнусс… Пока что Игнусс подчиняетссся… Но угрозы… Угрозы злят Игнусса…

— Вообще-то, Игнус, тебе не остановить меня. Ты можешь сжечь меня, но я буду возвращаться снова и снова, пока ты не потухнешь. Так что давай не будем об угрозах…

Снова раздалось потрескивание, и Игнус слегка наклонил голову, будто изучая меня, затем прошипел:

— Пламя выжжет из тебя бессмертие… Тебе не одолеть мое пламя…

— Возможно, ты просто не понимаешь, Игнус, в чем суть бессмертия…

— Ты не бессмертен… Игнусс может убить тебя… и развеять прах по ветру… — На моих глазах он развел руки в стороны и от него ко мне устремился жар столь яростный, что я вынужден был прикрыть глаза; с ревом воздух в помещении втягивался в Игнуса.

Я хотел крикнуть, чтобы он прекратил, но в эту секунду раскаленная волна окатила меня. Я почувствовал, как кожа моя тлеет, дымиться… и тогда пришла БОЛЬ. Я сжал зубы и, превозмогая ее, расслышал хриплый хохот Игнуса…

Я снова выкрикнул его имя и жар спал; отведя руки от лица, я увидел, что кожа моя почернела там, где Игнус опалил ее… а сам он глядел на меня голодными глазами. Теперь я точно знал: кем бы ни был Игнус, какими бы силами он не владел, он мог уничтожить меня и если его пламя убьет меня, от тела не останется ровным счетом ничего.

Я едва удержался от того, чтобы проверить: смогу ли я убить его до того, как он меня. Часть моего гнева изливалась от предыдущей инкарнации, но я не мог его контролировать. Игнус не казался злым, скорее, он был подобен стихийной силе. Но я не был тем, кто поддержит его. Если мы останемся вместе, придет время, когда один из нас уничтожит другого.

Я оставил Игнуса в баре уже не — Горящего трупа, решив удалиться подальше в Нижний Район и остановиться там на ночлег. Надеюсь, Игнус сам сможет найти себе помощь. Надеюсь также, что не увижу с утра полыхающий Улей.

Игнус выкрикнул мне в спину:

— Вссе вы — пища для моего пламени!