Плоцкие буренки

Зачарованная лютня (Глава 15)

— Почему? Почему теперь — нет? Что-то не так? — недоумевал Тиур.

Мири сидела с учебником на подоконнике, плечом прижав телефон к уху.

Ее друг отчего-то воспринял отказ крайне остро.

— У меня несколько дней пропусков было, а на носу контрольная. Препод — зверь лютый, беспощадный, садит сложными вопросами только так. Я головы не поднимаю уже несколько дней. Страшно, знаешь ли.

На том конце провода возникла пауза. Мири слышала только тяжелое дыхание друга. Лишний вес явно мешал ему.

— Причина действительно в этом? Если так, то пауза на пару часов — только в плюс к твоей подготовке. Дай голове отдохнуть, ты уже не можешь ничего запоминать. Я прав?

— Да… — озадачилась Мири. Тиур очень точно подметил ее текущее состояние. Она тревожилась, перечитывала строки по нескольку раз, а потом понимала, что ничего не запомнила, ни одной формулы.

— Я тоже готовлюсь к серьезному экзамену. Я понимаю тебя.

— Ты так и не сказал, где учишься и кем хочешь стать. К чему готовишься?

— Я режиссер. Будущий. Хожу на курсы. Сейчас мне нужно написать сценарий. Но с идеями туго. Я в небольшом творческом тупике.

— А какая тема? — тут же заинтересовалась Мири. Вот оно что! Оказывается, ее друг смотрит на мир совершенно иначе: наблюдает, представляет, придумывает и собирает информацию воедино — он созидатель. И даже ни разу не говорил об этом, скромняга!

— Я скажу, если пойдешь со мной на «зачарованную лютню».

— Эх, я слишком заинтригована! Ладно, пойдем!

— Я заеду за тобой через час.

— Угу.

Мири отключилась. Начала соображать. Заедет. У Тиура, что, машина есть?

Она думала, что он простой студент, подрабатывающий официантом. Хотя, если подумать, для простака он слишком манерный и интеллигентный. И танцует как бог. Может, он и работает в «ведьминой избе» только потому, что хочет понять роль скромного трудяги в сфере общепита? Наблюдает, как ведут себя с ним в этой должности люди. Или еще что-то?

Каков интриган! О чем же он хочет снять свою короткометражку? Это у него экзамен такой, что ли?

А еще очень интересно, почему он скрыл эту информацию от Мири. Вдруг он богат, и не хочет, чтобы к нему липли из-за денег?

Он неоднократно говорил, что предпочитает пешие прогулки, красочно описывал их пользу. Неужели из-за небольшого дождика решил пересесть на личный транспорт?

Поглощенная мыслями, Мири опомнилась, когда примеряла подходящий для похода в театр костюм. Не могла определиться между фиолетовым и серым.

Вдруг серый вельвет покажется другу скучным? А если он захочет использовать ее образ для какого-нибудь персонажа? А не будет ли фиолетовый выглядеть слишком вызывающе?

«А-а-а!» — доносился из головы внутренний голос. Максимально неконструктивный внутренний ор мешал сосредоточиться.

Зачем так переживать-то? Если это простой поход в театр? Да, парни ее прежде никогда не приглашали в такие места, ну и что?

Непонятно, но очень волнительно.

Ровно через час, поправляя шляпу, Мири вышла из подъезда и тут же наткнулась на элегантное, винтажное, словно из другой эпохи, авто. Таких машин обычно на дороге не встретишь. Тиур музей, что ли, ограбил?

— Интересная машинка, — Мири любопытно заглянула в кожаный салон. Строго, стильно, в дизайне ничего лишнего. Никаких идолов под зеркальцем или фотографий. А вот конспектов и журналов по тонкостям кинематографа на задних сидениях валялось предостаточно. Оптика, работа со светом, постановка кадра и дофига чего еще. Не успела разглядеть. Сумка с видеокамерой и штативом и еще какими-то приблудами тоже имелась.

— А мы точно в театр едем? — уточнила Мири.

— Точно, точно. Я просто прямо с занятий.

— А… ясно. Ну, давай, погнали!

— Ты не пристегнулась.

