Пленник моих желаний

Глава 10

На бал? Уже?

Габриела еще не успела освоиться в доме Мэлори. И хотя немного успокоилась после разговора с хозяевами, все же окончательно расслабиться так и не смогла. И от нее требуют поехать на бал сегодня же вечером?

После того как ей показали ее спальню на втором этаже, она рассеянно бродила по комнате, пока не приехала Марджери. Горничная предпочла остаться в гостинице, поскольку не смогла найти достаточно большого экипажа, чтобы вместить весь багаж, и привезла вещи Габриелы вместе с мисс Карлой.

Габриела уже тосковала по Охру и Ричарду Они с самого начала не собирались жить с ней в одном доме. Просто хотели убедиться, что ее примут гостеприимно. Но Мэлори без обиняков дали понять, что им здесь нечего делать. Правда, друзья не покинули ее, просто поселились в другом месте. Они намеревались дождаться Натана, уверенные, что тот, вполне возможно, уже плывет в Англию, поэтому хотели снять комнату вблизи пристани, чтобы не пропустить прибытия «Крепкого орешка». Но Габриела предполагала, что он просто велел им присматривать за ней. Отец не считал нужным говорить ей о подобных вещах, но девушку всегда удивляло его стремление любым способом защитить и уберечь дочь. Он требовал, чтобы в детстве она регулярно посылала ему отчеты о своей учебе и делах. Натан даже платил садовнику матери, и неудивительно, что старик всегда с пристрастием допрашивал девочку о том, что она задумала.

Когда Натан признался, что нанял садовника следить за дочерью, та поняла, что старик, должно быть, сообщил мужу об измене жены. Сам Натан никогда не говорил на эту тему, зато Габриела много месяцев не находила себе места при мысли о случившемся и втайне считала, что попугая не зря научили ругать Карлу. Должно быть, отец разгневался, узнав о связи жены с лондонским аристократом.

Джорджина Мэлори поднялась наверх вместе с Марджери и объявила, что сегодня они едут на званый вечер, который дает ее племянница по мужу.

— Я не собиралась ехать, — призналась она. — Реджина дает столько балов и вечеринок, когда появляется в Лондоне, что я бываю лишь на немногих. Но случилось так, что Дрю и Бойд оба приехали навестить меня и вызвались сопровождать нас. Думаю, это прекрасная возможность с честью выдержать первое испытание, так сказать, намочить ножки. Так что мы обе едем.

Габриела предпочла бы оставить ножки сухими, но ей не хватило смелости так прямо и сказать. Правда, у нее было несколько вполне веских предлогов отказаться: отсутствие модного гардероба, усталость, головная боль… но она все же промолчала. Довольно и того, что она стеснила эту любезную леди своим появлением и вынудила отказаться от намеченных планов. Больше она себе такого не позволит.

— Ваши братья не живут в Лондоне? — вежливо поинтересовалась она.

— Лондон? Господи, конечно, нет. Не то что в Лондоне, но даже в Англии! И хотя наш родной дом находится в американском штате Коннектикут, можно смело поклясться, что все мои братья живут на море. Моя семья владеет судоходной компанией «Скайларк шиппинг», и каждый из братьев командует собственным кораблем.

«Моряки», — весело подумала Габриела. Куда деваться от моряков? Но по крайней мере эти двое приехали ненадолго. И вполне возможно, понравятся ей. Конечно, она не собирается выходить замуж за моряка, хотя у нее наверняка найдется много общего с братьями леди Мэлори.

— Насчет сегодняшнего вечера, — сказала Габриела. — У меня имеется вполне подходящее платье, но завтра придется ехать к модистке. Отец дал мне деньги на новый гардероб, и следовало бы заняться этим прямо сейчас.

— Согласна, и вам не обязательно ждать до завтра. Я немедленно пошлю за своей. Она славится тем, что творит настоящие чудеса, причем за самое короткое время.

— О, это было бы чудесно, — обрадовалась Габриела. — Но хотелось бы знать, сколько бальных платьев придется заказывать. Вы можете сказать хотя бы примерно?

— Не меньше чем с полдюжины. Габриела тихо ахнула.

— Сколько?! И это в конце сезона?

— О да, — развела руками Джорджина. — Все из-за состязания между дамами, которые обычно и устраивают эти собрания. Если одна из них превзойдет другую, которая уже дала свой бал, бедняжка просто обязана дать еще один, чтобы добиться репутации лучшей хозяйки сезона. По-моему, все это ужасно глупо, поэтому мы стараемся уклониться от большинства приглашений, особенно в конце сезона. Кстати, почему вы так задержались? До конца сезона осталось всего несколько недель. Надеюсь, вы понимаете, что большинство самых завидных женихов уже обзавелись невестами?

— Удивительно, если бы это было не так, — кивнула Габриела. — Я бы вообще не покинула остров. Но тут мой отец неожиданно понял, что мне грозит опасность остаться старой девой, и поспешил исправить это положение.

