По головам 5

Глава 22

Раздался противный истошный свист. Поезд резко затормозил, и снаружи всё заволокло облаками густого белого пара.

Когда он рассеялся, стало видно убегающее вдаль стадо бизонов. Судя по всему, они паслись прямо на железной дороге, мешая проезду.

Какая дикость!

Юный Эмануэль Галлон сморщился и повернулся к сидящему напротив мужчине в шляпе и несуразной местной одежде, с торчащей изо рта огромной сигарой.

— Дядя, не понимаю! Зачем всё это? Мы могли приземлиться сразу у места сбора! Быстро, безопасно, с комфортом!

Для молодого наследника, с рождения привыкшего к сверхсветовым скоростям и межзвёздным перелётам, сейчас всё происходило невыносимо медленно, заставляя чувствовать сильнейший дискомфорт.

Тем временем крошечный старомодный паровоз обдал всё вокруг вонючим чёрным дымом из высокой трубы, натужно запыхтел и стал, ощутимо дёргаясь, разгоняться. Самоходный агрегат тащил состав из нескольких вагонов с таким трудом, как будто в каждом из них лежала чёрная дыра, а не какой-то жалкий десяток-другой пассажиров.

Кажется, даже пешком было бы быстрее.

Невыносимо!

И с необходимостью терпеть всё это Эмануэля не мог примирить даже прекрасный вид за окном из некачественного и грязного стекла, густо покрытого пылью.

А полюбоваться было на что.

С одной стороны лениво несла свои мутные зелёно-жёлтые воды полноводная река. По её поверхности шлёпал колёсами небольшой пароходик, дальний сородич трудяги-паровоза, такой же медлительный и архаичный. За ним тянулся шлейф из всё того же вонючего чёрного дыма, а на далёкой палубе можно было различить пассажиров.

С другой стороны возвышались монументальные скалы с плоскими, будто срезанными мощным лазером, вершинами. Их отвесные склоны кое-где поросли зарослями чахлого кустарника, но в основном краснели вызывающей наготой изъеденного дождями и ветрами известняка.

Где-то там, почти на самом вверху, с камня на камень прыгал горный козёл. Будто почувствовав обращённое на себя внимание, он повернул бородатую голову на шум и с высокомерным презрением посмотрел на ползущую где-то далеко под копытами неуклюжую штуковину, не способную прыгать и карабкаться так же ловко по склонам, как он.

Встретившись глазами с этим тупым животным, Эмануэль вспылил.

Козёл был очень уж похож на Андре, товарища-одногодку, с которым наследник рос вместе. Сразу начали приходить в голову мысли о том, что скажут сверстники, если узнают… И показалось, что это уже слишком.

— Дядя! Я вызову капитана и попрошу, чтобы он нас забрал. Мне надоело!

Мужчина в шляпе поёрзал на жёсткой деревянной скамейке, скривился, пошевелил торчащей изо рта сигарой, выпустил облако терпкого табачного дыма прямо в лицо наследнику и всё таки соизволил ответить.

— Капитан сюда не полетит. Не ной. Скоро доедем.

— Скоро? Да нам ещё ползти и ползти! И от тебя дыма как от того чайника-переростка, который нас вперёд и тащит! Хватит уже коптить!

— Хочу — и буду. Успокойся.

— Не успокоюсь. Объясни мне хотя бы, зачем? Чего ради? Ещё и весь этот маскарад!

Молодой человек с презрением взял двумя пальцами ткань грубой хлопчатобумажной рубашки, которая была на нём надета, и оттянул её в сторону. Перевёл взгляд вниз, на ещё более грубые штаны. И на сапоги без встроенного климат-контроля, в которых было сейчас невыразимо жарко и неудобно.

— Так надо.

— Что — так надо?

— Раньше сюда нельзя было прилететь, — поняв, что племянник не отстанет, дядя вздохнул и всё-таки начал объяснять. — Только приехать — вот как мы сейчас. Этот путь проделал когда-то и твой отец, и я…

— Ну и что с того? Неужели из-за того, что вы когда-то здесь ездили, я должен терпеть то же самое? Всё поменялось! Я говорил с нашими, кто уже побывал тут. Всё просто! Прилетели, настреляли, улетели! И никаких проблем. Дел на пару часов, и можно возвращаться.

