Плащ и галстук

Глава 5 Молодые дарования

Я много чего в жизни испытал, уважаемые мои несуществующие слушатели. Что в одной, что уже и во второй. И не сказать бы, что это были хорошие, светлые и радостные моменты. Меня били, пытались убить, экспериментировали такими способами, что инопланетянам с их анальными зондами можно лишь нервно курить в углу. Меня будили разрядами тока! Про то, сколько раз просыпался в уютной зарешеченной камере — вообще молчу.

Но всё это оказалось полной херней по сравнению с летним пионерским отдыхом!!

Нет, если бы у нас были нормальные вожатые — то есть ответственные молодые люди, нихрена не понимающие в пионервожатстве и прочей гадости, то всё было бы неплохо, но с нами тут засели лучшие из лучших в этом поганом ремесле!

Эти… сволочи могли, умели и практиковали лечь в три-четыре часа пьяными в дугу, но в шесть утра они вставали, как приспешники злых сил, воскрешенные древним проклятием страдающей от молочницы некромантки! А затем устраивали свои мозготрахательные игрища, планируя кто, чем и как будет развлекать эту паршивую детвору!

И только потом они, гремя осипшими голосами, поднимали мелких засранцев и начинали с ними возиться! И нас тоже поднимали, потому что тридцать четыре мелких орущих гадости и еще десяток крупной — это не то, что может спокойно вынести обитатель первого этажа!

— Ненавижу…, — простонал я, отлипая от кровати и нащупывая верхнюю часть своей маски, — Всё… ненавижу.

Печально хрюкнувшая в подушку Сидорова попыталась отгородиться от жестокого мира выставленной из-под одеяла голой задницей, но эффекта это принесло ноль. Дети орали, визжали и улюлюкали как в самом санатории, заставляя эхо своих мерзких воплей резонировать от голых стен, так уже и на улице, что дополнительно трахало наши барабанные перепонки. Линейки и прочий пионерий бред проводили ЗА основным зданием «Лазурного берега», а значит — прямо перед нашими окнами!!

— Демоны…

Хотя бы попить спокойно кофе? Невозможно. Придурковато-веселые и профессионально задорные молодые люди орут специально громко, чтобы раскачать самих себя и подростков…

— И ты?! — с болью в душе я крикнул с балкона, наблюдая… Викусика, вполне себе бодро и активно принимающую участие во всем этом беспределе. То есть стоящую на линейке. А ведь в первые три дня я на полном серьезе вынашивал мысль соблазнить невинного ребенка. Ну или как-то иначе получить возможность спать в её прекрасном домике, созданном из спрессованного камня такой плотности, что звуки туда проходят с большим трудом.

— Привет! — солнечно улыбнулась мне трехметровая девушка, делая ручкой. Рядом с ней стоял унылый и невыспавшийся Вася, тоже мне робко помахавший. Я нашел в себе силы улыбнуться парню.

Правда, тот тут же покраснел как рак. Ну да, за моей спиной с кровати себя отскребала Юлька, причем тем же задом кверху. Внезапно взвизгнув, она подпрыгнула, тут же закутываясь в одеяло. Ах да, пиросенсорика… Увидела себя со стороны. Ну, жопу то есть.

Ненавижу… себя, других, весь мир. Особенно Севастополь, гребаный санаторий, дурацких пионеров, ненормальных мутантов, которых нам подсунули как вожатых… а особенно — Окалину Неллу Аркадьевну! Та, поняв, чем череповато соседство с детьми, всё сделала по уму! Они теперь в тесном дружеском коллективе взрослых и «чистых» всю ночь бухают, а спать ложатся, когда перворайонцы уводят это стадо на завтрак! Потом-то они его поведут дальше, как Моисей, на зарядки разные и вообще! Тихо будет!