Мири чертыхнулась и прицепилась к сидению. Тиур одобрительно хмыкнул и плавно тронулся, дернув рычаг переключения передач в форме змеи. Тиур к рептилиям явно неравнодушен.

Ехал он осторожно, строго по правилам и не превышая скорость. После езды с Румаром или его другом, было запредельно непривычно испытывать такое спокойствие. Оно и понятно, машина очень редкая и старая, таких «Ланей» давно не выпускали, в случае чего, запчастей не найти.

Не изменяя своим лакейским привычкам, Тиур припарковался недалеко от театра, обошел машину и, открыв перед Мири дверцу, помог выбраться. Этот шофер был великолепен в своей роли.

Мири придерживала шляпу: ее норовило сдуть внезапно поднявшимся ветром. Субботнее утро началось пасмурно, но тихо, а теперь погода разыгралась, злилась на людей, заставляя их прятаться в четырех стенах.

Тиур вел Мири под руку, они шли в толпе, поднимались по очень длинной мраморной лестнице к резным колоннам, откуда на людей смотрели беспристрастные изваяния героев легенд, горгуль и зверей.

— Знаешь об Охотниках?

— Едва ли, — задумалась Мири. — Слышала, они в Плоцк не заходят.

— Да, но видишь лица этих двоих? — Тиур указал на две гигантские фигуры, которые на плечах держали свод. — Так вот, этих героев писали с реальных Охотников. Эти люди спасали города когда-то. Спасали людей в столице, когда с небес обрушился ураган, сметающий здания и уничтожающий все живое.

— А я слышала, Арийск был разрушен из-за сильнейшего землетрясения.

— Свидетелей нет, правды мы не узнаем, но образы героев остались нам как наследие и назидание.

— Интересно.

Тиур и Мири вошли в фойе, оставили пальто и неспешно дошли до зала, занимая центральные места чуть ближе середины зала.

— Тут лучший ракурс и достаточное отдаление, чтобы видеть картину целиком, но не терять из виду детали.

— Угу.

Мири не могла не заметить, как был вдохновлен ее друг. До того, как начался спектакль, он рассказывал ей о том, как устроено это помещение, и почему тут такой глубокий, создающий эхо, звук. Говорил про положение софитов и потайных отверстий в стенах и полу. Об иллюзиях, делающих пространство больше, чем есть на самом деле.

Мири слушала, попутно отписываясь Румару, что она в театре, а затем отключила звук.

А потом началось представление, где волшебный музыкальный инструмент постепенно сводил с ума одного барда за другим. Каждый из них знал, что лютня проклята, но очень уж их манила слава и успех.

Играли актеры хорошо, пели проникновенно, а голос героини, которая пыталась спасти от злой лютни своего возлюбленного, звучал так мелодично и сладко, что Мири невольно сомкнула веки.

И вот она снова на бескрайнем поле пожухлой травы, а над головой свинцовое, невыносимо тяжелое небо. Ветер гонит дождевые тучи необычайно низко, и кажется, стоит поднять руку — зацепишь серую вату кончиками пальцев.

Глиняные, покрытые трещинами и сколами урны стоят вокруг нее, их одиннадцать. Они дымятся, из них едва-едва виднеются языки пламени. Огонь в урнах очень слабый и кажется, что ветер вот-вот потушит их.

Почему-то этого не хочется допустить.

Мири оглянулась, и заметила двенадцатую емкость, целую и невредимую. Над ней склонился знакомый старик с хвостиком седых волос. Он стоял к Мири боком, и она видела, как он достает из дальнего кармана щепу и деревянные бруски и подбрасывает в огонь.

— Марвий? — Мири осторожно шагнула к хозяину особняка и встала рядом. Он не повернул к ней лица, остался стоять над урной, но на приветствие отозвался, кивнул. И подкинул еще несколько деревяшек из кармана.

— Марвий, а что вы делаете?

Старик пожал плечами, не отводя от огня взгляда.

— Не хочу, чтобы последний огонек погас.

— Так их же тут много.

— Ты уверена?

Мири обернулась и заметила, что огонь в остальных урнах и вправду потух. Глиняные стенки сосудов развалились, высыпавшийся из них пепел унесло ветром.

