Плохой парень// Bad Guy

6. Хан

Я не бывал на похоронах никогда. Мало того, я даже не видел мертвым собственного отца. Когда аппа*(папа) умер, мне было восемь. Я был мал, и вместо того, чтобы надеть белые перчатки и траурный костюм, чтобы попрощаться с отцом, меня отправили куда подальше. Запретили говорить о его смерти, а в доме мать устроила целый культ его личности. Год за годом, на моё мнение ложилось всё. Меня не спрашивали хочу я или нет, меня ставили перед фактом.

Поэтому я, оперируя своим мнением по этому поводу даже в восемь, сбежал в тот же день из особняка в Пусане, но естественно восьмилетнего наследника отыскали быстро и вернули обратно.

Я помню очень хорошо те пару часов. Потому что не знал, как добраться до папы. Я искал дорогу, но боялся подойти к кому-то и спросить. Ведь был уверен, что меня ищут. А в это время проходил поминальный обед по самому дорогому человеку для меня. И мне даже не дали с ним проститься.

Поэтому сейчас я не понимал, как себя вести. Мне было настолько херово, и настолько противно, что хотелось удавиться этим сраным галстуком, который сдавливал мою шею, как удавка.

— Хан, ты как? — Джин Ки и Ки Бом стояли по обе стороны от меня и старались не подпускать ко мне псов мамы.

Её идиоты не отходили от меня ни на шаг. Постоянно следили за мной, чтобы я не сболтнул лишнего или не устроил сцену. И это меня бесило больше всего. Меня напрягало её отношение ко мне, и к тому в чем меня обвиняли.

И она снова! Мать опять встала на сторону Йон Со. Поэтому и не пришла на кладбище и даже не помогла мне с поминальным обедом для отца. Для неё был важен лишь имидж и престиж, а я такой херовый взял и сорвал такую рекламу для компании. Дорогущие похороны нашей сотрудницы.

— Всё в порядке, — я выдохнул и посмотрел на белые хризантемы, которыми был обложен белоснежный закрытый гроб.

Вокруг стояло человек десять от силы. Я и парни, священник, несколько подруг Мён Хи и…она. Я не ожидал увидеть здесь Лику. Зачем ей приходить на похороны незнакомого человека? Но прямо сейчас я смотрел на женщину в черном кожаном плаще с глубоким капюшоном на голове, и внутри меня скручивался каждый сраный мускул.

А всё по простой причине. Я рехнулся. Как чокнутый сталкер помешался на этой женщине, и даже на похоронах собственной девушки, а Мён Хи я уже по другому не воспринимал, застыл горящим взглядом на этой дамочке.

В её взгляде увидел нечто, что заставило меня вздрогнуть и охренеть. Я видел в нём слёзы и не мог этому поверить. Лика медленно подошла к могиле и положила на гроб цветок розы, что-то сказав на своём родном языке.

И потом ушла… Я же как пришибленный дегенерат следил за каждым её шагом. За тем, как она спустилась по склону и сняла капюшон, расправив волосы и продолжив идти по алее к выезду.

— Пойдём… — прошептал Ки Бом, и сжал моё плечо, — Нам пора. Дальше всё сделает агентство, брат.

Я кивнул, но понимал что мои конечности стали хреново слушаться и я плохо разбирал куда иду. Наверное, поэтому не сразу заметил фигуру пожилого мужчины, который стоял у одной из могил и наблюдал за процессом погребения. Он показался мне очень странным. Не клал цветов на монумент, не отдавал дань уважения. Одним словом он ни хера не делал, кроме того что наблюдал, как гроб Мён Хи опускают под землю.

— Кто этот аджоси? — даже Джин Ки заметил странное поведение мужчины и мы переглянулись.

— Не знаю, хён. Но это бред, стоять у одной из могил и смотреть неотрывно хер знает куда. Он словно именно к Мён Хи пришел, — я озвучил свою бредовую догадку, а мужчина заметив наши взгляды тут же подобрался и поспешил сбежать.

И это выглядело именно так. Старик быстрым шагом огибал мраморные плиты, лежащие на земле, в густой остриженной зелёной траве, словно молодой пацан.

В тот день я не предал этому серьезного значения, потому что меня умело отвлекли очередным скандалом, мать его.

— Ты доволен собой, сопляк?

Я не успел войти в дом, как сразу же получил порцию любезностей от своего отчима. Мужчина стоял в гостиной в холёном костюме, но с настолько перекошенной мордой, что я даже восхитился. Видимо, этого ублюдка очень задело моё самоуправство.

— Где омони*(матушка)?

— У психолога! — выплюнул мужчина, пока я спокойно снимал пиджак, и бросив его на один из диванов, подошёл к бару.

Открыв бутылку крепкого виски, плеснул себе не меньше половины стакана, и спокойно встретил взгляд, который надменно шарил по моему лицу.

— Я задал тебе вопрос. Ты доволен тем, что довёл мать до истерики, своей выходкой с похоронами? — он продолжал напирать, а я ухмыльнулся и, выпив залпом спиртное, скривился от горечи.

— А я что, обязан отвечать на все твои вопросы? Подчиняться, лебезить и благоговейно воспринимать твои приказы? Я что хер на пальце, которым вертеть можно, господин Чхвэ?

— Господа обед подан! — в гостиную в поклоне вошла домоправительница, но тут же вздрогнула от резкого тона этого дебила в человеческой шкуре.

— Пошла вон!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не смей!! Не смей орать на прислугу в доме моего отца, тварь! — я не выдержал и со смаком разхерачил стакан об пол.

Аджума охнула, и завидев мой взгляд, тут же поклонилась и ушла.

— Значит, ты совсем стыд растерял, и решил свою девку безродную похоронить, как молодую госпожу? — Йон Со ухмыльнулся, подобно твари и прошёлся по мне взглядом так, словно смотрел на гопчан, от которого его тошнило.

— А разве эта девка, не твой старший секретарь? — вкрадчиво задал вопрос, и попытался выровнять дыхание.

— Но и ты с ней спал, как оказалось, мальчик.

— Поэтому и похоронил её я, господин Чхвэ. А вас прошу не забывать, что в этом доме всегда был один хозяин — это мой отец. Он глава рода, и вам…

— Я уничтожу тебя, сопляк! — он оборвал меня и начал идти в мою сторону.

— Попробуй!

