Плоцкие буренки

Благодар (Глава 7)

Высоко-высоко над землей, едва ли не между кучевыми облаками парили пернатые гиганты, сотворенные умелыми руками мастеров.

Нарядные воздушные змеи, в форме синей и красной птицы, хватали бумажными крыльями потоки ветра, шелест их перев напоминал о сухой листве, звук доносился до самой земли. Птицы постоянно меняли направление, иногда закрывая собой солнце, перламутром переливаясь на свету. Они завораживали.

Мири стояла на бескрайнем поле среди цветов и смотрела ввысь, на таких прекрасных и свободных, пусть и не настоящих летунов. Побыть бы там, с ними, среди облаков и птиц. Эх…

Оторвав взгляд от воздушных змеев, Мири опустила голову к земле, но не обнаружила человека, который бы управлял конструкцией. Нить от змеев терялась где-то в облаках, которые вдруг стали ниже, темнее, гуще.

Да и вообще, где она?

До этого момента праздничное весеннее поле казалось таким знакомым, хотя никак не получалось вспомнить, где оно находится.

С холма вдали на нее взирали величественные идолы двух главных божеств, а сама поляна окружена столбами с потушенными факелами. Они зажгутся с наступлением темноты, но…

Какое время суток сейчас?

Небо затягивало свинцовым слоистым полотном, стремительно темнело.

В руке факел. Исходящий жаром и светом огонек жалобно трепыхался на ветру. Захотелось обернуться.

Знакомая белая морда со звездой во лбу стояла совсем рядом, внимательно следя за движениями Мири.

— Я должна зажечь огонь?

Бычок едва заметно кивнул. Желтый свет освещал широкий бархатный нос зверя. Он несколько раз ударил раздвоенным копытом по земле.

— Я не знаю, что это за ритуал. Что мы делаем? Я и должна быть тут одна? Все правильно?

Снова кивок.

Мири приближалась к первому столбу. Чем ближе она к нему подходила, тем сильнее он от нее отдалялся. Пространство словно вытягивалось.

— Что-то не так?

Время и пространство вытворяли какие-то фокусы. Стоило отвернуться — и вот уже другое место. Знакомое. Заброшенный пляж с покосившейся будкой для переодевания. И темнота.

Запахло блинчиками. Мири открыла глаза и огляделась.

Странный сон, очень яркий, красочный. И непонятный. Он оставлял не сказать, что гнетущее послевкусие, скорее тяготили вопросы, которые остались без ответа. Что бы это значило?

Пошатываясь, Мири вышла на кухню, плюхнулась за стол и протяжно зевнула. Мама давно не спала, бодро попивая кофе, занималась несколькими делами параллельно. В том числе и блинчиками.

— Доброе утро, соня.

— Да… того же.

Получив кружку, до краев наполненную кофе, Мири вдохнула аромат и пригубила напиток. Мама знала, что дочь любит черный, без примесей, но все равно не удержалась и сделала пенку из сливок. Как знак особого внимания, что казалось довольно милым.

— Какие планы на сегодня? — проявила интерес мама.

— Ну… после школы меня позвал прогуляться один парень. В честь Благодара в городе будет праздник, вот меня и позвали повеселиться. Я в этом городе еще не отмечала праздников.

— В этот день принято говорить богам, чем ты благодарен этому году, ты подумала, что им сказать?

— Вроде того.

— Хорошо. А вот с молодыми людьми будь осторожнее, не доверяй эмоциям, внимательно наблюдай за действиями и реакциями парней. Слушай, что они говорят. Тревожные звоночки — ну, ты поняла.

— Да-да, то, что человек пытается скрыть при знакомстве, всплывает позже, нужно выявить потенциальную угрозу как можно раньше… — Мири закатила глаза, вспоминая нудные лекции родителя. Мама к мужчинам относилась с подозрением и недоверием. Вероятно, после папы.

Не то, что бы Алиша ни с кем с тех пор не встречалась — Мири видела мужчин в ее жизни, только вот мама хотела личного пространства и, как правило, ее пытались этого лишить, заманивая в более близкие отношения. Она описывала это как посягательство на ее свободу, как попытку обрезать крылья.

