По дну тропического моря

6 Так живут рыбы

Когда впервые попадаешь на коралловый риф со всем многообразием его рыб, кораллов, губок, игрой солнечного света, то кажется, что здесь нет порядка, что здесь царит хаос. И только проведя много часов под водой, наблюдая поведение и распределение животных на рифе, приходишь к совершенно противоположному выводу. Коралловый риф — это строго упорядоченная система, в которой каждому виду отведено свое место, свои глубины. По мере увеличения глубин, изменения условий существования меняется и рыбье население. Проследить эти изменения было особенно удобно в районе Плая-Вириато.

Погружения в Плая-Вириато проводились до глубины пятидесяти — шестидесяти метров, и наблюдениями были охвачены как донные, так и пелагические прибрежные (неритические) рыбы. Более детально изучалось распределение и поведение донных рыб, что позволило пронаблюдать вертикальную микрозональность этого сообщества. Здесь можно выделить несколько более или менее обособленных зон: литораль, зону черепашьей травы, зону мертвого кораллового рифа, зону горгонарий и зону обилия мадрепоровых кораллов. В каждой из таких зон — свои условия обитания, свой состав ихтиофауны и особенности поведения рыбьего населения.

В зоне литорали (или приливно-отливной зоне) условия обитания животных очень изменчивы и зависят от приливов и отливов. Здесь могут жить только организмы, обладающие способностью прикрепляться к субстрату и противостоять приливо-отливным течениям и волнам. У этих животных выработались присоски, при помощи которых они и удерживаются на месте. Другое важное качество, присущее жителям литорали, — приспособленность к колебаниям солености воды (эвригалинность) и ее температуры (эвритермность).

Во время отливов в ямках остается вода, которая под действием палящего солнца нагревается и частично испаряется, отчего ее соленость возрастает. На дне таких ямок можно увидеть мелких сероватых бычков, которые почти сливаются с фоном. Иногда их собирается здесь по десятку и больше. Стоит погрузить руку в воду, как неподвижные до этого существа оживают, стремительно выпрыгивают из ямок и исчезают в накатившейся волне. Даже в этой отрезанной от моря ямке их нелегко поймать! Чтобы получить бычков для коллекции, пришлось налить в ямку несколько капель соляной кислоты. Жестоко, конечно, но что делать! В большинстве случаев изучение животных идет через их смерть. Кроме бычков в ямках было много мелких брюхоногих моллюсков, довольно прочно прикрепленных к стенкам ямок.

Особенно интересными оказались рифовые зоны: зона мертвого рифа, зона горгонарий и зона обилия мадрепоровых кораллов. Ихтиофауна каждой из них имеет свои особенности как систематического, так и экологического характера. По характеру поведения рыбье население этих зон можно разделить на несколько групп.

Первая группа — оседлые рыбы, имеющие постоянные убежища. Они живут на площади всего в несколько квадратных метров. Убежищами для них служат различные пустоты в рифе. Как правило, оседлые рыбы не образуют стай, хотя иногда и встречаются небольшими группами.

Вторая группа — кочующие рыбы. У них совершенно иной тип поведения. Кочующие рыбы постоянно в движении, они медленно перемещаются вдоль рифа, периодически выходя за его пределы в поисках пищи. У рыб-кочевников полностью отсутствует привязанность к определенному субстрату на рифе. При появлении опасности на пути следования они используют первые попавшиеся убежища, после чего снова покидают их. Одна из отличительных особенностей этих рыб — стремление к образованию временных одновидовых и многовидовых группировок. Ученые называют одновидовые группировки агрегациями, многовидовые — конгломератами. В большинстве своем это случайные объединения, и они быстро распадаются. Вероятно, такие группировки выполняют определенную защитную роль в жизни рыб-кочевников, помогая им в борьбе за существование. Кочующие рыбы занимают промежуточное положение между оседлыми и, пелагическими рыбами.

Рыбы пелагического комплекса вовсе не связаны с дном. Они никогда не садятся на грунт. В отличие от других рыб пелагические рыбы образуют настоящие стаи огромных размеров. Эта «стадность», как и окраска рыб, выполняет защитную функцию. Распад стаи дезориентирует хищников, хищник теряется и не знает, какую рыбу хватать. Это позволяет многим мелким рыбам избежать печального конца. Стаеобразование — специфический процесс. У стаи рыб совсем иной тип поведения, чем у одиночной особи. Стая очень чутко реагирует на поведение хищника, информация о нем доходит до каждого ее члена.

