Плохой американец. Том I

Глава 19

— Я беременна.

— ЧТО?!?

Тэмми поймала меня в школе на последнем тесте, что я сдавал миссис Тернбул. Учителя были мной довольны, мне продлили экстернат до конца учебного года. Опять вызывали к директору. Батерфильд тоже хвалил. Но только не за оценки, а за сочинение для НАСА. Повесть ушла на конкурс — но перед этим ее прочитали почти все преподаватели. И делегировали Батерфильда высказать мне свои восторги. Получалось у директора это плохо. Он потел, кряхтел….

— Не может быть. Мы же предохранялись.

Я выпал в осадок, оперся на стену коридора. Школа жила своей жизнью, мимо сновали подростки, слышался смех. В воздухе витало рождественское настроение, в холе уже стояла украшенная елка.

— Ни хера ты не предохранялся Питер! — от покрасневшего, злого лица Тэмми можно было прикуривать — Последние разы на квартире у тебя вспомни!

— Тихо ты! — я посмотрел по сторонам. Кто-нибудь подслушает, передаст Тэссе и мне пиздец — Что будем делать?

— Ты мужик, ты и думай!

Зашибись позиция.

— Сколько задержка? — поинтересовался я, разглядывая девушку. Сказать по ней, что она была беременна было разумеется, невозможно. Тэмми выглядела замечательно — мини-юбка в натяжку облегала крутые бедра, талия переходила в высокую грудь. Неужели скоро все это раздастся вширь?

— Третья неделя пошла. Ты законенный мудак, Питер! — девушка ткнула меня пальцем в грудь — Я все отцу расскажу!

— Что расскажешь? Как махала лифчиком перед копами? А потом как их собирали по кускам? Или как стонала подо мной?

— Он тебя поставит в тазик, нальет туда бетона. А потом ты искупаешься в Таусон Ране!

— Да мне насрать на твоего отца! — вспылил я — Хватит угрожать….

Тэмми дала мне пощечину, я даже не успел увернуться. В коридоре заулюкали.

— Хватит тут шоу устраивать — я схватил девушку под локоть, завел в пустой класс. Сел у доски, начал думать. А что тут думать?

— Рожать будешь или….

— Не буду — покачала головой Тэмми — Меня родители убьют как узнают. А тебя следом.

Да… Папаша там крутой, может.

— Тогда аборт — даже не спросил, а сказал я утвердительно.

— Надежную женщину я знаю, подсмотрела… у мама в записной книжке — произнесла Тэмми запинаясь — Нужны деньги. Баксов пятьсот.

— Чего так много? — удивился я — И зачем какая-то женщина? Иди в клинику!

— Питер, ты дурак?!

Я и правда, оказался дураком. Аборты в Мэриленде были запрещены. Оказывается, в Штатах еще не легализовали всю эту процедуру и во многих штатах женщины вынуждены делать подпольные аборты.

— Вот тебе 500 баксов — я вытащил из кошелька 5 Франклинов по сотке — Иди к этой женщине, решай вопрос.

Тэмми забрала деньги, засунула их в декольте.

— Ты даже не заберешь меня после процедуры?

— Позвони, когда узнаешь дату — я тяжело вздохнул — И подумай, что родителям соврать.

— Без тебя разберусь — бывшая подруга резко развернулась, вышла из класса. А я, потирая щеку, остался думать думу.

После школы, предварительно позвонив, я поехал в офис Штайнмайера. Адвокат уже ждал меня.

— Питер, я просто поражаюсь тебе!

Юрист покачал головой, пригласил меня сесть за стол для переговоров.

— Я даже не представлял, что табачники зарабатывают миллиарды, убивая нацию. Вот посмотри.

Штайнмайер показал мне две большие кипы документов. В первой содержались различные официальные документы — отчет главного врача США о вреде курения, заключение Онкологической ассоциации о взаимосвязи табака и рака легких, еще ряд исследований. Выглядело это серьезно. Тут же была работа Милхауза о ядовитых смолах в сигаретах.

Вторая пачка содержала иски. Сотни больных людей готовы были судиться с Большой Тройкой — Бритиш Американ Тобакко (БАТ), «Philip Morris» и «R.J. Reynolds». Последняя компания производила знаменитые сигареты «Кэмел», которые ничтожно сумнясь позиционировали на подростков.

— Тут золотое дно! — Штайнмайер погладил кипу с исками — Подаем коллективный иск в суд уже завтра. Я нашел раковых пациентов в Балтиморе, так что процесс будет здесь проходить.

