По городам США

В Филадельфии

В мягком вагоне экспресса Нью-Йорк — Филадельфия мы заняли кресла возле окна. В одно из соседних кресел опустилась грузная монахиня в белом накрахмаленном головном уборе и черной сутане, рядом с ней разместились военный и нарумяненная старушка с фиолетовыми волосами.

Вагон полупустой, всего 7–8 пассажиров. В свежем номере газеты «Нью-Йорк тайме» мы прочли, что дирекция частной компании Пенсильванской железной дороги сетует на огромные убытки. Только за последний месяц у нее оказался дефицит в размере 3 млн. долларов. Сократились перевозки, пассажиры предпочитают пользоваться услугами авто— и авиатранспорта.

Через три часа пути поезд прибыл в четвертый по величине город США — Филадельфию. В нем около 2 млн. жителей, а вместе с пригородами 4280 тыс.

Филадельфия расположена на правом берегу реки Делавэр, в месте впадения в нее реки Скулкилл. Близость Атлантического океана и наличие глубоких морских каналов позволяют океанским судам пришвартовываться к набережным прямо в городе. Порт Филадельфии по размерам грузооборота считается вторым после Нью-Йорка.

Еще в поезде через открытые окна вагона ветер донес до нас запах нефти. Филадельфия — один из крупнейших центров нефтепереработки и нефтехимии. Десятки заводов и сотни громадных нефтебаков разбросаны по обширной территории на противоположном от города берегу Делавэра. Через реку перекинут красивый висячий мост.

По дороге в гостиницу перед окнами такси проносятся длинные, будто сросшиеся блоки 2-3-этажных домов из красного кирпича с крохотными, огороженными железной решеткой палисадниками. Среди прохожих много негров.

Несколько минут спустя картина меняется. Въезжаем в полосу широких городских бульваров с фонтанами и памятниками.

Город выглядит старомодным. В сравнении с другими американскими городами здесь мало построек из стекла и алюминия. Всего десятка полтора небоскребов в 20–30 этажей, постройки преимущественно 20-х или 30-х годов.

Несколько новых зданий сооружено недавно западнее Брод-стрита, в так называемом Пенн-Центре и вдоль авеню Пенсильвания.

В самом центре города на тихих узких улочках с односторонним движением сохранилось много особняков, где до сих пор живет филадельфийская аристократия.

Вот на углу возле высокого дома промелькнуло небольшое шестигранное строение с высоким фонарем на крыше — Уоч бокс, сторожевая будка, уцелевшая еще с тех времен, когда страна была колонией Англии. Сохранились и другие постройки колониального периода. Среди них зал Независимости, где была провозглашена Американская республика, первый зал Конгресса, двухэтажное здание первого казначейства, первая в Америке Фондовая биржа и т. п.

Узенькие улицы старой Филадельфии с домами, построенными в самом начале XVIII века, напоминали нам кварталы и улочки старой части города Риги.

В центре Филадельфии возвышается Сити-Холл — городская ратуша, самое высокое здание города (165 метров). На самой верхней точке конусовидного купола ратуши огромная статуя Вильяма Пенна — основателя города. Лицо Пенна юношески молодо. Кудри, ниспадающие на плечи, прикрывает широкополая шляпа. Длинный камзол, покроя XVII века, распахнут, на воротнике и рукавах кружева, чулки до колен, башмаки с накладками в виде ромашек. Весь облик Пенна сильно напоминает Гулливера — героя сатирического романа Свифта. В левой руке он держит развернутый лист дарственной грамоты, полученной им от английского короля. В документе, датированном 1681 годом, сообщается о передаче Пенну в полную собственность земель, получивших наименование Пенсильванских. Позже на этой территории возник штат того же названия.

Под улицей проходят поезда метро, сооруженного в 1907 году. По виду оно почти не отличается от нью-йоркского. Благодаря каменистому грунту и множеству металлических конструкций поезда метро не вызывают сотрясения зданий.

Сити-Холл — место паломничества многочисленных экскурсий. Его залы и рабочие комнаты представляют собой музей, обставленный старинной мебелью. На стене одной из комнат четырехметровое панно — мозаика из цветных камней, иллюстрация к одному из произведений Вальтера Скотта.

