Пленница Риверсайса (СИ)

Солана

Торопливыми шагами она пересекала длинный коридор; он всё тянулся и никак не желал заканчиваться, словно был бесконечным. Каблуки её роскошных туфель, увы, безнадёжно испорченных уличной грязью, стучали по каменным плитам пола; этот раздражающий стук отдавался у неё в голове гулким эхом, и затихал где-то в вышине сводчатого потолка. Бархатный плащ давил на плечи, и она хотела поскорее избавиться от него. Её налитая, соблазнительно выглядывающая наружу грудь от быстрой ходьбы часто вздымалась, а корсаж платья, стискивая рёбра, затруднял дыхание.

Её лицо пылало, серые глаза опасно блестели, выдавая злость, сильную и неуёмную, что владела сейчас Соланой. Да как он только смел? Как смел говорить с ней в подобном тоне? Как смел говорить ей все те слова? Ей, Солане Танистри! Как смел оставить её там одну, прямо посреди двора, на потеху замковому сброду, что пялились на неё во все глаза? Боги, она ни за что не простит ему такого унижения!

Коридор делал крутой поворот, и Солана, снедаемая ненавистью, застилавшей ей глаза, едва не наскочила на угол. Край плаща плавно скользнул по шероховатой поверхности стены, когда она отошла в сторону. С каждым стремительным шагом, что приближал её к дверям отведённых для неё покоев, в её голове всё отчётливее звучал их с Мариусом разговор, произошедший несколькими минутами ранее, и от бессильной злости Солана готова была рвать на себе волосы.

О, она помнила этот разговор в мельчайших подробностях!

— Леди Солана, — как обычно учтиво произнёс Мариус, встретив её в коридоре. — Я собирался выйти во двор. Составите мне компанию?

Неделю назад тизийская лихорадка, к счастью, отступила, и здоровью Мариуса больше ничто не угрожало. Он довольно быстро окреп после болезни, но лекарь Илистер всё же настаивал на том, что ему следовало чаще бывать на свежем воздухе. Обычно Мариуса сопровождала Кейла или Джорли, и Солану, не переносившую дожди и слякоть, это вполне устраивало.

— Как неожиданно, милорд, — она замешкалась, взглянув на свои новенькие туфли. За последние десять дней сегодня впервые выглянуло солнце, до этого же лил нескончаемый дождь, превратив землю в сплошное безобразное месиво, и Солана едва не скривила губы от отвращения. Ей совершенно не хотелось идти во двор, и плестись по сырой и липкой земле. — Видите ли, леди Кейла просила меня…

— О ней можете не тревожиться, — оборвал её Мариус, и Солане показалось, что в глубине его тёмных глаз вспыхнуло предупреждение. Видимо, она не сможет отказаться от этой прогулки. Не в этот раз. — Моя мать пошла в крипту. Кроме того, я настаиваю на вашем присутствии, миледи.

— Раз вы настаиваете, то я вынуждена подчиниться вашему желанию, мой лорд, — Солана изобразила на лице покорность, но плечи её всё же дрогнули от отвращения. Снова Кейла пошла в эту тёмную и стылую крипту, наполненную каменными изваяниями мертвецов. Она ходила туда каждый день, нося свежие цветы к надгробию Грая Вэлдона. Солана вспомнила непроглядную темноту этого холодного подземелья и едва не фыркнула, но вовремя спохватилась. — Позвольте, я только накину плащ.

— Разумеется, — отозвался Мариус.

Четверть часа спустя они брели вдоль вымощенной камнем дорожки. Деревья, что тянулись от неё по обе стороны, были одеты в жёлтые, оранжевые и красные наряды из тонких листьев, и осенний ветер трепал их своими прозрачными пальцами. Земля после дождя не успела как следует просохнуть, и пока они добирались до дорожки, под ногами противно хлюпало. Солана едва не взвизгнула от досады — её туфли погублены! Очередной порыв ветра растрепал золотистую копну волос, которую неповоротливая служанка укладывала целый час, и, стиснув зубы, Солана накинула на голову капюшон. Они только вышли во двор, а она уже мечтала о том, чтобы эта треклятая прогулка поскорее подошла к концу.

