Плоцкие буренки

Акулы ждут (Глава 14)

Спина уперлась в угол гаража. Дальше отступать некуда. Горло сжимал злой спазм, колючий сгусток обиды, гнева и страха.

Румар приближался осторожно, выставив перед собой руки с черными накладными когтями. Он провел ладонью по лицу, смазывая белую краску зомби-вампирского грима. Темные круги под глазами пошли длинной полосой к подбородку.

— Не подходи! — ощерилась Мири, пытаясь нащупать рукой какой-нибудь увесистый предмет на стеллаже. Как назло, до разводного ключа не дотянуться, а рядом с ней валялся только мелкий мусор. Ее трясло. — Оставь меня!

— Извини, плохой прикол был, признаю. А грим слишком хороший. Прости.

— Отойди, я сказала! — голос сорвался на крик, а Румар недовольно поморщился. Но не отступил.

Порез на шее обильно кровоточил, но Тоомаш не обращал на него внимания, зато Мири от этой картины просто выворачивало. От произошедшего кружилась голова. Хотелось куда-нибудь спрятаться и забыться.

Кровь сочилась и текла под майку, неравномерно окрашивая белую ткань на груди Румара.

— Я жив, я в порядке. Я не обижу… — шептал он.

Еще шаг, и это окровавленное чудище уже нависает над Мири, раскинув в стороны руки.

Жуткая околодемоническая тварь!

Мири не знала, куда себя деть, металась и судорожно продумывала план отступления. Выйти из ловушки на низком старте? Слева или справа?

Румар сомкнул объятия. Мири возмущенно вскрикнула и стала вырываться. Но недолго. Он держал мягко, но крепко, одной рукой умудряясь гладить Мири по голове. Вскоре она перестала сопротивляться и расслабила тело, позволив себя обнимать.

— Все хорошо, все в порядке. Тише…

Злостный комок, наконец, вырвался наружу. Мири не помнила, когда в последний раз так рыдала, но истерика была неимоверно сильной, она не могла остановиться, даже вдохнуть получалось через раз. Румар терпеливо ждал, пока ее отпустит, продолжал осторожно гладить по спине, перебирать пряди. Роль платка досталась его многострадальной, уже не белой майке с улиткой. Мири уткнулась в нее лицом. Спряталась.

Время в этом гараже словно остановилось.

Мири слушала спокойное сердцебиение, ощущала кожей приятное тепло товарища. Они стояли, сцепившись в единое целое, пока она не перестала всхлипывать. Очень долго — даже ноги затекли.

Мири бросила затуманенный взгляд к небольшому окошку под потолком — наступила ночь. А она тут… с ненормальными шутниками в одном доме.

— Я могла тебя убить.

— Это не так просто.

— Тебе просто повезло!

— Я везучий. И потом. Ты мою жизнь спасла, а могла бы этого не делать. Так что ты имела право ее и забрать. Никто бы тебя не осудил.

— Да? — Мири с силой оттолкнула Тоомаш. — А как же мои чувства? Они у меня тоже есть! Как бы я смогла жить, зная, что убила человека? Не просто человека, а члена семьи Тоомаш. Да меня бы живьем сожрали твои друзья, а затем семья! Но они бы не успели… я бы сама не пережила этого. Зачем ты это сделал?

Румар хмыкнул, провел рукой по шее, разглядывая то, что из нее вытекает. Он в нынешнем образе походил на отработавшего тяжелую смену придворного шута. Это где шутка не удалась, и вечер закончился мордобоем и поножовщиной. В общем-то так и было на самом деле.

— Я сходил с ума от тоски. Плохо переношу одиночество, а дома целый день никого не было. Прости… мы так часто развлекаемся, но еще никто ни разу за это на меня с ножом не набрасывался. Я не думал, что ты можешь реагировать на меня… так.

Румар осторожно взял Мири за руку так, чтобы их пальцы переплелись, и повел по лестнице вверх.

— По крайней мере, я теперь уверен, что, если вдруг превращусь в ходячий труп — ты позаботишься обо мне без колебаний. Пойдем, я тебя чаем напою, а Дагмар приготовит что-нибудь.

— А тебе приходило в голову, что человек с мутной родословной — не лучший кандидат для подобных пранков?

— А что не так с твоей родословной? — удивился Тоомаш. Голос к нему так и не вернулся, он издавал довольно забавные сиплые звуки. В купе с внешним видом — ядреная смесь. Вот уж чего не отнять — Тоомаш виртуозно изображал нежить.

— Я не знаю, кто мой отец. Мама не говорит. Это очень беспокоит меня. То, как я реагирую на угрозу. Я сначала действую, это происходит очень быстро, потом начинаю понимать. Инстинкты сильнее меня. Я не могу с собой ничего поделать. Мне страшно. Я боюсь навредить кому-нибудь. Будет лучше, если вы оставите меня в покое. Я опасна.

