По дну тропического моря

9 В Мексиканском заливе

Во время одной из поездок в Центр рыбохозяйственных исследований Национального института рыболовства Кубы мы встретились с руководителем группы советских специалистов, работающих в этом центре, Николаем Евгеньевичем Сальниковым. Он Спросил, не хотим ли мы принять участие в настоящей морской экспедиции в Мексиканский залив. В течение месяца экспедиция должна провести гидрологическую и ихтиологическую съемку Мексиканского залива, изучить ихтиофауну разных районов залива, распределение рыб в зимнее время в зависимости от факторов среды, выявить перспективные участки для тралового флота и тунцеловных судов. Экспедиции предстояло при этом обследовать шельф западной части полуострова Флорида, район, примыкающий к устью реки Миссисипи, банку Кампече и открытую часть залива, где возможны скопления желтоперых тунцов.

Мы с Анатолием с радостью согласились. Еще бы! Перед нами открывалась возможность познакомиться с новыми для нас районами, сравнить их фауну с фауной прикубинских вод, ознакомиться с методами океанографических работ. Для нас это было и почетно, и ответственно: ведь это наша первая экспедиция, и мы будем на судне единственными биологами. Но пока мы еще не отдавали себе отчета, с какими трудностями нам доведется столкнуться в предстоящем рейсе!

Мы начали усиленно готовиться к экспедиции. Прежде всего подобрали необходимые определители по рыбам Мексиканского залива и прилегающих районов, познакомились с промыслом и распределением массовых видов. Когда наше экспедиционное судно пришло в Гаванский порт, мы завезли на него посуду и фиксирующие жидкости для сбора образцов фауны, бинокуляр и другое необходимое снаряжение. И конечно, взяли ласты и маски. Вдруг выпадет возможность понырять!

25 января покидаем Солнечную Гавану. Поисковое судно «Охта» во главе с капитаном Юрием Васильевичем Парфеновым, дав обязательный при выходе из порта гудок, берет курс к берегам Флориды.

Первая ночь прошла благополучно. А на следующий день разразился шторм силой до девяти баллов. Ветер, тучи брызг, волны перекатываются через нос судна. Нас так качало и бросало, что даже бывалые моряки дивились такой неприветливости Мексиканского залива. Вот тебе и тропики! О работе, разумеется, не могло быть и речи.

Как только погода приутихла, занялись изучением гидрологической обстановки. Сделали три станции, на каждой из них измеряли температуру, брали пробы для определения солености воды и количества фосфатов на разных горизонтах. Для взятия проб воды пользуются батометрами — латунными цилиндрами, снабженными с обоих концов специальными краниками. После спуска батометра на глубину краники при помощи специального устройства закрываются, и батометр поднимается на поверхность. Таким образом можно взять пробы воды с любого заданного горизонта. Станции располагаются на определенных гидрологических разрезах. Нам нужно сделать четыре таких разреза: один продольный, простирающийся от побережья Мексики до Флориды, и три поперечных. На основе полученных данных о температуре, солености и количестве фосфатов в воде составляются карты распределения этих показателей по горизонтам, устанавливаются зоны опускания и подъема вод, выявляются продуктивные участки.

Мексиканский залив — это часть Американского средиземного моря, самого большого и глубокого из средиземных морей планеты. Гидрологический режим залива очень своеобразен. Атлантические воды через проливы Антильских островов входят в Карибское море и в виде мощного течения через Юкатанский пролив проникают в Мексиканский залив, достигая на севере устья Миссисипи. В свою очередь река Миссисипи ежегодно сбрасывает в Мексиканский залив 580 кубических километров воды.

Благодаря значительным поступлениям воды в Мексиканский залив уровень его вод значительно выше, чем в Атлантическом океане у побережья Северной Америки. В районе Седарки (западное побережье Флориды), например, из-за большого поступления воды, а также нагона вод господствующими ветрами уровень моря на девятнадцать сантиметров выше, чем у Сент-Огастина, находящегося на восточном берегу полуострова. У Ки-Уэста уровень воды на сорок пять сантиметров ниже, чем у северо-западного побережья Кубы.

Мексиканский залив интересен для исследователей и как место зарождения Гольфстрима. Вошедшие через Юкатанский пролив тропические воды атлантических пассатных течений поворачивают в Мексиканском заливе на восток и затем под напором выходят через Флоридский пролив, давая начало теплому течению, влияющему на климат и рыболовство Северной Атлантики.