— Вы любите осень? — как только они отдалились от замка, спросил её Мариус, и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Осенью наши крестьяне собирают урожай. Вы хоть раз видели, как собирают урожай, леди Солана?

— Что вы, лорд Мариус, — она выдала заинтересованную улыбку, хотя внутри вся кипела от недовольства. О чём он говорит? Какой урожай? И ради этого она испортила свои туфли? Она не переносила осень и непогоду, а сейчас хотела лишь одного — всё бросить и уйти отсюда как можно скорее. К ней собирался зайти Клаус, и наверняка он найдёт для них занятие поинтересней, чем бродить по лужам. Солана закусила губу от досады. Ничего, он дождётся её. Она была в этом уверена. — На севере нет осени и сбора урожая тоже нет. Зато у нас круглый год падает снег. Много снега.

— Да, леди Солана, я наслышан о погоде в ваших краях. — Они неторопливо шли рядом друг с другом, но отчего-то Мариус не предложил ей руки. Это несколько нервировало Солану. Он вообще редко прикасался к ней по своему желанию, и Солана видела в этом дурной знак.

«Ведёт себя как неотёсанный деревенщина», — думала она, бросая на Мариуса соблазнительные взгляды. Может, хотя бы так он догадается проявить учтивость.

— Если хотите, я могу взять вас с собой, когда в следующий раз поеду в деревню Квоулби. Полюбуетесь на поля перед сбором урожая, посмотрите, чем живёт запад Этелхорда. Ведь совсем скоро это станет ваша земля, а все те люди, что живут и трудятся на ней, вашими людьми.

Солана оступилась, потеряв равновесие от неожиданности, и её нога соскользнула с дорожки прямо в липкую жижу; она поспешно вытащила её. Боги, неужто он говорит всё это всерьёз? Неужто он собирается тащить её на поля к тем крестьянам, мимо которых они проезжали по пути в Риверсайс? Она не вынесет этого! Все эти мерзкие люди, они будут глазеть на неё, и Солане сделалось дурно. Ни в коем случае, она не поедет с ним ни в какую деревню! Она уже собиралась открыть рот, чтобы заявить ему об этом прямо, но Мариус снова не позволил ей ответить.

— Разумеется, если вы в полной мере отдохнули, миледи, — произнёс он, пристально поглядев на неё. — Ведь ночи без сна у моей постели могли отнять у вас много сил. Как вы себя чувствуете?

— Не беспокойтесь, милорд, моё здоровье ничуть не пошатнулось, — голос Соланы дрогнул. Взгляд Мариуса пробирал не хуже холодного ветра, и она машинально запахнула плащ. Этот разговор начинал беспокоить её. Может, он что-то узнал?

— Даже не сомневаюсь в этом, миледи, — сказал Мариус, и Солане не понравилась насмешка, что прозвучала в его голосе. — Вы ведь так, — Мариус замялся на секунду, — самоотверженно ухаживали за мной. Не спали, боясь оставить меня даже на мгновенье.

— Что вы, милорд, мне это было совсем не в тягость, — отозвалась Солана, но поймав на себе его многозначительный взгляд, замолчала. Её щёки помимо воли вспыхнули. Он всё знает! Боги, он всё узнал! Кто? Кто ему рассказал? Неужто это сделала шлюха Боллард, которая сидела с ним всё это время? Злоба захлестнула её с головой, и Солане становилось всё труднее удерживать на лице маску невозмутимости.

