Плоцкие буренки

Сувениры (Глава 9)

Скачка, пусть и с перерывами, спустя несколько часов порядком утомила. Было холодно, одежда в сырой пещере не высыхала. Румар нес Мири на спине, обхватив ее бедра, которые невыносимо затекли. Очень твердые руки сжимали ее, словно тиски. И сам он весь такой жесткий, крепкий. Как неудобный, но не убиваемый школьный стул.

Мири старалась не давить Тоомаш на шею, держала руки на его напряженных плечах, уткнувшись лицом в затылок и отплевываясь от волос. Его шипы на куртке мешали, кололи локти.

С камня на камень, широкий шаг, два маленьких, опять споткнулся — закономерность, которая прослеживалась довольно часто.

Трудно было не отметить, что Румар, хоть и выдохся, но продолжал тянуть груз на себе, а об остановках куда чаще просила Мири.

— Надо передохнуть. У тебя колени дрожат, ты меня уронишь.

— Все хорошо. Но если нужно…

Румар из-за отека все еще говорил немного в нос. Он усадил Мири на каменный выступ и пристроился рядом, прямо на земле. Дышал тяжело, но старался не подавать виду. Вытянул ноги, прислонился к стене пещеры и закрыл глаза. То ли синяки после аварии, то ли мешки под глазами от недосыпа — может, все вместе. Вид у товарища был тот еще.

— Скажи, как будешь готова.

— А ты не засни тут!

— Хм… — не открывая глаз, Тоомаш ухмыльнулся: — Полагаю, даже если засну, на одной ноге ты не убежишь.

— Долго еще будешь припоминать?

— М… пока не загладишь вину, например…

«Вот же засранец!».

— И чего ты от меня хочешь? — терпеливо уточнила Мири, с трудом сдерживаясь, чтобы не заехать по нахальной роже своего дорогого спутника. Хотя куда его трогать, и так достаточно отбит.

Румар хи́тро, как наглый соседский котяра, покосился одним глазом на Мири, и, не спрашивая, улегся ей головой на колени.

— Гладь.

— А? Как котика?

— Ага.

Вздохнув, Мири запустила в его жесткую, пропахшую табаком и кондиционером шевелюру пальцы, и осторожно провела рукой вверх. Румар даже вздрогнул.

— О, да. Именно так.

— А это вообще нормально, что мы таким занимаемся?

— А ты видишь того, кто нас осудит? Крысам плевать. Да и что такого мы делаем? Чего остановилась? Продолжай.

Точно кот! Избалованный и наглый ловелас, гроза двора и любимчик всех бабушек. Откормленный, ухоженный, шерсть, то есть волосы, вон как лоснятся!

Румар и вправду вскоре задремал. Он очень мило сопел и едва заметно улыбался, когда его касались. А Мири вот не могла расслабиться, нервничала и тревожно оглядывалась. Дальше света от фонаря не разглядеть ничего. Но впереди развилка: туннель уходил в разные стороны. Предстоит выбор.

Мири пыталась сосредоточиться на болевых ощущениях. Она осторожно опускала поврежденную ногу на камень, постепенно давала нагрузку — кажется, уже не так болит. И опухоль спадает. Хорошо, а то верховая езда на колючем мажоре явно не для нее.

Мири собралась потормошить Румара, но тут уловила в правом туннеле движение.

Мири задержала дыхание и замерла.

Пятно стало отчетливее. Белый нос и черная звезда на лбу.

— Привет! Ты хочешь показать нам дорогу? Откуда ты тут взялся?

Бычок смотрел на отдыхающих своими черными бусинами глаз. Его тело скрывал чернильный мрак. Зверь едва заметно кивнул. Он походил на призрака.

— Я поняла! Ты хочешь показать нам дорогу к дочери графа?

Бычок снова согласно мотнул головой, а Румар в полудреме зашевелился.

— Что ты говоришь?

— Смотри, у нас проводник! — Мири указала на туннель, но когда Румар посмотрел в темноту, там уже никого не было.

— Тут был лунный бычок! Он сниться мне, и я вживую его тоже раньше видела. Он мне постоянно что-то показывает.

— Корова? В туннеле? Серьезно? — не поверил Румар. Насмехается над ней, что ли?

— Ты искал знак, вот это и был он. Пойдем вон туда! Кстати, нога больше не болит, дальше я сама.

— Серьезно? Так быстро прошло?

— Да, я проверила. Пойдем же! — Мири убрала с головы Румара руки, — Так, ну что, я загладила же тебя, да?

— О, нет…

— В смысле нет, офигел?

Тоомаш довольно потянулся и многозначительно вздохнул:

— Ох, боюсь тут одним сеансом не отделаться, мне ведь, типа… было так одиноко в том лесу, так страшно… Оставили наедине с проблемами. Так обидно, так печально! Поэтому, чтобы сгладить эту невероятно глубокую психологическую травму, беру абонемент на утешительные поглаживания на месяц.