— Последняя. Не погаснет.

Мири пожала плечами. Если старику так хочется, то пусть бережет последний очаг Тепла. Все равно скоро пойдет дождь и зальет все вокруг. Огонек суетливо трепыхался, но постепенно слабел.

— И все же, ты должна поторопиться.

— Куда? Зачем? — не поняла Мири. Впервые она видела, как старик заулыбался, но как-то измученно, смертельно устав.

Он бросил еще немного щепы в огонь и тут Мири поняла, что он достает топливо не из карманов. Старик неторопливо повернул к Мири голову, и другая сторона лица, которую до этого не было видно, оказалась разрушена, разбита, в ней зияла дыра. Это были не деревяшки, старик все это время кормил пламя собой.

— Потому что меня надолго не хватит. Торопись.

От ужаса перехватило дыхание, было очень страшно. А еще темнело. Стремительно и бесповоротно. Мири вскрикнула, дернулась, и во что-то вцепилась.

— Тихо! Зачем ты шумишь?

Оказалось, она все это время спала на мягком плече Тиура, а от страха схватила его локоть. На неопределенного цвета костюме остался мокрый след. Тиура это словно и не смутило.

— Мне нужно идти.

— Что случилось? — не понял Тиур и недоуменно посмотрел на Мири. Его взгляд бегал по ее лицу, старательно что-то высматривая.

— Ты в порядке?

— Я в этом не уверена. Я пойду, прости.

Она выбиралась, стараясь не мешать остальным зрителям, но Тиур, какой бы грацией не обладал, невольно цеплял животом людей, мимо которых проходил, извинялся и продолжал двигаться следом.

— Куда ты? — задал он вопрос, когда Мири выбежала в фойе и отдала номерок. Тиур, не думая, сделал тоже самое. — Поясни, пожалуйста. Что стряслось? Почему ты напугана?

— Ты не поймешь.

— А ты попробуй объясни, или я, по твоему мнению, недостаточно умен?

Мири опустила на голову шляпу и направилась к выходу. Друг не отставал.

— Умен. А я вот глупости делаю постоянно. Поэтому и не поймешь.

— Моя работа как раз о том, чтобы понимать всех. И не осуждать. Я умею слушать. И слышать.

— Ладно, — обреченно выдохнула Мири. — Я еду в Бродку, к одинокому старику, живущему в особняке на берегу реки. С ним что-то произошло. Я не могу сказать, что это просто был сон. Это нечто большее, что-то до ужаса реальное и пугающее. Я должна быть там!

Тиур осторожно коснулся ее плеча, требуя сбавить шаг. Они остановились на ступенях помпезного театра, окруженного серыми и безликими многоэтажками.

— Я все готов принять. Но ты просто ответь — как ты доберешься туда?

— Не знаю. Автостопом.

— Не глупи! — нахмурился друг. — Если это для тебя так важно, я отвезу тебя. Не хотел бы, чтобы с тобой что-то случилось.

— Правда? — просто камень с души. Мири не рассчитывала на помощь в этом безумии, которое понятно ей одной. Она собиралась брать такси на вокзале, или ловить попутку. Но самоотверженность Тиура внушала уважение.

— Конечно, правда. Ты ожидала другого ответа? Идем!

Они поехали какой-то странной дорогой, но Тиур объяснил выбранный маршрут тем, что на этом пути не будет пробок и светофоров, только придется петлять через узкие улицы старых дворов. Водителю виднее.

Мири то тревожно смотрела по сторонам, то закрывала глаза, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях. Отголоски сна пугали сильнее реальности. Они давили, заставляя трястись поджилки.

Наконец, Тиур выехал из города и повернул на трассу, вбив на своем навигаторе «Бродка». Древняя «Лань» плавно набирала скорость. За чертой города не лил дождь, дорога была сухая.

— Что ты намерена делать?

— Доверюсь инстинктам. По ходу дела разберусь.

— Как скажешь. Мне это станет интересным наблюдением.

— Ты ищешь вдохновение таким способом?

— Этот метод эффективен, нас так учили. Небольшая встряска. Пойдет на пользу творческому процессу. Так что, я заинтересован.