Злобно стеная, я залез под ледяной душ. Моя соседка и половой партнер радостно сунулась голяком туда же, а затем заорала от не передаваемых иным путем ощущений. Попыталась удрать, но я её вредно поймал и удержал от такого опрометчивого шага. Было сложно, мокрая, скользкая и отчаянно пытающаяся удрать девушка тот еще объект для удержания, но у меня, как уже имеющего солидный опыт взаимодействия со скользкими объектами, была мертвая хватка!

Ну, на меня, конечно, слегка обиделись, но уж точно проснулись. Наступал очередной день летнего ада. То есть санатория.

Сегодня была моя очередь чистить картошку на ужин, так что я предвкушал несколько часов тишины. Закроюсь в подсобном помещении, разденусь догола, почищу картоху на сверхсиле, в смысле со сверхвыносливостью, а затем каааак задрыхну в тишине на мешках…

— Доброе утро, — поздоровалась с нами голова, просунутая в ванну, тут же доводя судорожно обтирающуюся Сидорову до еще одного предсмертного визга.

— О, Юль, привет, — улыбнулся я призраку, — Ты это чего?

— Ты это зачем?! — обиженно вякнула тезка Окалины, высовываясь из-под полотенца.

— Его вызывают. Срочно, — ткнула призрак в меня пальцем, а затем поинтересовалась у покрытой мурашками девушки, — Ты в курсе, что он мой жених?

— В курсе! — с вызовом ответила пирокинетичка, тут же сделав страшное лицо.

— Ну и хорошо, — удовлетворилась ответом Палатенцо, исчезая и оставляя бывшую поджигательницу в глубоком когнитивном диссонансе.

— Иногда мне кажется, что весь мир сговорился свести меня с ума, — пробурчал я в ответ на всю эту сцену, — Вот люди просто не могут жить тихо и мирно. Шило в жопе заставляет их наводить суету до тех пор, пока весь мир не превратится в горящий бордель.

— А ты её любишь? — внезапно тихо спросила меня поджигательница.

— Из всего этого *ляцкого цирка я люблю только Викусика, — отрезал я, — Как младшую сестру. И еще Цао Сюин. Как бабушку. Все остальные у меня даже доверия не вызывают!

— П-почему…? — грустным таким тоном.

— Потому что выкидываете вечно разную херню!

Ну да, соврал. Не говорить же девушке, что у Палатенцо есть скрытое неоспоримое достоинство весом за сотню кг и ростом за два метра, откликающееся на слово «мама»? Еще подумает, что я этот. Который любитель постарше. А мне товарищ майор как человек нравится. Мы с ней схожи характерами, особенно в той части, где надо решительно кого-нибудь замочить.

Не то чтобы мне нравилось убивать людей… совсем нет. Даже категорически нет. Даже сейчас, после почти недели пионерского ада. Но это прекрасный антистресс.

…нет, я сказал!

Майор в обществе своей собственной дочки встретила меня на пороге собственного номера, одетая лишь в заношенные короткие шорты и обрезанную старую майку. Зрелище было… потрясающее. Я знал, что ей в районе сорока лет, но выглядела она на десяток моложе. Правда, несмотря на подтянутую задницу и объемистую грудь, эротизмом от блондинки не веяло совершенно — она была больше похожа на статую. Мышцы, сухожилия, кубики, ребра… боевая человекоподобная машина. Причем свеженькая и, как обычно, строгая, несмотря на курорт. А ведь тут все расползлись и стали вальяжнее…

— Изотов, я спать хочу, так что кратко и по делу. Первое — Сидорова теперь помощница медсестры, пнешь её в сторону Галкиной, как домой заглянешь. Второе — у тебя сегодня выходной, так что бери мою дочь и дуйте на рыбалку. Юля в курсе всего остального, расскажет, пока будете отдыхать.

— Понял, — не стал я возражать против тишины и Палатенца, — А где взять лодку и удочки?

— Зачем тебе лодка и удочки? — прищурилась начальница, — Идите уже, отдыхайте. И не забудьте, что рыбы надо на всех! Всё, свободны!

