Плечо боевого друга

Я ВИЖУ СОЛНЦЕ

Нелегкая судьба выдалась у Ивана Еременко. Родился он в грозную военную пору. От отца с фронта ни весточки. За околицей рвались снаряды. Враг подступал к станице. А с мальчиком что-то неладное творилось. Пора бы уж на игрушки засматриваться, ручонками к ним тянуться, а он ко всему безразличен.

Евдокия Стефановна, мать, поделилась своей тревогой с подружкой. Та на следующий день привела врача. Посмотрел он мальчонку и такое сказал, что оборвалось сердце, потемнело в глазах от страшной правды. Затем врач заверил, что зрение, мол, вернуть еще можно, что, будь у него инструмент, он бы и сам смог помочь их горю.

— Я сбегаю за инструментом, — спохватилась соседка.

— Куда бежать? — тяжело вздохнул врач. — Больницу-то вчера варвары разбомбили. Все сгорело…

Обнял убитую горем мать:

— Не плачь, Евдокия Стефановна. Дай срок, будет твой сын видеть. Только бы поскорее нам фашистов прогнать.

Евдокия Стефановна завернула мальчишку в одеяльце, взяла узел с немудреными пожитками и вместе со всеми покинула родную станицу. А когда война кончилась, снова вернулась на родину.

Ваня рос любопытным, бойким, непоседливым. Ему все хотелось знать, все потрогать своими руками. Допоздна сидел он с матерью на порожке, слушал рассказы о деревьях, реках и озерах, о животных и птицах, о больших городах, о людях-героях.

— Мама, я скоро увижу солнце? — допытывался мальчик.

— Скоро, скоро, — отвечала мать.

Днем Иван возьмет, бывало, в руки палку и вместе с верной собакой Мушкой отправится по станице познавать мир. Станица небольшая и Ивана почти все знали, относились к нему с участием. Правда, иногда мальчишки озорничали, подсовывали ему в руки вместо цветов крапиву. Иван обжигался, злился, грозился палкой, но никогда не ссорился с ребятами. С ними он даже в кино ходил. Сядет скромно в уголке и слушает музыку, ловит слова, а ребятишки наперебой комментируют, рассказывают ему, что там, на экране, происходит. С ребятишками он и рыбу удил, а вот плавать так и не научился. В воде терял ориентировку и однажды чуть не утонул.

Ивану все давалось с трудом. Но умел он и гвоздь забить, и доску отпилить, и топор наточить. В хлопотах да заботах мать не заметила, как сыну пошел девятнадцатый год. Ростом вымахал высокий, ладный, в плечах косая сажень, голос басовитый… «Весь в отца», — думала Евдокия Стефановна.

Отец не вернулся с войны, и все хлопоты по воспитанию сына легли на плечи матери. Трудно было. А сын рос. Слепота угнетала: он стал строже, замкнутее.

Как-то мать с соседями собралась в районную станицу Удобную на весеннюю колхозную ярмарку. Перед отъездом она давала сыну тысячу наказов. А он вдруг попросил:

— Мама, возьми меня с собой!

Евдокия Стефановна растерялась, принялась отговаривать: мол, что тебе делать на ярмарке.

— Возьми! — настаивал сын.

В комнату широким шагом вошел бригадир Тарас Петрович, в белой рубахе, хромовых сапогах. Нарядный.

— Собирайся мать, машина подана.

— Я готова. Да вот Иван…

— Что Иван? Пусть к моим Степке с Петькой идет. Они опять мастерят что-то.

— Иван с нами просится.

— А что, Стефановна, парень дело говорит, — оживился вдруг Тарас Петрович. — Собирайся, Иван, живее… Районную станицу покажу тебе, на каруселях покатаемся, с хорошими людьми познакомимся…

Никто не знал тогда, что эта поездка изменит судьбу Ивана Еременко.

Шумом машин, ржанием коней, людской разноголосицей встретила Ивана незнакомая станица Удобная. Иван притих, крепко вцепился в руку Тараса Петровича, всюду следуя за ним. А он то долго спорил, покупая запасные детали для автомашины, то торопился куда-то, чтобы застать нужного человека и предложить ему ранние овощи.

— Привыкай, Иван, присматривайся, — шутил бригадир. — Вот уйдет скоро Тарас на покой, на твои плечи бригаду оставлю…

В небольшом скверике у памятника В. И. Ленину Тарас Петрович посадил Ивана на скамеечку и быстро исчез:

— К секретарю райкома на минутку забегу!

В сторонке резвились дети. Мимо Ивана проходили незнакомые люди. Вот он почувствовал, как что-то мягкое ударилось о носок ботинка и прошуршало под скамейкой. Ах, как он пожалел в эту минуту, что нет рядом верной Мушки: она бы сразу помогла разгадать тайну.

— Дяденька, достаньте мой мячик! — прозвенел детский голосок.

Иван не знал, что слова эти обращены к нему. Вдруг он слышит старческий, но твердый голос с упреком:

— Молодой человек, не ленитесь, достаньте девочке мячик.