Кроме этих постоянных групп рыб на рифе живет и молодь других прибрежных, но более глубоководных рыб. Молодые особи составляют временный компонент в составе рифовой ихтиофауны. По мере роста молодь будет переходить из одной зоны в другую, пока не достигнет необходимой глубины. Взрослые формы этих рыб обитают на глубине ста — двухсот метров. Кубинские рыбаки успешно ловят их там ловушками. Взрослые рыбы периодически подходят к берегам на нерест и охоту. Это некоторые спаровые, каменные окуни и другие рыбы.

В зоне мертвого рифа мне удалось насчитать более восьмидесяти видов рыб, ведущих оседлый образ жизни. Наиболее типичные из них — мурены, рыбы-солдаты, некоторые горбылевые, каменные окуни, рыбы-ежи, скор-пены. Среди них есть и мирные, и хищные рыбы. У одних из них тело покрыто разными образованиями — иглами, шипами, жесткими пластинками, панцирем (рыбы-ежи, рыбы-солдаты, скорпены, кузовки), у других они менее развиты, а у третьих (у рыб из семейств Balistidae, Pomacentridae) отсутствуют вовсе. У таких рыб тело может быть совсем голым. Многие из оседлых рыб — хищники, и самый неприятный из них, конечно, мурена, для которой коралловый риф — настоящее логово.

Каждого, кто посещает риф и сталкивается с огромной, раздувшейся головой мурены, охватывает ужас. Именно ужас вызывает высунувшееся из норы чудовище с громадными то открывающимися, то закрывающимися челюстями. Выползающая из своего убежища мурена напоминает кобру, которая приподняла голову и приготовилась к прыжку. Из всех рыб, живущих на коралловом рифе, эти рыбы пользуются самой дурной славой. Скользкая, змеевидная и сильная, мурена вполне заслуженно считается коварным и злым хищником.

Мурены относятся к семейству муреновых (Muraenidae), которое насчитывает около ста двадцати видов. В кубинских водах обитает семьдесят семь видов. Все мурены имеют голую кожу, большой рот с длинными, тонкими и очень острыми зубами. На голове у них маленькие, округлые жаберные отверстия. От угрей мурены отличаются отсутствием грудных и брюшных плавников. У некоторых видов спинной, анальный и хвостовой плавники настолько малы и незаметны, что рыбы кажутся совсем лишенными плавников. Окраска и размеры мурены довольно сильно варьируют.

Самые крупные и опасные мурены относятся к роду Gymnothorax. Среди них особенно выделяются зеленая мурена — морена-верде (Gymnothorax funebris), пятнистая мурена — морена-манчада (Gymnothorax morindd) и коричневая мурена (Gymnothrax vicinus).

Зеленые мурены обычны на рифе, и встречи с ними довольно часты, особенно у неопытных ныряльщиков. Тело этой рыбы зеленого цвета, у молодых рыб оно может быть оливковым или темно-коричневым. Зеленые мурены достигают более двух метров длины и почти двадцати килограммов веса.

Как правило, мурены — плохие пловцы, но они способны совершать неожиданные, резкие броски. Чаще всего они отсиживаются на дне, используя для этого пещеры, щели и другие углубления рифа, а также груды камней или выброшенные в море предметы: автомобильные покрышки, трубы. Днем мурены редко выходят из своих убежищ. Некоторые исследователи считают, что эти рыбы годами живут в одних и тех же норах, покидая их ночью только для охоты на рифовых окуней, ворчунов и других рыб.

Потревоженная мурена двигается довольно быстро, напоминая своими движениями ползущую змею. Подстреленная или пойманная на крючок мурена делает быстрые движения, пытаясь освободиться и уйти. Характерная особенность мурен, не замеченная у других рыб, — способность завязываться узлом. Исследователи считают, что эта способность — результат постоянной борьбы мурен с осьминогами, их непримиримыми врагами. Завязываясь узлом, мурена может легко освободиться из тисков осьминога. Узел движется по телу мурены, стаскивая моллюска, сдавившего голову рыбы своими щупальцами, и осьминог попадает прямо в рот мурены. Наблюдались случаи, когда мурены таким же образом освобождались от остатков пищи.

Ядовит ли укус мурены? Мнения исследователей тут довольно противоречивы. Многие считают, что мурены ядовиты и яд поступает из железы, расположенной под нёбом. Другие натуралисты отрицают это, считая, что у мурен нет ядовитого органа. По их мнению, при укусе мурены заражение происходит не от яда, а от остатков пищи, которая застряла между зубами рыбы и разлагается. Вероятно, более тщательные исследования разрешат этот спорный вопрос.