Обосраться и не жить.

И что это вообще было? Ладно уж, партия сказала «надо», комсомол ответил — «есть!»…

Заглянув назад в номер, я обрадовал новым назначением Сидорову. Теперь она с полным правом могла день деньской валяться на крыше вместе с Кладышевой и Янлинь, бездельничать, жариться на солнце и наблюдать за Васей. Затем, преследуемый своей молчаливой «невестой», я заглянул на кухню, ограбив ту на большой и мятый медный таз. Там же я откопал несколько вполне крепких мешков из-под картошки.

Ну, наверное, всё. Можно идти на «рыбалку».

Направил я наш маленький, но очень гордый отряд прямиком на Взрослый Пляж, место, огороженное майором самыми суровыми из нелетальных кар от детей и подростков, включая ну… всех, моложе 20-ти лет. Была у него одна интересная особенность в виде чахлого причала, а также пары подсобок, содержащих в себе разный хлам. Но что для взрослого состоявшегося человека с пивом и на отдыхе хлам, то для ребенка — сокровища. Потому, кстати, и не пускали. Меня же это место в первую очередь интересовало отвесным дном прибрежной линии и возможностью поискать в подсобках маску для подводного плавания.

— Зачем тебе маска? — поинтересовалась Юлька, — Есть же я.

— Это тогда какой-то в щи странный выходной получается, — рационально ответил ей я, раздеваясь, — На рыбалку без удочки, отдыхать, не плавая… А вообще — у тебя, если что, сил хватит из воды рыбу кило на пять достать?

— Не хватит, — признала призрак мою несомненную правоту, — Нужна лодка.

Лодки не было.

— Лодка должна быть, — внезапно сказала Юлька, — Я видела. «Казанка 5-Р-4», цельнометаллическая, почти новая. С двумя моторами «Вихрь-3».

— Кажется, вон она, — потыкал я пальцем в море, — И на ней кто-то есть.

— Возможно, это Егор. И он рыбачит.

— Полетели к нему, может, подскажет, где взять центнер рыбы.

Превратившись в туман, я скрутился в Великого Белого Глиста, а затем, привычно «всосав» в себя Юльку, снялся с места. Набрав высоту в пару десятков метров, я неторопливо полетел к лодке, попутно вспоминая, каких усилий мне поначалу стоило хотя бы не потерять часть своего «тела» из-за сквозняка в щелочку еле-еле приоткрытой двери. Всё познается в сравнении и начинается с нуля. Единственное, чего мне не хочется развивать, так это свою сверхсилу, когда я остаюсь голым. Она и так избыточна и опасна.

Егор встречал нас, встав во весь рост и с хмурой рожей. Та немного просветлела, когда из меня-облака вылезла Юлька, но тем не менее, первое, что я услышал от него, было:

— Мудак ты, Витька! И не лечишься!

— Не понял? — выпучил превратившийся я глаза на шкафообразного раздраженного мужика.

— Ты, дурилка картонная, ко мне сюда по атакующей дуге шёл, паразит! — сплюнул за борт бессменный водитель майора, — Что я должен был подумать?!

— Упс. Извини.

— С тебя сто грамм!

— Заметано!

Не водки, конечно. «Сяпы», сухого спирта плюс. Штука почти запрещенная, но необходимая неосапам, чтобы себя травануть также, как травят обычные люди, принимая внутрь алкоголь. Это я еще худенький и жалкий, поэтому вполне могу нарезаться литров с пяти коньяка, а Егор его может пить как газировку. Так что растрясу запасы, растрясу…

Каким бы хорошим оперативником Егор не был, рыбак из него был полное говно! Две несчастные рыбки грамм по двести каждая за четыре часа — это курам на смех, так что мы, действуя нагло и в общих интересах, лодку у него реквизировали. Подчиненный Окалины не стал множить сущности, а просто-напросто выпрыгнул в чем был, да почесал себе брассом на берег, предупредив, чтобы мы удочки не сломали, они его личные.