— В самом деле, миледи? — Мариус выгнул бровь дугой. — Вы, кстати, знаете нашего конюшего Олдвина? Нет? Замечательный человек, ответственный, прилежный, и дело своё знает. А до Олдвина конюшим в Риверсайсе значился Кайд, жуткий пропойца, да и страшный лгун к тому же. А больше всего на свете я не выношу лгунов, вы знали об этом? Так вот этот Кайд, прослужив у нас много лет, принялся сбывать наших лучших коней на бойню. Только представьте себе удивление моего отца, когда он прознал об этом. И самое обидное, что Кайд не сознавался в том. Стоило отцу напрямую спросить, куда деваются лошади, Кайд делал вид, будто ничего об этом не знает. Говорил, якобы видел, как мальчишки, сыновья кухарки, уводят лошадей под покровом ночи и продают их. Подумать только, так изворачивался, так правдоподобно врал, глядя в глаза своему лорду. Вот только Кайд видимо не смекал, что лорд знает обо всём, и всё видит. Всегда. От лорда в замке мало что можно утаить, и правда, какой бы неприглядной она не была, всегда всплывёт наружу. Так вышло и с Кайдом.

— Простите, милорд, но к чему вся эта история? — Солана больше не хотела слушать ни про какого конюшего. Должно быть, Мариус всё ещё бредит. Что за ерунду он здесь несёт?

— Прошу, не перебивайте, меня, миледи. Вскоре вы всё поймёте, — Мариус улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. — Ну и натерпелся же с ним тогда отец. Я не единожды предлагал прогнать Кайда, но отец сказал, что всегда следует дать человеку второй шанс. Может, он просто оступился, не со зла, и вскоре покается в своём проступке, — Мариус красноречиво поглядел на Солану, но она молчала, поджав губы. Он не дождётся её покаяния, она не сознается ни в чём. — Но, увы, Кайд так и не признал свою вину, и отцу пришлось выставить его.

— Не понимаю, милорд… — начала было Солана, но Мариус перебил её.

— Знаете, леди Солана, с тех пор больше всего я не выношу, когда мне лгут, пытаясь выставить дураком. — Его глаза опасно полыхнули, развеивая все сомнения. Мариус знал. Ему всё рассказали. — Моя жена не будет мне лгать, запомните это хорошенько. Иначе её ждёт участь Кайда.

Договорив, Мариус резко развернулся и направился обратно в сторону замка, оставив Солану одну посреди двора. Закусив от досады губу, она обернулась, поймав на себе любопытные взгляды замковой челяди. Только сейчас она заметила, что свидетелем их разговора стали слуги, что находились всё это время во дворе. Мерзкие простолюдины смотрели на неё, и ей чудилась в их глазах насмешка.

Солана дрожала от злости и ненависти, когда уходила оттуда.

Впереди показались двери её покоев, и, с остервенением толкнув тяжёлые створы, она прошла внутрь, с порога оказавшись в кольце сильных мужских рук.

— Почему ты так долго? — услышала она мягкий шёпот на ухо. Клаус! Конечно! Она совершенно забыла о том, что он собирался придти, но это и не мудрено.

— Боги, Клаус! — Солана вывернулась из его рук, и с укором посмотрела на него. — Ты смерти моей хочешь?

— Мы же договаривались, что я приду к тебе, — нахмурился Клаус, внимательно разглядывая её. — Где ты была?

Солана, как была, разразилась смехом, громким и надтреснутым.

— Он обо всём узнал, — перестав смеяться, сказала она, и сбросила с себя сначала грязные туфли, а следом и плащ. Движения её рук были резкими, торопливыми.

— Ты о ком? — не понял Клаус.

— О Мариусе! — вскрикнула Солана. — Мариус знает, что это не я находилась с ним во время болезни. Он знает, что я обманула его. И вероятнее всего, знает, что эта шлюха Тами ухаживала за ним.

— Так что мешало тебе побыть с ним немного? — будто между делом поинтересовался Клаус. — Я ведь предупреждал тебя, что Мариус может поправиться, и ты слишком рано переключилась на его брата.

