Плечо боевого друга

ЧЕЛОВЕК РЕДКОЙ ДУШИ (штрихи к портрету маршала Малиновского)

Как бегут годы! Кажется, совсем недавно меня, корреспондента военной газеты, забрасывали редакционные задания то в Приморье, то в Хабаровск, то на остров Сахалин, то в приамурские степи — и везде приходилось слышать о Главнокомандующем войсками на Дальнем Востоке Маршале Советского Союза Родионе Яковлевиче Малиновском. Не раз я и сам был свидетелем бесед маршала с воинами. Этих встреч никогда не забыть.

Отстучали колеса голубого экспресса Москва — Владивосток, и вот группа молодых офицеров на приеме у Родиона Яковлевича. Просторный кабинет, вдоль стен — стулья, на которых лейтенанты с новенькими, отливающими золотом погонами сидят и с волнением посматривают на массивную дверь. Она открылась… Энергичной походкой вошел маршал. Офицеры встали.

Родион Яковлевич, познакомившись с ними, завел разговор о Дальнем Востоке.

— Поживете здесь, — говорил он лейтенантам, — и непременно полюбите эти края…

Потом маршал заговорил о трудностях, которые могут встать на пути молодых офицеров. Сказал, что многим из них придется на время забыть о театрах, о квартирах с ванной и газом… Слушая его рассказ и добрые напутствия, новички улыбались. «Не пугай, мол, маршал, мы не из робкого десятка».

После той памятной беседы прошло несколько лет. Бывшие лейтенанты заметно возмужали, некоторые из них стали командирами рот, батарей, звеньев. Были на их дорогах подъемы и спуски, радости побед и горести неудач. Все было… И мне хочется вспомнить об одном случае…

…Мотострелковый полк размещался в отдалении от штаба дивизии. На горизонте отчетливо выступали вершины серых сопок. Дули в этих местах свирепые, прорывавшиеся с Тихого океана ветры, моросили нудные дожди.

Невесело было на душе у капитана Виктора Смирнова. Лицо его осунулось, глаза поблекли. Офицеру последнее время не везло.

Судите сами. Три года подряд взвод, которым командовал Виктор, занимал первое место в дивизии по всем показателям. О молодом офицере писала даже военная газета. Ему доверили командовать ротой — и рота стала лучшей. А спустя год Смирнов получил замечание от командира полка за слабую подготовку к занятиям, затем выговор от старшего начальника. Дело дошло до того, что командир полка решил ходатайствовать о снижении офицера в должности. Он дал ему отрицательную аттестацию. И за бывшим передовым ротным потянулись дурные аттестации: «безвольный», «неисправимый».

Дивизионное начальство пыталось выяснить причины неудач офицера, но безуспешно. Офицер молчал.

Однажды в полк прибыл Малиновский. Командир рассказал ему о Смирнове.

— Мы, товарищ маршал, все испробовали, — сказал полковник. — Остается одно: либо уволить Смирнова, либо перевести в другую часть. Иного выхода не вижу…

— Так… — вздохнул маршал. — Офицер, можно сказать, только начинает службу, а вы уже спешите его уволить. Оступился человек, а в ответ получает угрозу увольнения. Подумали, что с ним может стать, если мы его уволим? Нет, так решать судьбу человека нельзя.

Невольно маршалу вспомнились те далекие годы, когда он был пулеметчиком, затем командиром отделения, взводным, ротным. Сколько пройдено им военных дорог!

— Бывает, — продолжал маршал, — что офицер, а тем более молодой, собьется с правильного пути. Вот тут-то и надо прийти ему на помощь. К сожалению, у нас иногда забывают о том, что душа человека — тонкая струна. Тронешь ее грубой рукой, смотришь, она и порвалась. А коснешься умело — запоет, да еще как!

Вечером того же дня маршал решил встретиться с капитаном Смирновым. Они сидели в кабинете командира полка и вели неторопливый разговор. Собственно, говорил больше Виктор, а маршал все слушал и еще раз убеждался в том, что никогда не следует рубить сплеча, решать сгоряча судьбу человека.

