По дну тропического моря

4 Прибрежное царство

Когда человек очень занят, увлечен интересным, захватывающим делом, бег времени для него почти незаметен. Так было и у нас. Жизнь в Плая-Вириато протекала интересно и была насыщена увлекательной работой в Институте океанологии, изучением обширной литературы, хранящейся в Морской библиотеке на территории института, наблюдениями над животным миром кубинских вод, сбором коллекций.

В свободные дни мы выходили на небольшой лодке в море, бросали самодельный якорь на глубине двадцати — двадцати пяти метров и работали под водой вокруг лодки. При желании можно было пойти и глубже: здесь резкий перепад глубин. Мы работали с аквалангами, а для сбора животных брали небольшие ломики и сетку. Лодка быстро наполнялась кораллами, губками и другими животными. После этого начиналась их обработка. Надо сказать, что доставать их было гораздо приятнее, чем потом обрабатывать на берегу. Очистка кораллов, моллюсков и губок — довольно хлопотное дело. Кораллы необходимо было освободить от органической части, из раковин извлечь тело моллюска, губки высушить.

Обработка кораллов начиналась с замачивания их в чанах. Через три-четыре дня разложившуюся органику мы вымывали сильной струей воды, а оставшийся скелет слегка подсушивали. Гораздо сложнее было чистить моллюсков. Чтобы извлечь животное из раковины, его подвешивали за мускулистую «ногу» и оставляли висеть до тех пор, пока раковина не падала под собственной тяжестью, освобождая тело моллюска. Губки мы не подвергали Специальной обработке, только высушивали их на солнце, а небольшие кусочки фиксировали в спирте. На деревьях, росших возле особняка, мы развешивали сушиться предварительно надутых рыб-ежей и очищенные панцири кузовков. Картина получалась довольно живописная. Со временем у нас накопилось очень много различных экспонатов. Лучшие из них мы отбирали и укладывали в ящики, с тем чтобы привезти в Москву, в университет. Остальные экземпляры дарили знакомым.

С приездом на Кубу Алексея Ионина и Юрия Павлидиса, морских геологов, сотрудников Института океанологии АН СССР, жизнь в особняке значительно оживилась. Много вечеров провели мы за разговорами в нашем особняке в Плая-Вириато. Разговоры были на разные темы, но большую часть времени мы посвящали обсуждению проблем тропической океанологии.

Вот и сегодня разговор затянулся до позднего вечера. Алексей и Юрий только что возвратились из поездки на остров Пинос в Карибском море. Анатолию и мне никогда не приходилось бывать там, и было очень интересно послушать их рассказ о природе острова.

Была уже ночь, когда мы вышли на балкон покурить. Всего каких-нибудь тридцать метров отделяли наш особняк от моря, которое тихо плескалось внизу. Мягкая тропическая ночь и спокойное дыхание моря охладили наши головы.

— А почему бы нам в ближайшую субботу не отправиться в Мари-ель? — сказал вдруг Анатолий. — Сколько раз собирались поехать, но из-за всяких дел никак не выберемся! — Анатолий посмотрел на нас. — Берусь подготовить акваланги, а за тобой, Юра, машина. Ну как, согласны?

Предложение принимается единогласно. Посидев еще немножко, расходимся по своим комнатам.

Почему мы так стремимся в Мариель? Ведь там нет коралловых рифов и довольно мутная вода. Дело в том, что там в море обитает удивительный моллюск спондилус (Spondylus americanus). Мы знали, что он встречается в водах Кубы, но вот уже сколько времени нам никак не удавалось отыскать крупные экземпляры этой необычной двустворки.

А какой чудесный экземпляр спондилуса мне посчастливилось увидеть у одного знакомого коллекционера моллюсков! Створки раковины были покрыты длинными выростами, и она напоминала ощетинившегося ежа. С того дня добыть такой экземпляр стало для меня мечтой и делом чести. У меня было уже много раковин разных моллюсков. Мою коллекцию украшали кинконте и крупные кобо, была подобрана целая серия раковин ципрей — «жемчужин Карибского моря» и многих других видов. Недаром же мы облазили столько коралловых рифов и мангровых зарослей! Но вот хорошего экземпляра этого вида у меня не было.

Иногда на рифе попадались мелкие особи, но они были невзрачные, с плохо развитыми выростами. Молодые спондилусы обычно прикрепляются к камням наподобие известных многим мидий, но гораздо прочнее. Мы встречали их чаще всего в гротах, на отвесных скалах каньонов — вообще там, где мало солнечного света.