— Ты с ума сошёл? — Солана взглянула на него, будто он лишился рассудка. — Эта лихорадка весьма заразна! Я не могла рисковать собой! Не понимаю, зачем дочке Ларика Болларда это понадобилось? — Она принялась расхаживать по комнате. — И всё же кто-то ему рассказал. Но кто? Я уверена, это сделала сплетница Кейла, или Джорли. Кто-то из них двоих. Нет, это точно сделала Кейла. В последнее время она сделалась слишком ласковой к этой потаскухе, хотя раньше на дух её не переносила. А сейчас от меня нос воротит, дрянь!

— По-моему, ты несколько преувеличиваешь, — Клаус приблизился к ней.

— Преувеличиваю? — зашипела Солана. — Боги, неужели ты настолько слеп, что не видишь очевидных вещей, Клаус?

— Я вижу только то, что ты сейчас слишком напряжена, — он обхватил её за талию и притянул ближе к себе.

— Оставь меня, Клаус! — Солана вывернулась из его хватки. Злость не давала ей вздохнуть полной грудью, кровь в голове бешено пульсировала. — Всё-таки мать оказалась права. Эта гадкая шлюха пытается расположить к себе Мариуса, и пока у неё неплохо получается.

— Солана, до того, как они снимут траур, осталось всего три месяца…

— Целых три месяца! — осадила его Солана. — Ты не понимаешь, за эти три месяца может многое случится. Он уже без ума от неё, только кажется пока сам не понимает этого. Неужели ты не видишь, как он смотрит на эту потаскуху? Боги, да вскоре его привязанность станет очевидной всем в этом замке. Наверняка, Кейла уже заметила это, да и Рован заикнулся об этом. Но я так просто не сдамся! Эта шлюха не получит всё то, что по праву должно принадлежать мне.

— Это ведь твой жених, и вскоре он на тебе женится, — возразил Клаус, вновь заключая её в кольцо своих рук.

— Я уже не так в этом уверена, Клаус, — Солана посмотрела на него. — Сначала мне придётся убрать со своего пути дочку Ларика Болларда. И ты мне в этом поможешь.

— Я? — он удивился. — Каким образом? Неужто ты хочешь, чтобы я женился на леди Тами и увёз её на север?

— Не будь глупцом, Клаус! — фыркнула Солана, прижимаясь к нему ближе. Клаус никогда не станет принадлежать другой женщине. Никогда! — В эти выходные, благодаря стараниям Хадвина, мы отправимся в Арланский лес на охоту. Не знаю зачем, но Мариус настоял на том, чтобы эта шлюха Тами ехала с нами.

— Да. Я помню об этом, — ответил Клаус, прокладывая дорожку из влажных поцелуев по её белоснежной шее. Солана задрожала, на миг сбившись со своей навязчивой мысли.

— Ты должен сделать так, чтобы она не вернулась обратно в замок, — произнесла Солана, а Клаус отстранился от Соланы, и посмотрел на неё со смесью удивления и растерянности.

— И что я должен сделать? Привязать её к дереву, и оставить там умирать?

— Откуда мне знать? — рассердилась Солана. Почему ей приходится постоянно всё придумывать самой? — Столкни её с лошади, застрели из арбалета, отдай на растерзание диким кабанам, в конце концов! Придумай что-нибудь, Клаус! Я стараюсь для нас с тобой, неужели ты не понимаешь?

— Боги, Солана, ты хочешь, чтобы я убил её? Я же не убийца, — нахмурился Клаус, а Солана заглушила его протест поцелуем. Как она и предполагала, его язык сразу скользнул ей в рот, исследуя его глубины, а руки проникли за корсаж платья, высвобождая ноющую грудь. Солана задрожала, когда он нетерпеливо сжал сосок. Её мысли путались от его близости и неистовых ласк, но она всё же нашла в себе силы отстраниться и заглянуть ему в глаза, которые успела затуманить похоть.

— Скажи, ты сделаешь это? — её хриплый голос выдавал возбуждение, а с губ слетел ещё один порочный стон, когда Клаус торопливо приподнял подол её платья и коснулся рукой промежности, размазывая её нектар по чувствительному бугорку. — Сделаешь это для меня?

— Да, моя королева…