— Тихо там, — Румар шутливо нахмурился, посмотрел на Мири сверху вниз и дернул ее руку. — Оставить сопли! Мы с тобой — отличная команда. Надо держаться вместе, и все будет хорошо.

— Смой это с себя, ты выглядишь отвратительно.

Тооомаш фыркнул:

— Без грима я сейчас не многим лучше выгляжу. Но как скажешь.

Румар свернул к ванной и скрылся за дверью. Несколько минут копошился над раковиной, пока раздавался плеск воды. Кран повернулся, вода остановилась. За дверью послышалось сипение:

— А теперь нужна твоя помощь.

Мири пожала плечами и вошла внутрь.

Тоомаш сидел на бортике ванны, вытянув ноги и чуть-чуть запрокинув шею. Рядом, на табуретке, лежала аптечка.

Мири молча подошла и начала обрабатывать товарищу раны. Вся шея искусана, расцарапана, порезана — урон от похождений Румара доставался будто только ей. Влажный ватный диск заскользил по нежной воспаленной коже. После дезинфекции Румар указал на маленький тюбик. Десятипроцентный экстракт смолы атассии… что-то знакомое, но Мири не могла вспомнить. Поймав ее заинтересованный взгляд, Тоомаш пояснил:

— Помнишь про хищные деревья? Хвоя, жрущая зверюшек и не только.

— Что-то слышала… — смутно припоминала Мири. Атассия — редкий и неизученный вид, который отказывается расти в искусственных условиях. Смолу с этого дерева действительно только с боем добыть и можно. Дерево так просто не отдает ее, оно крайне агрессивно.

— Эта штука очень разбавлена, а если использовать смолу в чистом виде. Эх… жаль, нигде не достать ее. Мне и этот тюбик случайно достался.

Румар мог и сам заняться своим лечением, но похоже, он очень любил внимание и не упускал возможности оказаться в чьих-нибудь заботливых руках. Довольно лыбился и щурился, хотя процедура, очевидно, болезненная.

— Я закончила.

— Уже?

— Уже.

— Эх… — Тоомаш критично посмотрел в зеркало, недовольно скривился — увиденное ему не нравилось. — Ладно, пошли.

Дагмар развалился на кухонном диване, как всегда уставившись в телефон. Подняв на вошедших взгляд, недовольно нахмурился и, пристально глядя на Мири, показательно отодвинулся, когда она подсела к нему.

— Маньячила.

— Это я маньячила? Сам хорош!

Дагмар закатил глаза и задрал рукав рубашки. Чуть ниже локтя, космической синевой расползался жуткий синяк, были четко видны следы от укуса. Это она его, конечно, сильно цапнула…

— Я просто испугалась.

— Одна кусает меня, когда боится, второй цапает за палец вампира. Когда боится. Вы идеальная пара. Кусайте друг друга, не трогайте остальных!

Румар задумчиво погладил подбородок.

— Идея-то вполне себе…

— Эй! — возмутилась Мири. — С чего вдруг?

— Ну, кусать я люблю, почему бы и нет?

— Я не в твоем вкусе.

— Готов его пересмотреть.

— Катись к Йогара.

— Ах, какая жестокость! — наигранно воскликнул Румар, прижав ладонь к груди. — Ах, как больно бьется сердце!

— Переигрываешь, — заметила Мири и потянулась к конфетам в вазе.

— Разве? Мне казалось, я хорош, я очень хорош, мне невозможно отказать! — продолжал ломать трагедию Румар, при этом умудряясь заваривать чай и разогревать котлеты. А Дагмар продолжал строить из себя несчастную жертву, которой досталось ни за что. Но в кое-чем Мири и вправду могла ему посочувствовать.

— Как ты с ним живешь?

— Успокоительное горстями ем.

— И как?

— Не особо помогает, — проворчал Дагмар и хитро прищурился: — Дружище, у тебя с ней без шансов, она бегает за потусторонней коровой, люди ее не особо интересуют.

Микроволновка пикнула, известив о готовности котлет, но Румар проигнорировал ее и сел за стол напротив Мири.

— Тянет на крупненьких, да? С жирком…

— Вот не начинай.

— Расскажи про корову, — тяжело вздохнул Тоомаш. — Ты упоминала о ней, но не рассказывала суть.

— Хорошо, — Мири, опустив едкий укол напарника в свой адрес, набрала в грудь воздуха побольше, и начала.

— После нашей ночной прогулки по окрестностям с мертвяками, ну, тогда, когда я решила прогуляться одна…

— … когда ты сбежала, — вкрадчиво напомнил Румар.