Алиша слишком легкая и жизнерадостная, флиртует, словно дышит. Поэтому связать себя с кем-то одним она не могла.

Мири ее понимала. Сама она была не такая, но отягощать себя обязательствами отношений тоже не хотела. Маме об этом постоянно говорилось.

— Ну чего ты глаза закатываешь, ты же знаешь, что находишься в том возрасте, когда гормоны управляют разумом. Я просто не хочу, чтобы ты наделала ошибок…

— Мам, с моей «экспрессией», меня постоянно пытаются потыкать палкой с вопросом «а это еще живо»?

— Доча, ты просто тормоз. Но все же, нормальная девчонка. Я в это верю, поэтому и говорю об осторожности. Потому что верю, что с тобой все в порядке.

— Звучит очень убедительно. Спасибо.

— Вот, хороший настрой! Его и сохраняй, это очень пригодится.

Мири оперлась щекой о ладонь, склонила голову. Мама старательно делала вид, что не замечает язвительные уколы дочери. Как обычно, избегает острых углов.

— Мне кажется иногда, что у меня проблемы с общением из-за твоего воспитания.

— Я бы попросила! Мое воспитание повышает твои шансы на выживание.

— Ты лучшая, мама.

Мама самодовольно кивнула, словно не уловив иронии в голосе дочери, а Мири занялась кофе, при этом пытаясь настроится на дневной ритм.

Сегодня в школе ни Лира, ни Тамари не появились: это с одной стороны радовало, ведь никто не будет доставать просьбами о помощи Румару и взывать к каким-то непонятным высоким чувствам, с другой…

Вероятно, девушки сейчас с ним, и что-то уже происходит. Не хотелось бы, чтобы с Лирой и Тамари случилось что-то плохое, они казались неплохими, пусть и немного странными, людьми. Но Мири это не волновало. Она старалась убедить себя в этом.

После занятий она вернулась домой и застала мать, которая снова оперативно паковала чемоданы.

— Что? Опять!

Ее зеленые глаза прямо-таки горели.

— Срочный проект! Я должна успеть перехватить его у конкурентов! Моя команда ведет переговоры, тянет время. Короче, деньги в сейфе, еда в холодильнике, а вот стиральный порошок закончился. Разберешься?

Мири фыркнула и промолчала. Она прислонилась спиной к стене и наблюдала за суетливой матерью. Она уже почти все сложила, искала только телефон и ключи от машины.

— Ключи на вешалке висят, мам. Вопрос только, зачем…

— Ой, точно. Я не помню, как они тут оказались. Все, бывай!

Алиша чмокнула в лоб дочь, и дверь за ней закрылась. Остался от мамы только шлейф любимого парфюма. Как всегда.

Мири постояла немного, потупила на отражение, и пошла связываться с Тиуром.

Где-то через пару часов они встретились в городе.

Он пришел раньше, задумчиво стоял под навесом палатки, словно прячась от вечернего солнца. В выглаженном костюме и элегантном пальто. Только трости не хватает…

— Я надеюсь, это не свидание? — на всякий случай уточнила Мири. Парень едва заметно поморщился.

— Для свиданий предпочитаю другую обстановку. И подрасти сперва немного. А так… не хочется идти одному, а прогуляться нужно — Тиур галантно протянул ладонь и, быстро осознав, что Мири снова тупит и не знает, как реагировать, взял инициативу и ее руку.

На нем были темно-коричневые перчатки из тонкой кожи, да и весь костюм выглядел просто и стильно. Так, как любила Мири. Ей нравился строгий торжественный стиль. Она наслаждалась, глядя на мягкие складки кашемирового пальто с высоким воротником. Если бы и фигура, облаченная во все это, выглядела более подтянуто. Хотя, недостатки такая одежда хорошо скрывает, вопросов нет.

Они пошли вдоль широкой пешеходной улицы с торговыми палатками. От изобилия ароматов и красок кружилась голова: тут можно оставить все деньги, спустив на необычную еду, например, фрукты на шпажке «во льду», которая на самом деле карамель, закуски в виде шариков, ракушек и цветов, горячие и холодные напитки с забавными соломинками.