— Я отберу у тебя всё, и ты даже… — я не ожидал что он посмеет поднять на меня руку, но видимо слишком задел его честолюбивую ублюдскую персону, потому что он схватил ворот моей рубашки и смял в кулак у горла, — …не заметишь, как это произойдёт.

— Я… — он скручивал ткань сильнее, а я лишь лыбился как придурок, — …с нетерпением жду этого… момента!

— То что ты устроил в моей комнате, — его глаза сузились, а я схватил его руку, которая держала воротник, и попытался вырваться, — Это последнее унижение, которое я тебе простил. Ты кукла, Хан. А твоя мать, больная истеричка. И она вскоре может легко оказаться в психиатрической лечебнице.

— Тварь! Не трогай маму! — я вырвался и не удержался, хорошенько заехав ему по роже.

Йон Со отлетел к дивану, но поднялся и стерев кровь с губы, со смешком встретил мои слова.

— Я всё ей расскажу! Не смей! Трогать её!

— И ты думаешь она тебе поверит? Она жить без мужика не может. Ей было плевать на тебя всё эти годы, сопляк. Ты ей нужен лишь как кукла, как копия мужчины, которого она боготворила всю жизнь и даже после смерти.

Я впал в ступор, и он это видел. Он заметил насколько мне бл***, больно от его слов, и воспользовался этим до конца.

— Прекращай эти игры, Хан Бин, иначе я перестану панькаться с тобой, — мужчина одернул рукава и полы своего пиджака, поправив их, и выпрямился со словами, — Полезешь в дела компании, ещё раз, я тебя в порошок сотру, сопляк. Я одиннадцать лет своей жизни положил на то, чтобы сделать "Шинорацу" настоящим конгломератом, и ты думаешь я отдам её тебе? Можешь и дальше прожигать свою жизнь, кататься на моделях, и прикидываться дурачком. Это я тебе позволю! Но если ты ещё хоть раз переступишь грань дозволенного, молодой господин, я тоже не стану терпеть. Ты пустое место! Малолетний сопляк, не знающий цену ни жизни, ни деньгам! Ты ничтожество, которое слепила твоя мать! Ты даже учёбу закончить не можешь! Водишься с бедняками с самого детства, называя из братьями. Ты неудачник, и ты хочешь мне перечить? Что у тебя есть, кроме имени, сопляк? Чего ты добился, кроме кучи девок которых переимел, и даже этого не стыдишься?

С каждым его словом, я дрожал всё сильнее. Всё, что он говорил, было пощёчиной такой силы, что ему и бить меня не нужно было.

— Если ты ещё раз будешь проявлять невежество и отсутствие уважения ко мне, я вышвырну тебя на улицу! Тогда ни одна дешёвка не раздвинет ноги перед полудурком без вона*(кор. валюта) в кармане. Потому что не одна к тебе и не относилась искренне. Всем нужны были твои деньги. И твоей молодой госпоже, которую ты похоронил, именно они и были всегда нужны. Или ты думаешь квартирку в вольсэ Мён Хи за твои подачки, после постельных утех, купила? — он со смешном прищурился, и уверенно продолжил, — Я! Это я купил ей жилье, потому что Я могу это сделать! А что можешь ты? А?! Опозорить и уничтожить семью? Прослыть идиотом чобалем без императора в голове?

— Остановись… — я сцепил челюсть до скрежета, но понимал что всё, о чем говорил этот ублюдок было чистой правдой.

"Я обычный мальчик, трахающий всё под ряд…" — пронеслось в голове, и я опустил руки, — "Я ничтожество и он абсолютно прав!"

— Сиди тихо и не высовывайся, иначе я сделаю всё, чтобы ты сел. Это МОИ адвокаты сдерживают напор полиции. Это МОИ люди перекрыли воздух всем, кто хотел посадить тебя за решетку. И если ты не будешь послушным, дорогой адуэль*(сын), и ты, и твоя мать окажетесь в очень неприглядном положении. А судя из того, что она жизни уже без роскоши не знает, можешь представить, что с ней будет!

Я ещё долго стоял в гостиной и смотрел на осколки разбитого стакана у своих ног. Смотрел и не мог понять, какого хера я родился таким? Почему именно со мной должно происходить это дерьмо? Может лучше бы я был простым сыном в простой семье… Как Ки Бом, например. Его мама была настолько любящей, настолько добродушной, что встречая меня на пороге своего дома, первым делом спрашивала как я себя чувствую, и хорошо ли я поел?

Моя мама этого не делала никогда. Первым вопросом с утра от неё я неизменно слышал, лишь одно:

"Ты сделал? Ты исправил? Ты должен! Я так хочу!"

Но ведь я так её люблю. Даже не могу представить, что однажды мне придётся её оставить. А это произойдёт, потому что нахожусь на грани. Во мне скопилось столько сраной боли, что внутри, как выгребная яма для дерьма. Но я не знал, что такое настоящая боль тогда. Я думал, что мои детские обиды это уже конец всему сущему. Я даже и представить не мог, что ждёт меня впереди, и какой на самом деле может быть настоящая боль.

Мне настолько осточертело это всё, что вечером выключил к херам сотовый и поехал на поиски своего давнего дружка и любителя девочек посочнее. Естественно была и другая причина. Пропуск в закрытый клуб особого класса на дороге не валялся. Поэтому я потушил сигарету в пепельницу, и облокотившись на руль, обвёл взглядом высокое здание в индустриальной части Итэвона.

Широкий ангар заброшенной фабрики, который отдали под снос, как и весь комплекс, находился позади фабричных "коробок" с разбитыми в дребезги стеклами в окнах.

— Шикарное место, чтобы снять новый клипец, Тэ Хван. Вот прям то, что нужно. Наверное, Джи Син выбирал.

Я вышел из машины, и тут же словил на себе несколько пар заинтересованных взглядов девочек из стаффа Тэ. Они стояли у двух фургонов и перебирали какой-то хлам для съёмок.

Нет, ну кого-кого, а девчонок он выбирал нормальных. Было видно сразу, что они тут точно для работы, а не для пускания слюней в своё декольте при виде шефа-засранца. Который к слову, так удивился увидев меня на съёмочной площадке, что остановил режиссера и застыл.

— Да, неужели! Кто-то убил кумихо, и мой друг решил, наконец, одарить меня своим вниманием? — Тэ расплылся в мягкой улыбке и поклонился своей команде, попросив небольшой перерыв.

Я же стоял у одной из металлических стен ангара и ждал, пока он доплывёт до меня. А Тэ Хван действительно двигался так, словно плыл по полу, а не ступал. Шикарный белоснежный костюм, мужской макияж и прическа, делали своё дело. Этот засранец нравился даже мне.