— Не жирно ли тебе будет? — Мири скрестила на груди руки, а Румар глухо засмеялся. Он, может, и правдоподобно отыгрывал несчастного побитого жизнью котика, только вот морда слишком довольная и наглая.

— Ладно. Веди.

Когда Тоомаш отстранился, коленям стало холодно. Мири посветила фонариком, и вошла в более узкий правый туннель. Румару теперь приходилось наклонять голову, чтобы не биться о потолок.

— Знаешь, я буду долго ржать, если твоей способностью окажется видеть то, чего нет.

— Ну, мы можем выбрать другой путь. И не слушать меня. Я же тут для того, чтобы развлекать тебя, я правильно понимаю?

— Не без этого, ты забавная.

«А ты невыносимая заноза в заднице» — ругнулась про себя Мири и сосредоточилась на дороге.

Ведь тут, в мрачной каменной пещере, откуда непонятно как выбираться, на пути встретиться может что угодно. И речь не о крысах, их тут навалом, Мири с самого начала не обращала на грызунов внимания. Скорее беспокоили те, чьи кости они обгладывали.

А костей становилось все больше, среди черепов некрупных млекопитающих попадались и человеческие.

— Ты тоже об этом думаешь? — Мири кивнула на давние останки какого-то бедолаги.

— О том, что у этого парня замечательная компания? — Румар кивнул на два других скелета, лежащих по другую сторону в странных, изогнутых позах, словно замерли в танце.

— То есть, тебя ничего не напрягает?

— Глянь на их позы и то, как их прижало камнем. Тела принесло течением сверху, откуда мы пришли, когда вода была высокой. Так что не особо.

— Но…

— Трупы принесло из замка. Вот если бы туда пошли, я бы начал волноваться, — Тоомаш подошел к одному из скелетов и взял в руки желтый череп. Рядом валялась нижняя челюсть, ее он тоже подобрал и составил этот зловещий конструктор. — Привет, я Ëр! И я инструктор по танцам. Думали ли вы научиться двигаться как профи? Все откладывали на потом, да?

— Румар…

— Не беда! Даже смерть не является оправданием! Мы научим вас, ведь впереди целая вечность!

Чревовещатель из Тоомаш получился что надо. Только злое у него веселье, нездоровое. Немного пугало.

— Это не смешно!

— А ты не занудствуй. А то на серьезных щах тут с ума сойти можно, мне ли не знать.

— Это же были люди!

— Были. Но я не против, если когда-нибудь и мой череп доставит кому-то радость. Я готов стать сувениром. В конце концов, это всего лишь запчасть давно вышедшего из строя механизма.

Опять одухотворенного Тоомаш на «глубокие» мысли потянуло. И зла в них не было, как могло показаться, только желание пообщаться с миром.

Признаться, дурной пример заразителен. Человеческие останки Мири трогать не хотела, но в углу лежал неплохой череп какой-то собаки. В свете фонаря он казался таким загадочным, таинственным.

Мири потянулась к нему, желая провести пальцем по пустой глазнице…

Удар!

Она вскрикнула, не сразу сообразив, что произошло. Посмотрела на возникшего перед ней Тоомаш и на улетевший в стену череп. В свободный полет он был отправлен метким ударом ботинка.

Стукнувшись о камень, череп словно вспыхнул зеленым пламенем. Лишь на мгновение, затем он упал и продолжил свое существование в виде безобидного куска кальция.

Тоомаш сейчас выглядел пугающе: ни следа веселости на его лице не осталось. Румар зло и сосредоточенно смотрел на череп, затем перевел взгляд на Мири.

— Жить надоело?

— Тебе можно, значит играть с костями, а мне нет?

— Тут горы костей, играй на здоровье. Но почему ты выбрала именно этот!? — Румар зажмурился. — Я впервые увидел развитие событий столь четко. Это череп проклятого, было бы очень, очень плохо, коснись ты его! Все, пойдем, мне теперь тоже здесь не нравится.

— Да неужели? — проворчала Мири, когда Румар уже тащил ее по туннелю, крепко сжав руку.

До самого конца они шли в тишине, и лишь заприметив впереди просвет, такой долгожданный кусок ночного, затянутого тучами, неба, Тоомаш облегченно выдохнул.

— Выбрались, хвала богам. Без приключений, и на том спасибо.

Мири светила под ноги. Грунт тут коварен: на скользком иле попадались острые камни. Путь можно преодолеть, перепрыгивая с глыбы на глыбу, но в нескольких местах все равно пришлось влезать в грязь. И тут Мири замерла, осветив участок на земле перед собой.

— Румар, тут следы ног. Маленьких. Возможно, они принадлежат дочери графа. Она тут была.

— Похоже на то… смотри, вот еще несколько!

Внимательно глядя под ноги, обходя чужие следы, напарники дошли до конца туннеля.

Но путь на свободу преградила чья-то тень.

Мири подняла голову и в ужасе замерла, осознавая свое положение.