Где же искать крупные экземпляры? Случайно в разговоре с кубинскими малакологами (специалистами по моллюскам) я узнал, что таинственные двустворки любят прикрепляться к металлическим предметам.

Исходя из этой особенности их экологии, было решено, что лучшего места для наших поисков, чем затонувшее судно «Альфонсо II», нет. По некоторым сведениям, останки этого судна покоились у входа в бухту Мариель.

В восемь утра джип, загруженный аквалангами, уже поджидал нас у крыльца. Рядом с ним стоял улыбающийся Юрий. С собой мы взяли также сетки для сбора образцов и неразлучных спутников в подводных прогулках — металлические ломики специальной конструкции. Ломик под водой — важнейший инструмент коллекционера. Им можно отломить кусок коралла, оторвать губку, перевернуть каменную глыбу на рифе, чтобы поискать под ней прикрепившихся моллюсков. А если верить некоторым аквалангистам, ломиком можно отогнать даже акулу, стукнув ее по кончику рыла. Прихватили и фотоаппарат, чтобы сделать снимки на затонувшем судне.

От Гаваны до Мариеля чуть больше сорока километров. Дорога хорошая, езда заняла минут сорок. Поскольку точного местоположения судна мы не знали, предстояло обследовать довольно большой участок бухты у входа. А пока все надежды возлагались на местных жителей. Правда, на вопрос, где находится судно, следовали невразумительные ответы и неопределенные жесты в сторону моря. Зато нас снабдили старой лодкой, правда, без весел.

Размести? в лодке снаряжение, трогаемся в путь. Дружно работая ластами, толкаем лодку к намеченной точке поиска. Бросаем якорь, оглядываемся, любуемся панорамой бухты. С одной стороны от нас находится мыс Торреон, с другой — мыс Каюэло. Отсюда хорошо виден и город Мариель, расположенный на восточном берегу бухты, восточнее мыса Пескадорес.

Мариельская бухта по форме напоминает сумку — у нее узкий вход и широкая внутренняя часть. Такую же форму имеют и другие бухты северо-западного побережья острова. Внутренняя часть у этих бухт часто бывает сильно изрезана.

Договариваемся нырять в разных местах, с тем чтобы охватить поиском возможно большую акваторию. Алексей просит оставить его в лодке, так как у него насморк. Нырять с аквалангом в таких случаях не рекомендуется.

Соскальзываю с лодки ногами вниз и замираю на поверхности. Вода мутноватая и холодная. С поверхности дно не просматривается. Начинаю медленно погружаться. Пройдя вниз метров двенадцать, упираюсь в дно, покрытое липким илом. Вокруг виднеются какие-то норки, но мне сейчас не до них. Осматриваюсь, пытаюсь сориентироваться. Судна нигде не видно. Нет привычных рыб и кораллов, нет губок и горгонарий. Полумрак и тишина. Не очень-то уютно чувствуешь себя в таком пустынном месте.

Иду вдоль склона, всматриваясь в полумрак. Наконец на глубине метров восемнадцати замечаю что-то темное. Подплываю поближе и в хаотическом нагромождении обломков пытаюсь уловить контуры судна. Да, это оно! Носовая часть расположена чуть выше кормы, как будто судно собиралось выйти на берег. Итак, судно найдено! Поднимаюсь на поверхность, ищу ребят. Теперь можно всем вместе отправляться на поиски моллюска.

Снова приближаюсь к борту угрюмо молчащей громадины. Справа от меня идет Анатолий. От движений его ласт поднимаются облачка беловатых осадков, накопившихся на судне за многие годы. По ним легко определить направление движения моего спутника. Но вот Анатолий исчезает за выступом судна, и я остаюсь один на один с таинственным миром затонувшего корабля…

Осторожно прикасаюсь руками к борту. Холодный, безмолвный металл… Сколько лет провело судно на дне моря? Отчего затонуло? Нервы напряжены до предела, хотя опасности, собственно, нет никакой. Вокруг ни одного животного, нет даже мурен, любительниц уединенных мест. Продолжаю двигаться вдоль судна. Анатолия и Юрия не видно, разбрелись куда-то в поисках моллюсков. Уже обследована большая часть судна, осталась только кормовая часть… Где же моллюски?