Территория, занимаемая ныне Филадельфией, до XVII века принадлежала индейцам. После захвата ее европейскими колонистами индейцы были бесцеремонно оттеснены на запад. На их месте селились шведы, потом голландцы, к ним присоединились англичане. В результате позднейшей иммиграции Филадельфия, как и Нью-Йорк, стала многонациональным городом.

В 1740 году здесь был открыт Пенсильванский университет. Создание университета и многих других учебных и просветительных учреждений в Филадельфии связано с именем выдающегося просветителя и общественного деятеля Америки Вениамина Франклина, который с небольшими перерывами прожил в Филадельфии 67 лет. Теперь университет сильно разросся и занимает целый «городок» со множеством факультетских зданий, ботаническим и зоологическим садами, музеями и библиотеками. Кроме Пенсильванского университета в Филадельфии существует еще 31 высшее учебное заведение.

Во время пребывания в городе многие филадельфийцы, с которыми мы встречались, спрашивали у нас: знаем ли мы, что Филадельфия с 1781 по 1785 и с 1790 по 1800 год была столицей США? Когда мы кивали головой в знак осведомленности, патриоты города многозначительно поднимали кверху указательный палец, произнося нечто вроде «ну, то-то же».

…С вышки городской ратуши открывается широкая панорама города со всем его водным окружением, парками и пригородами. Сверху четко видны две основные магистрали: Брод-стрит, пролегающая с севера на юг, и Маркет-стрит — с востока на запад. Город представляет собой как бы четырехугольник с пересекающимися под прямым углом улицами.

Филадельфийцы любят перечислять многочисленные «первые» для США новинки, появившиеся в их городе. К ним относятся: самый первый пароход, паровой автомобиль, банк, противопожарная страховая контора, бумажная фабрика, общедоступная больница, основанная В. Франклином первая публичная библиотека, сахарорафинадная фабрика и, наконец, первые ежедневные газеты.

Филадельфийцы подчеркивают ведущую роль города в основании многих культурных учреждений страны, в частности музыкальных. Здесь расположены Институт музыки Кертиса, Академия музыки и самая богатая в США библиотека музыкальной литературы.

В качестве преподавателей Институт Кертиса привлекает наиболее талантливых, пользующихся широкой известностью музыкантов; так, например, Филадельфийским симфоническим оркестром в течение многих лет руководили такие выдающиеся дирижеры, как А. Тосканини и Л. Стоковский. Этот оркестр у себя в родном городе дает концерты в зале Академии музыки. Выступает он также и в других городах США, и за границей. В мае 1958 г. Филадельфийский симфонический оркестр под управлением Орманди слушали москвичи.

Жители Филадельфии любовно именуют Академию музыки «Столетней старушкой с Локаст-стрита» и «Дамой Викторианского века» за ее долгую и богатую музыкальную историю. На своей сцене Академия принимала таких зна-менитостей, как Чайковский, Шаляпин, Карузо, Патти, Артуро Тосканини и других.

Построенное в 1857 году здание Академии славится своим необычайным акустическим совершенством. Глубокая чашеподобная яма, расположенная под полом зрительного зала, и потолок в виде сферического купола — оба эти резонатора превратили концертный зал в своего рода скрипичную деку. Когда мы слушали в этом зале исполнение Шестой симфонии Чайковского и Испанской рапсодии Равеля, нам казалось, что звуки лились с потолка, снизу, со всех сторон, чаруя необычностью своего тембра.

В зале даются концерты классической музыки, балетные и оперные спектакли. Оперы, как правило, здесь ставятся всего лишь в течение четырех-шести недель в году.

В Филадельфии много музеев, некоторые из них (в том числе Филадельфийский музей искусства, Музей Родена, Музей естественной истории) пользуются мировой известностью.

Филадельфийский музей искусства расположен между бульваром Вениамина Франклина и Сити-Холлом. Массивное трехэтажное здание музея построено в греческом стиле.

В многочисленных залах музея с высокими потолками и огромными окнами сосредоточены обширные собрания итальянских, фламандских и немецких живописцев. Здесь же собраны коллекции скульптур, гобеленов, оружие и доспехи, фарфоровая посуда и много других предметов искусства; по обилию и разнообразию экспонированных произведений искусства Филадельфийский музей входит в число лучших музеев страны.