— А маску мы так и не нашли…, — задумчиво пробормотал я, — Тогда будем ловить на живца…

— Может, сначала поговорим? — спросила девушка, — Мне многое надо тебе рассказать.

— Нет, Юль, — решительно мотнул я головой, — Сначала рыбалка. Потом я отнесу рыбу на кухню, лягу на этом чудесном взрослом пляже, а ты мне всё расскажешь. Устал. Сильно устал. Морально.

Это было правдой.

Снаружи все выглядело идеально. Вожатые вожатят, дети вожатяться на своих конкурсах и прочей хрени, «коморские» помогают то там, то тут, взрослые отдыхают в свободное от своих обязанностей время. Изнутри же… всё происходящее было куда паршивее. Подопечные, в буквальном смысле дети звезд КПХ, были заодно и детьми без родителей. Они росли в атмосфере пусть и не вседозволенности, но понимания, насколько круты их родители, поэтому, проще говоря, вожатых за авторитетов не считали. Выросшие в атмосфере постоянной безопасности и надзора, пионеры всё сильнее и сильнее распоясывались, несмотря на все усилия их утомить до мертвецкого сна.

Комсомольцы из Первого района также теряли терпение. Вынужденные постоянно что-то придумывать, гасить вечно возникающие мелочные конфликты, они, скажу так, смотрели в будущее безо всякого восторга. Заказы на «сяпу» от них увеличивались буквально с каждым днем. Отношение к детям тоже менялось, чего те не могли не ощущать и… соответственно реагировали, раздувая противоречия до опасных величин. Что с этим можно было сделать — решительно непонятно, как минимум мне.

С «коморскими» было чуть полегче. Давно уже привыкшие к изоляционизму, мои получали больше всего кайфа от происходящего, но при этом вылезли внутренние терки между мужской и женской частью населения. Проще говоря, девки, весьма озлобленные тем, что вожатые мужского пола держат дистанцию от «изгоев», стервозничали, а наши немногочисленные пацаны отвечали своей монетой. Опять же, с каждым днем всё грубее и грубее.

Кое-как исправляли положение я и Кладышева. Моё мнение принималось во внимание, потому что другого способа добыть разные продукты никому не оставили, ну а мелкая чертовка умела без мыла залезть куда угодно. Но… Да проще можно сказать! Молодежь! Энергии жопой жуй, особенно у неогенов, а вот мозгов как у обычных подростков, которым подавай драму, разборки, претензии и прочую хтонь! Просто тюленить, лежа на пузе, они не могут!

А ведь все, кто у нас в «Лазурном», неосапианты… Если они еще и способности начнут использовать… брр… В общем, намаялся я, но понял это, лишь оказавшись с голым задом на лодке, и с яйцами, обдуваемыми теплым черноморским бризом!

Рыбалка поначалу не задалась. Юлька безо всяких проблем могла находиться под водой, но она была слишком медленной. Не желая устраивать экологическую катастрофу, мы искали выход и…

— Чувствую себя идиотом…, — пробормотал я, замахиваясь удочкой. Вжик! И половинка рыбы, присобаченная мной к крючку, отправляется в полет. К голове наживки в свою очередь прицепилась Палатенцо в почти двухмерной форме, так что это не совсем православная рыбная ловля, а нечто более соответствующее ситуации.

Теперь садимся за весла, зажимая пальцами ног удилище, и неторопливо плывем. Из разорванной рыбешки, выловленной Егором, тем временем вытекает разное вкусное для морских обитателей, те подплывают ближе и ближе, а затем хлоп! …и Юлька производит разряд! Стоп-машина, собираем всплывшее. Разную мелочь в мешок, Палатенцо на борт. Отплыть на полкилометра, мелочь распотрошить в воду, закинуть удочку, плавать вокруг прикормки с призраком на крючке!