Дядя снова недовольно пыхнул дымом. И вновь ответил только после паузы.

— Тебе слишком легко всё даётся. Ты изнежен и привык жить на готовеньком. Поработай хотя бы тут!

— Какой смысл такой бесполезной работы? Уж лучше тренировки, да хоть бы даже занятия по теории!

— Так ты и на тренировках всё делаешь спустя рукава. А теорию списываешь.

— Ну и что с того? Все так делают!

— Вот попробуешь по-другому.

— Дядя…

— Не старайся. Я всё сказал. Менять ничего не буду.

— Я расскажу отцу…

— На здоровье. Он в курсе.

— Ладно. Но хотя бы объясни, зачем ты забрал у меня коммуникатор? Я даже не могу ролики полистать! Чем мне заниматься-то ещё, пока едем?

— Сиди, смотри в окно.

— Ну дядя! Верни коммуникатор! Или давай капитана вызовем…

— Ты меня достал! Заткнись!

Мужчина не выдержал и рыкнул на племянника. Тот понял, что перешёл черту, и всё-таки решил смириться. Временно. Потому что в гневе дядя страшен, и лучше его до грани не доводить. Может сделать что-нибудь плохое, о чём придётся потом жалеть.

Ничего. Когда Эмануэль вырастет, наберёт Силу, займёт достойное место в семье — он покажет этому самоуверенному старикану! Заставит его сполна отплатить за всё!

Улыбнувшись приятным мыслям, наследник отвернулся от хмурящегося родственника и остановил взгляд на сидящих наискосок от них местных девушках, в смешных длинных платьях, шляпках и даже перчатках — и это при такой-то жаре! В таких излишне пышных и несовременных нарядах они выглядели не менее архаично, чем деревянные скамьи и дощатая обивка вагона.

Хотя одна, как показалось Эмануэлю, была очень даже ничего. Биологическим возрастом заметно его старше, но это не проблема. Зато — красивая на лицо, голубоглазая, со свежей, чистой кожей, смешливая и живая. Приодеть бы её… Или, вернее, подраздеть, избавить ото всей этой избыточной обёртки, под которой даже ноги-то толком не разглядеть… И вышла бы конфетка ничуть не хуже служанки Жаклин, которую отец подарил Эмануэлю, чтобы тот стал мужчиной.

Жаклин тоже была собой хороша, а также вынослива, услужлива и послушна, но наследнику уже давным-давно надоела. Кажется, он перепробовал с нею вообще всё, что только можно вообразить, и что только могла подсказать хранящая бесконечное множество вариантов глобальная информационная сеть. Несмотря на все ухищрения красивая живая игрушка, ставшая привычной до последнего стона, уже тысячу лет как наскучила… Хотелось чего-то нового, необычного.

И это даже безотносительно красотки Аннет из дружественного рода, на которую Эмануэль постоянно заглядывался — и которую было нельзя, потому что политика. Вторую дочь в семье родители планировали выдать за наследника рода Рошфоров, с которыми Галлоны после нескольких кровавых войн стремились поддерживать нормальные добрососедские отношения, из-за чего Эммануэлю не светило в этой истории вообще ничего хорошего. Он как-то попросил отца решить вопрос, но получил от того внезапный и категоричный, очень непривычный отказ. Впоследствии все попытки заговорить на эту тему вновь обрывались сразу же…

Вот наследник и размышлял. Раз с Жаклин уже не так интересно, а с желанной Аннет никакого прогресса нет и не предвидится — так может, пришла пора выпросить себе заслуженный подарок, новую игрушку? Тем более, можно вспомнить того же младшего Рошфора. Ему родители обеспечили целый гарем из нескольких десятков наложниц, и парень часто хвастался своими очередными подвигами в постели, заставляя остальных немало завидовать товарищу.