— Это нам что-то даст? — поинтересовался я.

— Разумеется. В Мэриленде очень продвинутые, современные судьи. Я принесу им статистику по маркетинговым расходам табачников — они же в раю живут. Ты посмотри! — юрист вытащил из ящика целый красочный альбом с образцами рекламы. Слоганы были все сплошь о пользе курения, в ней использовались образы детей, молодых женщин, спортсменов и даже ученых, которым, по утверждению производителей, сигареты помогали в их размышлениях.

Я засмеялся. А табачникам то палец в рот не клади!

— И сколько мы просим?

— Сто миллионов долларов — адвокат посмотрел на меня с гордостью — Наша треть.

Угу. Тридцать три ляма в случае победы, моя доля — больше восьми миллионов.

— Но у нас были уже приличные расходы — Штайнмайер подвинул ко мне смету — Я уже потратил на подготовку к суду двадцать одну тысячу. Как и договаривались, твоя — треть.

Скрипя сердцем я выписал чек на 7 штук. Но тут же попросил документы на раздел прибыли по иску. Мы быстро составили договор, подписали.

— Требуйте вызова в суд научных консультантов табачных компания — я решил усилить наши позиции — Пугайте статьей за ложь под присягой.

Эх, жаль еще «ковбой Мальборо» не загнулся от рака — вызвать его родственников в суд, это было бы бомбой.

— Для чего? — удивился Штайнмайер.

— Думаю, что они сами проводили уже исследования о вреде курения и нашли факты, которые подтверждают точку зрения врачей.

— И скрывают это! — сообразил адвокат — Это очень-очень цинично. Жюри и судье понравится!

— Старайтесь отобрать в присяжных больше негров — выдал я еще одну идею.

— А это зачем?

— Они много курят, у присяжных могут быть погибшие от рака родственники или друзья. Я не исключаю, что такое жюри может присудить и больше ста миллионов.

— Питер, в США еще не было прецедентов таких выплат по суду — засмеялся юрист — Мы и сумму выбрали больше для пиара. Газетчики ухватятся.

— Не было так будет — я пожал плечами. В «моей» истории суды и больше присуждали. А табачники крякнув и напрягшись — выплачивали. Ведь за каждой компанией из Большой Тройки стоят конгломераты из банков, страховых компаний, который делают большой бизнес с ними. Впишутся, к бабке не ходи. А может даже и уговорят на досудебное урегулирование. Получим меньше, но быстрее.

Мы еще немного обсуждаем наши совместные дела, я прошу оформить сделку по покупке студии Маршалла. Новый чек уплывает в загребущие руки Штайнмайера.

К моему удивлению в студию приходит устраиваться на работу… Шакил. Как говорится, ссы в глаза — божья роса.

— Ты не обнаглел?? — поражаюсь я, заметив рожу негра в дверях.

— Пите-ер! Чувак! Я не виноват.

— Ты слил наши пленки по всем известным и не очень лейблам — и ты не виноват?!

— Просто срочно нужны были деньги — парень отвел глаза, вздохнул — брата приняли копы, надо было собрать деньги на залог и адвокатов. Ты знаешь, сколько гребут эти законники?

Шакил полностью просочился в студию, виновато повесил голову.

— Ну что? Заработал? — усмехнулся я, продолжая настраивать одну из гитар Маршалла.

— Неа, кинул меня Клифф — негр сжал кулаки — Посмеялся, что я уже получил полтос с тебя, мне хватит. Мудак! Сел в тачку и укатил. Ну ничего, я еще с ним посчитаюсь….

— Даже не вздумай! — я отставил гитару, почесал в затылке. Записи у Шакила были неплохие. Без шумов, искажений. А собственный звукарь все-равно нужен. Пусть и с гнильцой, как у Шакила.

— Слушай меня сюда! — я схватил негра за кисть, вывернул нее вправо вверх, подбивая за локоть. Развернувшись, я протащил парня за собой, наклоняя к полу. Тот заорал от боли, начал дергаться. Что еще больше усугубило его ситуацию — Еще один косяк и тебе пиздец! В суд подавать не стану, просто покалечу! Ясно?!?

— Да, да… Отпусти.

— Это не все. Купишь мне на черном рынке пушку.