— Что стряслось, Хан-ши? — тихо спросил Тэ и осмотрел меня с ног и до головы, — Ты бы не пришел ко мне просто так, прямо на съёмку, даже не позвонив.

Парень потянул меня вглубь выстроенных декораций и усадил в кресло, напротив горы старых бутафорских экранов.

— Мне нужен пропуск в "Паноптикум". Ты сможешь достать?

— Это не ко мне, а к Джи Сину, — скривился Тэ и сев напротив, откупорил бутылку с водой.

— Я вообще-то и ждал беседы с этим пройдохой, но так понял, что ты совсем завязал с вашим творческим тандемом? — Тэ скривился ещё больше, и на идеальном лице проступила тень раздражения.

— Я не могу продолжать общение с неблагонадёжным и абсолютно аморальным типом, — прошипел Тэ, а я охренел, и с удивлением принял от него протянутую содовую.

— Я что-то немного в ахере, хён. Он же фактически с самого начала с тобой и твоими ребятами из группы сольники писал?

Тэ прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, а потом посмотрев по сторонам, резко наклонился ко мне и поманил рукой.

— Наркота, Хан-ши. Если хоть кто-то узнает, что Джи Син балуется наркотой со своей новой подружкой, не сладко будет всем! И мне в том числе! Мне это на хер не сдалось. И ты знаешь почему!

— Хё Рин, — улыбнулся и посмотрел на друга с пониманием.

— Мне не плевать на свою карьеру, но моя малышка мне вообще за неё яйца оторвёт, если узнает, что я замешан хоть в общении с ним.

Я похлопал друга по плечу и прекрасно понял его посыл. Даже не смотря на то, что он скрывал свои отношения от всех, Тэ Хван всё равно относился к ним очень серьезно.

— Так где мне найти этого любителя острых ощущений? — я прищурился, а Тэ покачал головой.

— Игорный дом "аджоси У Шика".

— Ты шутишь? — я расхохотался, а Тэ только кивнул и сделал два больших глотка воды.

— Нет, он там днюет и ночует. И это вторая причина почему с ним нереально работать. Менеджер Нам пытался повлиять на него, но не помогло. Вероятнее всего мы больше не увидим Джи Сина даже на малых экранах. Тем более что моё агентство уже расторгает с ним контракт.

— О как! — я приподнял брови и посмотрел на часы.

— Зачем тебе туда, Хан-ши? — Тэ сел удобнее и откинул белесую чёлку со лба, — Тебе тоже острых ощущений не достаёт?

— Мне-то как раз их предостаточно, — ответил кислым голосом и скривился.

Но как-то всё стало похер после сегодняшнего дня. Я словно опять превратился в беспринципную тварь.

Я же ничтожество! Нужно соответствовать ожиданиям.

— Не ходи туда. Там происходят странные вещи. Пугающие я бы сказал, — на этом месте я тут же посмотрел другу в глаза и заметил в них, не смотря на блеск искусственных голубых оттенков, тревогу.

— Что не так с этим клубом? — тут же спросил, а Тэ поджал губы, но все таки ответил.

— Пятеро хостес пропало. Никто и не интересовался бы их судьбой, если б некоторым, скажем так, любителям девочек с экстравагантной внешностью, они не запали слишком в душу.

Я свёл брови и совершенно ни хрена не понял со слов Тэ. Но потом до меня медленно начало доходить.

— Они иностранки? Все?

— Нет, — покачал головой Тэ и продолжил, — Трое наши. Но вот две другие… Короче, одна из них начала встречаться с нашим Ли Хён Тэ.

Я охренел на месте, потому что был уверен, что этот парень на другой стороне амурных баррикад.

— Да-да, и нечего делать такие глаза. Можно подумать я один скрываю отношения от общественности, — Тэ фыркнул и продолжил, — Он то и обнаружил, что всех пятерых и в живых то нет.

"Твою мать! Так это они… Лика была права, уцепившись за этот клуб…" — я проглотил свои же мысли в горле, а задал другой вопрос:

— Почему он не дал показания полиции?

— Он же не идиот, — округлил глаза хён и развёл руками, — Впутайся он во все это, ты можешь представить что было бы?

— Ясно.

— Поэтому не суйся туда. Это я тебе как близкий человек советую, — Тэ поднялся, и тоже посмотрев на часы, кивнул что нам пора.

— Кумао ё, Тэ Хван-ши! *(Спасибо тебе, Тэ Хван)

— Да, не за что. Приходи на вечеринку через месяц. Будем "камбек" праздновать и новый сольник, — он улыбнулся, а я кивнул и мы в поклоне распрощались.

Уже на улице, укутался в парку сильнее и обдумывал, что услышал от Тэ. Значит ли, что есть возможность найти того, кто сотворил всё это дерьмо?

— Паноптикум… — я достал сигарету и подкурив, остановился у своей крошки, опираясь задом о холодный металл, — Нужно ей рассказать до того, как мы придем туда.

Я затянулся снова, и посмотрел на огни города. Здесь было слишком тихо, не смотря на постоянный хохот девочек, которые бегали между фургонами и криков операторов, которые доносились из ангара.

"Я посажу тебя… Ты малолетний сопляк!.." — эхом голос отчима выбивал чертову трель в моей голове.

Мои пальцы вздрогнули, держа сигарету у рта, а я ухмыльнулся, и бросив её под ноги, сел в салон.

До того самого игорного дома, пришлось ехать за черту города. Такие места были строго запрещены законом, и за денежные ставки можно было загреметь в тюрьму очень надолго. Поэтому я не удивился, когда на въезде в частный посёлок, который находился за рисовыми полями, меня встретил старый фургон из которого высыпали трое дегенератов, явной бандитской наружности. Отряд дебилов, во главе с престарелым аджоси, обступил моё пассажирское окно и я решил начать весьма приятную беседу первым:

— Аджоси, по чём сегодня килограмм кимчхи? — один из них опустил маску и посмотрев на меня ухмыльнулся.

— Для такого молодого господина, нам и рисовой лапши не жалко. Вы один?

— А разве не заметно зачем я приехал?

— Бабу хочешь? — скривился второй в подобии ухмылки, а я кривляясь ответил:

— Нет, тебя! — прогазовал и, ткнув нужную сумму в руку другому его брату по разуму, сорвался с места, изрядно наградив их потоком пыли.