Хлоп!

Было вполне эффективно. Правда я, не разбираясь ни на грош в морских рыбах, попадавшихся под горячую юлькину руку в своем многобезобразии, решил поступить проще, набрав таким образом полтонны. Повара же разберут? Разберут.

— Что-то лень мне их мешками таскать. Или в тазу, — высказал я умную мысль на берегу девушке, — Давай поступим так…

Есть удачные идеи, есть неудачные. Скажем, остаться с голой жопой, но иметь возможность нести над собой «Казанку 5-Р-4» — это очень удачная идея, великолепно экономящая время. А вот просить девушку, известную на весь Советский Союз, превратиться в большую призрачную змею и таким образом прикрыть мне срам, пока тащу лодку — это непродуманный шаг. Вызывающий ОЧЕНЬ много внимания.

Точнее — вообще всё! Всё! Даже Янлинь из подвала вылезла, чтобы посмотреть на обвившую меня анаконду с головой Окалины-младшей, притулившейся на плече!!

— Шипоголовый, — слегка неуверенным тоном обратилась ко мне баба Цао, как раз курившая около входа на кухню, — Вы это… зачем?

— Рыбу принесли, — подумав с секунду, ответил я, — Она тяжелая. А Юля меня прикрывает. Я ее за одежду не считаю.

— Тебе надо к доктору. Вам надо, — с легким торможением среагировала старая китаянка, — Поговорить. Да.

— Не надо им ко мне! — отрезала Кладышева, высовываясь по пояс со второго этажа, — Всё с ними нормально! Легкая психопатия и социопатия, ничего… ой!

Выпавшую девчонку пришлось ловить. Получилось это не очень, потому что у меня в руках была «Казанка», полная рыбы, так что Вероника оказалась измазанной в слизи по уши, а еще очень несчастной и громкой. Вопя, что лучше бы она сломала при падении половину костей в теле, вонючая и грязная «чистая» уковыляла в сторону душа. Переглянувшись с сидящей у меня на плече головой девушки, я пожал этими самыми плечами, приступая к разгрузке.

Повара, конечно, матерились. Мало того, что рыба была разная (даже небольшую акулу прихлопнули), так еще и очень неожиданная, что для людей, готовящих на целую прорву народа — совсем неприятно. Почуяв, что меня хотят припахать к кулинарному труду и что этим людям будет глубоко плевать на мнение Окалины, до сих пор неподвижно стоящей у окна и сверлящей меня взглядом, я, схватив лодку, удрал куда подальше.

То есть — обратно на пляж.

— Итак, что я должен знать? — искупавшись и почистившись, я растянулся на песке. Палатенцо, правда, слезать с меня не собиралась совершенно, лишь изменила свою форму, из-за чего я оказался покрыт полупрозрачной псевдоматерией белесого цвета. Голову же девушка переместила мне на грудь, что выглядело слегка жутковатенько, зато отменно развлекало.

— О изменениях, которые скоро тут наступят.

— Э?

— Витя, ты разве не в курсе, что не существует никаких развлекательных программ для пионеров, рассчитанных на три месяца? — удивленно наклонила голову… голова.

— Да мне как-то плевать, что там и как происходит, — хрюкнул я, — Заинтересован, конечно, чтобы твоя мать и я вылезли из этой детской задницы, но свою рвать не собираюсь, выясняя мелкие детали.

— Мама так и думала, — кивнула Юля, — В общем, слушай…

После обеда майор сделает общее заявление — всем жильцам «Лазурного берега» предстоит экскурсия в Севастополь! Запланировано посещение нескольких музеев, зоопарка, парка развлечений и фотосессия на набережной. Плотнейшая развлекательная программа, в которой целый час выделен на вещевой рынок, где можно купить будет всё, что душа пожелает! Автобус должен будет привезти всех обратно глубоким вечером.