…Глаза мгновенно фиксируют бугорок, возвышающийся над обшивкой. Что это? Перед моими глазами захлопываются створки раковины. Сердце застучало чаще. Еще бы! Ведь это и есть долгожданные двустворки! Да как много, целое поселение! Можно без ущерба для популяции изъять десятка два экземпляров.

Пускаю в работу ломик, отдираю одного, другого моллюска… Некоторые настолько крепко приросли к борту, что приходится упираться ногами в борт, чтобы оторвать их. И все же некоторых отломить так и не удалось. Вскоре набираю полную сетку. Теперь можно и наверх. Прижимаю к себе сетку и фотоаппарат и устремляюсь к поверхности.

Анатолий и Юрий уже в лодке, о чем-то оживленно беседуют. Забираюсь в лодку, выкладываю добычу. Оказывается, я собрал тридцать два экземпляра крупных моллюсков. У моих товарищей их оказалось меньше. Улов превзошел все мои ожидания. Сколько же моллюсков живет на судне? Кто знает!

С тех пор прошло много лет. Многие эпизоды наших подводных приключений забылись, некоторые потеряли свою остроту. Но стоящие на полке колючие двустворки каждый день напоминают мне о волнующих поисках на затонувшем судне…

Мир моллюсков очень разнообразен. Они составляют многочисленную и многообразную по внешнему виду и экологии группу. Известно более 107 тысяч видов моллюсков. Они есть почти во всех районах земного шара и могут существовать в самых разнообразных условиях. Это очень древние животные. В ископаемом состоянии они известны с нижнего кембрия (около 600 миллионов лет).

Большинство моллюсков обитает в океанах, в основном в прибрежных водах, но некоторые заселили и более глубокие воды Мирового океана и пресноводные водоемы. Большей частью они ведут свободный образ жизни, передвигаясь по дну водоема или по суше. Часть моллюсков прикрепляется к камням, деревьям и другим предметам, другие зарываются в песок, живут среди камней или кораллов. Некоторые моллюски — прекрасные пловцы, например кальмары.

С давних пор люди использовали моллюсков в пищу, а из раковин делали наконечники для стрел, амулеты, использовали их в качестве денег. Из раковин моллюсков изготовляют пуговицы, предметы прикладного искусства, из них делают цемент, размельченные раковины добавляют в корм животным. Много веков жемчужины, добываемые из моллюсков, успешно конкурируют с другими драгоценностями, а римляне изготовляли из моллюсков краски, которыми красили ткани.

Наибольшую популярность и известность в наши дни моллюски приобрели как предмет коллекционирования. Трудно найти человека, который остался бы равнодушным к их красоте, причудливости формы и окраски. Имеются известные во всем мире коллекции этих замечательных животных. Некоторые моллюски очень редки и высоко ценятся среди коллекционеров (например, Conus gloriamaris и Сурrаеа guttata). Коллекционирование моллюсков — занятие древнее. Еще в развалинах Помпей была найдена небольшая коллекция моллюсков Средиземного моря и Индийского океана.

Кубу недаром называют раем для любителей моллюсков: она располагает одной из самых богатых фаун этих животных. На острове очень много коллекционеров моллюсков. В 1942 году они объединились в общество малакологов, которое издает даже свой журнал.

Колумб, открывший Кубу, назвал ее самой красивой землей из всех им увиденных. Возможно, его поразила не только красота острова, но и те раковины и кораллы, которые увидели впоследствии конкистадоры у аборигенов. Прибрежные воды Кубы очень богаты моллюсками. До сих пор описываются всё новые для науки виды, а многие из известных найдены в единственном экземпляре и составляют гордость коллекционеров.

Древнее население острова издавна употребляло моллюсков в пищу и для изготовления украшений и других бытовых предметов. Так, на самой древней первобытной стоянке Кубы Левиса I, расположенной в провинции Орьенте и датированной, по данным радиоуглеродного анализа, 3190 годом до нашей эры, были найдены остатки пищи — раковины моллюсков, кости грызунов и птиц. На другой древней стоянке — на пляже Дамаха-ябо, в двадцати пяти километрах на восток от Сантьяго-де-Куба, также были найдены различные предметы из раковин: сосуды, тарелки, молотки. Обломки кораллов служили напильниками. Из продырявленных раковин рода Oliva и позвонков акул изготовлялись бусы. В пищу шли наряду с черепахами моллюски кобо и устрицы.