Мексиканский залив формировался очень медленно, до мелового периода это был мелководный водоем, хорошо связанный с Атлантическим океаном. Шельфовые рыбы Северной Атлантики и более южных районов могли свободно проникать в залив, тем более что полуострова Флориды тогда еще не существовало. Поэтому шельфовые рыбы и считаются самыми древними обитателями Мексиканского залива. В меловом периоде Мексиканский залив начал углубляться и постепенно приобрел современные форму, размеры и глубину. В плейстоцене образовался полуостров Флорида, и выходящий через пролив Гольфстрим стал барьером для свободного проникновения рыб Северной Атлантики в Мексиканский залив.

Южная часть шельфа залива по своей донной фауне входит в состав тропической области, а северное побережье от острова Падре до залива Тампа относится к субтропикам, к Каролинской субтропической провинции, к которой принадлежит также часть шельфа Атлантического побережья между мысами Хаттерас и Канаверал. Значительна общность ихтиофауны Мексиканского залива с фауной Карибского моря и прилегающих частей Атлантического океана. Одна из причин* этой тесной связи ихтиофаун — особенности биологии прибрежных рыб, пелагические личинки которых свободно разносятся течениями. Поэтому расселение рыб продолжается и сейчас.

В Мексиканском заливе имеются значительные скопления рыбы и других организмов, представляющих интерес для промысла. Наибольшие скопления образуются в местах выхода глубинных вод и там, где в залив впадают крупные реки. Больше всего добывают рыбы на северном и северо-восточном шельфах Мексиканского залива, у побережья штатов Техас, Луизиана, Миссисипи, Алабама и Флорида.

Из дневника.

28 января. Наше, судно медленно продвигается к западному шельфу Флориды. Уже прошли теплые воды Флоридского течения, и температура воды понизилась на несколько градусов. Стою на палубе, вглядываясь в темную ночь. С удовольствием вдыхаю насыщенный морскими брызгами воздух. Все время дует северный ветер, поэтому заметно похолодало. На подходе к Флориде погода немного успокоилась, однако сводка погоды на ближайшие дни не радует: снова ожидается шторм.

Вышли на глубину тридцати пяти метров, сделали три гидрологические станции. Однако работе мешает плохая погода: дождь, ветер, волнение. После обеда сделали первое контрольное траление, однако улова почти не было. Несколько десятков рыб четырех видов, горстка кальмаров и креветок — это еще не улов для траулера.

31 января. Весь день прошел в работе. Выполнили несколько гидрологических станций, между ними проводили траления. Работать удобно, глубина небольшая, идем по Изобате пятьдесят пять метров, поэтому ставим всего три батометра. Погода по-прежнему нас не балует. Температура воздуха ночью понизилась до шести градусов, и мы ужасно мерзнем. Как-никак уже отвыкли от холодов!

Сегодня улов был хороший. На палубу из трала выливается многоцветный ковер из живых рыб. Они сверкают, переливаются разными цветами. Но вот проходит время, и краски тускнеют, бледнеют, и нет уже чарующего волшебства… Незавидна участь музейных работников, которые изучают фиксированных рыб, лишенных цвета!

Ихтиофауна западного шельфа Флориды очень разнообразна. По данным американского ихтиолога Бриггса, здесь насчитывается несколько сот видов. Особенно разнообразно рыбье население прибрежных вод самой южной части полуострова Флорида, включая острова Флорида-Кис. В этом районе много коралловых рифов и, естественно, видовое разнообразие рыб гораздо больше, чем в северных районах залива. Особенно много здесь рифовых окуней под названием парго-колорадо (Lutianus ауа), окрашенных в красный цвет. Эти окуни достигают десяти — пятнадцати килограммов веса и пользуются большим спросом у населения.

Занялись биологическим анализом массовых видов рыб: измеряем длину тела, вес, наполнение желудка пищей и состав пищи, определяем стадию зрелости половых продуктов. Сопоставив эти данные с результатами прошлых экспедиций, можно будет установить динамику распределения рыбы, характер ее питания в разные сезоны, выявить сроки нереста, определить оптимальные сроки промысла.

Выполнив комплекс работ на западном шельфе Флориды, передвигаемся в центральную часть залива для поиска скоплений тунцов и других крупных рыб. При помощи термобатиграфа проводим гидрологический разрез, чтобы определить глубину, на которой находится слой воды с оптимальной для тунцов температурой девятнадцать-двадцать градусов.