Решив, что так тому и быть, Эмануэль хотел уже было обратиться с просьбой к дяде… Но взглянул на грозно сдвинутые брови родственника, на его направленный куда-то вдаль взгляд, и передумал. Пожалуй, стоит обождать чуть-чуть, пока успокоится. Местная красотка никуда не денется. Скрутить её и затолкать в челнок — дело пары минут. Люди у Галлонов вышколенные, опытные, получив приказ — провернут и не такое. Главное, чтобы его отдали, этот приказ.

Тем временем, мучительно медленный поезд незаметно дотащился до станции назначения. Паровоз, опять обдав всё вокруг клубами пара, затормозил возле убогой низкой платформы, на окраине не менее убогого крохотного городка. Тут даже дома все были не выше двух-трёх этажей, из брёвен и досок. И ни одного небоскрёба!

— Пошли! — дядя встал со скамьи и властно махнул рукой, приглашая проследовать за ним.

Телохранители привычно растолкали пассажиров, расчистили проход, и как только двое теней сошли на платформу — тут же взяли их в «коробочку».

Матово-чёрные бронескафандры и опасно поблескивающие раструбы гипербластеров совершенно не вписывались в окружающую реальность. Вокруг не было никого с таким же продвинутым снаряжением.

И местные, все в своих примитивных кожаных и тканевых одеждах, вооружённые в лучшем случае огнестрельными короткими огрызками, косились на пришельцев не скрывая любопытства. Это раздражало. Совсем не пуганый тут народ!

Обернувшись назад, Эмануэль успел заметить, как следом за ними покинула поезд и та, голубоглазая, которая волокла за собой тяжеленный с виду чемодан. Наследник приосанился, принял важный вид — но эта дура, кажется, даже не заметила его. Всё внимание девушки было сосредоточено на чемодане, а когда она оторвалась от своего занятия, то только мазнула взглядом по бойцам охраны и по экипировке, даже не заметив самого главного — охраняемых персон между ними, вернее — одной из них.

Эмануэль разозлился и демонстративно отвернулся. Ничего, придёт время, и он ещё спросит с зазнавшейся девки за это пренебрежение сполна. Просто — позже.

Тем более, дядя решительно зашагал наискосок через вокзальную площадь — с таким видом, будто делал это множество раз и отлично знал, куда идти. Пришлось поспешить, чтобы не отставать от него.

И наследнику, конечно, было совершенно наплевать на всё здешнее население, вместе взятое. Тем не менее, надёжно отгороженный от внешнего мира широкими спинами бойцов в бронескафандрах, он всё же нет-нет, да поглядывал по сторонам. Больно уж непривычным и странным казалось всё на этой варварской планете.

Вот, например, сидя прямо на земле храпел какой-то пропойца, привалившись спиной к дощатой стене и прикрыв лицо шляпой. Двое мелких пацанят решили пошутить над ним: один стянул шляпу, а второй при помощи длинной палки ловко закинул прямо на лысину спящему живого скорпиона.

Чуть дальше молодая парочка позировала перед установленным на треноге деревянным ящиком, так, будто бы это — голокамера. Оператор ящика зачем-то поджёг разложенное на плоской площадке сверху вещество, сверкнула яркая вспышка — и после этого парень с девкой тут же расслабились, начали двигаться, как будто раньше этого сделать было нельзя.

В стороне от всего этого стоял дядька с вислыми седыми усами, в костюме и шляпе-котелке. Он тыкал рукой в прибитый к стене бумажный плакат с чёрно-белой картинкой, изображающей чьё-то лицо, с подписью на варварском языке: «Wanted» и какой-то цифрой внизу. Вокруг столпились зеваки и оживлённо обсуждали всё это, будто для них примитивная картинка имела некий сакральный смысл.

Дальше, у стоящей чуть особняком от остальных домов постройки, оказалась странного вида дверь — две створки, будто обрезанные снизу и сверху. Они вдруг распахнулись и на улицу, прямо в дорожную грязь, вылетел человек. Спустя пару секунд он начал неуклюже ворочаться, пытаться встать… Но никто из прохожих даже не посмотрел на него, воспринимая происходящее, как нечто само собой разумеющееся.