Капитан краснел, терялся. Нелегко ему было говорить горькую правду, но пришлось. Виктор тяжело вздохнул и — тихо:

— С женой у меня не все ладно, товарищ маршал. Пять лет ждал, пока окончит институт и приедет ко мне, а она — ни в какую. Просил разрешения съездить к ней, не отпустили. Люблю я ее…

— Понимаю, — вздохнул маршал. Встал. Прошелся по кабинету. Потом попросил у офицера адрес жены. А на прощание, положив руку на плечо капитана, сказал:

— Не унывай, капитан! Попробуем решить ваш семейный вопрос.

И уехал.

Вскоре дела у капитана наладились. Он снова стал командовать ротой. К нему приехала жена. У них родился сын Сережа. Офицер зажил счастливо. А когда Виктору предоставили очередной отпуск, он первым делом заехал в Н-ск, чтобы отблагодарить маршала. Получив в штабе пропуск, Смирнов поднялся на третий этаж. В приемной адъютант сказал ему:

— Подождите немного, я доложу.

А возвратившись, показал глазами на дверь:

— Проходите, пожалуйста!

Когда Виктор вошел в кабинет маршала и доложил о себе, Родион Яковлевич сказал с улыбкой:

— Здравствуйте, капитан! Присаживайтесь, рассказывайте, как живете, как служите…

Однажды августовской ночью к одному из портов в Тихом океане подошли боевые корабли, сопровождаемые быстроходными сторожевыми катерами. С океана полз густой туман, укутывая остров в непроглядную пелену. Входить в порт было опасно, и моряки решили подождать, когда туман рассеется.

Наступило утро. Из-за горизонта поднялся багровый диск солнца. Подул легкий ветерок. Постепенно стали проступать вершины сопок, силуэты портовых сооружений. Корабли вошли в гавань и бросили якоря. Инспекторская комиссия, возглавляемая Маршалом Советского Союза Родионом Яковлевичем Малиновским, сошла на берег. Для нее подали автобусы.

— Прошу сначала в порт, — садясь в машину, сказал маршал генералу, прибывшему встречать его. — Надо узнать, как там справляются с выгрузкой поступающих грузов.

Через некоторое время маршал сидел в кабинете начальника порта.

— Какая помощь требуется от нас? — спрашивал он. — Поможем.

— Спасибо, товарищ маршал. С выгрузкой у нас дело обстоит хорошо.

— Похвально! — обрадовался Малиновский. — По-прежнему работают на разгрузке солдаты?

— Нет, мы обходимся без них. Многие операции теперь механизированы. И знаете, кто нам в этом помог? Один ефрейтор из гарнизона. Умная голова у парня. Рационализаторов таких поискать. Выручил он нас.

— Как его фамилия? — поинтересовался маршал.

— Виктор Гольцов. Бывший тракторист из Алтайского края.

— Поедемте в гарнизон, хочу повидать этого умельца, — сказал маршал.

Ефрейтор Виктор Гольцов вошел в комнату и увидел командующего. Маршал сам подошел к нему и весело сказал:

— Так, товарищ ефрейтор. Только что я узнал в порту о вашем рационализаторском предложении. Молодец!

Маршал мягко положил руку на плечо ефрейтора, подвел его к стулу и предложил сесть.

— Я постою, — засмущался Гольцов.

— Садитесь, садитесь. В ногах правды нет…

Ефрейтор присел на стул, теребя в руках пилотку, он никак не мог побороть волнение. С таким большим начальником ему никогда не приходилось встречаться.

— Откуда родом будете? — поинтересовался маршал.

— С Алтая я. Трактористом работал в совхозе. Окончил школу сельских механизаторов. Пахал землю, сеял, убирал пшеницу.

— Выполняли план? — спросил маршал.

— А как же! — оживился ефрейтор. — Орден Ленина за работу получил.

— Вон что!..