Уже через три дома, остановил тачку у старого забора, который явно походил на те, которые огибали Ханок*(традиционный кор. дом).

"А я так и не смог попасть на тот бал кумихо, о котором меня предупреждала Мён Хи…" — мысль исчезла сразу, как ворота со скрипом открылись прямо перед моим носом, а из них в ночных сумерках, показалась красавица в коротеньком серебристом платьице.

— Мой господин желает сыграть в бадук, или поиграть?

Я медленно отошёл от машины, и через пару шагов навис над девочкой. Она плавно сменила позу, и опираясь о деревянный косяк ворот, открыла мне их настежь.

— Красивая… — поднял руку и провёл указательным пальцем по её щеке, — И очень плохая госпожа. Кто ж так предлагает себя? Нужно быть скромнее, агашши.

— А кто сказал, что товар здесь я, молодой господин? — она схватила мою ладонь и ласково потерялась о неё рукой, — Но если вы выиграете для меня, так уж быть я стану вашим призом.

— И что этот приз может мне дать? — я медленно начал огибать её фигуру, обходя, чтобы войти внутрь.

— Всё зависит от того, чего господин желает, — ухмыльнулась девушка, а я прошёлся по ней взглядом опять.

Идеальная девочка, чтобы хорошо провести время, и ощутить, как член в штанах ноет побывав у неё во рту. Не тощая, с сочным задом и неплохими округлостями пониже тонкой шеи. Они, как и подобает манерам, были прикрыт. Но не её ножки. Именно эти конечности заставили меня присмотреться к малышке пристальнее.

На этом месте я понял, что мне ело мозг без палочек, и не давало покоя. Мне, как любому здоровому мужику хотелось хорошего секса и неплохой головной боли от похмелья на утро.

Осуществлением этого плана, который я решил совместить с полезным — пропуском в "Паноптикум", я и занялся. Найти своего дружка оказалось не сложно. Как только я вошёл во двор, сразу понял куда попал. Таких местечек в Корее осталось слишком мало, и обычно их очень любили политики и власть имущие, потому что их постоянно окружали традиции.

Игорный дом "Аджоси У Шика" был подобием старинного дома кисен, только в новомодном стиле. А отличалась эта "новомодность" тем, что кисен стали обычными шалавами и не были теперь в ханбоках*(нац. костюм), не знали традиций чайных церемоний, не пели и не танцевали как сайрен, и не постигали это, как искусство.

Это был обычный публичный дом, где старые жирдяи трахали молоденьких дур за бабки здесь же, в их комнатах. Сперва конечно девочки с благоговением наблюдали, как эти дебилы спускают деньги на игре в хато*(название аналога кор. карт) и успешно помогали им в этом хорошо запудривая мозги алкоголем и своими прелестями.

Я прошел по алее, мимо палисадника в японском стиле и вышел к веренице альтанок над искусственными прудами. Именно там, на свеженьком воздухе и в не очень свеженьком состоянии я и застал Джи Сина.

— Анъен, Хан-ши! — парень в окружении ещё троих мужиков, снаружи выглядевших как офисные работнички, и четверых девок, играл в карты.

Судя по тому, как он "приветливо" со мной поздоровался, при этом пьяно поклонившись, стало ясно что он тут сидит ни один час.

— Миччин… *(Придурок…) — я прошипел сквозь зубы и рыкнул, — Ирода, Джи Син-ши!*(Поднимайся, Джи Син!)

Парень сдул прядь окрашенных в красный цвет волос, и нахмурился.

— Какого хера, Хан? — он поднялся, а я схватил его за руку и бросив пачку денег на игорный стол, потащил на выход из альтанки.

— Мой господин, у нас не принято… — ко нам обратилась все та же сладкая девочка, и окинула меня и моего дружка взглядом, как-то с опаской улыбнувшись.

— Ты ведь не кисен, — я присмотрелся к ней пристальней и застыл на мягких губах, которые были вымазаны в блестящую херь, которую хотелось стереть.

— Нет, мой господин, — улыбнулась девушка, и кокетливо поманила нас в другую сторону от альтанок.

Джи Син пытался отбиться от меня, но я схватил этого полудурка за шиворот и потащил за собой. Формально он был старше меня на три месяца, но мне было насрать на манеры, когда это дебил вёл себя, как отбитый полудурок.

Девушка провела нас мимо дома, и открыла одну из беседок с низким столом, полным еды и выпивки.

— Меня зовут Хва Джин. Проходите, молодой господин. Здесь вам никто не помешает.

Я ухмыльнулся, а Джи Син тут же буквально упал на одну из седельных подушек, и начал поглощать всё что было на столе.

— И чем я должен расплатиться за такую проницательность малышки Хва Джин? — обернулся к девушке, которая подпирала вход плечом и смотрела на моего дружка.

— Отправить этого господина домой прямым рейсом. Моё начальство не разрешает выпроваживать богатеньких и глупых парней, но у меня уже трижды было желание выбросить его за ворота в одних трусах.

Она так зашипела, что я прямо ухмыльнулся от удовольствия. Такая могла не только приласкать, но и сожрать с потрохами без соджу.

— Заберу. Яксукое!*(Обещаю!) — лениво осмотрел её снова, и словил полный похоти взгляд, что и подтвердили её слова:

— Нет, мой господин, — девушка провела указательным пальцем по моей футболке в вырезе куртки вниз, и застыла на пряжке ремня, — Отправьте на такси, а сами оставайтесь.

— Зачем? — хрипло спросил и проследил за тем, как она подняла палец и вложив в свой рот, облизала пухлыми губами по всей длине.

— Буду брать с вас плату за банкет, — томно ответила, и захлопнула дверь прямо перед моим носом.

— Хорошая шалава, — хохотнул Джи Син, продолжая запихивать в себя всё, что видел перед собой.

— Ты дебил? — я обернулся к нему, и прошёлся по лицу парня злым взглядом, — Какого хера ты творишь?

— Я ем, — хохотнул идиот, а я сел напротив него и зарядил смачный подзатыльник, — Егеее! — заорал парень, а я треснул его ещё раз.

— Ты знаешь с кем я сегодня виделся? — прищурился и взял палочки в руки, чтобы успеть отцапать себе хоть что-то, пока этот придурок в отходняке не сожрал и стол в придачу.

— С кем?

— С Тэ Хваном. И он мне поведал очень интересную вещицу про тебя, — я отправил в рот кусок сайры и начал перемешивать рис в пиале.