Мировую известность благодаря своей красоте приобрели и сухопутные моллюски Кубы, которые успешно конкурируют среди коллекционеров с моллюсками Филиппинских островов и Восточной Индии. Они в большом количестве встречаются там, где много известняка, из которого они строят свои раковины. Наиболее известный среди сухопутных моллюсков — Polymita picta, обитающий на кофейных деревьях в провинции Орьенте. Трудно подобрать два одинаковых экземпляра этого вида, настолько они разнообразны по окраске. Сухопутные моллюски в сухое время года прячутся среди камней и корней деревьев. Есть виды, обитающие в почве и выходящие на поверхность только ночью. Очень разнообразны экология моллюсков и их поведение. Это в значительной мере затрудняет их поиски. Поэтому, прежде чем заняться сборами моллюсков, необходимо изучить их образ жизни, чтобы знать, где, когда и как их собирать.

На каменистых местах недалеко от берега можно найти представителей родов Littorina и Nerita, в приливно-отливной зоне — моллюсков из родов Livonan Chiton. Глубже обитают представители родов Conus, Astraea и многих других.

Многие моллюски прикрепляются к камням, кораллам, губкам и другим животным, и отыскать их часто бывает нелегко. Некоторые проделывают себе ходы в рифовом известняке, камнях и древесине, находящейся в воде. Наиболее типичные древоточцы — тередо и мартезия. В коралловой толще поселяются Lithophaga и Petricola. Среди моллюсков есть и паразиты, живущие на других моллюсках: например, Erato maugeriae паразитирует на Pinna сатеа.

Разнообразных моллюсков можно найти в желудках крупных рыб — каменных и рифовых окуней, которые поглощают их в большом количестве. Поэтому, поймав рыбу, мы всегда проверяли содержимое ее желудка.

После сильных штормов мы часто обследовали пляжи: волны обычно выбрасывают на берег как мелких, так и крупных моллюсков.

На коралловом рифе много моллюсков, но неопытный глаз не сразу способен их заметить. Открыто ползают лишь немногие из них: различные виды кобо (род Strombus), кинконте (род Cassis) и другие. Большинство же прячется под камнями, да так надежно, что их трудно заметить.

Трудолюбивого ныряльщика иногда ожидает и награда: переворачивая камни на рифе, он может обнаружить изумительную по красоте раковину моллюска мако-негро (Cypraea zebra). Обычно днем эти моллюски прикрепляются снизу к камням, а ночью отправляются на кормежку. Иногда я находил на рифе пустые раковины мако-негро. В таких раковинах недалеко от входа всегда была дырочка. Вероятно, это след нападения какого-то организма, который уничтожил тело моллюска. Моллюсков Cypraea называют жемчужинами Карибского моря, и они вполне оправдывают это название. Окраска их удивительно красива и разнообразна, раковины покрыты мелкими пятнышками и полосами. Мне удалось подобрать серию раковин, окраска которых меняется постепенно от раковины к раковине, и они как бы дополняют друг друга. В поисках мако-негро мы перевернули почти все камни и глыбы на рифе в районе Плая-Вириато. Это была нелегкая работа, и она продолжалась непрерывно с тех пор, как мы обнаружили здесь первого моллюска.

О богатстве прибрежных вод Кубы можно писать бесконечно. Это увлекательный, чарующий мир, не имеющий никаких аналогов на суше, Всюду жизнь, всюду тысячи разнообразных созданий, приспособившихся; жить в сложных условиях постоянной конкуренции.

Как известно, водные организмы разделяются на несколько крупных сообществ в зависимости от их положения в водной толще. Обитатели толщи воды называются пелагос[1], население дна носит название бентоса. В свою очередь пелагические организмы разделяются на планктон и нектон. Планктон — организмы, пассивно парящие в толще воды и не способные активно передвигаться на большие расстояния. Нектон — это активно плавающие животные, способные противостоять токам воды. К ним относятся рыбы, головоногие моллюски. На коралловых рифах обитают как пелагические, так и донные организмы, К бентосу относятся многие рифовые животные. Одни из них жестко прикрепляются ко дну (кишечнополостные, губки, мшанки, некоторые моллюски), другие могут свободно передвигаться по дну (моллюски, крабы, морские ежи, звезды).