— Исправить положение? — усмехнулась Джорджина. — Интересная точка зрения.

— Ну, честно говоря, это путешествие не было моей идеей. Я предпочла бы найти мужа на острове. Но теперь ужасно взволнована и рада, что оказалась здесь. Просто надеюсь, что смогу убедить человека, за которого выйду замуж, время от времени брать меня на остров. Я стану безмерно скучать по отцу, если мы будем видеться так же редко, как раньше.

— Раньше?

— Пока я росла, он очень редко бывал дома. Я жила здесь с матерью, он работал в Вест-Индии. И приезжал раз в два-три года.

— Теперь я понимаю, почему у вас такая прекрасная дикция. Так вы росли здесь, в Англии?

— Да, неподалеку от Брайтона. Мать собиралась представить меня обществу. У нее были прекрасные связи. Но она умерла, когда мне исполнилось семнадцать, и я уехала к отцу. Он ничего не объяснял в письме?

— Нет. Он вообще не упоминал о вашем происхождении.

— Господи, так вы приняли меня, ровным счетом ничего обо мне не зная? Вы слишком добры, леди Мэлори.

— Нет, — рассмеялась Джорджина, — просто я американка. Там, откуда я родом, титулы не слишком ценятся, так что прошу вас не пользоваться тем, которым обременил меня муж. Если бы я могла избавиться от титула, не избавляясь при этом от Джеймса, поверьте, так бы и сделала.

Габриела ничуть не удивилась. На острове она встречала достаточно американцев, чтобы знать: они предпочитают гордиться собственными заслугами, а не подвигами предков. Но англичане, по крайней мере аристократы, относились к чистоте рода куда серьезнее, особенно когда речь шла о браке.

Прежде чем Габриела смогла успокоить даму, Марджери, разбиравшая сундуки, вскинула голову:

— Мисс Габриела тоже может выудить из чулана парочку графов.

Габриела вспыхнула от столь прямого заявления, но посчитала нужным добавить:

— Были… в предыдущих поколениях… отнюдь не мои близкие родственники… поэтому у меня нет титула. Но, в общем, я его и не искала.

— Но не отказались бы, предложи вам руку титулованный аристократ?

— Ну разумеется, нет.

— Я спросила только потому, что наверняка отказалась бы, — ухмыльнулась Джорджина.

— Однако не отказались ведь!

— Потому что уже была замужем, прежде чем узнала о титуле Джеймса.

Габриела не знала, то ли сочувствовать Джорджине, то ли поздравлять. Ситуацию спасла мисс Карла: стоило Марджери снять ее клетку с очередного сундука, как птица прокаркала:

— Выпусти меня, выпусти меня!

Габриела решила открыть клетку, чтобы леди Мэлори смогла полюбоваться птицей. Кроме того, лучше предупредить заранее, потому что негодница умела очень громко орать и Габриела не желала, чтобы кто-то начал взламывать дверь, дабы узнать причину суматохи. Но удивительнее всего, что любая женщина, увидев попугая, просто не устоит перед искушением поговорить с ним. И Джорджина Мэлори не была исключением. Она подошла поближе к клетке и поздоровалась с мисс Карлой.

— Глупая птица, — ответил попугай.

Щеки Габриелы вспыхнули, но Джорджина разразилась смехом:

— Просто поразительно! Она говорит что-то еще?

— О да! Чересчур много! — промямлила Габриела. — Птица принадлежала моему отцу. Он подарил ее мне, но уже успел обучить самым непристойным фразам, которые и повторять-то совестно.

Джорджина вскинула брови:

— Слишком вульгарны для молодых ушек?

— Это еще слабо сказано. Леди Мэлори вздохнула.

— Очень жаль. Я хотела попросить вас иногда приносить попугая вниз, чтобы позабавить родных, но моя старшая дочь, которой недавно исполнилось только семь, и без того чересчур впечатлительна. Она и так слышит больше, чем следовало бы, от мужчин этой семейки!

— Попытаюсь не давать ей высказываться.

— А я, в свою очередь, попытаюсь удержать Джек подальше от этой комнаты, — хмыкнула Джорджина.

— Джек?

— Мою дочь Жаклин.

— Понимаю.

— Нет, очень трудно понять стремление моего мужа давать самые необычные прозвища тем женщинам, которых он больше всего любит.

— В этом нет ничего необычного, Джордж, — пояснил Джеймс с порога. — Всего лишь имена, которые, кроме меня, никто не способен изобрести. А теперь идем, и дай девушке отдохнуть, прежде чем потащишь ее к Реган.

— Реган?

— Очередное прозвище, на этот раз данное любимой племяннице, Реджине, — пояснила Джорджина, но тут же, нахмурившись, добавила: — А вы нуждаетесь в отдыхе?

— Вовсе нет.

— Прекрасно. Тогда ждите модистку в течение часа. Я немедленно посылаю за ней.