— Небось опять жаловался.

— Ты придурок? Нахера ты этим дерьмом балуешься? Ты пять лет строил карьеру, чтобы сейчас занюхать её или закурить?

— Чего ты хочешь, Хан? Ты тоже не святой! — выплюнул друг, а я скривился.

— Я не покуриваю дрянь, которой ты балуешься, идиот.

— Да, ты просто трахаешь всё подряд, — спокойно парировал Джи Син, а я застыл с палочками у рта.

"Это в точности тоже самое, чем сегодня в мою рожу плюнула та тварь… Значит, я и правда такой."

— Мне нужны три пропуска в "Паноптикум", дружочек.

— На хера? Мён Хи опять захотела на своего любимого биаса посмотреть.

Я вздрогнул всем телом, и прикрыл глаза. Он не знал. Мало кто, кроме моих братьев знал, что малышка Хи погибла.

— Она умерла.

— Что прости? Ты совсем идиот? Такую бабу упустил! Вы ж как идеальная пара смотрелись.

— Она мертва, Джи Син. В буквальном смысле, она… мертва.

Из рук Джи Сина выпали палочки, а сам парень побледнел в момент. Я же ощутил слабый отголосок нового чувства. Так наверное люди ощущают потерю. Я не ощущал этого когда не стало отца, потому что не видел его ни мертвым, ни погребённым. Он для меня словно уехал. Настолько далеко, что мы с ним не можем общаться. А вот Мён Хи.

— Я хочу найти тварь, которая её убила. А для этого мне нужно попасть в клуб, — повторил свою просьбу, но реакции не последовало.

Джи Син продолжал молчать, а я схватил рюмки и плеснул в них какого-то пойла из глиняной бутыли. Молочная жидкость наполнила посуду, и вызвала ухмылку на лице.

Маколи. Отлично вырубает мозги. Как раз то что надо, чтобы хорошо натянуть девочку за этой дверью.

— Ты… Это правда?

— Да, сегодня утром я похоронил её на католическом кладбище, — ответил осевшим голосом и протянул стакан Джи Сину, у которого казалось каждый мускул на лице онемел.

— И как… Ты? — он взял стакан и кивнул в благодарности, пока я холодно ответил.

— Нормально. Собираюсь трахнуть раком малышку, которая устроила нам этот банкет.

— Ты… Что за херь ты несёшь? Хан Бин!? — прошептал в ужасе Джи Син, а я не выдержал.

— Ту которую от меня все ждут! То, которая достойна такого ничтожества как я, бл***! — зарычал и залпом выпил свою рюмку.

— Мне… Нужны… Пропуски, Джи Син! Мне повторить ещё раз двадцать? Ты как пабтхонг*(контейнер с рисом), бл***!

Парень сглотнул, и выпив свою стопку, скривился и потянулся к заднему карману джинс. Достал оттуда бумажник, а из него наконец выудил визитку.

— Вот! — он положил её передо мной, словно бросил.

— Ну, засранец! И ты ещё как к собаке, ко мне?

— Иди к херам, ты как "мистер Пён Канг Се" *(кор. Дон Жуан) себя ведёшь! Наливай давай!

Я взял визитку и всунув её в нагрудный карман куртки, налил нам ещё по рюмке.

— Позвонишь и договоришься. Цена как всегда высокая, а оплата по карте. За троих придется отвалить не мало, Хан, — Джи Син опять схватил палочки, и начал жевать свой рис, пока я опрокинул ещё стакан, и встав, бросил ему ключи от тачки на стол.

— Подождёшь в машине, — коротко сказал, и уже в дверях услышал отрывистое.

— Нет, ну реально, придурок. Ты ж выпил! Какая к херам машина?

Я обернулся, и заметив как друг берет ключи, с усмешкой ответил:

— Не переживай, после такого марафона от трех рюмок этого пойла и следа не останется.

— Значит, я могу поспать? — он приподнял бровь, а я кивнул и продолжил:

— Только окно открой! Я не хочу повторно нажраться от твоего перегара.

— Да не вопрос, — он прошёлся по мне взглядом, и как-то странно покачал головой.

Но я не обращал на это внимания. Получив то зачем явил сюда свои телеса, я решил принять то, что мне так настырно предлагали.

Пройдя три метра в сторону ханока, справа открылись деревянные ставни, и я улыбнулся. Хороша зараза. Маколи естественно привело все мои инстинкты в действие и подогрело интерес к телу напротив. Девушка стояла в проёме своей комнаты в одном атласном длинном безобразии, под которым очевидно ни хера не было.

— Пришел расплатиться, малышка, — встал в проёме прямо перед ней и увидел примерно то, чего ожидал.

Это была не кисен. Эта девка следила здесь за порядком, а проще говоря, с кем не попадя этот цветочек не трахался.

Она втянула меня в комнату и захлопнула за спиной ставни, предварительно защёлкнув дверь на замок.

Я же прошёлся взглядом по милому личику, на котором была тонна косметики, и вот тут начались странности. Но я встряхнул головой, а с меня уже успели стянуть куртку, и бросить на пол.

— Я ничего не выиграл, малышка. За что такие ласки? — прохрипел глубоким голосом, когда она провела ладошками вверх по груди и стянула с меня и футболку.

— Ты мне понравился, молодой господин.

Я со свистом втянул воздух, когда девушка прибила меня спиной к деревянным ставням и начала ритмично втягивать в рот мой правый сосок при этом очень талантливо постанывая и вызывая во мне ответную реакцию. Член наливался кровью с такой скоростью и амплитудой, с какой девушка мычала и хныкала, как шлюха из порнухи.

Продолжая облизывать грудь, она схватившись за мою промежность и теперь уже я надрывно выдохнул, и ощутил первый отголосок наслаждения.

Руки сами потянулись к её волосам и я притянул девушку ближе, а потом поднял за затылок её голову и посмотрел в лицо, наблюдая за тем, как она прищуривается одновременно с тем, как сжимает мою головку сквозь грубую ткань джинс.

И тут странность повторилась. Передо мной, словно картинки бегали. Совершенно другое лицо… и родинка под губой.

"Что со мной твориться, бл***?"

Пока я размышлял над тем, за каким хером передо мной мелькает лицо Мён Хи, девушка отошла от меня и стянула с себя халат. Он плавной игрой ткани по воздуху, упал к её ногам. И это дерьмо настолько меня завело, что я облизал губы и почувствовал, как горячее дыхание вырывается из моего рта.