Я задумался, какой пистолет мне нужен. Шакил елозил ногами, но молчал, ждал. Под скрип его зубов я принял решение. Конечно, лучше всего какая-нибудь Беретта с бронебойными патронами. Пробьет любой бронежилет, что нынче повадились носить преступники — читал об этом в балтиморской газете. Но мне в перестрелках банд не участвовать. Поэтому лучше всего револьвер. После выстрелов — гильзы остаются в барабане, палева меньше.

— Достанешь мне 36-й Smith & Wesson, укороченный.

Останавливающее действие у него потрясающее, можно охотится на медведей-гризли.

— Полицейский?

— Да.

Я отпустил, сел обратно на диван, кинул на стол несколько стодолларовых купюр. Шакил, растирая руку, встал, подобрал деньги.

— Как ты понял, у меня есть связи в полицейском управлении — я соврал, глядя в глаза негру — Ствол пробью. Не дай бог принесешь пушку «с историей».

— Я понял, понял. Будет совсем новый — муха не сидела.

— Иди в аппаратную, проверь все — я вернулся к гитаре. Может проще ее выкинуть чем возиться?

— А зарплата какая будет? — тихо спросил Шакил.

— Сколько тебе платил Маршалл?

— Триста в месяц. Плюс не возражал, когда я налево работал.

— А мне он сказал, что уволил тебя за левак. Ладно, тоже буду платить триста. И смотри у меня!

Я погрозил Шакилу пальцем.

Пятнадцатого декабря объявили итоги конкурса. Моя повесть победила и заняла 1-е место. Баттерфильд устроил целое мероприятия — согнал школьников из старших классов в физкультурный зал, наградил меня памятным значком. Это была грубоватая поделка из НАСА с изображением ракеты Сатурн. К значку прилагалась поездка на экскурсию на космодром. Только как оказалось, это был не мыс Канаверал, а рядом. Ехать предстояло во Флориду в Космический центр имени Джона Кеннеди. Находился он на острове Мерритт в округе Бревард.

— А можно не ехать? — тихо, на ухо спросил я Баттерфильда, пока наш физик разорялся о важности миссии Аполлон 8.

— Даже не думай! — также тихо в ответ прошипел директор — Мне уже звонили из канцелярии мэра, поздравляли!

— Я хочу закончить школу в этом учебном году — я громко откашлялся, физик вопросительно на меня посмотрел.

— Продолжайте, пожалуйста! Очень интересно. А если миссия сорвется и астронавты не вернутся на Землю? Все-таки к Луне мы еще не летали, вдруг что не так пойдет?

В зале повисла оглушающая тишина. Все смотрели на меня квадратными глазами.

Директор фальшиво заулыбался, произнес в микрофон:

— Такого быть не может! Наши технологии самые передовые в мире! Сейчас об этом расскажет наш преподаватель физики.

И уже шепотом мне: — Ты что творишь паршивец?!?

— Так что насчет досрочных тестов? — я наклонился к Баттерфильду — Да, нет.

Физик попытался подхватить упавший флаг, но получалось у него плохо. Он мямлил что-то, принципал, покраснев, молчал.

— Мне вот интересно — принципала надо было еще раз пнуть, я опять подошел к микрофону — У Никсона уже есть траурная речь на случай аварии? Что-нибудь возвышенное? Например, «Судьба решила, что люди, которые отправились на Луну, чтобы исследовать мир, останутся на Луне, чтобы покоиться с миром». Как вам?

— Да не будет миссия Аполлон 8 высаживаться на спутнике Земли! — голос физика дал петуха.

— А я вот думаю…. - договорить мне не дал директор. Он схватил меня за полу пиджака, оттащил от микрофона — Я согласен! Разрешаю сдачу тестов.

Как получится с музыкальной группой в будущем — я не знал. Может парни разбегутся или сторчатся. Мне нужна была более крепкая основа в жизни, чем бренчание на гитаре. Мне нужен был диплом института. Тоусен Стейт подходил по всем параметрам — близко к дому, высокие рейтинги, масса стипендий для студентов. Поэтому я решил все разузнать о нем. А может записаться на какие курсы, чтобы было легче поступать.

Большинство колледжей требуют 120 кредитов для того, чтобы выпуститься со степенью бакалавра. То есть, по тридцать на год или пятнадцать на семестр. Разрешалось «приносить» с собой кредиты из старшей школы.

Я взял бумажку и прикинул. 4–5 предметов каждый семестр в зависимости от того, сколько он стоит — 3 или 4 кредита. Если поднапрягусь, то смогу получить 35–40 кредитов к досрочному выпуску из школы. Таким образом, смогу закончить колледж на два года или даже раньше.

