Пленник моих желаний

Глава 41

В эту ночь, все еще потрясенная случившимся, Габриела спала в своем углу. Она не стала продолжать разговор с Дрю, боясь, что тот передумает. И не ожидала, что он всерьез воспримет ее угрозу никогда не простить его, если он не поможет спасти Натана. И даже не была уверена, почему это сказала. Судя по его отношению к судьбе ее отца, она была уверена, что скорее всего зря тратит время и слова. Но, как ни странно, он согласился.

Немного успокоившись, она решила, что, должно быть, совесть мучила его куда сильнее, чем он хотел показать. А может, до этой минуты не думал, насколько опасна ее миссия. Наверное, стоило предупредить Дрю, что он рискует своей жизнью и кораблем, Пьер — настоящий пират, не дилетант вроде ее отца, который в душе был истинным охотником за кладами. Но если она остережет Дрю, тот может передумать.

Впрочем, особой дилеммы тут нет. Она должна рассказать правду, иначе это будет бесчестно с ее стороны. И сначала подождет и узнает, какой план спасения придумает Дрю, — на случай если он откажется от сделки после того, как она честно объяснит, во что его впутала.

Но одной только предложенной помощью дело не ограничилось. Наутро, выходя из каюты, он объявил:

— Мы заключили договор, поэтому я вынужден воззвать к твоему благородству, если таковое у тебя имеется, а заодно и потребовать, чтобы ты держалась подальше от трюма. Твою команду скоро освободят. Тебе ни к чему волноваться.

Габриела сначала не поняла, что он имеет в виду… не увидела, что дверь осталась незапертой. Значит, она получила свободу? Невероятно! Однако Габриела вспомнила только что сказанное. Ее команду отпустят, но для чего? Чтобы отправить в тюрьму ближайшего порта? Или чтобы вместе с матросами Дрю выручить отца?

Но она не успела как следует расспросить Дрю — тот уже исчез. И честно говоря, очень хотелось немного насладиться своим торжеством, прежде чем узнать, не придется ли ей спасать еще и свою команду. Впрочем, Дрю будет последним глупцом, если не воспользуется подкреплением в лице ее людей. И наверняка успел это сообразить.

Она не потрудилась переодеться, перед тем как покинуть свою временную тюрьму, и все еще была в том же бальном платье, что и вчера за ужином. События прошлого вечера настолько ошеломили девушку, что она так и спала в одежде.

Матросы бросали на нее любопытные взгляды: видимо, Дрю еще не сказал им, что не все пираты отныне содержатся под замком. Но никто не пытался остановить ее, а после того, как она прошла мимо Дрю, ни у кого не осталось сомнений, что девушку освободили.

Но делать ей по-прежнему было нечего. Интересно, будет ли Дрю возражать, если она захочет помогать матросам? Позже она обязательно узнает, но пока что просто наслаждалась солнцем и свежим воздухом, которых ей так не хватало во время заточения, а заодно и видом мостика, где за штурвалом стоял Дрю. До чего же он огромен! Необычайно высокий рост и ширина плеч, которой позавидовал бы любой мужчина. Однако его внушительные размеры ее не пугали. Он вызывал в ней много эмоций, но среди них не было страха.

Его любовь к морю была очевидной. Даже сейчас он выглядел настолько воодушевленным, словно на свете не было иного места, где он предпочел бы оказаться. Сколько раз она наблюдала такое же выражение на отцовском лице! Но сейчас ей стало немного грустно. Неудивительно, что он решил никогда не жениться! Ни одна женщина не могла соперничать с теми чувствами, которые он испытывал к морю и своему кораблю!

Впрочем, разве ей не все равно? Боже милостивый, ну разумеется! Она не вышла бы за него, даже умоляй он на коленях! Зато понимала, что почти весь гнев на Дрю куда-то испарился. Вряд ли она захочет и дальше мстить ему.

ели он действительно освободит отца, значит, они и вправду квиты.

Рядом остановился Тимоти, чтобы перекинуться словцом-другим. Но разговор затянулся надолго: первый помощник, очевидно, любил поболтать о кораблях, о своем родном городе Бриджпорт, штат Коннектикут, словом, обо всем, что приходило в голову. И поскольку Габриеле нечего было делать, она с удовольствием его слушала. Отходя, он заметил:

— Я весьма удивлен, заметив вас на палубе.

— Габби не рассказала тебе о сделке, которую мы заключили прошлой ночью? — спросил Дрю, незаметно подобравшись сзади. — Ей удалось пустить в ход всю силу… убеждения, чтобы снова обрести свободу.

Габриела потеряла дар речи. То, что сейчас сказал… вернее, на что намекнул Дрю, было по меньшей мере подло и , вне всякого сомнения, имело целью опозорить ее. Но Тимоти смутился еще больше. Побагровев, он что-то пробормотал и поспешно отошел.