Сочные линии бедер, тонкая талия, и округлые розовые набухшие соски, еле прикрытые темными, почти черными прямыми волосами. Хва Джин подошла снова ко мне, и грубо расстегнула мой ремень, при этом потянулась над моим плечом и достав с полки презерватив, всунула себе его между зубов, и стянула штанины вниз.

— Признаться такой напористой барышни у меня ещё не было, — ухмыльнулся и не стал ей мешать.

Просто наблюдал за тем, как она опустилась передо мной на колени, и мягко обхватив ствол, раскрыла меня, нежно проведя рукой вверх к основанию. От того, как она это проделала я сильнее прибился спиной к ставням и чуть сам не застонал. Знающая девочка, которая прямо сейчас зубами разорвала обертку и выудив оттуда содержимое, не менее мягко надела его, и наклонившись прошлась губами по моему бедру, горячо зашептав:

— Чего желает мой господин?

— Не видеть твоего лица! — вырвалось сразу, потому что я не хотел смотреть и видеть перед собой совсем другие черты.

Поэтому, когда она поднялась я впился в её губы и скрутив волосы в кулак на затылке, стряхнул с себя джинсы и потянул нас на пол. Она постанывала мне в рот, пока я языком пробивался к её небу. С силой втягивал зубами нежную кожу её губ, и вспоминал, что такое нажраться косметики. Весь рот горел от сраного ощущения химикатов на языке, но я продолжил и спустился губами по её шее, оттягивая голову девушки за волосы вниз, раскрывая её, пока не добрался до груди.

Втянул сосок в рот, и зажал зубами, намеренно водя быстрыми движениями языка по его вершине. Это настолько распалило бедняжку, что она начала стонать в голос, и намного громче.

— Повернись! — отрывисто скомандовал в её губы, когда опять хорошенько прошёлся по нему, и она тут же легла на живот.

Но я хотел не этого. Потому схватил её за бедра и заставил встать на четвереньки. Плавно провел рукой по пояснице и мягко надавил, чтобы она прогнулась.

Красивые плавные линии оголенной спины врезались в глаза, как яркая картинка, а возбуждение только нарастало и требовало выхода.

"Я же ничтожество. Так буду поступать, как ничтожество!

Поэтому я с силой схватил её за волосы, и услышал вскрик, когда мой член резко вошёл в неё.

И я не почувствовал ничего, кроме одного дерьмового желания вонзаться в неё так, чтобы она орала погромче.

Движения стали нарастающими и сильными, а Хва Джин лишь сильнее мне подыгрывала сама. Девушка насаживалась на меня, извивалась, и вскрикнула опять, когда я ткнул её лицом в одеяла на полу, и вошёл на всю длину, продолжая сильными толчками заставлять её орать.

Прошла от силы минута и она начала дрожать от оргазма, а потом прогнулась сильнее, и я почувствовал, как влагалище сокращается, а девушка кончает.

И застыл… Даже воспоминания о Мён Хи не заставили меня остановиться. Но вид дрожащих плеч и спины, на которой были плавными прядями разбросаны волосы, вынудил это сделать.

И я охренел.

"Я верю тебе…" — серые зеркала, полные боли и дрожащая спина и плечи.

"Тебе стыдно?" — голос такой, словно Лика действительно беспокоилась обо мне.

"Обо мне никто никогда не беспокоился…" — пронеслась собственная мысль и я опомнился от этого дерьма.

— Не останавливайся… Хочу ещё… — я услышал надрывный дрожащий всхлип и в ужасе отпустил волосы совершенно чужой и незнакомой девушки.

Поднялся за секунду, и охерел от того, какой хернёй я занимался.

Зачем мне это? Зачем я вымещаю свою несостоятельность на этой девице? Я дебил? Или совсем рехнулся?!

— Поднимись! Банкет окончен! — тихо, но, наверное, слишком грубо скомандовал, и услышал хохот.

— Ты издеваешься? — она развернулась и накинув на себя халат начала хохотать прямо мне в лицо.

— Нет! — я стянул презерватив и бросил его на пол, подняв штаны.

Хва Джин продолжала ржать, пока я одевался, но как только надел куртку, со злостью прошипела:

— Меня ещё никто так не унижал!

— Значит, я буду первым, крошка. Сайонара! *(Прощай!) Кстати, выдавать себя за кореянку не хорошо, дорогуша. Но все же… — я остановился в пороге и легко кивнул в поклоне, — Спасибо, госпожа.

Как я дошел до машины, одному Будде известно. Но как только сел на водительское сидение тут же схватился за сигареты и под пристальным взглядом Джи Сина сделал глубокую тягу и откинулся на сидение, выдохнув с облегчением.

— Двадцать одна минута и сорок три секунды. Идёшь на рекорд, брат, — хохотнул этот дегенерат, а я прикусил губу и выругался.

Открыл дверь и смачно выхаркал всю херь, которая осталась на моем языке.

— Что? Так всё херово, что блевать захотелось?

— Заткнуть бы тебя. С ноги, например, — скривился и потянулся за водой в бардачке.

— Ненавидел всегда эту тупую бабскую привычку мазать себя всякой дрянью, которая потом вызывает несварение на утро, — прошипел и промыв рот водой, опять сплюнул на дорогу.

— Так а кто тебе виноват? — разве руками Джи Син и продолжил, — Ты хоть на резине проехался?

— На резине, — припечатал и захлопнул дверь с такой силой, что тачка задрожала, — Тебя домой? Или ещё в какой притон прокатимся?

— Домой вези телеса господина Пака. Я спать хочу, а тебе бы помыться. Не известно что подцепить мог, — этот болван развалился на сидении и махнул в сторону дороги.

— Вышвырну посреди шоссе на ходу! Сядь нормально, и пристегнись!

— Слушаюсь, мой сладкий.

— И послала мне карма такого идиота в друзья, — я завел мотор, и переключив передачу, вырулил на дорогу.

— Что сказал Тэ Хван? — вдруг тихо спросил Джи Син, а я начал набирать скорость, вжимая педаль газа в полик.

— Что ты наркоман и от тебя отказалось агентство.

— Значит, они выгонят меня, — глухо ответил друг, а я сжал руль сильнее в руках.

— Найди анонимную клинику и договорись с Тэ. Он хороший человек, и если ты действительно не хочешь потерять всё — убеди его и лечись. Иначе тебя посадят, если узнают. Или просто отвернуться. Все. И ты это знаешь.