— Спасибо, что помогаешь. Мне это важно.

Тиур пожал плечами и поправил очки.

— Так это… какая тема у тебя? — вспомнила Мири. Друг обещал ей рассказать о своем фильме, если она пойдет с ним в театр.

— Любовь, — как-то туманно отозвался водитель.

— Так банально? Серьезно?

— Возможно, — сдержано отозвался Тиур и повернул голову к Мири. Кучеряшка забавно упала ему на лоб.

— Но я бы хотел показать свое видение этой древней многогранной темы.

Как-то Тиур хитро улыбнулся, что у Мири мурашки по всему телу побежали, а тело прошиб холодный пот. При всей своей мягкости и сдержанности, было в ее друге нечто пугающее. Может, не стоило просить его о помощи?

— Ты какая-то бледная. Все в порядке?

— А? Да, да. Все хорошо.

Дальше, чуть больше часа, они молчали. Радио ловило плохо, с перебоями, но на некоторых участках дороги играла музыка. Тиур ехал неторопливо, его обгоняли редкие машины, а Мири, от нечего делать, листала журнал по костюмам.

Когда до деревни осталось несколько километров, на горизонте появилось оно. Огромное шипастотое нечто на колесах бодро обогнало «Лань», и начало резко тормозить.

— Что ты делаешь, полоумный? — выругался Тиур и ударил по тормозам, чтобы не въехать в зад знакомой серой тачки апокалипсиса. Жалобно запищали покрышки, машину повело в сторону. «Лань» остановилась на обочине. Фурия впереди предупреждающе мигнула фарами, подъехала задом, и припарковалась рядом. Вскоре оттуда выскочил взъерошенный, словно обезумевший, Тоомаш.

— Румар? Какого Йогара ты творишь? — ругнулась Мири, хлопая дверями. Она вышла навстречу и остановилась перед ним.

— Это ты у меня спрашиваешь? Ты не отвечаешь на звонки! О чем я тебе говорил? О чем тебе говорили остальные?

— Ой… — Мири достала из внутреннего кармана телефон. Там и вправду было много пропущенных звонков. Они с Тиуром были в театре, разумеется, она отключила перед этим звук. И забыла об этом.

— А ты? Ты куда ее повез на своем раритетном дерьме, а? — теперь Румар наехал на ее друга, который тоже вышел из салона, разобраться, в чем дело.

Тоомаш напирал на него, а Тиур, как ни в чем не бывало, стоял и нагло смотрел агрессору в глаза. Он не боялся Румара, как когда-то показалось Мири. Тиура чужой гнев не трогал.

— Это было ее желание, я лишь помогаю не наделать глупостей.

— Неужели, блять? Как это, сука, мило! Она в моей команде, куда ты свои щупальца суешь, тварь?

— Так, может, тебе самому стоило помогать своей боевой подруге, а не упрекать, что на твоем месте оказался я?

Тоомаш шумно выдохнул и зло прищурился. Его палец оказался у самого носа Тиура.

— Ты мне, дрянь такая, никогда не нравился! О, я копал под тебя, поверь, я нашел все, что только мог. Более жалкого досье я не встречал! Младший сын из многодетной неблагополучной семьи алкоголиков. Ответь мне, откуда у тебя эта раритетная рухлядь, на которую ты бы за всю жизнь на своей жалкой работенке не смог насобирать? Ну же, удиви меня!

— Как мы скалим зубки, сколько праведного гнева я вижу в этих чистых, как ясное небо, глазах! — Тиур оскалился и сделал шаг навстречу сопернику. Немного уступал Румару в росте, но был куда массивнее. — Тебе, папенькиному сыночку, не понять, каково это — работать сутками, чтобы добиться цели. Ты даже не представляешь, как тяжело проделать путь с самых низов наверх, ведь у тебя есть все с самого начала. Слово труд тебе не знакомо. И ты предъявляешь мне что-то?

— Ты не мог за такой короткий срок… — Румар опустил руку и плотно сжал челюсть. — Цветик, не надо ехать с ним. Тебе он не кажется странным? Ты ничего не чувствуешь? Угрозу?