У них нет огнемета или ружья, нож вряд ли окажется полезным, а здоровенная, злобно скалящаяся белоснежная псина недвусмысленно намекала, что просто так пройти она не даст.

Невероятно длинноногая гончая скалила черную пасть на уровне груди Мири.

Чудовище клацнуло частоколом черных зубов, злобно зарычало и напало на Мири.

Она зажмурилась, приготовившись к острым зубам в своем теле. Ее в детстве кусала собака, это было очень страшно и больно. Но та дворняжка и рядом не стояла с этой злобной демонической тварью.

Звонкий удар. Точно металлом по металлу.

Мири осторожно приоткрыла глаз, и обнаружила перед собой Румара. Огнемет, может, и пришел в негодность и не выдавал струю огня, но по-прежнему оставался тяжелой железякой на руке. Используя ее как утяжелитель и броню, Тоомаш заехал твари в морду.

Псина отшатнулась, остановилась, начала трясти головой и пытаться зажать лапами уши.

Зверь словно боролся с чем-то внутри себя, скулил и подвывал, яро мотая головой, не обращая внимания на невольных зрителей.

Внезапно зверь замер и выпрямился, посмотрел черными глазами на людей осознанно, спокойно. Оно открыло пасть.

— Пр… этв. ую.

Оно говорит? Мири схватила Румара за локоть. Не станет же ее товарищ нападать, когда им пытаются что-то сказать? Кто его знает, лучше перестраховаться. Тоомаш, словно почувствовав неуверенность на свой счет, сжал руку Мири в ответ. Или тоже ждал от нее необдуманного выпада?

А голос, частично напоминающий лай, вой и рычание, продолжал:

— Эо…ело. Пл…охо.

— Че?

Белоснежная псина недовольно посмотрела на Румара.

— Ы мыне щуб выбил!

— Да ты первый начал! — возмутился Тоомаш, поглаживая свою поломанную игрушку. — Ты зачем маленьких обижаешь? Попробуешь еще раз — повторю.

— Нет ну…хды. Пока хто.

Пес как-то изучающе посмотрел на свои лапы, словно видит их впервые, поработал челюстью, пошевелил ушами. В конце концов шумно выдохнул и встрепенулся.

— Можно при…ыкнуть. Но я тут недолго. Я уйду — это тело вас захочет. Убить.

— Кто ты? — Мири начала догадываться, что происходит. Кто-то говорил с ними через эту демоническую собаку. Псина — лишь марионетка в руках умелого кукловода. Если этот кто-то заставил собачье горло издавать понятные человеческому слуху звуки — он хорош.

— Дочь графа у меня. Там безопасно.

Румар подался вперед.

— Тогда верни ее графу, иначе пострадает город! Или ты хочешь именно этого? Кто ты, и чего тебе надо?

Псина тряхнула мордой, словно она ей не нравилась, оскалилась, потом опустила голову и ударила себя лапой по лбу. Сознание собаки очень хотело вернуть контроль над телом. Эта борьба виделась крайне отчетливо.

Некто внутри сдержал атаку и на некоторое время подавил волю зверя.

— Граф был глуп. Он посмел предать меня! Хотел обмануть! Он думал, я милосердна. Я украла у него самое дорогое, чтобы он понял. За предательство платить. Дорого.

Речь зверя хоть и стала более разборчивой, но ему все еще тяжело давались длинные предложения. Ему не хватало воздуха, на губах пена, с черных десен текла едкая серая слюна.

Румар сложил на груди руки и строго спросил:

— Ладно, тебя предал граф. При чем тут люди? Ты хочешь проучить и нас? За что?

Зверь снова оскалился и заглянул в пещеру, что-то высматривая во мраке.

— Всегда. Есть. За что. Но нет. Не хочу.

— Тогда верни дочь отцу! — воскликнул Румар. — Если через два дня мы не найдем ее — граф натравит своих гончих на город. Он мне лично это сказал.

— Вы можете попробовать. Убить. Одного из псов. Когда я покину. Его тело. Это тело. Одной из его. Гончих.

— А можно не надо? — пискнула Мири. Она не думала, что ее голос может быть настольно неуверенным и дрожащим. Наверное, потому, что с ней никогда не разговаривали всякие жуткие существа.

Демоническая псина словно засмеялась. Звук был скрипучий и дико неестественный. С неба хлынул ливень, но прятаться в пещере вместе с говорящей псиной Мири не собиралась. Ее одежда после купания в ручье и так мокрая, терять особо нечего.

Некая персона, обитающая в теле псины, деловито продолжила:

— Я сама встречусь с графом. Тут же. Вечером. Он придет один. Если он будет. Хорошо себя. Вести. Я скажу, где его дочь.

— А как же город? — уточнил Румар. — Что будет с людьми?

— Боги не оставят вас, — туманно изрекла псина. — Уходите. Мой контроль. Слабеет.

— Спасибо, кем бы ты ни был! Или ни была… — отозвался Румар и потянул Мири прочь от зловещей пещеры. Задерживаться тут ей тоже не хотелось.