И таких мелочей, необъяснимых для приезжего и совершенно естественных для любого местного, вокруг было полно. Как и людей. Несмотря на небольшой размер городка, жизнь в нём кипела, особенно оживившись с прибытием поезда. Пассажиры продолжали выходить из вагонов и выгружали багаж, на платформе же толпились местные — те, кто спешил уехать.

И все — словно из прошлого тысячелетия. Мужчины в грубых, архаичных костюмах из кожи или ткани, в сапогах и обязательных шляпах. Женщины в длинных, закрывающих все ноги целиком дурацких платьях. И — ни одной машины или флаера. Все передвигаются либо верхом, либо пешком, зачастую в сопровождении послушно шагающих следом мустангов.

Блестели на солнце отполированные спины, пахло нагретым металлом и смазкой, тихо взвизгивали катушки электродвигателей, с шипением ходили туда-сюда поршни гидравлических приводов, лязгали гибкие сочленения. Имперские роботизированные платформы двигались плавно и изящно, переступали с ноги на ногу, словно настоящие живые кони…

Возле одного из таких, смирно стоящего, возилась миловидная светловолосая девушка в длинном синем платье. Она сосредоточенно укладывала что-то в седельные сумки, когда небольшой цилиндрический предмет внезапно выскользнул у неё из рук и покатился прямо в сторону теней и их охраны.

Один из бойцов среагировал мгновенно, мощным пинком отправив предмет обратно. Ещё двое тут же наставили раструбы гипербластеров на девушку и на её мустанга — потенциально тоже очень опасного противника, пусть на нём и не было смонтировано никакого оружия.

Напряжение длилось несколько мгновений. После чего дядя махнул рукой — мол, не стоит того. Бойцы опустили оружие и они пошли дальше.

Эмануэль недовольно засопел, не поддерживая решение родственника. По его мнению дерзкую простолюдинку, которая всё это время стояла и прямо смотрела на них широко открытыми глазами, не подумав даже поклониться или извиниться, следовало примерно наказать. Отец всегда учил, что вести себя с не-одарёнными надо максимально жёстко, чтобы они даже в мыслях не могли допустить сделать что-то в отношении своих господ, за что не последует расплата. И наследнику это казалось полностью оправданным и вполне справедливым.

А кроме того — он просто любил наблюдать за казнями и за тем, как порют чернь во дворе.

— Мсье Галлон с племянником?

К ним незаметно подобрался темнолицый мужичок с тонкими чёрными усиками, в шляпе с огромными широкими полями и яркими разноцветными узорами. На плечи у него было накинуто какое-то одеяло, тоже всё расшитое орнаментами.

Дядя окинул мужичка изучающим взглядом и кивнул в ответ.

— Пройдёмте, всё готово к путешествию. Ваши кони, поклажа, пленные.

Обладатель грандиозной шляпы махнул рукой в сторону стоящих чуть поодаль людей и полутора десятков мустангов. Возле них, прямо на земле, сидело несколько скованных ржавыми кандалами краснокожих индейцев, с толстыми верёвками на шеях, биологическим возрастом от пятнадцати стандартных лет. Среди них оказалась даже одна женщина, правда не очень красивая и с виду сильно потасканная.

— Отлично. Мы пока зайдём, промочим горло, — дядя показал глазами на то самое здание, со странными дверями и вывеской на варварском языке — «Saloon». — Ваше правительство ведь не закроет возможность охоты за те несколько минут, что мы пробудем внутри?

— Послушайте, мсье Галлон. Наше правительство вовсе даже не планирует…

— Да-да, я это уже слышал. Можете не продолжать.

Было видно, что дядя не поверил этому типу ни на кредит. И Эмануэль с ним полностью согласился. На месте здешних властей, задумай он закрыть свободную охоту — точно так же и говорил бы всем, что это ложь и ничем не подкреплённые данные.