— Учитывая, как поступил ты, я бы поставила вас на одном уровне, — Мири сложила на груди руки.

— А вот это обидно было, — заметил Тиур, поправляя сползающие на нос очки.

— У меня было видение. Я должна вернуться в особняк. Там что-то плохое происходит! А вдруг это связано с твоей сестрой?

— Тогда почему ты не попросила меня?

— А что бы ты мне сказал? Не подвергай себя опасности?

— Сказал бы. Но все же, позволь мне тебя туда отвезти самому, если тебе это так важно именно сейчас.

Мири скривилась. Менять транспорт на полпути — плохая примета. Мама не раз говорила об этом.

— Я поеду с Тиуром дальше. Хочешь, езжай за нами.

Тоомаш окончательно потерял самообладание и сорвался на крик:

— Я не оставлю тебя с этим ублюдком в одной машине!

Тиур задумчиво наматывал прядь медно-рыжих волос на палец.

— Поехали с нами, если хочешь. Я не возражаю.

— Вот и поеду.

Румар фыркнул и прошел мимо Тиура, не сводя с соперника взгляда. Его нездоровая агрессия до дрожи пугала Мири. И сейчас ей действительно трудно было сказать, с кем бы находится наедине было бы страшнее. Тоомаш никогда не славился терпением, он вспыльчив, это само собой, и она видела, на что он способен в приступе ярости, когда давить детей, пусть и кочевников, ему кажется чем-то нормальным. А еще он предложил Мири встречаться. Как он отреагирует, если она откажет ему? Он и убить может. И ничего ему за это не будет.

Да, стоило выключать телефон вовсе, тогда бы этот маньячила не нашел бы ее через свое приложение.

Румар хлопнул дверями. Тоомаш не нравилось сидеть позади. Он предпочитал рулить и машиной, и ситуацией. А Тиура, казалось, ничто не могло вывести из равновесия, он словно наслаждался гневом Тоомаш. И несмотря ни на что, оставался сдержанным и учтивым. Убедившись, что все пристегнуты, он поехал дальше.

В зеркале Мири видела, как Тоомаш перебирает тетради своего ненавистного соперника, затем листает их, зубоскалит.

— Волнительна и яростна, как безупречное лезвие у шеи? — Румар насмешливо перелистнул страницу. — Мде.

— А теперь попробуй оспорь это, — невозмутимо ответил Тиур.

— Румар, не трогай чужие вещи, это неприлично! — Мири хмуро повернулась к другу, и он скорчил запредельно виноватое лицо.

— И как же я только посмел коснуться прекрасного, да?

— Прекращай!

— Слушаю и повинуюсь, госпожа! — Тоомаш показательно отложил конспекты и выставил перед собой ладони. Несколько секунд смиренного выжидания, а затем новый прилив ядовитой злости захватил его, стоило ему обратить взор на Тиура.

— И все же, откуда деньги? Я точно знаю, что у тебя нет богатых родственников, — Румар рассматривал сумку с навороченной видеокамерой.

— А если я скажу, что талантлив, и у меня есть спонсор — ты станешь завидовать мне еще сильнее?

Румара перекосило.

— Тебе завидовать? Серьезно? Ты жалок! Это ты мне завидуешь, и пытаешься украсть у меня напарника. Но я чую, когда ты рядом с ней! Меня это неимоверно напрягает.

— Ох, Тоомаш, вот тебе я точно не завидую, — как-то странно вкрадчиво отозвался Тиур. Он отщелкнул небольшую кнопку у себя на панели и немного откинулся назад.

Они свернули с трассы, а значит, до деревни осталось немного, нужно лишь проехать небольшой лес.

Мири почувствовала, что ее клонит в сон. Сильно. Она повернулась к Румару и заметила, что он тоже клюет носом. Тоомаш потянулся к ручке двери, чтобы открыть окно, но оно оказалась заблокировано.

— Тиур… что происходит?

— Ничего особенного, отозвался друг и повернулся к ней, выдыхая носом зеленоватый дым.

Очки словили на себе блик восходящей луны, и этот зловещий бледный свет был последним, что видела Мири перед тем как провалиться в сон.