Водная среда очень специфична, и только в ней благодаря постоянному движению воды возможно существование прикрепленных животных. В океане вода доставляет своим «подопечным» пищу, уносит продукты обмена, переносит половые клетки. В воде происходят рождение нового организма, его рост, развитие, старение и смерть. Прикрепленные животные в значительной степени и составляют фауну кораллового рифа. Это, как я уже сказал, кишечнополостные, губки, некоторые моллюски, мшанки, многие черви. В процессе длительной эволюции эти организмы приобрели необычную форму тела, делающую их похожими больше на растения, чем на животных. Растений на рифе почти нет, а немногие обитающие там известковые водоросли обычно имеют внешне мало общего с растениями.

Основные строители рифов — мадрепоровые кораллы предоставляют приют и многим другим животным, особенно рыбам. Они же украшают риф, образуя сказочные леса.

Больше всего наблюдений мы. сделали на небольшом рифе в Плая-Вириато. Здесь нам был знаком каждый камень, каждый бугорок и выступ на подводной террасе. Мы обследовали верхнюю сублитораль до глубины шестидесяти метров.

Коралловый риф Плая-Вириато расположен примерно в полусотне метров от берега. Средняя высота поднимающейся над дном части рифа около полутора метров, а ширина примерно двадцать пять метров. Вообще-то в этом случае трудно говорить о ширине рифа, так как мористый край плавно переходит в подводное плато. Как и другие рифы, этот риф образован отмершими кораллами, среди которых во множестве встречаются раковины моллюсков, спикулы (скелетные частицы) мягких кораллов и другие организмы, имеющие твердые известковые скелеты.

Весь этот обломочный материал спаян в монолитную массу благодаря воздействию некоторых известковых водорослей и процессам литификации (то есть превращения обломочного и осадочного материала в породу). Риф не сплошное образование, он состоит из разных по величине островков, отделенных один от другого песчаными полями.

(К сожалению, коралловый риф Плая-Вириато погибает на глазах. Впадающая в Мексиканский залив небольшая речушка Кибу выносит грязную воду, которая достигает кораллового рифа. Из-за этого кораллы отмирают, видовое разнообразие их уменьшается, и по сравнению с живым, развивающимся коралловым рифом этот риф производит унылое впечатление.

В 1976 году мне довелось встретиться с нынешним директором Института океанологии Кубы Рудольфо Кларо во время его приезда в Москву. Естественно, я поинтересовался судьбой рифа Плая-Вириато. И вот что я услышал: рифа больше нет, сточные воды города его погубили. Так теряем мы неповторимую красоту коралловых рифов. И прав Жак-Ив Кусто, призывающий сохранить коралловые рифы для будущих жителей нашей планеты!)

Дно между берегом и рифом поросло черепашьей травой, среди которой возвышаются отдельные колонии различных кораллов. Здесь преобладают древовидные кораллы Acropora и гидроидные огненные кораллы. За рифом дно постепенно понижается и изрезано каньончиками, наполненными песком. Мадрепоровых кораллов здесь почти нет. С глубины четырех-пяти метров исчезают ажурные горгонарии, и на смену им приходят различные виды ветвистых и кустистых горгонарий (Pseudopterogorgonia acerosa и Pterogorgonia citrina). Одни из них похожи на деревья, другие напоминают кусты, третьи — торчащие вверх палки. У одних из них веточки тонкие, у других толстые.

Невозможно представить себе коралловый риф без горгонарий — восьмилучевых мягких кораллов. В отличие от шестилучевых мадрепоровых кораллов, обладающих жестким скелетом, горгонарии имеют гибкий, мягкий роговой скелет. За этот скелет их и назвали мягкими кораллами. Именно благодаря горгонариям создается впечатление постоянного движения на поверхности рифа, которое так поражает ныряльщика. Горгонарии образуют подводные леса, колышущиеся под натиском волн. Роль деревьев-великанов в этом сказочном лесу выполняют исполинские древовидные и столбчатые кораллы, а нежных березок, ив и кустарников — мягкие ветвистые кораллы. Красивое зрелище представляет собой колония горгонарий, когда полипы высовывают свои ловчие щупальца из гнезд. В таком виде горгонарии становятся похожими на заснеженные или покрытые пушистым инеем деревья.

Ажурные горгонарии — морские веера поселяются на «крыше» кораллового рифа, в узкой полосе, примерно до глубины четырех метров. Они действительно напоминают роскошные веера, которыми пользовались светские красавицы. Научное их название — Gorgonia flabellum. Колонии морских вееров могут достигать метровой высоты и иметь кроме основного веера несколько дополнительных, сидящих на общем толстом основании, которым колония прикрепляется ко дну. Когда смотришь на веер со стороны, кажется, что по его поверхности проходят толстые вены. Оторвать такой куст нелегко, приходится даже упираться ногами в дно.