Вслед за дядей, наследник рода Галлонов зашёл в душное и шумное помещение. Там было битком народу — и, к слову, хватало женщин в весьма откровенных нарядах. В отличие от всех тех образцов целомудренности в несправедливо закрытых платьях, которые попадались на улице и ещё раньше в поезде, здесь даже было на что положить глаз.

Телохранители привычно проложили дорогу прямо к одному из столиков, ничуть не заботясь о задетых чувствах — и не только чувствах — посетителей, оттаптывая ноги и буквально расталкивая всех, кто попадался на пути. Против бойцов в бронескафандрах ни у одного из местных не было шансов. Пределом проблем, которые можно было вызвать таким поведением, было чьё-то злобное шипение в спину

Столик, у которого остановились двое одарённых с телохранителями, не был пустым. За ним сидело несколько человек. Они выпивали и азартно рубились в карты.

Первым поднял глаза сидевший прямо напротив. Оценив диспозицию и расклад сил, он молча поднял руки над столом и медленно, не делая резких движений, встал.

— Никаких проблем, парни. Вам же столик нужен, да?

Остальные последовали примеру товарища.

Все, кроме одного — вернее, одной. Которая повернулась, посмотрела снизу наверх, из-под широких полей своей шляпы — не декоративной, дамской, а больше похожей на те, которые тут носят мужчины… И Эмануэль понял, что голубоглазая девка из поезда его теперь больше совсем не интересует. Вот идеал! Перед ним сидит та, кого он хочет попросить себе в качестве подарка!

Это была очень красивая женщина с нереально синими глазами и с шикарной гривой огненно-красных волос, которые свободно рассыпались по плечам, будто тонкие волокна жидкого металла. На ней было не платье, как у всех местных представительниц прекрасного пола, а кожаные штаны и куртка с бахромой на груди, под которыми угадывалось стройное, наверняка прекрасно развитое тело. Из-за этого женщина выглядела гораздо современнее остальных здесь, и это безусловно привлекало.

— Д-же не думайте, что уйду. Валите сами!

Женщина была навеселе. Судя по батарее из пустых и полупустых бутылок на столе, они вместе с товарищами занимались злоупотреблением уже достаточно давно.

— А и не уходи, — дядя жестом остановил шагнувшего было к строптивой даме телохранителя, вместо него сам прошёл вперёд и отодвинул стул. — Составим компанию. Привет, Лиз.

— Мы зн-комы?

— Не помнишь?

— Не-а.

— Неудивительно. Ты со своим характером хоть несколько дней можешь прожить без того, чтобы заглянуть в Храм Смерти?

— Об-жаешь. Больше!

Так и не дождавшись приглашения, Эмануэль тоже сел. И завороженно уставился на коралловые губки женщины, на то, как она прошлась по ним своим язычком, как сверкнули белоснежные ровные зубки…

Перехватив взгляд молодого одарённого, Лиз усмехнулась.

— Не в моём вкусе, малыш. Даже не пытайся. Мне нравятся состоявшиеся мужчины, — сказав это, она красноречиво перевела взгляд на дядю, заставив всё внутри Эмануэля вскипеть. Он собрался было ответить — но дядя предугадал это, и коротко сказал:

— Заткнись.

После чего, подавшись вперёд, посмотрел прямо в глаза женщине.

— Погнали на охоту, а? Тебе понравится. Сейчас не помнишь, но когда-то в прошлом мы неплохо так зажигали…

Лиз смешно нахмурила бровки, изображая задумчивость.

— Кредитов подкинем. Припасы, патроны — всё за наш счёт.

— Хочу мустанга. Моя крошка Диззи сломалась, и я теперь совсем безлошадная.

— Будет тебе мустанг.

— Мне нужно не абы что! Мне нужна лучшая!

— Не переживай. Устроим.

— Ну раз говоришь, что строишь, тогда ладно. По рукам! Только я допью, ладно?

— Так мы и сами собираемся принять в себя немного огненной воды. Не торопись.

После этого Эмануэлю в течение пары часов пришлось наблюдать за тем, как дядя набирается низкокачественным вискарём и флиртует с этой женщиной, которая не является одарённой, и которая в сторону молодого одарённого даже не смотрит. Возмущению наследника не было предела, но на его внутренние переживания всем, кроме него самого, было совершенно наплевать.