Тунцы — ценнейшие морские рыбы, которые издавна служат объектом промысла: за свои высокие вкусовые и пищевые качества они высоко ценятся на мировом рынке.

Самый распространенный способ добычи крупных тунцов — плавной ярус. Он был создан в Японии, где и получил наибольшее распространение. Ярус состоит из ряда секций, соединенных между собой специальными узлами. Каждая секция имеет в длину триста — триста пятьдесят метров и несет по пять крючков. Длина поводцов, на которые крепятся крючки, определяется глубиной залегания слоя воды с оптимальной для жизни тунцов температурой.

Обычно ярус имеет длину от тридцати до семидесяти миль. Между отдельными секциями ставятся вешки, сделанные из бамбука. На середине вешки привязывается поплавок, а на верхний конец — флажок красного цвета. Флажки необходимы для того, чтобы легче было следить за ярусом.

Выхожу на палубу посмотреть постановку яруса. Все подготовительные работы закончены, и матросы во главе со старшим мастером добычи стоят по своим местам. Ящики с секциями размещены по левому борту, на площадке с правого борта разложены крючковые поводцы и крючки. Тут же лежит приготовленная наживка — скумбрия и сардина. Заработала машина, и ярус пошел за борт. Матросы быстрыми движениями наживляют крючки, и рыба, сверкнув в воздухе, скрывается под водой. Ставим ярус поперек течения, чтобы перекрыть дорогу мигрирующим тунцам. Ярус выметывается на большой скорости, и видно, как хребтина проходит по поверхности воды рядом с судном.

После постановки яруса судно ложится в свободный дрейф, держа ярус в поле видимости с наветренной стороны. Через четыре часа начнем вынимать ярус. Ухожу в каюту отдохнуть несколько часов.

Утром меня разбудил вахтенный, и я быстро поднялся на мостик. Ярусовыборочная машина уже работала, один крючок за другим поднимался на палубу, но тунцов не было. И только в середине яруса попалась меч-рыба длиной около полутора метров, затем подняли двух алепизавров и несколько белоперых акул (Pterolamiops Iongim anus).

С алепизаврами мне раньше не приходилось сталкиваться. Тело у алепизавра длинное, сжатое с боков и полностью лишенное чешуи (Alepisaurus означает «крокодил без чешуи»). Первый спинной плавник очень большой, начинается сразу за головой и простирается почти до хвостового плавника. У этой рыбы огромные зубы, пожалуй, даже побольше, чем у барракуды. Алепизавры достигают в длину метра и больше, часто попадаются при ярусном лове тунцов, но из-за плохого мяса спросом не пользуются.

Сегодняшний улов оказался очень бедным, и, главное, ни одного тунца! Но поимке меч-рыбы все мы обрадовались. Еще бы! Из нее наш повар Владимир Владимирович готовит чудесные блюда. Кок у нас — волшебник с золотыми руками и добрым сердцем. Он с большой любовью относится к своему делу, по-отечески заботится о питании экипажа. Нашего кока можно постоянно встретить возле трала, где он отбирает рыбу, креветок, кальмаров и других животных. Владимир. Владимирович даже в экспедиционных условиях находит время приготовить торт или пироги, блины или жареную барабульку, а также множество других блюд. Экипаж судна небольшой, дружный. Вероятно, немаловажную роль играет и то, что все члены команды едят в одном помещении. На судне нет разделения, принятого на больших судах, где командный состав принимает пищу в кают-компании, а остальная часть экипажа — в столовой команды.

Не найдя тунцов, направляемся к устью Миссисипи на поиски горбылевых рыб: морской форели, спота (Leiostomus xanthurus) и крокера (Micropogon undulatus). Эти рыбы иногда образуют значительные скопления на северном шельфе Мексиканского залива.

4 февраля. Второй день ищем скопления горбылей, но безуспешно. Вероятно, произошли какие-то изменения в гидрологической обстановке, и горбыли сместились на другой участок. За несколько тралений добыли десятка два экземпляров крокера и спота. Вскрыв желудки рыб, я обнаружил, что они пусты. Возможно, это и было причиной отсутствия плотного скопления. Переходим к западу от устья Миссисипи. Опять похолодало, подул ветер. Даже не верится, что где-то рядом тропики, тепло: по ночам во время выполнения гидрологических станций мы надеваем тулупы. На откидном мостике возле, гидрологической лебедки продувает особенно сильно. За десять дней пребывания в Мексиканском заливе мы убедились, что погода здесь в зимнее время крайне неустойчива.