Родион Яковлевич вскинул брови, пристально посмотрел на собеседника и протянул руку, поздравляя ефрейтора с высокой наградой.

Виктор Гольцов рассказал, где учился и работал, кто его родные, какие планы он строит на будущее.

Со стороны казалось, будто это беседуют отец и сын.

— После службы снова на Алтай? — спросил Виктора маршал.

— Думаю, товарищ маршал. Ждут меня там. Земля на Алтае плодородная, просторы глазом не окинешь. Есть где развернуться.

— Одобряю, товарищ Гольцов! Хлеборобы нашей стране нужны. А у вас, как видно, прирожденный талант.

Затем маршал вызвал адъютанта и что-то сказал ему. А когда прощались, Родион Яковлевич открыл принесенную адъютантом коробочку и, передавая ее Гольцову, сказал:

— Благодарю за службу, товарищ ефрейтор! И награждаю вас часами.

— Служу Советскому Союзу! — ответил ефрейтор, принимая подарок маршала.

Накануне приезда комиссии командир части еще раз внимательно проверил все служебные и жилые помещения и, уходя, сказал старшине:

— Думаю, что первое место на смотре нам обеспечено.

Утром, когда солнце выплыло из-за горизонта, к казарме подошли легковые автомашины. Из первой вышел Родион Яковлевич Малиновский. Навстречу ему направился командир части. Маршал, приняв рапорт, пошел за полковником. Остальные последовали за ним.

К смотру в части готовились основательно. Жены офицеров волновались тоже. Ведь они принимали в этой подготовке немалое участие. На окнах в казармах появились новые тюлевые занавески, на тумбочках белоснежные скатерки. В проходах между койками пролегли дорожки. Форточки были открыты.

Переступив порог казармы, маршал остановился. Такой чистоты и порядка он никак не ожидал. Осмотрелся. На видных местах были вывешены распорядок дня, расписание занятий, лист нарядов, опись имущества. Все это понравилось ему, и он с улыбкой сказал:

— Внешне неплохо. Посмотрим, что будет дальше.

Осматривая Ленинские комнаты, служебные помещения, он высказывал командиру свои замечания и пожелания. Командир догадывался, что порядком в части довольны. «Не зря же старались, — думал он. — Столько труда вложили…»

Когда осмотр закончился и комиссия направилась к выходу, внимание маршала привлек бачок с питьевой водой.

— Давайте-ка жажду утолим, — вдруг предложил он и взялся за кружку.

— Разрешите, товарищ маршал, пригласить вас в мой кабинет. Там у меня квасок припасен.

— Нет, зачем же, мы лучше выпьем кипяченой воды. — Маршал посмотрел на кружку, которая была прикреплена к бачку цепочкой, и подал ее полковнику.

Полковник растерянно взглянул на маршала, взял в руки прикрепленную к бачку кружку, подставил ее под краник, наполнил водой и остановился в замешательстве.

— Пейте, пейте, — посоветовал маршал. Полковник хотел поднести кружку к губам, но цепочка дернула ее, вода расплескалась…

— Что — неудобно? — спросил маршал. — А солдатам удобно?

Полковник растерялся. Он готов был провалиться сквозь землю.

— Кружку на цепь, ложку за голенище, — продолжал маршал. — Надо воспитывать солдат так, чтобы они, напившись воды из бачка, ставили кружку на место. Больше доверяйте людям!

Комиссия уехала. А когда в войска поступили результаты по итогам смотра казарм, там указывалось, что казарме присуждается второе место. Командир части, прочитав приказ, грустно вздохнул и сказал:

— Ясное дело — кружка подвела…

Здание штаба. На третьем этаже — кабинет Главнокомандующего войсками Дальнего Востока Маршала Советского Союза Родиона Яковлевича Малиновского. Из окон сквозь кроны старых лип виднеется город.

В центре кабинета буквой «П» вытянулись столы. Слева на стене — географическая карта Дальнего Востока. Вдоль другой стены — шкаф с книгами.