Казалось, эта пытка будет длиться бесконечно… Но нет. Дядя наконец решил, что пора закругляться, и они всё-таки выбрались на улицу. Там их ждали готовые к походу мустанги, навьюченные и верховые, и сторожившие их местные.

Кое-как вскарабкавшись на своего, Эмануэль вдруг начал подозревать, что на лёгкую прогулку можно не надеяться: пришлось прикладывать усилия, только чтобы удержаться на стальной спине и не скатиться.

Все худшие подозрения оправдались сполна. Уже через полчаса пути всё внизу начало болеть. Возможно, даже образовались кровавые мозоли.

Утешало только то, что бредущим пешком в конце каравана и глотающим пыль пленникам ещё хуже.

Очередная пытка всё никак не кончалась. Но вот местное светило уже начало клониться к горизонту, даже стало прохладнее. Остановившись на берегу реки, на крутом обрыве, путешественники начали разбивать лагерь.

Эмануэль тут же поспешил высказать дяде всё то, что думает о поездке, и о необходимости спать прямо на земле. Тот в ответ только усмехнулся. А на требование вернуть хотя бы коммуникатор, сказал просто:

— Наслаждайся природой. И смотри по сторонам — вдруг нападут индейцы?..

И ему, конечно, говорить такое было хорошо. Ведь рядом с ним вилась, то и дело прижимаясь бедром или прекрасно угадывающейся под кожаной курткой грудью, красноволосая красотка…

Но деваться было некуда, и Эмануэль просто уселся у разведённого слугами костра, уставившись в огонь. Вернее, хотел это сделать, но ветер поменялся и мерзкий дым пахнул прямо в лицо, заставив наследника закашляться и вызвав в его глазах слёзы. Пришлось спешно вскакивать и отбегать в сторону.

В этот момент всё и случилось.

Лиз, с многозначительной улыбкой снимавшая одеяло со своего мустанга, вдруг шагнула в сторону и внимательно уставилась на какую-то точку в небе. Эмануэль бы на это и внимания не обратил — а вот дядя насторожился, будто бы вмиг протрезвел, и спросил обеспокоенно:

— Что?

— Да я не уверена…

— Лиз!

— Говорят, Муравейник всё. Но вон та точка вдали…

Не дослушав, дядя повернулся к ближайшему из телохранителей.

— Срочный доклад! Точка в небе, примерно на шесть часов.

Боец поднял голову вверх, явно воспользовался мощной встроенной оптикой для увеличения изображения.

— Наблюдаю имперский беспилотный аппарат, типа «Сокол-4»…

Вновь не дослушав доклад до конца, дядя гаркнул:

— Команда «воздух»! Всем оставаться на местах!

А сам бегом устремился вдаль, на ходу срывая с себя и откидывая в сторону сначала коммуникатор, а затем и кобуру с разрядником.

Побежала и красноволосая — в другую сторону.

Для Эмануэля всё происходящее не имело ровным счётом никакого смысла. Он просто стоял и смотрел на переполох вокруг широко открытыми глазами.

И так было ровно до того момента, как яркие росчерки, стремительно мелькнув в небе, обрушились вниз.

Кажется, телохранители начали стрелять по ним, кто-то что-то закричал… Но всё закончилось через несколько мгновений после начала, грохотом и туго ударившей воздушной волной. Она подкинула Эмануэля вверх и заставила пролететь несколько метров, а после покатиться кубарем по камням.

Простой человек не пережил бы такого — но наследник рода Галлонов был одарённым. Базовая печать усиления тела делала кости, мышцы и сухожилия крепче, и это не позволило слабой плоти разлететься по сторонам кровавым ошмёткам. Как произошло со слугами и телохранителями, которым не помогли даже их продвинутые бронескафандры.

Звон в ушах, набившаяся в рот земля…

Еле-еле держась на дрожащих ногах, Эмануэль поднялся и оглядел несколько воронок на месте того, что ещё недавно было их лагерем.