Глаза разбегались, но Мири для начала высматривала маску. Каждый раз, переезжая, приходилось оставлять праздничный атрибут и покупать на новом месте свежий. Ей казалось это правильным, ведь постоянно прятаться за кем-то одним — уныло и совсем неинтересно.

На площади, перед идолами, хоть и не темно еще, начинали собираться люди. В масках супер-котиков шуточно задирали друг друга мальчишки, застенчивые маленькие зайчики и феи стояли рядом, хихикая и пританцовывая. Взрослые переминались с ноги на ногу в стороне, обсуждая свои дела и проблемы. Что за кислые лица, праздник же?

Постепенно собиралась модульная сцена, там раскладывалась барабанная установка. Ограждались держатели факелов, чтобы никто не подходил к огню слишком близко и в пылу веселья не устроил пожар.

Будет много огня, смеха и веселья.

А потом слова Благодарности богам. Люди придумали делать это в масках, чтобы их слова оставались анонимными. Под личиной кого-то другого спокойнее, можно говорить искренне. Боги все равно поймут.

Мири остановилась перед палаткой с масками. Глаза разбегались: их слишком много, разных. Хотелось примерить на себя пафосную обезьяну-шамана, побыть белой лисицей, почувствовать себя друидом. Узоры последнего так вообще светились в темноте голубым фосфором, и глаза с диодами. Красота. Одна из самых дорогих и крутых масок.

Решив выбрать что-то попроще, Мири потянулась к клыкастому звериному черепу. Чем-то зацепил взгляд его пустых глазниц, а еще к нему прилагался парик с дредами. Выглядело очень аутентично, словно владелец маски и вправду является шаманом или жрецом.

— Интересный выбор, — заметил Тиур, который ни секунды не сомневаясь, предпочел скромную маску змея.

Разобравшись с нарядами, Мири потянула Тиура к ларьку с едой. Он смотрел на еду с нескрываемым равнодушием, ничего брать не стал. А вот Мири не отказывала себе в удовольствиях и набрала того, чего прежде не пробовала. В Плоцке она увидела много новых блюд.

Расположившись на скамейке под керосиновыми фонарями, которые пока еще не зажгли, Мири ухватилась зубами за кончик спиралеобразной булочки с медом и тыквой.

— Точно не хочешь попробовать? Я поделюсь!

Странный взгляд, то ли с тоской, то ли с завистью. Тиур глянул на еду, затем на Мири.

— Нет, мне не стоит это есть, — спокойно пояснил он.

— Почему? — удивилась она. Праздник же, все веселятся и едят вкусняшки.

Тиур указал ладонями на себя и крайне сдержанно пояснил:

— Это тело — отвратительно. Оно совершенно не сбалансированно и плохо усваивает углеводы. Метаболизм медленный.

— Ты на диете, что ли?

— Не совсем. Чтобы привести его в порядок, пришлось повозиться. И оно в форме сейчас, чтобы ты понимала. Не хочу терять месяцы труда.

— Звучит странно. Говоришь о себе, словно тело не твое.

— Мы нечто большее, чем мешок с мясом. А мешок попался отвратительный, чего уж… ладно, если тебя это смущает, возьму себе сока.

Мири кивнула и увлеклась едой, пока Тиур отошел к палатке с напитками.

Мама говорила, что нужно анализировать каждое слово, жест и действие. Мири пыталась, и от этого появлялась некая запутанность.

Что-то не так с Тиуром, или мама настолько взрастила в дочери паранойю, что та отчаянно ищет в людях что-то плохое, даже если этого нет?

Хотя, если подумать, в ком нет темной стороны? Все что-то скрывают друг от друга, даже Мири. От самой себя.

Невольно нахлынули воспоминания, когда она с нездоровым азартом и восторгом стреляла по мертвецам. Об этой грани своего «я» она никогда знала.

Наблюдая, как возвращается Тиур со стаканом в руке, Мири снова оценила легкость его походки и невероятную гибкость: он лавировал в толпе так искусно, что и впрямь создавалось впечатление, что его тело — обманка. В нем есть величественная стать и неуловимая харизма, которую Тиур словно сдерживает в клетке неуклюжего тела.