В кабинете две двери: одна ведет в приемную, другая — в комнату отдыха. На круглом столе — телефонные аппараты: белый, красный, зеленый, черный…

Десять часов утра. В кабинет Главкома заходят молодые офицеры, рассаживаются на стульях вдоль стен. Открывается дверь, входит маршал.

— Товарищи офицеры! — раздается команда начальника управления кадров. — Товарищ Маршал Советского Союза! Молодые офицеры, прибывшие из военных училищ страны, по вашему приказанию собраны.

— Здравствуйте, товарищи лейтенанты! — здоровается маршал. — Поздравляю вас с первым офицерским званием!

— Здравия желаем, товарищ Маршал Советского Союза!

— Прошу садиться!

Маршал подходит к карте, отодвигает штору, берет указку, обращается к офицерам:

— Дальний Восток — край несметных богатств. Сказочно красива и безбрежно велика тайга. А реки наши! Амур, Уссури, Зея. Рыбы в них — ловить не переловить. Красавец сазан, кета, горбуша… А здешняя охота! Утки, гуси носятся тучами, много фазанов. Пушные звери!

Взгляните на эту карту, товарищи! Далекая и суровая Чукотка… Камчатка… Сахалин… Курильские острова… Хабаровский и Приморский края… Какие дали, какой простор! Конечно, есть здесь еще необжитые места. Но я верю в вас, в вашу силу и мужество. Знаете, в каких условиях жили и трудились молодые строители Комсомольска-на-Амуре! Летом их донимал гнус, а зимой до костей пробирали морозы. А они покоряли тайгу, возводили дома, заводы. Нынче это большой промышленный город. Как памятник мужеству и стойкости молодежи нашей страны стоит он на берегу седого Амура.

Вы — молодые офицеры. Силы вам не занимать, знания у вас есть, упорства хватит. Вам, как говорится, и карты в руки. Обживайте, осваивайте белые пятна Дальнего Востока! Родина, народ наш ждут от вас дел добрых и славных.

Маршал минуту-другую молчит, слегка откинувшись на спинку кресла, и продолжает:

— Я хотел бы дать вам несколько советов. Запомните: от первого вашего шага зависит многое. О вас будут судить по тому, как вы вольетесь в армейский коллектив, как поведете себя в нем. Плохо подготовитесь к занятию, невпопад выступите на собрании, налево-направо начнете сыпать взыскания, объявлять аресты — добра не ждите. Знайте: вы — будущие командиры взводов, рот, дивизионов, батальонов, полков. Вам даются большие права и большая власть. Ими надо пользоваться с умом. Прежде чем наказать кого-то, взвесьте все «за» и «против». В нашем деле, как в портновском: семь раз отмерь, один — отрежь. Выдержка, такт, спокойствие — ваше оружие. Сколько будет у вас подчиненных, столько будет и разных характеров. Вы для солдата — и мать, и отец, и учитель, и наставник, и командир. Вам надо знать каждого, видеть его сильные и слабые стороны. Без этого нельзя.

Вы избрали себе профессию трудную, но почетную. Отныне армия — ваша пожизненная школа. Учитесь всегда и везде, если хотите стать настоящими офицерами, знатоками своего дела.

Маршал обвел взглядом лица молодых офицеров:

— Если есть у кого вопросы ко мне, просьбы, пожалуйста, прошу!

Первым встал лейтенант Иванов. Представившись, он спросил:

— Могу ли я, товарищ маршал, привезти к себе жену? Она работает в Ливнах библиотекарем. Или до получения квартиры об этом думать не стоит?

— Нет, почему же? В наших военных городках имеются общежития для холостяков и семейных. Так что привозите. В библиотекарях мы нуждаемся. Да и вам, лейтенант, я думаю, будет веселее жить и службу нести, когда рядом подруга. Жены — наши боевые помощницы.

Затем поднялся лейтенант Кривцов:

— Товарищ маршал! У меня родных нет. Я вырос и воспитывался в детском доме. Через год получу отпуск. Поехать мне не к кому. Скажите, есть ли на Дальнем Востоке санатории?