Мягкий скелет морских вееров окрашен в черный или бурый цвет. Окраска колоний сильно варьирует — от фиолетовой, голубоватой до желтовато-коричневой. Ячейки отдельных полипов имеют вид ямок, расположенных продольными рядами вдоль ветвей. На высушенном экземпляре они похожи на черные точки.

Внимательно присмотревшись к колонии мадрепорового коралла, можно заметить на ней колонии мшанок, напоминающие кустики мха. Обычно мшанки покрывают нижнюю часть колонии коралла, где нет полипов. Это тоже прикрепленные животные. Есть прикрепленные животные и среди иглокожих. Это морские лилии, похожие на небольшие деревья. Красиво выглядят прикрепленные формы червей, украшенные венчиком щупалец. Если к ним прикоснуться, они моментально скрываются в своих домиках.

Под каждым камнем, каждой глыбой на коралловом рифе можно найти разнообразных животных. Перевернешь первую попавшуюся глыбу — и в тот же миг все под ней зашевелится, придет в движение. В разные стороны торопятся расползтись офиуры из родов Ophiocoma и Ophioderma с длинными, извивающимися лучами. Они стремятся поскорее уйти от солнечного света, забраться снова под камень, спрятаться от врагов. Офиур еще называют змеевидными звездами. Они очень близки к морским звездам, но отличаются от них тем, что имеют длинные, тонкие и нежные, легко рвущиеся лучи. При их сборе надо проявлять максимум осторожности, чтобы сохранить экземпляры в целости.

Офиуры встречаются в большом количестве на каменистом дне, там, где достаточно укрытий. Окраска их разнообразна — розовая, зеленая, пурпурная, оранжевая. Иногда встречаются офиуры с очень сложным рисунком.

Широко представлены на коралловом рифе ракообразные: лангусты, крабы, лангустины, раки-отшельники и т. д. Коралловый риф и длинные, торчащие из укрытия усы лангуста неразделимы в воображении ныряльщика. Обитают лангусты среди камней, водорослей, губок и зарослей черепашьей травы. В кубинских водах известно четыре вида лангустов, но только один из них, Panulirus argus, встречается в большом количестве и используется в промысле.

Окраска тела этого лангуста пестрая, буро-розовая с зеленью, с множеством белых пятен. Длина его достигает полуметра. Питается лангуст моллюсками, рыбой и ракообразными. Лангуст — ночное животное, и искусственный свет парализует его. Этим пользуются рыбаки, добывая его ночью с фонарями.

Лангуст имеет огромное значение в кубинской экономике. По улову лангустов Куба занимала в 1967 году второе место в мире после Австралии. С 1958 по 1967 год лов лангустов возрос почти вдвое и составил в 1965–1967 годах около пятнадцати процентов общего улова морепродуктов в стране. Максимальный улов — 9,1 тысячи тонн — был достигнут в 1965 году.

Лангусты пользуются большим спросом как на внутреннем, так и на внешнем рынке. В основном они идут на консервы «Лангуст натуральный», по выпуску которых Куба занимает одно из первых мест в мире. Эти консервы, а также замороженный лангуст — важная статья экспорта.

Промышляют лангустов на глубине до двадцати метров. Самый добычливый способ ловли — при помощи небольшого невода в сочетании с искусственной ловушкой. Ловушку, или клетку, как ее называют кубинцы, изготовляют из пальмовых стволов длиной сто двадцать семь сантиметров. Клетка выполняет роль убежища, и лангусты скапливаются под ней в гораздо большем количестве, чем в естественных убежищах. Клетка периодически обметывается неводом, и аквалангисты поднимают ее на поверхность. Но чаще всего лангустов добывают с помощью чапинчорро. Это своего рода небольшой мешок из сети, прикрепленный к металлическому обручу диаметром до тридцати сантиметров. Обруч крепится к длинному шесту. Вооруженный чапинчорро рыбак просматривает дно с лодки через смотровое стекло — небольшую деревянную бадью со стеклянным дном. Обнаружив лангуста, рыбак погружает чапинчорро в воду, подводит под лангуста и вытаскивает его на поверхность.