Днем выглянуло солнышко, немножко потеплело. Подошли к району добычи нефти. На горизонте виднеются вышки, видны всплески от взрывов. Здесь нам делать нечего, поэтому следуем дальше.

Сегодня сделали четыре траления: в улове много акул и скатов. Начали попадаться и горбыли, но их еще недостаточно, чтобы можно было рекомендовать участок добывающему флоту. Матросы нашли себе развлечение: начали вырезать акульи челюсти на сувениры, а из позвоночников делать трости.

Район, примыкающий к дельте Миссисипи, очень своеобразен и продуктивен. Видовой состав рыб здесь в значительной мере иной и менее разнообразный, чем у побережий Кубы и Флориды. Важнейшее промысловое значение имеют здесь сельдевые, горбылевые и спаровые рыбы. Основная промысловая рыба этого района — менхеден (Brevoortia patronus), питающаяся как растительным, так и животным планктоном. Поскольку планктон наиболее интенсивно развивается в прибрежной зоне, то и скопление этого вида приурочено к шельфовым водам.

С увеличением уловов прибавилось работы и у нас. Много времени уходит на определение впервые встреченных видов рыб, а некоторые так и остаются без видового названия. Им мы присваиваем условное наименование и фиксируем по нескольку экземпляров, чтобы потом, на берегу, определить их точнее. При выполнении биологического анализа у некоторых видов берем чешую для определения возраста.

По вечерам, когда выпадает свободное время, делаю записи в дневнике — краткие заметки о виденном за день. Читать некогда, остается время только обменяться мнениями с Анатолием, с которым мы живем в одной каюте. Особого разделения работы у нас нет: вдвоем помогаем гидрохимику брать пробы воды, ставим планктонные сети, разбираем уловы. Работы много, она продолжается и в каюте, которая больше похожа на лабораторию, чем на жилое помещение: здесь стоят банки с пробами, лотки с рыбой, бинокуляр; книги…

8 февраля. Отошли от берега на поиски тунцов. Ставим ярус, но улова снова нет. Опять работе мешает погода: порывистый ветер, вода серая, небо и воздух серые. Наше судно бросает прилично, но мы все же продолжаем работать: выполняем гидрологические станции, ищем место получше, чтобы поставить ярус.

Снова ставим ярус и под утро вытаскиваем голубого марлина длиной два с лишним метра. Очень красивая рыба, с темно-синей спиной и небольшим выростом на верхней челюсти. Затем вытащили корифену и желтоперого тунца весом тридцать килограммов. Значит, мы приближаемся к скоплению тунцов (Thunnus albacores). Первый выловленный тунец отправился на камбуз, где наш кок приготовил из него котлеты. Мне мясо тунца не очень понравилось, немного жестковатое и не идет ни в какое сравнение с мясом меч-рыбы.

Большая корифена, или дорадо (Coryphaena hippurus), достигает тридцати — тридцати пяти килограммов веса и пользуется спросом у рыбаков благодаря хорошему мясу. Самое интересное у корифены — окраска и ее вариации.

Идем к западному шельфу Мексиканского залива. Нам предстоит заход в порт Веракрус для пополнения запасов воды и продуктов. Снова ставим ярус: в улове — те же виды рыбы, однако желтоперых тунцов гораздо больше. Поймали также одного голубого тунца весом полтора центнера. Этот вид тунцов очень редко ловится в заливе, хотя и предполагают, что в определенные сроки он также образует скопления. Отмечаем район на промысловом планшете и направляемся к берегам Мексики.

15 февраля. Наше судно подошло к порту и стало на якорь в ожидании лоцмана. Все свободные от вахты высыпали на палубу, чтобы полюбоваться открывшейся панорамой города и его окрестностей.