— Сколько угодно, товарищ лейтенант! Мы имеем свой санаторий имени РККА на девятнадцатом километре под Владивостоком. Санаторий, не уступающий по своему оборудованию и лечебным источникам курортам Крыма и Кавказа. А какой славой пользуется в нашей стране прекрасный Шмаковский санаторий! Его грязевые источники не уступают мацестинским. Шмаковский нарзан принес избавление тысячам советских людей от желудочно-кишечных заболеваний. Я люблю отдыхать в этом санатории. Вокруг девственная тайга. Рядом катит свои воды река Уссури — рыбачь, дыши свежим воздухом, набирайся сил. Лучшего места для отдыха не найти! Мы гордимся и санаторием «Мухинка». Сюда приезжают лечиться с Сахалина, Чукотки, Камчатки. Придет время, и к нам будут приезжать на отдых так же охотно, как к Черному морю.

Обратился с вопросом к маршалу и лейтенант Семин:

— Товарищ маршал! Мой отец служил до Отечественной войны в Приморье. Много рассказывал о Спасске, любил петь: «Штурмовые ночи Спасска»… Более пяти лет он жил на берегу озера Ханка. Говорил, что это очень красивое и богатое рыбой озеро. Могу ли я поехать служить в эти края?

— Что ж, мы пойдем вам навстречу. Преемственность в армии — дело важное. Согласен с вашим отцом. В вечернее время от озера Ханка глаз не оторвешь. Я там рыбачил и охотился. И представьте: всегда удачно.

Беседа маршала с молодыми офицерами была простой, непринужденной. Под конец начальник управления кадрами зачитал приказ о назначении. Маршал обошел всех лейтенантов, пожал им руки:

— До свидания, товарищи офицеры! В добрый путь!

Чукотка… В белых снегах затерялся военный городок. В окнах офицерских квартир давно погасли огни. Не спят в эту зимнюю ночь только командир автороты капитан Виктор Сойка и его жена Татьяна. Их волнует состояние здоровья четырехлетнего сынишки. Мальчик тает не по дням, а по часам. Местный военный врач не может сказать ничего определенного. Малыша надо показать профессору.

Виктор и Татьяна в который раз ведут разговор о сыне: «Как быть, что предпринять?» Наконец, легонько ударив ладонью по столу, Виктор встал:

— Решено, Танюша, ты с Толей летишь на Большую землю. Дальше откладывать нельзя. Иначе мы можем потерять сына…

— А как же ты? Вдруг Толю положат в больницу? Я ведь не смогу его оставить.

— Ничего, дорогая, обойдусь. Если что, перейду жить временно в общежитие, питаться буду в столовой. Не пропаду! Только бы сына спасти…

На другой день капитан Сойка доставил жену с сыном на аэродром.

Прилетев в Хабаровск, Татьяна села с Толей в такси и поехала на прием к профессору Кириллу Гавриловичу Бодрову. Профессор любезно принял ее в своем рабочем кабинете:

— С чем пожаловали, голубушка? Рассказывайте все по порядку…

— Мы к вам прямо с Чукотки. Мой муж — военный. Наш сынишка почти ничего не ест, плохо спит, а главное — на глазах худеет. Что с ним — ума не приложу. Ухаживаю вроде бы хорошо, стараюсь вовремя покормить, но все напрасно. Мальчик так похудел, просто не знаю, в чем только душа держится. Посмотрите сына, пожалуйста, профессор!

— Что в наших силах — сделаем! Сдайте в поликлинику анализы и приходите ко мне. Приму вас вне очереди. Вы где остановились? Есть ли у вас в Хабаровске знакомые?

— Спасибо, профессор! Думаю, в гостинице найдется для нас местечко. Знакомых у нас нет.

Прошло трое суток. Татьяна с анализами ребенка снова приехала к профессору. Ознакомившись с ними, профессор заметил:

— Здесь все в норме. Давайте посмотрим мальчонку. Разденьте-ка его.