Вот он, мой план. Загрузить себя работой по максимуму и через четыре года выпуститься со степенью доктора. Я неплохо разбирался в химии, физике и компьютерах. Плюс у меня уже была в институте «рука» — профессор Милхауз и его аспиранты, которые ведут основные предметы. С ними я тоже успел перезнакомиться.

В один из дней открылась запись на подготовительные курсы.

В Мэриленде ударила оттепель, весь снег растаял. Я припарковал машину у главного здания, чуть не вступил в большую лужу.

Эх… где времена, когда можно было записаться на курсы по Интернету? Кажется первый сервер ARPANET был установлен в конце 1969-го года в Калифорнийском университете. Еще год ждать до зачатков Интернете и лет двадцать до появления HTTP и HTML. Я тяжело вздохнул, зашагал в Тоусон Стейт.

В холе были расставлены столы, где первокурсницы записывали желающих, выдавали папку с информацией. Потом надо было идти к другим столам, стоять в огромной очереди и регистрироваться на конкретные предметы. К середине дня мне удалось добраться до её конца. Девушка, ответственная за регистрацию, забрала мои бумаги и я отправился к массивному шкафу, заполненному компьютерными перфокартами. Там уже другая прелестница достала три перфокарты: одна для физики, вторая — для мат. анализа и химии, и передала их обратно мне.

— А чего так много желающих? — поинтересовался я у девушки.

— Ходят слухи, что учеба в колледже даст отсрочку от призывной лотереи.

Я оглянулся. Действительно, в очереди стояли почти одни парни. Как много желающих откосить от стрельбы по вьетнамским партизанам в джунглях!

Из разговора выяснилось, что в Мэриленде собираются проводить призывные лотереи — даже утвержден порядок. Реально, американцы хотят превратить призыв в шоу — раз к квартал планируют проводить розыгрыш на ТВ. На этот счет уже почти принят специальный закон. В барабан загружают шарики с фамилиями потенциальных призывников 44-49-го годов рождения, после чего выуживают их случайным образом. Через год «разыгрывают» уже 45-50-е года.

— Серьезно?! — еще больше поразился я, опять оглядываясь. Особой тревоги или напряжения на лицах потенциального «мяса» я не наблюдал.

— Учеба в колледже не освободит их от лотереи — белокурая фея фыркнула в сторону очереди. Потом глянула на мои часы с бриллиантами, кокетливо поправила прическу.

— А ты? Тоже хочешь спрятаться от армии? Иди лучше в Национальную гвардию — ты вон какой здоровый. Тебя возьмут.

Я повел раздавшимися за последние месяцы плечами. Тренировки у Мияги имели свой позитивный эффект. Девушки начали на меня оглядываться. Я сильно вытянулся, носил обтягивающие рубашки на размер меньше, которые выгодно обтягивали мои мускулы на руках и груди.

— Я Питер Уолш. А тебя как зовут? — я еще раз оглядел прелестницу на регистрации. Она была в самом соку! Фигуристая, длинноногая. Большая грудь, полные красные губы. Образ дополняли умело подведенные голубые глаза.

— Эй, там, поторопитесь! — в очереди какой-то очкастый парень начал возмущаться.

— Now shut your hole! — я резко повернулся к нему, уставился глаза в глаза. Мое «завали хлебало» подействовало. Паренек резко сдулся, отступил.

— Кристи — представилась девушка, крутя локон — Ты хочешь поступать к нам, Питер.

— Ну если тут учатся такие девушки… — протянул я, улыбаясь — Считай, уже поступил.

Вся очередь послушна ожидала и даже прислушивалась с интересом к нашему флирту.

— А что ты делаешь сегодня вечером, Кристи? — я решил пойти в атаку.

— Сегодня… — протянула девушка, стреляя глазками — Ничего.

— Хочешь попробовать японскую кухню?

Вместе с боевыми искусствами в Штаты пришли суши, сашими и прочие супы мисо. Один такой ресторанчик открылся рядом с залом Мияги.

— Ну… хочу!

— Тут живешь тут? В общаге? Тогда я заеду за тобой в восемь.

Вальяжным жестом я протянул опешившей девушке свою визитку. Демонстративно посмотрел на часы — Мне пора, до встречи!

Когда я уходил, парни в очереди чуть ли не аплодировали мне.