Держался он достойно, это сбивало с толку и мешало однозначному восприятию этого человека. Он — загадка. И это невольно завораживало.

— Теперь и я с едой. Лучше?

— Ну а то! Это как пить в одиночку. Кстати, не хочешь пива? Я тут попробовала одно, было вкусно.

Тиур вздернул бровь и недовольно покосился на спутницу.

— Ты несовершеннолетняя школьница. Какое пиво, да еще в общественном месте?

Вопрос, конечно, был с подвохом. Тоже мама учила. Провокация оппонента — замечательный способ определить его ориентиры. Этот товарищ оказался крайне законопослушным и правильным.

— Вдруг тебе со мной скучно, — нашлась Мири. — Да и вообще странно, что ты пошел на праздник не со своими друзьями или коллегами. Ты о себе ничего не рассказал еще. Не хочешь?

— Но и ты не пошла со своими друзьями и близкими, — уклончиво ответил Тиур.

— На то есть свои причины.

— Могу сказать тоже самое.

— Ясно.

Выдержав некоторую паузу, чтобы съесть сахарную кукурузу, Мири вспомнила, что хотела сказать:

— Кстати, забыла поблагодарить, что проводил меня тогда, ночью. Ты нормально добрался потом?

— Приемлемо. Прогулки перед сном полезны.

Все-таки хотелось его разговорить. Тиуру ведь есть что рассказать, Мири видела это по глазам. Близоруким, но очень глубоким взглядом он смотрел на мир с непостижимой ей иронией, какой-то насмешкой, которой на губах и не видно. А в глазах она была, и она очаровывала.

— Так может, расскажешь о себе что-нибудь? Ты очень необычный.

Лицо спутника осталось неизменным. Строгим, несмотря на несерьезные черты. Словно он уже сидел в маске из человеческой кожи.

— Нечего рассказывать. Я сам по себе. Живу, работаю. Люблю театр. Я слишком обычный, поэтому и кажется, что необычный. Парадоксальная скука. Давай лучше ты.

— Хм. Ну, хорошо. Я переехала в этот город с мамой, но она постоянно в разъездах. А мои друзья остались в других графствах, тут я не успела сдружиться с кем-либо. Да и страшно. Вдруг я опять перееду? Тяжело это дается, покидать место и людей, к которым привык.

— Тут я тебя понимаю. По-своему, скажем так. Но ситуация мне знакома.

— Часто переезжал? — зацепилась за нить диалога Мири, но Тиур тут же оборвал ее.

— Вроде того.

Продолжать эту тему он не собирался. И тогда Мири вспомнила о снах.

— Мне в последнее время снится Лунный бык. И он, кажется, зовет меня за собой. Хочет сказать что-то. Снится то место, где я увидела его в первый раз. Что-то подсказывает, что мне необходимо вернуться туда.

— Лунный бык? — удивился Тиур, поправляя очки. Кажется, он о таком вообще не слышал. Не все читали сказки.

— Мне про него в детстве мама рассказывала. Я думала, это просто сказка и ее выдумки о том, что она видела его своими глазами. А недавно я сама увидела его. Только не до конца уверена, что он мне не приснился. Завтра выходной, я хочу съездить в это место.

— Погоня за сказками? Удивлен. Тебе не нужен сопровождающий?

— Нет. Это очень личное. Я пытаюсь разобраться в своих снах и знаках. Мне необходимо уединение, хоть и немного страшно ехать туда одной.

— Тогда будь осторожна. Я вижу, что тебя тянет на неприятности. Но лучше разбираться со своими снами, чем лезть в дела Тоомаш. От его компании сейчас стоит держаться подальше.

— Почему? — насторожилась Мири. Любопытно, но официант повторил ее мысли по поводу ситуации с Румаром, хотелось знать, почему. Тиур понизил тон, голос стал еще серьезнее.

— Потому что я часто вижу то, во что они влезают. Для них это просто игра, но дело серьезное и опасное. И вопреки моим предостережениям, ты пожелала остаться в компании Румара.

— А ты что-то знаешь? — заинтересовалась Мири. Слушать приятеля было интересно, хотя он явно чего-то недоговаривал.