Более Джи Син до самого комплекса не проронил ни слова, ровно как и я. Мне вообще не хотелось кого-то видеть или слышать. Всё потому что чувствовал себя слишком странно. Я словно потерялся. Как в тот день в Пусане, когда не мог отыскать дорогу к отцу. Я бегал по улицам, смотрел на людей, прятался от полицейских и снова бежал. А припёрся к тому с чего начал. Не добился ничего, хотя смог дойти до железнодорожной станции, даже знал на какой состав должен сесть. Но маленький мальчик забыл о том, в чем никогда не нуждался.

У меня не было денег на билет. Поэтому я стоял и плакал. Заливался слезами так, что перепугал половину народа вокруг. Мычал, ныл и звал отца. Но и тогда, как и сейчас ни хрена не сделал, чтобы отыскать свою дорогу.

Маленький избалованный ничтожный Ким Хан Бин, не был готов к настоящему. Как и сейчас! Он занимался тем, что торчал перед панорамными окнами на тридцатом этаже и смотрел вниз, выкуривая десятую сигарету и душась едким дымом.

Я не поехал домой, не включил сотовый, а набрал номер с визитки прямо со своего вольсэ. Долго ждать ответа не пришлось. Уже через час на мой номер был выслан соответствующий счёт, и я тут же перевёл нужную сумму.

Дело осталось за малым. Прийти завтра в прокуратуру или департамент, один хрен, и сказать ей, что я справился хотя бы с этим.

В окнах отражался силуэт молодого парня, в серых трениках и с голой грудью. Мокрые волосы спадали на мою смазливую рожу, и я невольно словил себя на мысли, что было бы, будь в этой квартире два человека?

Я и вторая часть меня. Моя половина…

Я и забыл, чему учил меня папа. Что он пытался вложить в этот чугунок пока был жив. Но оказывается Хан Бин хорошо помнил его слова:

" — Ты можешь встретить тысячи запахов в жизни. Каждый ты запомнишь. Со временем станешь встречать их снова и ассоциировать с воспоминанием. Но есть такие ароматы, которые будут путать тебя. Сбивать с пути, пока ты не почувствуешь запах своего лотоса.

— А мама тоже пахнет лотосом?

— Для меня твоя мама, как сам цветок лотоса, адуэль*(сынок)…"

Я не спал ни минуты, а в голове словно клубился чертов туман. Но всё равно вышел из дому, и спустя час затормозил у здания департамента. Над головой собирались тучи, и скорее всего начинался сезон дождей. Поэтому я потёр глаза, а следом зевнув, накинул капюшон на голову, и спокойно пошел в сторону входа.

Меня уже ждали. Они словно знали, что я приду и у меня нет другого выбора. На самом деле, я был благодарен инспектору Ли, поскольку если бы не он, мне бы не удалось похоронить Мён Хи правильно.

— Анъё хасеё, Хан-ши! *(Доброе утро, господин Хан) Проходите! — я поклонился коменданту и прошел через планку металлоискателя.

Внутри это управление напоминало действительно кадр из криминальных драм. Настолько кибернетизированного места я не встречал. Даже в лифте отсвечивала непонятная отдельная панель со сканером, которую я рассматривал весь подъем на десятый этаж.

И только дверцы лифта распахнулись, как я почувствовал запах. Свежий аромат. Совершенно лёгкий флёр лотоса.

— Моя госпожа, утречко!

Улыбка сама расплылась на лице при виде женщины, которая чуть не врезалась в меня сама, так неслась по коридору. Как и всегда я осмотрел её с ног и до головы, и чуть не застонал в голос, от того как ахерительно смотрелись мелкие веснушки на лице Лики.

— Эта срань божественна… — выдохнул, и сам не понял, что сказал это вслух.

— И тебе доброе утро, Хан, — Лика скривилось и смерив меня холодным взглядом, нахмурилась, продолжив:

— Срань, господин Хан, в сочетании со словом божественна — это не комплимент, а богохульство.

— Учту все ваши пожелания, моя госпожа! — я выпрямился, и тут же спросил, когда мы начали идти по коридору, — Какой кофе ты пьешь?

— Никакой, — сухой ответ, и она увеличивает расстояние между нами.

— Чай? Коктейль? Молоко? — начал перечислять и вложил руки в карманы, продолжая идти следом за женщиной.

— Нет. Нет и нет.

— Может вода? Сок? Хоть что-то? Ты же не можешь ничегошеньки не пить, Лика?

— Послушай! — она резко обернулась и чуть не впечаталась носом в моё левое плечо.

— Твой рост шикарен, Лика. Твоя фигура шикарна. А веснушки божественно смотрятся на красивом лице.

Она отпрянула от меня как от прокаженного, и я увидел это снова. Я смотрел, как на её лице появляется румянец, как в допросной, а сама женщина становится похожей на девочку. Хотя Лика и не выглядит, как взрослая и зрелая аджума. Я даже не знаю, как мне описать это. Но её румянец только что отымел мне мозг и глаза.

— Я посажу тебя в камеру на трое суток, малолетний болван! Это тебе не игры, Хан! Ты до сих пор не понимаешь, кто я?

— Ты даже шипишь сексуально, моя госпожа, — прошептал, и тут же поджал губы, когда мимо нас пронеслась какая-то делегация в форме.

— Ким Хан Бин! Я не шучу!

— Сажай, я уже говорил тебе, что мне нравится допрос госпожи Адлер.

Она с досадой прикрыла глаза, а потом сложила руки на груди, и я снова заметил эти чертовы перчатки, которые скрывали весь вид на её нежные руки.

В этот момент я вспомнил, всё дерьмо которое сотворил вчера, и мне стало не по себе.

— Я достал пропуски. Где инспектор Ли Ю Чон? — спрашиваю, перебивая её новую попытку отчитать меня строгим голосом.

— Пойдем, — от чего-то я замечаю, как Лика надрывно делает вдох и это настолько возбуждает, что я не могу отлипнуть взглядом от её губ.

Но женщина разворачивается, и я только сейчас замечаю, что на ней спецформа для задержания.

— Ты… Что-то случилось? — обгоняю её и, замечая как она отдаляется на безопасную дистанцию, тоже отхожу немного.

— Ложная тревога. Это не наш клиент. Но… — она застывает у поворота в их офис, и кривясь чеканит, — Я устала повторять, что ЭТО не твоё дело!

— Да, понял я, понял, моя госпожа, — поднимаю руки в оборонительном жесте, а она указывает на дверь в конце коридора, и опять строго чеканит.