Осмотрев и выслушав Толика, врач тепло взглянул на женщину:

— Можете не волноваться за сына. Как я и предполагал, ваш ребенок здоров. Просто Чукотка малышу не подходит. Придется вам выбираться оттуда…

Татьяна, услышав от профессора заключение: «Мальчик здоров», очень обрадовалась, но тут же вдруг сникла, задумалась. Теперь ее тревожил вопрос: «Как же выбраться с Чукотки? Виктор служит там всего год. Вряд ли его скоро переведут».

Профессор понял тревогу молодой женщины. Мягко спросил:

— Что вас омрачает, голубушка? За сына, думаю, вам расстраиваться не стоит: надо сменить климат.

— Боюсь, профессор, мужу не дадут перевод. А я с малышом никуда поехать не могу.

— Знамо дело: одной не годится. Надо вместе с мужем. Не распадаться же семье.

Профессор прошелся по кабинету, огладил седую бороду, затем, словно спохватившись, сказал:

— А что если вам, голубушка, обратиться к маршалу Малиновскому? Я уверен — он поможет. Родион Яковлевич — человек душевный, отзывчивый.

— Что вы, что вы, профессор? Разве могу я обращаться к такому большому начальнику? Нет, лучше уж пусть сам Виктор хлопочет.

— Напрасно! Вам сейчас же необходимо обратиться к Малиновскому. Непременно! Сию минуту! Другого выхода я не вижу! Хотите, я позвоню Родиону Яковлевичу и попрошу его принять вас?

— Как? Прямо сейчас!

— Именно сейчас!

В трубке послышался голос телефонистки. «Вам кого? — спросила она. — Малиновского? Соединяю! Говорите!»

— Слушаю вас… — ответил маршал.

— Родион Яковлевич, здравствуйте! Говорит профессор Бодров. У меня на приеме находится жена офицера, прилетевшая с Чукотки. Не могли бы вы ее принять?

— Сегодня у меня, Кирилл Гаврилыч, неприемный день, но раз женщина прибыла с Чукотки, значит, я должен ее принять. Назовите имя, отчество и фамилию — я закажу ей пропуск.

— Благодарю, Родион Яковлевич! До свидания!

Через час Татьяна вошла в приемную. Адъютант предложил ей присесть и тут же скрылся за массивной дверью:

— Подождите немного, я доложу о вас маршалу.

Вскоре он возвратился и приветливо кивнул:

— Проходите!

Татьяна вошла в кабинет маршала. Увидев у двери молодую женщину с ребенком, Родион Яковлевич пошел навстречу им.

— Присаживайтесь, — сказал он, — рассказывайте, что вас привело ко мне?

— Мой муж — капитан, командир автороты на Чукотке. Нашему ребенку противопоказан здешний климат, он чахнет день ото дня. Профессор Бодров советует вывезти мальчика.

— Сегодня же дам указание назначить вашего мужа в город Н-ск. Климат там сравнительно мягкий. Думаю, ваш сынишка поправится. Вас устраивает такой вариант?

— Большое спасибо вам, товарищ маршал. Я так боялась идти к вам… А профессор Бодров говорит: идите смело, Малиновский обязательно поможет. Спасибо большое! Теперь наш мальчик будет спасен.

— Как у вас с деньгами? Где вы остановились? Не нужно ли в чем помочь?

— Деньги у меня есть, товарищ маршал. Вот только билет на самолет трудно достать.

Малиновский нажимает на кнопку. Тотчас появляется адъютант.

— Закажите билет на самолет жене офицера Татьяне Васильевне Сойка. Распорядитесь, чтобы машину подали к гостинице «Север» и доставили ее с ребенком на аэродром.

— Есть, товарищ маршал!

— Сколько буду жить — столько буду помнить вашу доброту, товарищ маршал!

— Это не доброта, Татьяна Васильевна, а служебный долг старшего воинского начальника.