Ловят лангустов еще при помощи остроги (пинчарры), различных ловушек, а также при помощи нейлонового лассо, которым захватывают животное за брюшко. Этот способ развит на восточном берегу Кубы и, вероятно, использовался еще индейцами до того, как здесь появились испанцы. Большое распространение получил и промысел при помощи корзинных ярусов. Ярус — это длинный канат, на котором на определенном расстоянии одна от другой подвешиваются ловушки-корзины. Все это сооружение ставится на дно, и лангусты, забравшись в ловушку, становятся добычей людей. Много лангустов вылавливают ныряльщики, вооруженные специальными вилками. Они ныряют на небольших глубинах и, заметив лангуста, накалывают его на вилку.

Для своих нужд мы ловили этих животных голыми руками. Главное при этом — вовремя и крепко схватить лангуста за панцирь, чтобы он при попытке к бегству не разодрал вашу ладонь острыми шипами. За один нырок мы добывали иногда по нескольку лангустов. Зажаренные в свежем виде на костре, пахнущие дымком, лангусты были любимым лакомством в наших поездках.

Из головоногих моллюсков на рифах обычны осьминоги рода Octopus, которых кубинцы называют пульпо. Жилище осьминога обнаружить нетрудно: обычно возле него валяются различные предметы вплоть до консервных банок и прочих случайных вещей, попадающих с суши в воду. Коллекционер моллюсков может найти здесь и интересные раковины, собранные осьминогом.

Изредка над рифом проплывают каракатицы — настоящие торпеды! Известно, что головоногие моллюски передвигаются с помощью реактивной тяги. Через широкую щель вода входит в мантийную полость животного, после чего щель закрывается при помощи специальных клапанов и вода с силой выбрасывается через воронку, направленную вперед своей узкой частью. Двигаются головоногие моллюски задним концом тела вперед.

Нередко на коралловом рифе можно встретить и морскую черепаху. Хотя этих животных за последние годы значительно истребили, в некоторых диких местах можно полюбоваться ими. На острове обитает несколько видов черепах, и среди них — обладатель самого красивого панциря, знаменитый карей (Eretmochelys imbricata). Из панциря этих черепах изготовляют гребни, пуговицы и другие предметы. У других черепах панцири гораздо скромнее, зато большим спросом пользуется их мясо. Из него делают супы, великолепные бифштексы величиной в две ладони. Этим деликатесным блюдом угощали меня рыбаки бухты Ла Эсперанса.

На песчаных прогалинках лежат ленивые голотурии, напоминающие гигантских гусениц. Это, наверное, самые неподвижные обитатели рифа. Медленно, незаметно для глаза, они ползают по дну, извлекая из рыхлых грунтов органические остатки.

На глубине пятнадцати — двадцати метров заметно увеличивается количество мадрепоровых кораллов. Между прочим, Плая-Вириато — единственное место на Кубе, где нам удалось обнаружить оленерогие кораллы на глубине двенадцати — пятнадцати метров. Обычно оленерогие кораллы поселяются в тихих местах на глубине полутора — четырех метров.

С глубины двадцати — двадцати пяти метров дно снова резко обрывается до тридцати — тридцати пяти метров, после чего до сорока — сорока пяти метров идет ровное дно. Затем опять наступает перепад глубин.

В зоне дна между глубинами восемнадцать и пятьдесят метров мадрепоровые кораллы развиты особенно обильно. Их здесь значительно больше, чем на рифе, они сплошь покрывают склоны подводных террас и известковые скалы, раскинувшиеся среди песчаных полей. На этой глубине мы собрали красивые колонии грибовидного коралла (Mycetophyllia lamarckiana). Верхняя часть этого коралла утолщена и покрыта сетью борозд. Вся колония растет на ножке, возвышаясь, как гриб.

На глубине сорока — сорока пяти метров появляются длинные, плетевидные горгонарии красного цвета (Elycelia barbadensis), из щелей выглядывают морские лилии рода Tropiometra, «цветут» трубчатые морские черви, чьи щупальца при малейшем прикосновении прячутся в домики. Эти необычные и красивые черви напоминают подснежники.

Губки — также очень большая группа прикрепленных животных. Зоологи-систематики относят их к типу Porifera, что в переводе означает «носители пор». Стенки тела губок пронизаны множеством мелких отверстий, через которые посредством целой системы жгутиков засасывается вода, а вместе с ней пищевые частицы и кислород.

Издавна губки являются предметом торговли и широко используются в быту.