Ни одного из бойцов охраны рядом больше не было. Только куски брони, какие-то искорёженные агрегаты… И омерзительно, тошнотворно воняющая буро-красная взвесь, разбросанная кругом ровным слоем.

Чуть поодаль судорожно дёргался один из мустангов — его зацепило, оторвало заднюю часть тела.

Остальные, в момент удара находившиеся дальше, стояли как ни в чём не бывало. Обрушившаяся с небес смерть их не тронула.

Зато на том месте, где ещё недавно был дядя, кружился хоровод из слабо мерцающих звёздочек.

Ещё не веря своему счастью, то и дело с опаской поглядывая наверх, Эмануэль бегом кинулся к этому внезапному подарку.

Но — нет, всё честно! Оставшаяся от родственника Сила втянулась сквозь кожу, даря мгновения неземного блаженства. Эмануэль заглянул в себя и увидел, как толкнулся в стороны, увеличиваясь, Источник. Он подрос раз в десять от того, что было раньше! Чувствовать это оказалось так классно! Даже удивительно, почему досталось так много — наследник на столь серьёзную прибавку не рассчитывал. По его прикидкам максимум, что можно получить от одной гибели такого серьёзного одарённого — это увеличение раза в два.

Конечно, дядя может потом спросить с него, заставить вернуть то, что раньше принадлежало ему… Но это будет потом, когда они вернутся. И пусть только попробует. Эмануэль сразу решил, что будет стоять до последнего. То, что досталось ему, он просто так не отдаст!

К тому же сейчас, даже окажись дядя рядом, полностью бы одобрил действия наследника. Потерянная в результате такого глупого несчастного случая Сила не должна достаться кому-то случайному. Всё должно остаться внутри семьи.

Продолжая оглядываться по сторонам, Эмануэль увидел, как вдалеке поднялась на ноги красноволосая, помятая, вся перепачканная в грязи, и сейчас уже далеко не такая привлекательная.

Удивительно, как она только выжила? Несмотря на опьянение и внезапность происшедшего, женщина сориентировалась молниеносно, устремившись прочь из лагеря едва ли не раньше дяди. Это вызывало подозрения. Может, она что-то знала?..

— Не видел мою шляпу? Нет? Жалко, хорошая была…

Эмануэль хотел было заняться ею, но внезапно зацепился взглядом за то место, где оставили пленников.

Несколько крошечных водоворотов — не таких больших, как тот, который остался от дяди — возвестили о том, что близкие взрывы краснокожие пережить не смогли.

Тем не менее, женщина и самый молодой индеец ещё шевелились, хоть и были серьёзно ранены.

Быстро подойдя к ним, Эмануэль втянул сначала уже освобождённую от носителей Силу, а потом, заученными натренированными движениями, свернул шеи ещё живым, тут же поглотив и те крохи, которые выскочили из них. Судя по количеству — убивали их далеко не в первый раз, выжав практически досуха.

Закончив дело и вновь повернувшись в сторону красноволосой, Эмануэль внезапно понял, что та целится прямо в него из примитивного огнестрельного револьвера.

— Стой, где стоишь! Не дёргайся!

— Тебе лучше убрать эту штуку, женщина.

— Уберу. Когда сама уберусь отсюда. Просто не преследуй меня, понял?

Продолжая держать наследника под прицелом, она боком подошла к оставшимся целым мустангам и ловко вскочила на одного из них, тут же вновь взяв Эмануэля на мушку.

— Подожди, женщина. Объясни мне, что случилось? Это всё из-за тебя?

Наследник решил воспользоваться моментом чтобы прояснить, что тут вообще происходит.

Ведь пока красноволосая думает, что контролирует ситуацию, она должна быть более разговорчива.

— Из-за меня?.. — женщина хохотнула. — Было бы очень круто… Но нет. Увы. Просто слухи, что Муравейник насовсем выключили, похоже, оказались не совсем правдой.

— Муравейник? Что такое Муравейник?