Тиур помолчал немного, словно задумавшись, стоит ли ему говорить.

— Я видел его вчера. В компании подозрительного незнакомца. Я не мог слышать разговора, но видел, в каком напряжении был Тоомаш. Ему угрожали. И наверняка что-то требовали, и я совершенно уверен, это что-то опасное. Поэтому подумай дважды, прежде чем лезть к нему в машину снова. Можешь стать жертвой неприятной игры.

— Ты сам сказал взять у него деньги. И номер свой оставил. Ты дал добро!

— Взять деньги, а не отправляться с этим самодуром на гонку со смертью. Лучше так не делай, — Тиур устало вздохнул: — А номер я оставил, потому что долго наблюдаю за Тоомаш. И догадывался, что произойдет именно так. Я хотел помочь.

— И не собиралась я лезть к нему в машину, просто растерялась…

— Слушай сердце, — улыбнулся на выдохе Тиур и протянул руку.

Мири смотрела на пухлые пальцы в перчатке и не понимала, к чему это. Подняла на спутника вопросительный взгляд.

Он терпеливо выжидал, на гладкой щеке появилась ямочка, словно он сдерживал смех. А потом до Мири дошло, что это дух праздника оживает, и его сердце — это ритм, который набивают обтянутые кожей барабаны. Музыка — сердце, а танцующие горожане — кровь этого великого организма. Город — живое существо. И сейчас единение с ним ощущалось особенно трепетно, на непостижимо тонких уровнях восприятия. В воздухе витала магия праздника.

Мири протянула руку в ответ.

Площадь содрогалась от ударов ритуальных барабанов, люди в разноцветных пестрых масках и костюмах ловили ритм и отдавали себя танцу без остатка.

Мири повторила за спутником и опустила на лицо маску, и они под руку взошли на площадку, к толпе.

Тиур был невероятен. Мири не видела, чтобы кто-то танцевал столь мощно и живо. Он жил этим танцем. Музыка словно текла сквозь него, он чувствовал ее, стал инструментом, реагировал с неописуемым трепетом, но двигался уверенно. Словно стал воплощением этого первобытного ритма, который сквозь века несло поколение за поколением. Через барабаны с ними говорили голоса предков.

Древний праздник объединял живое и то, что давно ушло, но существовало в другой форме. В этом ритме — величие самой жизни. С таким сильным партнером Мири чувствовала себя неповоротливым бревнышком. Но синий змей подсказывал, подталкивал, помогал.

Откуда в нем столько энергии?

Стало очень жарко, все перемешалось, время словно остановилось.

К концу танца ноги дрожали, хотелось упасть прямо тут, на брусчатку. Лежать и смотреть на уходящий к звездам дым от огня.

— Ну же, самое интересное впереди, — заговорщицки шептал синий змей, галантно поклонившись. Такой коварный разрез глаз и улыбка у этой рептилии. Могло причудится, что из пасти маски на мгновение выглядывает раздвоенный язык.

Пространство вокруг идолов освобождалось, модульная установка перестраивалась, теперь к божествам вела дорога из факелов. Люди выстроились в очередь, желая пройти через линию огня и донести свои слова до Арру и Терру.

— Ты готова отстоять очередь, чтобы поговорить с богами?

— Не знаю. Но мы же ради этого и собрались, разве нет?

— Как пожелаешь.

Тиур и Мири оказались где-то в середине очереди. Длинная цепь желающих извивалась причудливым узором, который рассмотреть с земли бы не получилось.

— Ты потрясающе танцуешь! Я бы никогда не подумала…

— Что неповоротливая туша вроде меня на такое способна? — закончил Тиур. Маска не давала разглядеть лица, но, кажется, сейчас он весел.

— Не совсем то хотела сказать.

— Но имела ввиду именно это. Брось, я не обижен.

— Ты крут.

— Может быть. Спасибо, что обратила внимание.

— И тебе спасибо, что позвал. Я никогда не думала, что праздник может быть таким волшебным.

По пластику чешуи проскользнул блик от факела. Змей смотрел прямо на нее, пряча настоящие глаза под белой линзой.

— Без тебя бы не вышло, это заслуга обеих сторон.