Теперь Иван понял, что обращаются к нему. Неловко встал, сделал шаг вперед, ощупывая руками пустоту…

— Постой… постой… да вы… — растерялся старик и поспешно взял Ивана за руку выше локтя.

— Ничего, ничего, я сейчас, — заторопился Иван.

Дед усадил Ивана на скамейку, взял его палку и выкатил ею мяч. Они разговорились:

— Давно это… у вас?

— Да…

— Лечились?

— Собирались ехать в Одессу к Филатову, да не успели… А теперь нет профессора, умер… — ответил Иван.

— В нашей больнице, я слышал, есть замечательный глазник.

И вот незнакомый старик, Тарас Петрович, Евдокия Стефановна и Иван шагают в больницу. Шагают молча, каждый думает о своем. Уж больно мала надежда, шутка ли, девятнадцать лет человек не видит света.

— Надежда мала, но есть, — говорит врач после долгого и тщательного осмотра. — Нужна операция…

Ивана положили в больницу.

— Делайте, что хотите, все стерплю, лишь бы увидеть маму, солнце, землю нашу… — говорит он врачу.

Предстояли сложные операции. Сначала оперировали один глаз, затем другой. Долго лежал Иван с забинтованными глазами. Мучительно было его ожидание. Что-то будет? Волновался.

К больному часто заходили врачи, чтобы подбодрить его, но Иван сам успокаивал их:

— Хуже ведь не станет…

Счастье пришло неожиданно. Однажды утром, после осмотра, врач задержался в палате, присел на койку и тихо сказал:

— Ну, Ваня, пора повязку снимать!

Иван вздрогнул и крепче сомкнул веки. Так он сидел несколько секунд. А когда бинт размотали, он осторожно приоткрыл их, и — о чудо! — в дымке он увидел какого-то человека. Кто это? Мужчина или женщина? Но Иван так обрадовался необычному видению, что закричал:

— Вижу! Ви-жу!!

— Успокойся, сынок, успокойся! — врач погладил рукой голову больного, улыбнулся.

Никогда не позабыть Ивану и первой встречи с матерью. Нарядная, взволнованная, счастливая, вошла она в палату. Ей и верилось, и не верилось. Чуть ли не бегом мать и сын бросились навстречу друг другу, обнялись и долго стояли молча. Иван по привычке гладил руками ее лицо, трогал волосы…

— Так вот ты какая, моя милая и добрая мама!

Потом солнечным утром они шли берегом реки Уруп, любовались лугами, садами. Теплый ветер бил в лицо, волнами переливалась золотая пшеница. Широко открытыми глазами смотрел Иван на залитый солнцем мир.

Все лето Иван трудился в полевой бригаде у Тараса Петровича, и тот от души радовался: «Хороший хлопец пришел мне на смену». Но осенью Иван Еременко вновь почему-то загрустил, стал раздражителен. А однажды собрался и поехал в станицу Удобную. Он прослышал, что райвоенкомат не собирается призывать его в армию. Мол, льгота полагается, да и случай исключительный. А Иван стоит на своем: хочу в армию, пусть не думают люди, что я ни к чему непригоден. Сила есть, глаза теперь видят.

— Хорошо, — сказал военком, — пойдем вам навстречу: призовем в армию. Но вы, товарищ Еременко, должны пройти подготовку допризывника. Запишитесь в кружки ДОСААФ. Поняли?..

— Так точно, — по-военному ответил Ваня. — Я буду посещать занятия.

Вскоре Иван Еременко стал ходить на занятия в кружки. Все, что рассказывали руководители, он старался запомнить. Вот только плохо, что ничего не мог записать. Однажды его спросили: «А почему вы не записываете?» — «Я все запоминаю», — ответил Еременко, не выдавая того, что он неграмотный. «Узнают, — думал он, — не возьмут в армию. Лучше буду молчать. Так-то оно вернее…»

Когда на призывном пункте Ивана спросили, какое у него образование, впервые за девятнадцать лет, густо покраснев, Иван соврал:

— Четыре класса закончил.

Его призвали в армию. Радости юноши не было конца. Теперь он солдат Советской Армии!

Служит Иван Еременко военным строителем под Ленинградом. Служит хорошо. Солдат он добросовестный, упорный. Особенно в учебе. Жаден до знаний. Спешит наверстать все то, что упущено за девятнадцать лет. Солдаты, командиры окружили его исключительной заботой. Иван Еременко посещает вечернюю школу, а когда возвращается в казарму, к нему подсаживаются друзья Виктор Мотвиенко, Николай Лисков и начинают с ним решать задачи, писать, читать. Иван стремится быстрее окончить школу, а там… Да, он мечтает об институте.

— Живу я сейчас, как говорится, не переводя дыхания, — шутит рядовой Еременко. — Хочется все познать: вокруг столько интересного! Скоро закончу пятый класс. Это большая победа!