— Подожди его в допросной!

— Хорошо, — улыбаюсь и кланяясь направляюсь туда, куда мне велели.

И вот тут-то раздается трель самого дерьмового рингтона в моей жизни.

— Анъен, омони!*(Здравствуйте, матушка!)

— Где ты шлялся всю ночь? Почему у тебя выключен сотовый? — я отодвинул телефон от уха подальше, чтобы не слушать какой я плохой сын.

Мне это надоело, и не собирался терпеть подобное и дальше. В конце концов мне двадцать, а не восемь.

— Я остался в своём вольсэ. И ты прекрасно знаешь и так во сколько я туда вошёл, и во сколько покинул сегодня утром, — перебиваю гневную тираду, и мама тут же отвечает.

— Да, знаю! Как и то, где ты сейчас! Ты с ума сошел? Зачем ты заявился в департамент? Ты хочешь моей смерти? Или чтобы я тебя избила, негодник?

— Мама, я обязан доказать что не виновен. Поэтому не мешайся в мои дела и продолжай помогать отчиму в поднятии имиджа и процветания "Шинорацу".

— Хан Бин! Я сегодня же закрою все твои кредитные счета, если ты не вернёшься домой вовремя, а завтра не пойдешь на лекции. Ты позоришь память отца!

— КУМАНЭЭЭ!!! *(Хватит!) — я заорал в трубку так, что чуть сам не оглох.

Пошатнулся, но прикрыв глаза, дрожащим голосом продолжил.

— Я не отец, омони! Я ТВОЙ сын. Хватит… Слышишь, хватит насиловать меня этим дерьмом.

— Как ты смеешь кричать на меня? Что с тобой сотворилось, сынок? Почему?

— Спроси своего мужа, почему? Спроси, почему я не знаю что такое "мать"? Он мне это вчера утром объяснил в красках.

— Ты… Как ты смеешь…

— Мама, я ведь тоже очень люблю тебя. Но пожалуйста, оставь меня в покое. Я молю тебя, прекрати заниматься этой хернёй, пока я ещё способен терпеть. Умоляю тебя!

Мной била крупная дрожь, я не мог никак успокоиться, но поставить трубку не смел. Это как генетический код. Младший никогда не положит трубку раньше старшего. Поэтому терпеливо ждал, когда это сделает мама.

— Приди домой. Нам нужно поговорить, — севшим голосом ответила мать, и я услышал спасительные гудки.

И очень вовремя. Потому что в двери вошёл инспектор Ли, и окинув меня серьезным взглядом, ответил на мой поклон и приветствие.

— Ты сдержал слово, Хан Бин. И я рад, что ты идёшь на сотрудничество со следствием. Но ты должен понимать одну вещь. Это не снимает с тебя подозрений.

— Я понимаю, — кивнул и показал сообщение об оплате входа в Паноптикум.

— Что это за клуб такой? — нахмурился мужик, а я ухмыльнулся.

— Увидите, и уверяю — запомните надолго.

Инспектор Ли хмыкнул и вбив что-то в свой сотовый, приложил к моему.

— Это не слежка, не пугайся. Просто обычная процедура. Мне нужно запомнить "ip-адрес" твоего телефона, чтобы в случае экстренной ситуации быстро найти твои координаты.

— Да мне похер, я все равно собирался его выбросить, — ухмыляюсь, а мужчина качает головой и поджав губы тихо говорит:

— Ты ещё мал и очень разбалован. Но вот тебе совет, не повышай голос на мать никогда. Даже если она не права. Небо этого не прощает.

Я кивнул и тихо выдохнул. Тут мужчина был прав. Абсолютно. Но это не отменяет того, что внутри всё словно кипело от её поведения по отношению ко мне.

— Так когда нам готовиться? — приподнял бровь инспектор, а я тут же ответил:

— В этот четверг, в одиннадцать вечера. Инспектор Адлер и я идём точно, выбирайте третьего, кого можно выдать за мою охрану. Только такой вариант проглотят все, как бобовую пасту.

— Хорошо, Хан. Тогда можешь быть свободен, — инспектор кивнул мне на двери, а я вздрогнул от непривычного обращения.

Так ко мне не говорил ещё никто. И это тоже было необычно.

Уже выйдя из здания, я так и не встретил Лику, поэтому поморщился от нависающих над головой туч, и пошел в сторону парковки за парковой зоной.

— Отойдите, пожалуйста!

Я расслышал этот звонкий вопль, еще даже не свернув за поворот здания департамента. Этот голос. Мне теперь не забыть его никогда, бл***. Как и то, что к ней нельзя прикасаться.

Только раз я это сделал, и чуть не умер, смотря на то, что стало с Ликой.

Вбежал в парк, и начал оборачиваться по сторонам, но здесь было пусто.

Кто будет гулять в дождь?

— Отойдите! — опять громкий вскрик более уверенным голосом.

Я оборачиваюсь и, наконец, вижу её. Лика стоит у развилки парковых дорожек, за небольшим памятником или булыжником. Один хрен! Это неважно, потому что я смотрю на то, как какой-то дебил хочет схватить её за руку.

— Щибаль! *(Бл***) Убью!! — рычу сквозь зубы, и срываюсь с места.

Несколько секунд и я бы не успел. Но в последний момент, сумел отпихнуть женщину за спину и схватить идиота за руку, остановив.

— Что? Подозреваемый Ким? Вы что себе позволяете?

Значит этот пижон в наглаженном костюмчике знает кто я, а мне его рожа вот не знакома. Не порядок!

— Какого хера, вы распускаете руки, аджоси? Она же сказала, чтобы вы её не трогали!

— Ты хоть знаешь, кто я, сопляк? Ты как со старшими разговариваешь? — он притянул меня к себе, а я сдавил его руку сильнее и прошипел прямо в лицо.

— Да мне похер кто ты такой! Я сказал не прикасаться к ней, иначе я тебе эту руку в задницу запихну так, что будешь неотложку вызывать копаясь пальцами в собственном дерьме! Уяснил, господин старший!

— Прекрати… — я застыл от этого тихого голоса и обернулся к Лике.

— Хан Бин, отпусти господина инспектора. Я в порядке, — она посмотрела в мои глаза, и я медленно разомкнул руку.

Потому что пропал…

Я пропал в этих зеркалах навсегда, когда рассмотрел в них страх, смешанный с благодарностью и желанием. Она хотела меня, и сегодня я это, наконец, узнал.