Мири кивнула. Лицо под маской начало чесаться. Особенно нос. Она пыталась осторожно подлезть рукой под пластик, чтобы не сбить парик с дредами.

В этот момент плечо требовательно сжала твердая рука с крепкими и довольно длинными пальцами. И это совсем не Тиур…

Мири обернулась и подняла взгляд на человека в маске бородатого друида. Той самой, что в темноте светится фосфорными голубыми полосами.

— Я нашел тебя. Наконец. Быстрее, идем со мной!

Голос она узнала без труда, пусть маска его и искажала. Он не излучал угрозы, но был требовательным. Это раздражало, разве она должна ему что-то?

— Никуда я с тобой не пойду. Не видишь, мы стоим в очереди?

Румар снисходительно вяло повернул голову друида к идолам, затем к Мири.

— Это глупо. Обращение к богам тут, — он ударил себя рукой в грудь. Действительно, говорит, как настоящий друид. Тоомаш вошел в роль. — Ты можешь сказать им что хочешь и где хочешь. Если необходимо — тебя услышат. Идем же!

Румар потянул Мири за собой, но она уперлась ногами в брусчатку.

— Вообще-то я не одна.

Друид пустыми глазами-диодами посмотрел на змея. Он стоял позади ровно, не шевелясь. Насторожившись, но не испугавшись. Змей наблюдал и подмечал.

— А этот? А, впрочем, не важно. Поверь, он не станет возражать, если я тебя украду.

— Потому что возражать стану я, — уточнила Мири. — Не пойду. Как ты меня нашел?

Румар недовольно взвыл и сорвал с себя маску. Взмокшие под ней волосы прилипли к коже, разукрашенное недавней аварией лицо покраснело. Выглядел Тоомаш крайне недовольно.

— Дело важное! Я не шучу. Ты мне нужна сейчас больше, чем своему официанту.

Тиур по-прежнему ничего не предпринимал. Сложил на груди руки и слушал разговор. Словив на себе взгляд Мири и утвердительно кивнул, словно соглашаясь с Румаром. Она удивленно уточнила:

— И ты не против?

— Иди, — сухо, но без какой-либо обиды отозвался Тиур.

— Тогда до встречи.

Румар недовольно фыркнул и увел Мири с площади куда-то во дворы.

Тут уже не гремела музыка, звуки праздника доносились эхом, отражаясь от серых бетонных стен, исписанных пестрыми граффити. Бесчисленное множество букв: каких-то цитат из песен, гневных выкриков, неприличных жестов. И рисунков, их на стене поменьше. Почему-то среди всего арт-винегрета с портретами знаменитостей и абстракциями, внимание привлекла небольшая ящерка с капюшоном. Василиск. И две волчьи лапы на уровне груди Мири.

— Как ты меня находишь? Ты снова это сделал. Это не случайность.

— Я же колдун, я говорил? Я чу-у-ую тебя, — напустил на себя загадочности Румар, но это его кривляние сейчас злило. Мири остановилась, недовольно скрестив на груди руки. Похитителю пришлось повернуться к ней.

— Я не настроена шутить. Извини, но это попахиват маниакальным преследованием. Ты следишь за мной?

— Ты думаешь, у меня нет других дел? — насмешливо отозвался Румар, и достал телефон. Открыл приложение.

— Что это?

— Тогда, в кафе, пока ты отвлеклась на своего официантика… — Тоомаш ненадолго задумался, — Или на меня, все-таки? А, не важно. Девочки подключили твой телефон к моему приложению. В нем есть все, кто мне важен, если тебе интересно. Исключительно для удобства.

— Ты псих ненормальный!

— А ты бросила меня в лесу. Я молчу о том, что ты нас чуть не убила.

— Это я? — возмутилась Мири. — Ты меня втянул в отвратительную муть с мертвяками!

— Готов это обсудить. Все, что хочешь. Но позже. Сейчас не так много времени.

— А я не тороплюсь никуда.

— Ты может и нет. Но если мы не найдем дочь графа, пострадает город.

— Что?

Румар закатил глаза и потянул Мири за локоть.

— Идем скорее, я все объясню по дороге.