Но, несмотря на широкое практическое применение этих животных, их биология долгое время оставалась плохо изученной. Ученые даже не могли решить, куда следует отнести губки — к животным или к растениям: ведь это прикрепленные организмы, их тело разветвлено, как у растений. Только в 1857 году биолог Грант окончательно установил, что эти странные организмы относятся к животному царству.

Губки встречаются начиная от самого берега и до больших глубин. С глубиной их количество увеличивается, появляются губки огромных размеров, иногда высотой до метра. Форма и окраска их тела очень разнообразны. Губки бывают плоские, бокаловидные, шаровидные, трубчатые, плетевидные, многие из них окрашены в черный или зеленый цвета, другие имеют более яркую расцветку — красную, желтую, голубую. Окраска многих губок неустойчива и быстро изменяется на воздухе под воздействием солнечного света. Желтые губки, например, на воздухе быстро чернеют и пачкают одежду. Установлено, что цвет некоторых губок зависит от присутствия в их тканях водорослей.

В полостях губок часто поселяются черви, моллюски, ракообразные, осьминоги, молодь рыб. Там эти животные находят для себя пищу и надежную защиту.

Раньше губки были важным объектом экономики Кубы. Так, в 1930 году с острова было вывезено более четырнадцати миллионов экземпляров губок. Начиная с 1945 года значение губок в экономике страны стало заметно уменьшаться. Основу кубинского промысла составляют всего несколько видов губок, относящихся к родам Hippiospongia и Spongia. Традиционный промысел губок развит в основном в районах Карденас, Нуэвитас, Кайбарьен, Сурхидеро-де Батабано, Ла-Колома.

Губки добывают разными способами. За ними ныряют, достают их при помощи драг или используют трезубцы, насаженные на шест. Рыбак, вооруженный таким шестом, сидит в лодке и через смотровое стекло наблюдает за дном. Заметив губку, рыбак при помощи шеста достает ее и отправляется дальше, на поиски другой.

Обработка добытых губок начинается непосредственно на судне. Сначала их оставляют на палубе, чтобы разложились мягкие ткани. После этого губки в буквальном смысле этого слова колотят, чтобы удалить различных животных, находящихся внутри их тела: моллюсков, мшанок, червей. На берегу губки сортируют и промывают. Иногда проводят дополнительную химическую обработку губок, чтобы удалить из них остатки известковых скелетов других организмов, от которых не удалось избавиться механическим путем.

Невозможно перечислить всех обитателей кораллового рифа. Каждый квадратный метр рифа — настоящий природный музей, изучение которого доставляет большое удовольствие. Здесь нет неинтересных животных, все они своеобразны и неповторимы.

Знание животных, обитающих в прибрежных водах Кубы, и их распределения по глубинам, приобретенное в, результате длительных подводных наблюдений, позволяло нам хорошо ориентироваться под водой и даже без глубиномера надежно определять глубину нашего местонахождения.

Во-первых, глубину погружения можно с успехом определять по рыбам, так как многие рыбы приурочены к определенному горизонту, за пределами которого они не встречаются.

Еще точнее можно ориентироваться по распределению донных беспозвоночных животных. Например, появление морских лилий означает, что вы находитесь на глубине двадцати — двадцати пяти метров. Эти животные поселяются в щелях подводных склонов. У них короткая ножка, лучи тела напоминают листья папоротника. На глубине сорока пяти — пятидесяти метров появляются красные горгонарии с плетевидным телом длиной до двух метров. Они поселяются на известковых скалах и свободно свисают над отвесными стенами. На этой же глубине начинают встречаться и плоские губки, напоминающие кактусы с мелкими колючками.

Вся жизнь в Мировом океане подчинена четко выраженной биологической вертикальной зональности. Прибрежные сообщества сменяются более глубоководными, батиальные сменяются абиссальными — и так до наибольших глубин океана, где почти нет растительных организмов кроме бактерий и некоторых водорослей, а животные не имеют глаз либо обладают громадными глазами…

Количественное распределение рыб и других животных по вертикали неравномерно; Наиболее обильно заселена прибрежная зона, где до последнего времени и велся мировой промысел.

Правда, в последнее десятилетие значительные скопления рыб были обнаружены и на материковом склоне до глубины двух тысяч метров. Оказалось, что даже очень большим глубинам свойственна богатая и разнообразная фауна.

Наука сделала еще один шаг в познании океана. И можно быть уверенным, что изучение более глубоководных зон океана также принесет в ближайшие годы обильные плоды.