Ряд залов посвящен восточной живописи, коврам; множество изделий из золота, серебра, платины, горного хрусталя и драгоценных камней.

Многие экспонаты — это части подлинных храмов и дворцов. Здесь собраны колонны, арки, мавзолеи, построенные разными народами на протяжении тысячелетий.

Частные лица, подарившие музею свои коллекции, ставили непременным условием размещать их картины отдельно, не смешивая с другими. В результате получилась нелепость. Полотна Рембрандта, Веласкеса, Ван-Дейка или Ренуара окружены такими бездарными картинами, что можно только удивляться вкусам экспонировавших их администраторов музея. Возле картин, принадлежащих классикам мирового искусства, висят произведения импрессионистов, пунктуалистов, футуристов, кубистов, сюрреалистов, экспрессионистов.

Полная дама и хрупкая девушка надолго застывают возле картины, щуря глаза, отступая от нее на несколько шагов и приближаясь снова. На полотне можно угадать извилины и кровеносные сосуды мозга человека. Среди них видны головки и тела младенцев. Грубая мазня вызывает чувство протеста против посягательства на само понятие искусства.

— Великолепно, — произносит между тем дама, переглядываясь с девушкой. — Сколько здесь таинственности, пламенного воображения. И эта игра красок…

Скользнув рассеянным взглядом по полотнам Рембрандта, они покидают зал.

Возле Музея искусства на широкой площадке выставлены четырехметровые бронзовые фигуры, принадлежащие скульптору Джекобу Эпштейну. Они отлиты в 1880 году и названы «Социальная сознательность». В центре группы, широко расставив колени, сидит женщина с маленькой, повязанной платочком головкой и с атлетически мощным мужским торсом. Стоящий рядом с ней слева мужчина поднимает с земли изможденного, по-видимому, умирающего человека; справа от центральной фигуры женщина в длинной, развевающейся одежде поддерживает руками голого худощавого мужчину; он стоит спиной к ней, закинув обе руки назад, и держится за ее плечи. Эта модернистская скульптура была, по-видимому, создана скульптором-экспрессионистом в период исканий новых форм в искусстве. Возле скульптуры постоянно собирается молодежь, фотографы-любители, здесь происходят споры: одни утверждают, что это вырождение искусства, другие — его прогресс…

На побережье реки Скулкилл стоит группа зданий, напоминающих греческие храмы. Их фундаменты полупогружены в воду реки. На ее поверхности живописно отражаются ряды белоснежных колонн. За этими зданиями виднеется Музей искусства. Вся группа домов составляет чудесный архитектурный ансамбль, уносящий воображение зрителя в далекую Грецию.

Греческий стиль — плод былого увлечения американских строителей середины прошлого столетия. Тогда в связи с борьбой Греции за независимость оно захватило также и Европу. Первым зданием, построенным в этом стиле в Филадельфии, был колледж Жерарда. Вслед за ним в 1847 году в городе было сооружено еще несколько зданий, в том числе Музей искусства и прибрежные «храмы», предназначенные для аквариумов. Особенно же красив Музей Родена, также построенный в греческом стиле.

У входа в Музей Родена стоит скульптура, изображающая обнаженного мужчину, сидящего в задумчивой позе. Это «Мыслитель» — знаменитое произведение французского скульптора. Перед входом в здание бьет фонтан, декорированный цветами.

В залах музея лучшие оригиналы и копии скульптур, небольшие эскизы, тут же акварели Родена. Всеобщее внимание привлекают две молитвенно сложенные руки, сделанные с удивительным мастерством. Трепетным чувством наполнены фигуры слившихся в поцелуе юноши и девушки. Интересна мраморная скульптура раскрытой кисти руки с лежащей на ней обнаженной женщиной.

Еще одна достопримечательность Филадельфии — Музей естественной истории при Академии естественных наук. В нем всегда полно посетителей. Особенно много школьников в палеонтологическом отделе. Здесь они подолгу выстаивают у гигантского скелета динозавра, пролежавшего в земле более 130 млн. лет, и других скелетов ископаемых животных.

В нескольких залах собраны коллекции минералов и горных пород, в частности драгоценные и полудрагоценные камни.