—Довольно точное объяснение, не находишь? И надежно заткнуло Тиму рот, — заметил Дрю, словно сделал ей огромное одолжение.

Если бы в этот момент один из матросов не прошел мимо них, ее ответ был бы гораздо резче и громче, но сейчас ей пришлось понизить голос:

— Зачем ты это сделал?

— Что именно? — с невинным видом осведомился он, встав у поручня рядом с ней. — Похоже, ты нуждалась в спасении. Стоит Тиму завести свой рассказ, как у окружающих уши вянут.

Значит, он действительно притворяется, будто делает ей одолжение? Не выйдет! Она не позволит ему вывернуться!

— Я не нуждаюсь в спасении, а если бы и нуждалась, какого дьявола ты несешь подобную чушь?!

Дрю беспечно пожал плечами:

— Это первое, что пришло мне на ум.

— Лгун! — прорычала она. — Эта намеренная попытка внушить Тиму самое худшее обо мне!

Дрю на миг застыл.

Слово «лгун», брошенное в лицо любого мужчины, почти неизменно становится самым страшным оскорблением. И очевидно, Дрю тоже не был исключением. Его раздражение прорвалось презрительным замечанием:

— Похоже, милая, ты сама прекрасно умудряешься производить на мужчин определенное впечатление!

— Да как ты смеешь?! — ахнула она.

— Смею. И потом, существует много того, что ранит гораздо больше простых намеков.

— А именно?

— Правда.

— Правда заключается в том, что ты прокрался в мою постель, когда я спала, и воспользовался тем фактом, что я посчитала происходящее сном.

При упоминании о той ночи настроение Дрю резко изменилось. Губы растянулись в ленивой улыбке.

— Чертовски приятный сон, не находишь?

Она никогда не видела столь быстрой метаморфозы: из разгневанного мужчины он мгновенно превратился в очаровательного соблазнителя. Чувственный взгляд словно обволакивал ее. А легкая улыбка предупредила, что он покончил с прежней темой разговора и готов перейти к новой, которую она так неосмотрительно затронула.

— Предпочитаю не думать об этом, — сухо обронила она, отчаянно пытаясь игнорировать назойливый трепет в животе, пробужденный его нежным взглядом.

— Можешь попытаться, но сама знаешь, что не получится.

— Прекрати, — велела она.

Но она еще не закончила отчитывать его, иначе просто отошла бы. И все же сделала попытку повернуться к нему спиной. Если не смотреть на него, сердце перестанет биться так отчаянно, и она сможет думать ясно и… — Он обнял ее за плечи и погладил по щеке, едва прикасаясь кончиками пальцев.

Габриела зажмурилась, отчаянно сражаясь с ощущениями, угрожавшими захлестнуть ее. Он умудрился притянуть ее спиной к себе и положить ладонь на жаждущие ласк груди. И при этом даже не касался ее сосков, но они все равно запульсировали и затвердели, словно он уже властно теребил их.

— Признай, Габби, то, что было между нами, так прекрасно, что стоит повторения, и неоднократного, — хрипловато пробормотал он.

Но она должна сделать еще одну попытку, прежде чем полностью отдаться желанию, которое он в ней воспламенил.

— Ты хотел, чтобы Тимоти предположил худшее, — не уступала она. — Почему?

От такого непреклонного упрямства Дрю тяжело вздохнул.

— Я просто потрясен, что ты еще настаиваешь на этом! — заявил он, хотя, судя по голосу, особого потрясения не наблюдалось. — Сама знаешь, я просто поддразнивал тебя. Я думал, мы достаточно близки, чтобы ты не возражала против обычной шутки! И кроме того, моя команда прекрасно меня знает. Ты провела несколько ночей со мной, в моей каюте. Они и без того считают нас любовниками.

Просто поддразнивал…

Нет, она и вправду не возражала бы, будь они любовниками. Но любовниками они не были.

Сейчас она объяснит ему эту простую истину!

— Мы не… — начала она, и в этот момент он резко повернул ее к себе лицом и поцеловал.

Ей стоило бы это предвидеть и крепко держать себя в руках еще до того, как он коснулся ее губ губами. Какая там сила воли?! Ее сопротивление таяло, как снег на солнце, и вскоре она уже льнула к нему и едва не замурлыкала, когда он прижал ее к себе.

Какой-то матрос, проходя мимо, понимающе ухмыльнулся. Она не заметила его, но Дрю, должно быть, заметил, потому что прошептал прямо в ее губы:

— Давай вернемся в каюту и продолжим начатое без свидетелей.

Если бы он промолчал и просто увел бы ее в каюту, она, возможно, не смогла бы протестовать. Но его слова разрушили чары, и в этот момент отрезвления она смогла вырваться из его объятий и убраться подальше от искушения.