Мурены очень коварны, и, имея с ними дело, не всегда знаешь, чего можно от них ждать. Даже пойманная на крючок, мурена часто забирается по линю в лодку, наводя ужас на рыбака.

Нападает ли мурена на пловца? Несомненно, и в литературе описано много подобных случаев. Но я убедился, что мурена никогда не нападает на человека без повода. Другое дело, если пловец заберется в ее владения или сам нападет на нее. При этом мурена может схватить пловца за любую часть тела, и особенно за руку. Очевидцы рассказывают, что укус мурены быстрый, жертву она отпускает почти сразу. Однако в литературе есть сведения, что мурены пытались даже душить свою жертву.

Подводному пловцу необходимо всегда иметь в виду, что мурены в дневное время сидят в своих норах. Часто их совсем не видно, или видна только высунувшаяся голова. Неосторожных или неопытных пловцов они могут покусать, надолго оставив память о своих острых зубах. Подобная неприятность произошла даже с Анатолием, опытным и знающим морских животных аквалангистом. Во время поиска моллюсков его схватила за палец небольшая мурена. Рана оказалась неглубокой и быстро зажила. Я тоже несколько раз был «на грани», но какое-то подсознательное чувство всегда выручало меня.

Однажды я погрузился на глубину около тридцати пяти метров и, пройдя знакомый песчаный участок, приблизился к небольшому островку, поросшему кораллами, губками и горгонариями. Его вершину украшала высокая трубчатая губка. Подплыв поближе, я вскоре заметил обросшие водорослями усы огромного лангуста. Такого гиганта мне еще никогда не приходилось видеть. Как тут было пройти мимо и не попытаться извлечь такой редкий экземпляр для коллекции!

Изловчившись, я схватил его за панцирь и начал вытаскивать упирающееся животное из норы. Тащить было неудобно, так как я не мог схватить его как следует. Какая-то неведомая сила заставила меня оглянуться — и я встретился взглядом с холодными, немигающими глазами исполинской мурены! Какой она была длины, не знаю, но толщиной с настоящее бревно! Ее голова поднималась все выше и выше, на меня в упор смотрели злые глаза… Я в смятении отпрянул в сторону и поскорее убрался в другое место. Подводная прогулка была испорчена.

В связи с этим мне хочется дать аквалангистам совет: не дразните и не трогайте мурен, особенно зеленых! Будьте благоразумны и обходите их стороной. А если вы все же решитесь охотиться на них, то стреляйте наверняка!

Опасны для пловцов и пятнистые мурены. Эти рыбы достигают метра длины, их тело покрыто черными пятнами и крапинками. Они очень живучи, в чем я убедился сам. Однажды в поставленную мной ловушку забралась пятнистая мурена. Не подозревая этого, я втащил ловушку в лодку и открыл входное отверстие. Из него выползла пятнистая мурена и направилась в мою сторону! Я схватил весло и начал бить ее по голове. Она извивалась, отскакивала от меня и снова приближалась. Пришлось нанести ей довольно много ударов, прежде чем она успокоилась навсегда.

Мясо большинства мурен съедобно и используется местными рыбаками в пищу. Правда, продажа его в широких масштабах запрещена из-за того, что у некоторых видов мясо ядовито. Между прочим, я читал, что в Древнем Риме мурен разводили в аквариумах, а кормили их… мясом убитых рабов. Вскормленных таким образом мурен поедали на праздниках. Мне, впрочем, кажется, что речь идет не о муренах. Дело в том, что римляне называли муренами и других рыб, в частности угрей и миног. Это очень вкусные рыбы, и их, вероятно, и разводили римляне.

Убежища у оседлых рыб самые разнообразные. Это могут быть пустоты рифа (ими пользуются мурены, рыбы-солдаты), колонии различных видов кораллов, губки и другие животные. Довольно оригинально устроилась небольшая рыбка с угревидным телом — Carapus bermudensis. Она приспособилась жить в полости тела голотурии Actinopyga agassizi, а также в створках раковин двустворчатых моллюсков.