Целая серия ярко освещенных, художественно выполненных диорам показывает редких животных в их естественном окружении.

В Институте Франклина посетитель может постоять на капитанском мостике настоящего корабля, посидеть в кабине планера и побывать внутри модели сердца человека, увеличенного в 15 тыс. раз.

Этот крупный экспонат занимает целый зал и достигает высоты трехэтажного дома. В конструировании гигантского сердца принимали участие анатомы, физиологи, терапевты, а также муляжисты и художники. Важно было добиться совершенно точных соотношений отдельных частей увеличенного органа. Называется экспонат «Мотор жизни».

У входа в него висит табличка, приглашающая зрителя «считать себя на протяжении всего пути следования через сердце… красным кровяным шариком!»

Заглушив страх и призвав на помощь воображение, мы входим в «правое предсердие», куда, как гласит надпись на стенке, собирается вся венозная кровь из тела и через клапаны прогоняется в правый желудочек, а оттуда в легкие. Внутри экспоната, словно в фотокомнате, горит красный свет. Указатели на стенах предлагают подняться по лестнице наверх. Входим через внутреннюю дверь, преодолеваем крутую лестницу и попадаем в «левое предсердие». Клапаны между предсердием и желудочком сделаны из эластичной найлоновой массы. На одном из них выведено химическим карандашом: «Здесь был Ричард Клейтон из Чикаго».

Неслышными шагами спускаемся в «левый желудочек» и наталкиваемся на молодых людей, использующих сердце для собственных сердечных дел. По крутой лестнице они быстро скрываются в лестничный проход «аорты». Оттуда доносится их смех. Они вновь уединились — и счастливы.

На стене надпись с указанием на то, что артериальная кровь отсюда разносится по всему телу. Через аорту мы покидаем модель сердца. Несколько извилистых сосудов снаружи сердца означают собой венечные артерии, питающие само сердце.

Экспонат полезен для врачей, студентов, да и просто для любознательных посетителей музея, так как дает надолго запоминающееся представление о строении жизненно важного органа человека — сердца.

В соседних залах института при помощи стереоскопического аппарата можно посмотреть на небесные светила. В планетарии показывается полет ракеты на Марс и Луну.

В этот же день мы побывали в Пенсильванском университете, расположенном недалеко от центра города, за рекой Скулкилл. Его террасы, балконы, лестницы, таинственные проходы через низкие и глубокие арки, башенки с куполами, обрамленные витиеватым орнаментом, окна и двери, лепные украшения на фасадах зданий очень напоминают старинные университеты в Кембридже и Оксфорде в Англии.

В залах со старомодной дубовой мебелью висят портреты, запорошенные пылью. На них изображены давно сошедшие в могилу профессора, попечители, жертвователи крупных денежных сумм.

В одной из аудиторий университета происходит конференция зубных врачей. С докладом выступает известный стоматолог. Он говорит о современных методах применения гипноза для обезболивания при зубных операциях и показывает фильм — сам докладчик, снятый на пленку, монотонным голосом предлагает пациенту уснуть. Его суровые глаза пристально смотрят с экрана на публику. Неожиданно раздается глухой звук падения чьего-то тела на пол. Это свалился со стула киномеханик, послушно выполнивший приказание доктора. После вынужденного перерыва по докладу развернулись оживленные прения.

Во время осмотра университетской клиники мы познакомились со студентом Пенсильванского университета по имени Майкл. Он с большой любовью рассказывал нам о своей «Альма матер», хотя с ней у него довольно сложные финансовые расчеты. Так, за право обучения ему приходится платить 1000 долларов в год и 300 долларов за комнату в общежитии. Хотя родители Майкла и помогают сыну, ему приходится самому работой в большом ресторане добывать необходимые средства; там он ежедневно моет огромное количество грязной посуды.

Сопровождая нас во время осмотра анатомического зала, лабораторий кафедр, студент рассказывал об учебном процессе. В целях иллюстрации он предложил зайти в аудиторию, где профессор читал лекцию по химии.