Баба Даша встала на рассвете и собрала подарки внукам.

Дарья взвалила мешок за плечи, перекрестилась по привычке и тронулась в путь. К обеду она отмахала километров пятнадцать. Идет, идет, присядет, передохнет — и снова в путь. О чем только не думается в дороге! И о молодости, и о первой любви, и о жизни, что осталась позади.

Вот и сейчас, сидя на валуне, Дарья Ивановна припомнила, как ее, совсем еще молодую девушку, привез в далекий Уссурийский край Грицко Марченко. Был он хлопец красивый и сильный, многие дивчины увивались за ним. Да Грицко оказывал внимание только одной Даше, сероглазой, с косой до пояса, острой на язык, голосистой на песни. Бывало, выйдут они вечерком, сядут на бережку, Даша скажет: «Хочешь, Грицко, я тебе заспиваю?» А Грицко прижмет Дашу к груди: «Заспивай, моя любонька!» И польется в тиши: «Ой, не ходи, Грицю, тай на вечерницю».

Нет, не забыть Дарье Ивановне той безвозвратно отшумевшей поры!

Под вечер Дарья Ивановна совсем приморилась. До села, в которое шла она к дочке и внукам, оставалось каких-нибудь километров пять, а ноги гудели, не слушались. Вдруг позади она услышала шум моторов. Остановилась, свернула с дороги. Первая машина, поравнявшись с нею, затормозила. Вышел высокий, широкоплечий военный. Бабка малость струсила: «Кто они такие? Зачем остановились?» — подумала про себя.

— Далеко путь держите, мать? — спросил военный.

— В Вадимовку, милый, в Вадимовку…

— Давно идете?

— А почитай с самого утра, когда солнышко вставало. Дорожка дальняя…

— Верст двадцать прошли?

— Може, двадцать, а може, и больше — не считала. Помоложе была, к обеду, бывало, доходила до Вадимовки. Ноне, вишь, стара стала, мабуть, к вечеру доберусь. Да солнце дюже припекает…

— Так… — задумчиво произнес маршал. — Капитан Иванов, посадите бабушку в свою машину! Подвезем ее.

— Есть, посадить бабушку в машину, товарищ маршал. Только нам это не по пути. Придется крюк давать…

— Ничего, время у нас есть… — Малиновский глянул на часы. — А то какие же мы мужчины, если бросим пожилую женщину одну в сопках? Негоже так поступать!

— Ясно, товарищ маршал, — ответил капитан и, взяв Дарью Ивановну под руку, повел к машине, открыл дверцу, бережно усадил: — Мигом будем в вашей Вадимовке, бабуля.

Взревели моторы, машины рванулись вперед. Под колеса стелилась серая лента дороги. Справа и слева синели верхушки сопок. Солнце клонилось к закату.

Обернувшись в сторону сидевших в машине генералов маршал Малиновский сказал:

— Знаете, что мне вспомнилось сейчас? Был я тогда мальчонкой. Мать послала меня в село под Одессу купить картошки. Туда я быстро добрался, а обратно — из сил выбился. Мешок давит на плечи, хоть ложись да помирай. Ну я и присел у дороги, горюю, смекаю, как бы до наступления темноты прийти в город. И вдруг вижу на дороге подводу, двигавшуюся в мою сторону. Выхожу навстречу и говорю: «Дяденька, родненький, подвезите, пожалуйста! Боюсь, не дойду до дома. Мама меня там ждет». Мужик потрогал мешок, спрашивает: «Яблоки?» Отвечаю: «Картошка». — «Что с тебя возьмешь, малец! Залазь — подвезу». Я готов был плакать от радости!

Впереди показалась Вадимовка. Дарью Ивановну доставили прямо к дому дочки. На улице тотчас выросла стайка любопытных ребятишек, жадно глазеющих на машины и военных. Из домов высыпали старики и старухи, услышав шум моторов автомобилей. «Вот так Дарья! На каких машинах разъезжает! Прямо как царица заморская», — шутили старики.