— Ну, да, да. Все, забыли. Так вот, я вышла на деревню Бродку, и там оказался заброшенный пляж. Я там отдыхала, и ко мне подошел Лунный бычок. Мне в детстве о нем мама рассказывала. Она видела его. И он дал мне себя погладить! А потом сбежал! Я бы подумала, что это сон, но он сорвал с меня фенечку. Эта фенечка и впрямь пропала, так что мне не приснилось, бычок был со мной!

— Пока не очень понятно, — протянул Румар и показал свою руку с ярким украшением, которое выпросил у Мири. — Но фенечка — это не просто так. Понимаешь?

— Верно, потому что дальше наши отношения перешли на новый уровень. Бычок приходил ко мне во снах и иногда указывал дорогу куда-то. Мы проводили с ним какой-то незнакомый ритуал. Затем он спас меня, когда я заснула у тебя в ванне.

— Ты спала у меня в ванне?

— И едва не захлебнулась. Да. И бычок стал показывать мне во сне пляж, где я с ним встретилась. И я поехала туда снова.

— Поехавшая, ну? — Дагмар усмехнулся и покачал головой. — Хотя Румар тоже следует за своими колдовскими видениями.

— У меня чутье. И оно редко подводит. Рассказывай дальше.

— Хорошо. На берегу стоит особняк, и в нем живет старик. Он рассказал мне, что когда-то давно у него пропала дочь. Которая видела того же самого быка со звездой на лбу.

— Тебя хоть немного это насторожило?

— Немного. А потом мы с Дагмаром попали к кочевникам. Это пусть он рассказывает. Я скажу лишь то, что у тех людей твоя сестра действительно была.

Лицо Тоомаш резко переменилось. Он напрягся, сосредоточился и до белых костяшек сжал кулаки.

— Подробнее.

— Они сказали, шестопалую девочку увел дух грядущей зимы. А затем показали полотно с тем самым бычком. Понимаешь?

Румар не ответил. Он теперь смотрел куда-то в себя и полностью потерял связь с реальностью.

— Эй, ты в порядке?

— Увел… куда?! — он повысил голос, пусть он прозвучал сипло и сухо. Но мечущий молнии яростный взгляд голубых глаз заставил Мири встрепенуться.

— Я не знаю.

Дагмар, пока Мири говорила, успел разложить по тарелкам котлеты.

— И вы молчали? — Румар зло посмотрел на друга, затем на Мири. Подорвался, быстрым шагом ушел с кухни.

— Ух. Ты это, ешь пока, а потом я тебя домой отвезу, не против?

— А что с ним? — Мири не до конца понимала гнева товарища. Они с Дагмаром ведь сделали все, что могли. Правильно сделали.

— Просто очень болезненная тема. Вот хочешь испортить себе и всем вокруг настроение — поговори с Тоомаш о его сестре. Дай ему время все переварить, он скоро начнет соображать…

Мири отхлебнула мятного чая.

— По крайней мере я поняла, почему он не говорил о сестре со мной.

— Забей. Кушай котлетки и пока ни о чем не волнуйся.

Звучало хорошо, но слишком невыполнимо. Как не переживать? Мири чувствовала некоторую вину, хотя ни в чем виновата не была. Возможно, ей просто жаль друга.

У Дагмара пискнул телефон. Он отвлекся на сообщение.

— Тамари написала. Фурия восстановлена. Но она упомянула, что вся машина была в гнилых ошметках, и ей с отцом пришлось сперва соскребать кишки с бампера, и им это не очень понравилось. Ценник за услугу «Экстра-мойка» обещает быть кусачим…

— Румар обрадуется?

Дагмар заулыбался.

— О, да. Еще как. И он, полубольной, тут же умчится искать сестру. Поэтому сегодня эту новость мы ему не сообщаем. Так Тамари и напишу…

Дагмар стал набирать сообщение, а Мири занялась поеданием котлет.

Они посидели за столом еще немного, мило поболтали и стали собираться. Мири включила телефон и обнаружила там несколько сообщений от Тиура. Он снова предлагал встретиться, хотел сводить в театр.

Мири на его предложение ответила пальцем вверх. Давно она в культурные места не выбиралась, разве что в цирк. Цирк, который вокруг нее в последнее время постоянно.

Мири с Дагмаром обнаружили Румара на крыльце. Сидел, курил, задумчиво смотрел вдаль.

— Мы это… пойдем, короче. Отвезу Мири домой. Я скоро вернусь.

Тоомаш не отреагировал. Кажется, его это не интересовало. Мири осторожно положила ему руку на плечо.

— Пока.

Ей показалось, или Румар вздрогнул? Секунда промедления, и вот он держит ее за колено.

— Останься.

От этого голоса все внутри словно перевернулось. Мири не могла понять, звучало ли это как просьба или приказ. Для просьбы прозвучало как-то жестко, но и на приказ это не было похоже, ведь его голос словно дрогнул. Мири вопросительно посмотрела на Дагмара: он развел руками, мол, поступай как знаешь.