Как я уже говорил, оседлые рыбы предпочитают одиночество, хотя и не все. Так, рыбы-солдаты (Holocentrus marianus) обычно образуют небольшие группы по десять — пятнадцать особей. Такие группы почти все время находятся в каком-нибудь укрытии. Другой вид рыб-солдат, Holocentrus ascensionis, поселяется таким образом, что отдельные особи располагаются неподалеку одна от другой, на расстоянии нескольких метров. При таком семейно-территориальном поселении все особи находятся в постоянном контакте. Таким же образом селятся кочино (Batistes vetula) и рыбы-сержанты — представители рода Microspathodon.

У некоторых оседлых рыб развит инстинкт охраны своего участка. Например, мелкие рыбы-сержанты при появлении чужака в их владении исполняют воинственный танец — делают быстрые концентрические движения, то приближаясь, то удаляясь, давая таким образом понять, что участок уже занят. Такую же агрессивность они проявляют и по отношению к человеку, если он приближается к ним. Большинство оседлых рыб свой участок не защищают. Например, внезапно потревоженная мурена быстро удирает, а малозаметные скорпены сидят до тех пор, пока слегка не стукнешь их ломиком по голове.

К группе рыб-кочевников относятся некоторые виды щетинозубых рыб, рыбы-попугаи, рыбы-хирурги, рыбы-ворчуны и многие другие. В пределах этой группы есть и одиночные рыбы, и рыбы, живущие парами. Рыбы-хирурги, как я уже говорил, образуют временные одновидовые и многовидовые группировки. Часто можно встретить рыб-хирургов вместе с рыбами-попугаями, рыбами-ворчунами, барабульками и другими.

Однажды мне встретилась группа рыб, состоящая из семи рыб-попугаев, девяти рыб-хирургов и пяти барабулек. Это произошло на глубине восьми метров и на расстоянии пятидесяти метров от рифа Арройо-Бермехо. В другой раз на рифе Эррадура я наблюдал группу рыб другого состава: шесть рыб-попугаев, одиннадцать рыб-хирургов и пять рыб кочино. Они паслись на глубине пяти метров в тридцати метрах от рифа.

Все эти рыбы большей частью питаются морской растительностью, которая изобильна за пределами коралловых рифов. Вероятно, поэтому они и объединяются в подобные группы: это позволяет им покидать пределы рифа.

Наблюдения показывают, что подобные образования неустойчивы и быстро распадаются. Этим они резко отличаются от настоящих стай, которые образуют пелагические рыбы. При встрече с подводным пловцом, например, многовидовые временные группировки распадаются, и при этом отдельные особи теряют контакт между собой. Иногда бывает по-иному: например, стая рыб-хирургов из пятидесяти — ста особей при встрече с ныряльщиком может и сохраниться: рыбы группой уходят в сторону, следя глазами за человеком.

Рыбы-ворчуны обычно предпочитают передвигаться вдоль границы песка и кораллов или плавать маленькими стайками среди больших колоний древовидного коралла. Мне никогда не приходилось встречать одиночных ворчунов вне кораллового рифа. Только вместе с другими рыбами они выходят в поисках пропитания за пределы рифа. Это лишний раз говорит о защитной роли агрегаций и конгломератных объединений в жизни кочующих рыб, но зато рыбаки успешно отлавливают их в зоне черепашьей травы, то есть в не свойственном им биотопе.

Зона плато, или зона горгонарий, сравнительно бедна рыбами: на довольно ровном дне убежища почти отсутствуют. Здесь можно встретить некоторых голоцентрид, рыб-ласточек, негрито (Melichthys radula). Негрито окрашена в черный цвет и держится на некотором расстоянии от дна. В эту зону заходят рыбы и из других зон: мурены, спаровые, рыбы-попугаи.

В зоне обилия мадрепоровых кораллов обитают некоторые виды мурен, каменные окуни, рифовые окуни, скорпены. Это оседлые рыбы. В этой зоне более низкая освещенность, вода здесь фильтрует солнечные лучи, поглощая их, поэтому рыбы даже самых ярких расцветок становятся малозаметными. Здесь не сразу заметишь притаившуюся рыбу или другое животное: в неподвижном состоянии они становятся почти невидимыми.

Однажды на глубине тридцати трех метров я натолкнулся на огромную черну, сидящую на крупной губке. Рыбина достигала метровой длины и могла составить гордость любого подводного охотника. Рыба, вероятно, спала, и это позволило мне выстрелить почти в упор.