— Ну вот, Дарья Ивановна, вы и приехали к своим внукам. — сказал маршал. — Идите, вручайте им подарки…

— Спасибо, милый, материнское спасибо, — ответила Дарья Ивановна, низко кланяясь. — Большая благодарность вам от меня! Дай вам бог счастья!

Она положила на землю мешок, поправила платок, сползший на лоб, крикнула:

— Анна, где ты? Приглашай дорогих гостей в дом. Заходите, заходите, родненькие! Вы уж извините меня, старуху, что не по-городски встречаю, не так, как положено встречать генералов. И то сказать, где ж нам, простым деревенским людям, видеть генералов? Вся жизнь моя прошла в сопках. Ноне вот впервые вижу вас. Да вы заходите, гостюшки дорогие!..

— Благодарим, мать, — ответил маршал. — И рады бы зайти в дом, да некогда. Служба… А то, что мы подвезли вас, я считаю, иначе и быть не могло.

— Это верно, милый, — согласно кивнула Дарья Ивановна. — Все идет от матери. Вон в войну как матери помогали бить супостата Гитлера! Днем работали на колхозных полях, ухаживали за скотиной, делали оружие на заводах, а ночами — вязали для фронтовиков варежки, носки, шили кисеты… Передохнуть бедняжкам некогда было.

— Согласен с вами, мать! Сам лично вручал фронтовикам подарки от наших дорогих женщин. Сколько тепла и доброты было в этих скромных подарках! А как они поднимали дух наших воинов! Труд и подвиг советских женщин Родина не забудет.

— Ну, коли некогда, тада прощевайте, сыночки. Спасибочко вам, милые!

— До свидания, мать! Всего доброго!

Подполковник запаса инженер-строитель Александр Степанович Камаев много лет служил на Дальнем Востоке. Однажды судьба свела его с маршалом Малиновским.

— Мы строили один важный объект, — вспоминает Камаев. — Вдруг узнаем: к нам на площадку прибывает маршал. Мы, конечно, приготовились: навели порядок на рабочих местах, ждем высокого гостя. Чего скрывать, волнуемся. И вот на объект приезжает маршал. Приняв рапорт начальника строительного участка, он решил посмотреть нашу работу, увидеть своими глазами каждый уголок стройки. Родион Яковлевич обратился к начальнику участка:

— Покажите, что вы сделали? График не срываете? Уложитесь в назначенные сроки?

— Пока, товарищ маршал, идем по графику, — ответил начальник участка. — Думаю, объект сдадим в срок. Люди работают хорошо, стройматериалами мы обеспечены.

— Хорошо! Покажите, где у вас готовят бетон? Какой марки цемент используете?

— Разрешите, товарищ маршал, я покажу вам нашу смесительную установку, — предложил инженер Камаев. — Только у нас здесь всюду цемент, легко запачкать одежду. Может, вам дать спецовку?

— Не беспокойтесь, подполковник. В машине у меня имеется запасной мундир. Цемент — не краска, не пристанет. Ведите меня к установке. Говорят, лучше один раз увидеть самому, чем сто раз услышать от других. Меня интересует, подполковник, технология приготовления бетона.

Следуя за офицерами, маршал шел все выше и выше, пока не достиг установки. Здесь он внимательно выслушал пояснения бетонщиков, затем спустился вниз. Не спеша снял китель, отряхнул его, снова надел. Взглянув на сопровождающего офицера, Камаева, заметил: «А вы говорили — запачкаюсь. На войне не такое случалось! Бывало, в грязь падали! Цемент — хлеб стройки. С цементом мы становимся крепче».

Уезжая с объекта, маршал поблагодарил строителей за работу, пожелал новых успехов, просил держать его в курсе всех дел на стройке.

Потом, спустя несколько дней, полковник Шатров встретил подполковника-инженера Камаева и сказал ему:

— За свою службу в армии я видел много больших военных начальников. Но такого скромного, как маршал Малиновский, встретил впервые. Редкостный человек!