— Ты не знаешь? Во дела! Это старая имперская база, поражённая хаосом. Её ракеты, мощные стационарные разрядники и беспилотники накрыли зонтиком половину планеты, уничтожая все пытающиеся приблизиться корабли, а также все высокотехнологичные объекты на поверхности. Поэтому жить в этих местах было можно, только используя древние технологии, которые не расценивались искусственными мозгами этой спятившей штуковины как опасность. Говорили, что какое-то время назад эту штуку деактивировали… Но, похоже, это оказались враки. Вернее, не совсем правда.

— А чего эти? — Эмануэль кивнул на смирно стоящих мустангов.

— А эти — местные. Их Муравейник никогда не замечал.

— То есть, нам больше ничего не угрожает?

— Да. Если у тебя в кармане не завалялось какого-нибудь коммуникатора или чего ещё такого рода — можешь расслабить булочки, малыш.

— Хорошо, женщина. Можешь идти.

— Премного благодарна, молодой лорд, что отпустили меня…

Женщина успела начать стрелять, когда он метнулся вперёд. Но была недостаточно быстрой. Новые печати, повышающие скорость движений, уже начали работать.

Мощный удар бросил крсноволосую на землю, снеся её прямо со спины металлического скакуна.

Эмануэль не убил, хотя мог. Нет, наследник специально рассчитал силу, чтобы оглушить противницу и вывести из строя. Он ещё собирался хорошенько проучить дерзкую женщину.

Сопротивление было бесполезно. Она быстро поняла это, но не прекратила отбиваться, безумно этим раздражая. Приходилось постоянно отвлекаться.

Тем не менее, процесс шёл. Но только наследник спустил штаны, как его что-то мощно ударило в голову, заставив во второй уже раз за эти проклятые сутки взлететь в воздух не по своему желанию. Метко пущенная кем-то тяжёлая пуля придала телу мощнейший импульс. Если бы не печати усиления — тут бы для Эмануэля всё и закончилось…

Только застигнутый врасплох наследник грохнулся на камни, как раздалось ещё несколько выстрелов, один за другим, отбрасывая его всё дальше и дальше.

Наконец наступила тишина, и оглушённый Эмануэль встал на колени, намереваясь подняться — даже не думая при этом о том, какой прекрасной мишенью является. Но последовал мощнейший удар сзади.

На сей раз это было не огнестрельное оружие. Подбежавший со спины мустанг лягнул наследника со всей силы, сразу двумя своими металлическими ногами.

Спустя несколько секунд вокруг собрался весь табун. И как Эмануэль ни пытался вырваться из этой мелькающей круговерти, всё начало повторяться вновь и вновь. Его опрокидывали, били, топтали, сжимали мощными челюстями, рвали привычными точить крепчайшие минералы зубами. И пусть даже печати позволяли до какой-то поры сохранить жизнь — но о том, чтобы вырваться и убежать, не могло быть и речи.

Борьба за жизнь длилась долго. Но в конце концов Эмануэль сдался — он просто устал. Сжавшись в комок, подтянув руки и ноги к голове, наследник отключил все печати. И вот опустилась темнота, наследник отправился на перерождение… По крайней мере, так он подумал.

Эмануэль не мог видеть как ещё при первом выстреле, когда пуля откинула его в сторону, Лиз ужом скользнула вперёд и уползла в заросли чахлого кустарника, уходя с линии огня. Но красноволосая красотка пряталась зря, она стрелка не интересовала. Никто не помешал женщине привести себя в порядок, подобрать валявшийся в стороне револьвер, и осторожно, ползком и короткими перебежками, покинуть опасную зону.

Не понял Эмануэль и кто посмел стрелять по нему. А если бы узнал, наверняка праведной злости наследника не было бы предела.

В паре километров от разорённого лагеря, в скалах, лежала на удобном мягком коврике и через мощный оптический прицел спокойно наблюдала за происходящим та самая голубоглазая девушка из поезда. Она спокойно нажала на спуск, целясь в безжизненное тело. Правда — на сей раз вперёд устремилась не тяжёлая металлическая пуля, а нечто, похожее на шприц.