Не торопясь двигаются кочующие рыбы: тромпетеро (Fistulavia tabacaria), морские караси, барабульки, рыбы-бабочки (Prognathodes acuUatus). Последние отличаются от других, щетинозубых рыб очень длинным рылом и встречаются только на глубине более тридцати метров. Иногда одиноко проплывет скат и снова скроется во мраке…

Риф не оставляют своим вниманием и рыбы, составляющие прибрежный пелагический комплекс. Здесь в зависимости от глубины можно встретить манту, полурылов, сарганов, королевских макрелей, сардин, карангов, акул, барракуд. Сарганы и полурылы встречаются в верхних слоях прибрежных вод. Сардины и анчоусы располагаются в предрифовом пространстве на глубине не более двух метров. Заходят они и в бухточки. С мористой стороны рифа до глубины пятидесяти метров встречаются крупные тарпоны, а горизонт воды между глубинами пятнадцать и двадцать пять метров занимают серые рыбы-собаки (Canthidermis sobaco): днем они находятся как бы в «коридоре» высотой около десяти метров. Барракуды большей частью прижимаются ко дну, встречаясь до глубины двадцати метров. Я уже говорил, что для многих пелагических рыб характерно образование больших стай.

Совершив путешествие по разным глубинам и проведя наблюдения за распределением и поведением рыб, можно было сделать некоторые выводы. Оказалось, что от группы к группе, от комплекса к комплексу, от зоны к зоне происходит значительный сдвиг в системе «оседлость — оторванность от субстрата». В эту систему входят и оседлые, и кочующие, и пелагические рыбы. Для оседлых рыб характерны постоянные убежища, колючки или панцири на теле, а также полное отсутствие стремления к образованию стай. Пелагическим рыбам присущи полная оторванность от дна и стремление к образованию стай. Промежуточное положение занимают кочующие рыбы, которые пользуются случайными убежищами и образуют временные одновидовые и многовидовые группировки.

Очень обманчиво впечатление благополучия и беззаботности обитателей коралловых рифов. Рыбы всегда начеку, всегда готовы избежать опасности и, если попадают в непривычные для них условия, сразу же становятся жертвами барракуд и мурен. Поражает бедность рыбьего населения, в местах, где нет убежищ.

Многочисленные наблюдения убедили меня в том, что рыбье население коралловых рифов вовсе не является случайным набором видов, а представляет собой упорядоченное сообщество с четкими экологическими связями. Как рыбы, так и беспозвоночные очень четко распределяются по пищевым, территориальным и временным нишам.

На коралловых рифах обитают различные по своей активности рыбы. Одни из них активны днем, другие — в сумерки и ночью (сумеречноночные). К первой группе относятся губановые, рыбы-хирурги, рыбы-бабочки, рыбы-сержанты. Интересные наблюдения за рыбами-сержантами были проведены на Кубе сотрудниками Института эволюционной морфологии АН СССР. Они установили, что рыбы-сержанты в дневное время активно плавают возле своих убежищ, питаясь детритом и мелкими беспозвоночными (зоопланктоном). С наступлением сумерек активность их падает, и после захода солнца они уже не выходят из убежищ. Рано утром, за десять — двадцать минут до восхода солнца, рыбы-сержанты начинают активное движение и с восходом солнца поднимаются в толщу воды над рифом.

Сумеречно-ночные виды имеются среди рифовых и каменных окуней, рыб-ворчунов, мурен. Например, рифовые окуни днем держатся небольшими группами на рифе и малоподвижны. С наступлением темноты их активность возрастает, а затем они куда-то исчезают и снова появляются на рифе лишь незадолго до восхода солнца.

Такие особенности поведения рыб в течение суток объясняются пищевым фактором: утром и вечером происходит смена форм питания. Рыбы, постоянно живущие на рифе, активны днем, а рыбы, которые уходят с рифа, активны ночью.

Непосредственные наблюдения за рыбами под водой в естественных условиях их обитания дают исследователю возможность проверить некоторые установившиеся мнения об их образе жизни, повадках, взаимоотношениях.

Возьмем, к примеру, упоминавшиеся выше наросты на теле многих рыб — шипы, панцири, твердые пластины. Считается, что это — «защитное вооружение», помогающее его обладателям стать неуязвимыми для хищников. В ответ на воздействие хищников вид вынужден был для своего процветания вырабатывать в процессе эволюции разного рода защитные приспособления. Форма этих приспособлений может быть самой разнообразной. Это и покровительственная окраска тела, и токсичность мяса, и охрана потомства; это — использование убежищ, формирование стай и т. д. Отсутствие одних приспособлений компенсируется развитием других. Одним из таких защитных приспособлений принято считать и развитие всевозможных образований на теле рыб.