Перед тем как судно подошло к берегу, я поднялся в штурманскую рубку и познакомился с лоцией, в которой дано описание порта и города, а также его окрестностей. Стоя на мостике, любуюсь высокими горами, поднимающимися за городом вдалеке от берега. Лучше всего виден вулкан Орисаба, или Ситлальтепетль, высотой 5700 метров. Его кратер достигает в окружности трех с половиной миль, а вершина покрыта снегом. Видна также церковь, увенчанная куполом и крестом. Подход к порту преграждают рифы, разделенные широкими и глубокими проходами. Даже при небольшом волнении над рифами образуются заметные буруны. Поэтому мы с нетерпением ждем лоцмана, который проведет судно к причалу.

Порт Веракрус — важнейший порт Мексики в Мексиканском заливе. Сюда ввозят металл, гончарные изделия, бумагу, оборудование для ткацких фабрик, вино, которые потом развозятся в другие города Мексики. Из Веракруса вывозят золото, серебро, кофе, табак, красное дерево, ваниль и другие предметы международной торговли. Юго-западнее порта находится город Веракрус — большой торговый центр и важнейший пункт по переработке нефти и вывозу нефтепродуктов. Башни и зубчатые стены города хорошо видны с залива и придают ему живописный вид.

Так уж получилось, что в Мексику мы попали «историческим» путем — с Кубы. С Кубы в 1519 году отправилась на завоевание Мексики экспедиция конкистадора Эрнана Кортеса. Кортес вышел в море на одиннадцати судах, имея на борту отряд, в котором насчитывалось около семисот человек. Победив некоторые отряды майя, 3 мая 1519 года он основал город Вилья-Рика-де-ла-Вера-Крус. Это был первый город, основанный испанцами в Мексике. Отсюда они отправились в глубь страны, беспощадно грабя и уничтожая коренное население Мексики.

Второе утро встречаем в Веракрусе, бродим по его улицам, прислушиваемся к знакомой испанской речи. Посещаем торговый ряд, где продают сувениры: раковины, черепахи, крокодилы, кораллы. Побывали и на рынке, где увидели множество овощей и фруктов; от их обилия и необыкновенной красочности рябит в глазах. В небольшом кафе пьем кофе вместе с мексиканцами, отвечаем на их вопросы. Подобных кафе в городе много, в каждом обычно сидит народ, оживленно беседует, некоторые сидят задумавшись. Между столиками ходят уличные продавцы сувениров. А вот по улице катится печь-кудесница, настоящая печь на колесах, дышащая жаром и излучающая аромат жареных лепешек. Как не попробовать их! По улицам бродят продавцы птиц, на плечах у них огромное количество клеток с разными птичками. Каждый зарабатывает как может. Купля и продажа совершаются здесь же, на улице.

Наш приход в Веракрус совпал с началом карнавала. Под вечер на улицах стало очень людно, особенно много народу собралось на перекрестках. Мы стали было переходить улицу, но в нас со всех сторон полетели фрукты, и один банан угодил в спину нашего радиста, оставив на новой рубашке пятно. Он сердито посмотрел на смеющуюся толпу, но, увидев от души веселящихся людей, рассмеялся и сам. Что поделаешь! Было бы хуже, если бы на голову нам свалилась «водяная бомба» — наполненный водой полиэтиленовый пакет. Такие «бомбы» во время карнавала сбрасывают жители с балконов на проходящих мимо людей. Увидев это, мы стали ходить посередине улицы.

На подходе к городской площади, на которой должно было состояться празднество, нас обогнал кортеж машин: это проехала королева карнавала с гостями города. Вечером и ночью звучали на площади веселые песни, ритмы индейцев. Приехавшие на карнавал индейцы исполняли свои древние танцы. Они были одеты в яркие одежды времен покорения Мексики, и мы испытывали необыкновенное впечатление: мы словно перенеслись в глубь истории…

Карнавал — прекрасная форма развлечения для народа. Это праздник музыки, песен, радости, веселья, хорошего настроения. Мне посчастливилось перед этим увидеть и кубинский карнавал. Сравнивая карнавал на Кубе и в Мексике, я отдаю предпочтение кубинскому: он красочнее, наряднее, богаче на выдумку.

18 февраля. Быстро пролетели два дня в Веракрусе. И снова наше судно проходит мимо древней крепости. Стоим на палубе и любуемся видом города. Прощай, Мексика!

На судне началась обычная размеренная судовая жизнь: вахты, работа. Готовимся к выполнению оставшейся части научной программы. Будто и не было веселого города, будто не улыбались нам смуглые мексиканки. И только развешанные на палубе связки бананов, апельсины и ананасы напоминают о недавней встрече с тропической землей. Фруктов накупили много, ешь сколько хочешь. В этом одна из прелестей морских тропических экспедиций: глубокой зимой — и вдруг свежие экзотические фрукты.