— Ладно, — после мучительно долгих размышлений выдала Мири и присела рядом с Тоомаш.

Дагмар кивнул им и ушел в дом.

— Спасибо.

Мири пододвинулась поближе, уткнувшись в бок товарища. На улице стало холодно, а Румар теплый. Не глядя, он избавился от сигареты и приобнял Мири. От его руки стало еще теплее.

Они долго сидели на крыльце, слушая ночную тишину, далекое волчье завывание где-то в глубинах леса, и едва слышимый шум автострады вдали. Красные и желтые огоньки мигали, двигались, постоянно пропадая за черными деревьями.

Домов в округе больше не было, «шалаш» Тоомаш стоял у леса в абсолютном уединении.

С одной стороны не удивительно, что находиться тут одному страшно или тоскливо, есть шанс одичать.

— Мне говорили, что я слишком озабочен, слишком много времени с ней провожу. Но она была милой, так забавно смеялась, когда ее щекотали. А еще мы мухлевали, надевали ей обувь с платформой, чтобы она по росту на более крутые аттракционы проходила. Да и с собой я часто Данну брал, когда с друзьями гулял. Сестренка не была капризной, никогда не ныла, даже если устала. Акул любила, у меня до сих пор ее коллекция этих тварей осталась — она ею очень дорожила. И четыре года о Данне никаких новостей…

— Так я помогу тебе ее найти. Для тебя же стараюсь. Я верю в чудесное воссоединение родни! Мне нужно лишь немного времени, чтобы разобраться, что происходит. Не знаю, как, но уверена, что смогу. Ты должен в меня поверить.

— В том и дело, я верю, и даже ощущаю это… — фыркнул Румар и провел перед лицом Мири ладонью. — Но это не все. Я вижу угрозу, нависшую над тобой. Если ты — ключ к разгадке, то я очень не хочу его потерять. Да и не только поэтому…

— Поэтому ты следишь за мной?

— Не только, злой цветик. Я бы хотел стать ближе. Только желание это должно быть обоюдным.

— Это предложение?

— Да.

— Мне нужно подумать, дашь немного времени?

Румар вздохнул:

— Если бы оно у нас было. Но кто я такой, чтобы торопить, да? Думай, сколько считаешь нужным. Только я буду смотреть на тебя так, — Тоомаш приподнял бровь и немного наклонил голову. Мири смутилась и отвернулась. В голове перемешались наставления матери, предостережения Тиура о том, что Тоомаш захочет присвоить Мири себе. Слова официанта показались тогда нелепыми, а тем не менее, складывалось все так, как Тиур и говорил.

— Это непросто. Я прежде ни с кем не… того. А ты вон… ох…

Слова как-то не подбирались, а дышать стало тяжело. Но Румара это развеселило.

— Все не так страшно. Но мне это даст повод интересоваться твоей жизнью. И не получать в ответ «а хто ты мне такой, чтобы в мои дела лезть?». Я буду этим кем-то, понимаешь, да?

— Хитрый какой! Ладно, я подумаю.

В ответ получила тот самый выжидающий, вопросительный взгляд.

— Не подвергай себя риску пока что, хорошо?

— Учитывая, что весь риск от тебя в основном — это будет нетрудно.

Румар рассмеялся, но как-то нервно. Они посидели еще немного, а затем Тоомаш показал Мири комнату младшей сестренки. Тут прибирались, вытирали пыль, но в остальном все оставалось на своих местах с тех пор, как она пропала.

На ватмане, висящем на стене — множество цветных отпечатков детских ручек с шестью пальцами, а рядом с ними пятерни побольше.

И акулы. Одна, плюшевая, на кровати, несколько фигурок на полке, двое зубастых рыбин в стеклянном шарике. Неоконченные раскраски с разбросанными фломастерами вокруг. Очень специфичные раскраски: там белая акула нападала на аквалангиста. Кровище, потроха — и это рисунок для милой девочки? А, ну да, она же сестра Румара. Это многое объясняет.

Мячик с акулами, фосфорные рыбки под потолком — в общем, суть Мири поняла. Детская фанатичность — страшная вещь.

Румар смотрел на это все с обожанием и тоской одновременно. Опустил взгляд к не докрашенному рисунку.

— Данна обязательно закончит этот рисунок, — проследив за взглядом друга прокомментировала Мири.

— А вдруг ей больше не интересны акулы, а скажем…

— Бычки?

— Ну, не-е-е, это как-то слишком для нее. Она маленькая, очаровательная и хищная. Парнокопытные в ее фаворитах отпадают.

— Тебе виднее, — пожала плечами Мири.

Румар отвел ее в свободную комнату и, посидев с ней немного, ушел спать. К этому времени Мири уже давно сопела в подушку.