Казалось бы, роль, которую приписывают шипам, колючкам и панцирям, абсолютно ясна. Однако подводные наблюдения за поведением так называемых вооруженных рыб показали, что они используют свое «вооружение» крайне редко, вероятно, в виду его малой эффективности и обычно стараются побыстрее удрать и скрыться в убежище. Казалось бы, зачем рыбе-ежу, обладающей удивительной способностью раздуваться, превращаясь в колючий шар, удирать при этом в убежище? И тем не менее эти рыбы бегут, забывая о своем грозном оружии. Известно много случаев, когда рыб-ежей находили в желудках хищных рыб.

Плавая однажды на рифе во время шторма и продвигаясь между нагромождениями камней и обломков кораллов, я заглянул в одну из щелей между камнями и увидел, что в ней сидит рыба-еж, и притом раздувшаяся. Ее длинные иглы упирались в стенки убежища, прочно удерживая рыбу на одном месте. Вероятно, таким способом рыба противостоит действию волн, которые могли бы смыть ее со дна и выбросить на берег.

Убегают от опасности и другие «вооруженные» рыбы, например рыбы-солдаты. У этих рыб имеется вооружение в виде шипов и колючек на голове и плавниках. Тем не менее мне никогда не приходилось встречать их далеко от убежищ. Обычно они держатся на расстоянии не более полуметра от убежища и при первой же опасности скрываются, забывая использовать свое оружие. Человека рыбы-солдаты подпускают довольно близко, но все время следят за ним и по мере его приближения отступают в глубь своей пещерки. Мне часто приходилось ставить ловушки для отлова рыб. В них в большом количестве забирались и рыбы-солдаты. Хищные мурены тоже проникали в ловушки и поедали там узников. А те, попав в необычные для себя условия, оказывались беззащитными против своих врагов.

Любопытно было наблюдать и за поведением скорпен. В случае опасности скорпены, хотя и обладающие массивной головой, оснащенной большими шипами, также сразу убегают. Защитное поведение скорпен можно разделить на несколько этапов в зависимости от того, на каком расстоянии от рыбы находится объект, представляющий для нее угрозу. (Я говорю о человеке, поскольку реакцию скорпен на животных мне наблюдать не приходилось,) Оказалось, что скорпены с удивительной легкостью изменяют окраску своего тела, окрашиваясь каждый раз под цвет дна. Поэтому лежащую скорпену очень трудно заметить, даже если находишься рядом с ней. Если же рыба чувствует, что демаскирована, она обращается в бегство. По нашим наблюдениям, скорпены никогда не пользуются убежищами, однако далеко не уплывают: отплыв на десять — пятнадцать метров, они снова падают на дно и принимают окраску дна.

Рыбы-хирурги, с точки зрения человека, также вооружены. И действительно: зачем иначе рыбе иметь на хвостовом стебле ланцетовидные шипы, по одному с каждой стороны? Под водой эти шипы всегда прижаты к хвосту и направлены вперед. Но мне ни разу не приходилось видеть, чтобы рыбы-хирурги воспользовались ими при появлении опасности — барракуды или человека. В такие моменты они предпочитают ускользнуть и скрыться в убежище. Правда, известны случаи, когда рыбы-хирурги наносили человеку рваные раны. Но это случалось тогда, когда их хватали за хвост, стараясь удержать. Но ведь пасть хищной рыбы — это не скользкая рука пловца; я уверен, что если хищник схватит рыбу-хирурга, то его челюсти, оснащенные острыми зубами, уже не соскользнут.

А какую роль выполняет панцирь у кузовка рода Lactophrys? Защищает ли он рыбу от хищников или несет какую-нибудь другую функцию? Мне кажется, что в данном случае речь идет не о защите рыбы от врагов, а об особых гидродинамических свойствах тела кузовка. Благодаря своей форме кузовки способны парить в воде в любом положении, вертеться почти на одном месте, выделывая при этом различные трюки. Жесткий панцирь рыбы придает кузовку «вертолетные», если так можно выразиться, свойства. Но утверждать что-либо точно пока еще рано. Надо наблюдать, наблюдать и наблюдать. Только эксперименты и наблюдения в аквариумах и в естественной среде обитания «вооруженных» рыб дадут точную информацию о взаимоотношениях видов, о роли различных защитных образований на теле рыбы.

…Таков биоценоз кораллового рифа, увиденный глазами ихтиолога. Это удивительное сообщество морских организмов таит в себе еще много загадок. Ответы на них — дело будущего.