Снова провели небольшой гидрологический разрез и начали готовиться к постановке яруса. Вышли в район, где раньше в это же время ловились желтоперые тунцы. Мы тоже надеемся на хороший улов. Так и есть! Поставленный в западной части залива Кампече ярус принес неплохой улов тунцов. В прилове снова были алепизавры, акулы и одна корифена. Часть тунцов оказалась поврежденной акулами, а от одного осталась только голова. Иногда акулы становятся нахальными и нападают на пойманных тунцов возле самого судна.

25 февраля. Рейс наш подходит к концу. Осталось провести траление на банке Кампече, важнейшем промысловом районе Мексиканского залива. Постепенно, в свободное время, начинаем подготавливать полевые материалы к сдаче в Центр рыбохозяйственных исследований, писать отдельные главы отчета, строить карты распределения океанографических факторов: солености, температуры, фосфатов.

С приходом на банку Кампече проводим гидрографическую съемку, определяем пригодные для траления площадки. Здесь довольно сложный рельеф, есть коралловые гряды, крупные губки, поэтому можно легко порвать донный трал, а на его ремонт уходит много времени.

Банка Кампече — продолжение полуострова Юкатан. Ширина ее достигает ста пятидесяти миль, площадь — около пятидесяти тясяч квадратных миль (до глубины двухсот метров). Банка расположена в районе взаимодействия Юкатанского течения с водными массами залива Кампече. В восточной части банки, куда входит Юкатанское течение и где поднимаются глубинные воды, температура и соленость воды несколько ниже, чем в западной части, находящейся под влиянием более соленой и теплой воды из залива Кампече. В зоне взаимодействия этих потоков интенсивно развивается кормовой планктон, что в свою очередь создает благоприятные условия для скопления рыбы. Поэтому банка Кампече издавна является местом промысла для кубинских и мексиканских рыбаков, которые добывают здесь рифовых и каменных окуней, а в юго-западной части банки — креветок.

На банке Кампече я столкнулся с довольно разнообразной ихтиофауной. По видовому составу она очень близка к той, с которой я сталкивался у побережья Кубы и у западного шельфа Флориды. В западной части банки в уловах преобладали рифовые и каменные окуни. Это прекрасная по своим качествам рыба, но из-за плохого грунта мы вынуждены были уйти на восточную часть банки, где встречается в основном ронка-хенигуано (Bathystoma aurolineatum). Эта рыба широко распространена в водах западной Атлантики от Пенсаколы до берегов Бразилии на глубине не больше шестидесяти — семидесяти метров. В наших уловах встречалась ронка-хенигуано длиной от десяти до двадцати пяти сантиметров.

Во время работ на банке Кампече в наши тралы кроме рыб попадали и другие животные: кальмары и прочие моллюски (в том числе очень крупные моллюски Cassis madagascariensis, губки, крабы). А один трал принес необыкновенный улов — кожистую черепаху рода Dermochelis. От других видов морских черепах она отличается отсутствием панциря: вместо него тело ее покрыто кожей черного цвета. Выловленная черепаха была крупных размеров и вызвала у моряков большой интерес.

В отличие от других видов черепах пойманный вид питается пелагическими медузами. Для заглатывания мягкого и скользкого тела медузы в пасти черепахи имеется своеобразное приспособление — система гибких, наклоненных назад шипов. На нее нет промысла: мясо кожистой черепахи считается несъедобным и она не дает калипи. Калипи — это хрящ, который срезается с костей нижнего щита черепахи. Из высушенного хряща приготовляют черепаший суп. Калипи ценится гораздо больше всего мяса черепахи. Поскольку промысел черепах во многих местах запрещен, браконьеры вылавливают их тайно, вырезают калипи и продают на черном рынке. Этой печальной участи кожистые черепахи избегают. Но если взрослые черепахи и не страдают от истребления, то их яйца пользуются чрезмерным спросом, что в свою очередь приносит значительный вред популяции этого вида.

Спрос на черепашьи яйца обусловлен двумя причинами. С одной стороны, население прибрежных районов таким образом восполняет дефицит белковой пищи, с другой — издавна за черепашьими яйцами укрепилась слава «афродизиака» — средства, которое повышает половую потенцию. Однако, как утверждает крупнейший знаток черепах, профессор Флоридского университета Арчи Карр, это чистейшей воды легенда, не имеющая под собой реальной почвы.