Лос-Анжелес. Пересечение автострад — Стэк — в центральной части города

Среди студентов было мало девушек. В университете их всего 10 процентов от общего числа студентов. Плащи, зонты и куртки студенты аккуратно сложили горкой под трибуной лектора. На зеленой доске профессор писал формулы. Не сходя с кафедры, лектор повертывал выключатель, и оконные шторы автоматически закрывали окна на время, пока на экране демонстрировался небольшой фильм.

Когда фильм окончился и окна освободились от штор, мы обратили внимание на свою соседку. У студентки на цепочке вокруг шеи висел черный, величиной с указательный палец амулет. Он изображал собой очертания ракеты с буквой «В» — «Водородная». Это так поразило нас, что мы осведомились, не сторонница ли ядерной войны наша соседка.

Берег Тихого океана у Лос-Анжелеса. Курорт Санта-Моника. Фото Ф М. Боташева

Она улыбнулась и уверила нас, что она просто жертва моды. «Хороша мода!» — подумали мы.

Из аудитории мы идем по широким коридорам и спускаемся на первый этаж в библиотеку. В большом зале тишина, нарушаемая лишь перелистыванием страниц и глухим покашливанием читателей.

В сторонке за отдельным столом углубился в чтение журнала немолодой человек в золотых очках. Обе его ноги покоятся на столе. Преподаватель университета решил использовать свободный перерыв в работе для знакомства с литературой да кстати дать отдых и ногам. Окружающих поза ученого не шокирует, это в порядке вещей.

Подсаживаемся к соседнему столу и просматриваем свежие журналы. Около нас садится девушка, по виду студентка. Раскрыв тетрадь, она быстро пишет шариковой ручкой и что-то шепчет, возводит мечтательно глаза к потолку и снова пишет. Это, конечно, стихи. В поисках рифмы девушка оборачивается к нам и с милой улыбкой просит помочь подобрать ей что-нибудь подходящее к слову «дарлинг» — голубчик. Мы шепчемся и, ничего не найдя подходящего, смущенно просим извинить за отсутствие склонности к поэзии.

Не желая спугнуть вдохновения поэтессы, мы покидаем библиотеку.

Вскоре к нам возвратился Майкл, только что покончивший с мытьем тарелок в кухне ресторана. Он часто дышал и вытирал со лба пот.

— Ну, а если работа здесь прекратится, удастся найти ее в другом месте? — спрашиваем мы студента.

— Думаю, что вряд ли. Здесь мне просто посчастливилось получить ее. Родителям было бы не под силу платить за мое обучение, комнату, да еще и за питание. Мне пришлось бы бросить университет и утешаться тем, что многим он вообще не доступен.

Один из городов-спутников Лос-Анжелеса — Санта-Ана. Фото Ф. М. Боташева

Вечером Майкл пригласил нас побывать в его комнате, чтобы посмотреть, как живут студенты. В ней было немало книг, а также картин и статуэток, сделанных самим хозяином. Будучи художником-пейзажистом, студент сильно грешил против истины, злоупотребляя яркими красками. Скульптура была выполнена из угольного шлака, скрепленного глиной.

Условившись посетить вместе на следующий день домик американского поэта и писателя По, мы расстаемся.

Небольшое здание на окраине Филадельфии, где жил Эдгар По, построено в 1812 году. Оно находится на углу Гранд Кокоуз и Кингсбридж Роад. В домике хранятся рукописи, первые издания произведений По, фото и принадлежащие ему вещи. На страницах одной из книг стихотворение «Ворон», оно было переложено на музыку С. В. Рахманиновым. Несколько фотографий жены По Вирджинии Клем, умершей в этой квартире от туберкулеза. Может быть, эта потеря близкого друга наложила отпечаток мрачного пессимизма на ряд произведений По.

Перед нами пожелтевшие страницы рассказов, датированных пятидесятыми годами прошлого столетия. Это «Деловой человек», «Человек толпы», «Падение дома Эшер». Писателю принадлежит целая серия детективных новелл, вроде «Украденного письма», «Убийства на улице Морг».

На следующее утро мы покинули Филадельфию. Проститься с нами пришел и Майкл.

— А знаете, какое мое самое заветное желание? — спросил он нас. — Окончить курс в университете и обязательно съездить в Советский Союз.

— Непременно, Майкл, непременно. Мы будем очень рады познакомить тебя с Москвой. Ты встретишь среди нашей молодежи много хороших и искренних друзей.