Но жизнь уже не будет после этого прежней, так как за время нашего отсутствия специальные товарищи переоборудуют санаторий «Лазурный берег» в базу начальной военной подготовки «Усталая жопа». И некоторые из них после этого трудового штурма останутся тут инструкторами. Правда, дальше всё будет как в страшной сказке, потому что щедрой рукой нашей блондинки в программы основ безопасной жизнедеятельности, физ. подготовки, общего курса выживания и прочих хороших вещей вписаны… все. За исключением меня, Сидоровой, взрослых и призраков.

Некто «Калинин», судя по словам Юли, просто катастрофический, но очень высокосидящий, дятел, убедил своих не менее высокопоставленных товарищей в том, что приличные пионеры должны всё лето развлекаться, на что и отдан был приказ Окалине. Та, посмотрев с какой скоростью дети, подростки и прочие начинают точить друг на друга зубы, решила интерпретировать часть с развлечениями в несколько иной мере. Тот самый пресловутый Калинин, которому вовремя подсунули предложение, подмахнул его не глядя, взяв на себя всю полноту ответственности и развязывая блондинке руки.

— Ты будешь учиться рядом с Юлией Сидоровой, контролируя Данко. Цао Янлинь получит личную систему видеонаблюдения за всей прилегающей территорией санатория, плюс данные со спутника, — рассказывала мне торчащая из моей груди голова, — Мы, призраки, — осуществлять общий надзор. Все остальные будут приобретать полезный жизненный опыт и проходить тренировки.

— Интересно, как твоя мама собирается их заставить участвовать в этой потогонке…, — пробурчал я, совсем не обрадованный новостями. Нет, с одной стороны, больше личного времени — это просто прекрасно, с другой же наличие каких-то дополнительных людей в уже чересчур раздутом штате — это большие возможные неприятности. Если сейчас я вполне в себе уверен, что смогу любой конфликт погасить подзатыльниками, слизью и запугиванием, то вот если тут будут волки типа Егора… гм.

— Она будет импровизировать, — не моргнув глазом ответила мне девушка, — От тебя требуется тоже самое на экскурсии. Все «коморские» будут на тебе.

— Почему?

— Потому что я и остальные призраки будем неотлучно при детях. Мы привлечем очень много внимания.

Только я хотел задать пару вопросов, как внезапно раздался глухой крик удивления. Вскочив на ноги, я увидел пятящегося от нас Васю Колунова, который, увидев меня в полный рост, тут же развернулся и задал стрекача!

Догнать парня с горящей головой не стоило ничего, ну, кроме переживаний о том, что я голый, покрытый призраком и догоняю парня с горящей головой, правда, тот тут же начал громко голосить, что не хотел, не будет и вообще не причем.

— Так, успокойся, товарищ Вася, — сказал я ему, нашипев предварительно на Палатенцо, чтобы она приняла менее жуткую форму, — …и на меня не смотри. Вот так, в сторону, правильно. А теперь расскажи — чего ты хотел и почему испугался?

— Попросииииться хотел… на рыбааааалку…, — всхлипывал пацан, — А вы на Взрослый Пляж ушли… И… и…

— Что?

— У тебя головаааааааа из грудииии торчалаааа!!!

Мда, даже неудобно как-то.

— Я его невеста. Могу откуда угодно торчать, — вытянулась Юлька, заглядывая Данко сбоку в лицо. Парень шарахнулся так, что пришлось его ловить, чтобы не упал.

— Так, хватит страдать фигней! — рыкнул я, — Юля! Мы поговорили? Поговорили! Я все понял! А теперь — у меня еще полдня выходного и я проведу их на рыбалке! С Васей! Лодка и удочки у нас есть. Так всем и передай.

— Авакова устроит скандал, — меланхолично заметила призрак, играя в гляделки с ожившим по случаю услышанных новостей парнем.

— Ты Васю напугала — ты и разбирайся с Аваковой, — постановил я, — А мы на рыбалку.