Кожистая черепаха широко распространена в Атлантическом и Тихом океанах. Это замечательная путешественница, бороздящая просторы Мирового океана. Гнездовые пляжи этого вида находятся в тропиках, а после откладки яиц черепахи откочевывают в умеренный пояс.

Налюбовавшись необычной черепахой и сфотографировав ее, матросы выпустили пленницу за борт.

26 февраля. Закончив работы на банке Кампече, направляемся к берегам Кубы. Нам предстоит в течение двух дней собирать моллюсков для музея Атлантического научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии, находящегося в Калининграде. Для этой цели мы выбираем бухту Корриентес, находящуюся на пути нашего следования. Мы с Анатолием ни разу не были в этом районе, поэтому с нетерпением ожидаем встречи с новым для нас местом.

Бухта Корриентес вдается в южный берег острова Куба между мысом Корриентес и мысом Оландес. Входим в бухту, и перед нами открывается величественный вид: берега бухты большей частью скалистые, обрывистые, густо поросшие лесом. Местами лес подступает прямо к воде. И везде королевские пальмы…

Судно становится на якорь, спускаем шлюпку и шторм-трап. Прямо с борта прыгаем в воду. Глубина около двенадцати метров, вода чистая и теплая. Ныряю навстречу дну, поросшему оленерогими кораллами. Снова вижу привычную картину: заросли кораллов, губки, снующие рыбы… Отламываю куст коралла и поднимаюсь в шлюпку. Дно явно не для поисков моллюсков. Решаем на шлюпке подойти поближе к берегу, где должна быть черепашья трава. Уж в ней-то мы найдем моллюсков!

Пока совещались с капитаном на палубе, возле шлюпки началась паника: матросы один за другим начали вылезать из воды и карабкаться по трапу на борт. В чем дело? Ныряю и вижу, что под судном кружатся несколько некрупных барракуд. Опасности они не представляли, поэтому ныряльщики снова один за другим покинули судно в поисках подводных сувениров.

Пока участники экспедиции ныряли с судна, я отплыл метров на сто — сто пятьдесят в сторону, чтобы познакомиться с местом. За время экспедиции я соскучился по воде, по милым подводным пейзажам. Плавно погружаюсь в прозрачную воду, иду вдоль дна, любуясь кораллами и рыбами. Многих из них мы ловили на банке Кампече. Поплавав минут двадцать, направляюсь к судну. Здесь уже кипит работа по заготовке оленерогих кораллов. Люди ныряют один за другим, отламывают хрупкие кустики кораллов и складывают их в большую сетку. Наполненную сетку поднимают в лодку, а с нее передают на судно.

Я поднимаюсь на палубу и прошу капитана сменить место.

На шлюпке отправляемся к берегу, к зарослям черепашьей травы. Ныряем. Но и здесь моллюсков мало. Обследуем значительную часть берега. За два дня нам удалось собрать несколько десятков кобо. Здесь же я нашел самого красивого в моей коллекции моллюска кобо с огромным ухом.

28 февраля. До Гаваны осталось всего тридцать миль. Весь день идем вдоль гористой провинции Пинар-дель-Рио и к вечеру подходим к Гаване. Снова, как и в первый раз, на теплоходе, испытываю волнение от встречи с этим прекрасным городом. Только теперь мы уже знаем город и его окрестности и поэтому с интересом узнаём детали развертывающейся панорамы.

Вот открываются горы вдали от берега. Особенно хорошо видна гора Пан-де-Матансас. В хорошую погоду ее видно за сорок миль. Хорошо различимы также Горы Эскалерас-де-Харуко и гора Тетас-де-Манагуа с двумя округлыми вершинами.

Подходим ближе. Вот замок Морро на северо-восточном входном мысу бухты, в которой расположен порт Гавана. На юго-западном входном мысу виден замок Пунта. Вот купол Капитолия в центре города, здание отеля «Националь», памятники, купола церквей, снующие по набережной машины…

Поскольку мы подошли поздно вечером, нам предстоит провести ночь на рейде. С восходом солнца появляется лоцманский катер, и мы входим в бухту. Путешествие окончено. На следующий день вывозим с судна собранные коллекции и прощаемся с командой судна…