По Монголии

У истоков революции

С 1691 по 1911 г. Монголия находилась под властью маньчжурской (Цинской) династии. Используя разногласия между феодалами, жалуя наиболее влиятельным из них княжеские титулы, маньчжуры с помощью китайских ростовщиков и купцов на протяжении более чем двух столетий безжалостно грабили монгольский народ.

Не раз в различных частях страны вспыхивали на родные восстания против иностранных поработителей. В 1903–1906 гг. непосредственно под влиянием революции 1905 г. в России развернулось мощное освободи тельное движение, охватившее более четверти территории Халха-Монголии. Во главе восстания, направленного не только против внешних угнетателей — маньчжуров, но и против феодального гнета, стоял арат[1] Аюши.

В 1911 г. под ударами мощной революционной волны рухнуло господство маньчжурской династии в Китае, что имело своим следствием усиление революционно-освободительного движения в Монголии.

Монгольские князья, большинство которых тоже ненавидело маньчжуров, заручившись поддержкой России, в 1911 г. провозгласили автономию Монголии.

16 декабря того же года на престол монгольского государства был возведен глава ламаистской церкви в Монголии — богдо-гэгэн.

Однако и после провозглашения автономии простому народу жилось не лучше, чем раньше. Его по-прежнему эксплуатировали иностранные ростовщики, светские и духовные феодалы. Отравленное религиозным дурманом, забитое и нищее монгольское аратство глубоко и безотчетно верило в богдо-гэгэна и высших лам, а те, используя свое влияние, выколачивали из населения средства, которыми покрывали свои непомерные расходы.

Богдо и его приближенные, погрязшие в вине и разврате, имели по нескольку сот личных слуг. Персональный бюджет одного богдо составлял 900 тыс. лан[2], но ему и этого было мало. Он регулярно прибегал к займам у русских купцов и китайских ростовщиков, ложившимся бременем на плечи тех же аратов. Правительство вводило все новые налоги. Продолжали бесчинствовать удельные князья, также жившие за счет аратов.

Монгольский народ, задавленный жесточайшей эксплуатацией, влачил полуголодное существование и был обречен на вымирание.

Автономная Монголия просуществовала менее десяти лет. Воспользовавшись гражданской войной в России, японские империалисты захватили советское Приморье и приступили к осуществлению своих захватнических планов в Центральной и Восточной Азии.

Они выдвинули лозунг создания «Великой Монголии», в которой под эгидой Японии объединились бы все монгольские племена от Тибета до Байкала и от Западного Китая до Хингана. В качестве организатора панмонгольской авантюры японские милитаристы избрали белогвардейского генерала атамана Семенова. При его штабе из буржуазно-националистических элементов Бурятии и Внутренней Монголии была сформирована «монгольская дивизия». Срочно созданное «правительство Великой Монголии» вскоре направило в Монголию делегацию с предложением поддержать панмонгольское движение. Однако высшие феодалы, в чьих руках находилась государственная власть, опасаясь потерять свои права и привилегии, предпочли сговориться с китайскими милитаристами и отдать страну им на разграбление.

Летом 1919 г. под предлогом защиты Монголии от революционного влияния России и притязаний правительства «Великой Монголии» в страну были введены войска китайского генерала Сюй Шу-чжена. Монголия снова превратилась в провинцию Китая.

2 января 1920 г. состоялась унизительная церемония ликвидации автономии. Под звуки салюта и торжественной музыки к центральным воротам дворца богдо-гэгэна подъехала украшенная знаменами и цветами машина генерала Сюй Шу-чжена, и в это же время через боковые ворота, сквозь строй китайских солдат во дворец прошел богдо-гэгэн.

На центральном престоле, рядом с которым встал Сюй Шу-чжен, возвышался большой портрет Президента Срединной республики[3]. Богдо-гэгэн трижды поклонился портрету, после чего Сюй Шу-чжен вручил ему от имени Президента государственную печать и прочие регалии власти. Затем примеру богдо-гэгэна последовали монгольские князья и высшие чиновники. Эта оскорбительная процедура глубоко задела национальные и религиозные чувства народа и еще больше усилила его недовольство.

Осенью 1920 г. на территорию Монголии вторглись разгромленные Красной Армией отряды барона Унгерна. Унгерн выдавал себя за родственника русского царя и свое вторжение объяснял желанием «освободить» монгольский народ от ига китайских милитаристов. На первых порах это демагогическое заявление нашло отклик среди аратов. За короткий срок отряды Унгерна значительно пополнились. К нему стекались бежавшие в Монголию белогвардейцы, а также монголы, возмущенные террором китайских милитаристов и обманутые лживыми заявлениями Унгерна. Араты отдавали унгерновской дивизии юрты, скот, продовольствие, но белогвардейцы, не удовлетворяясь этим, грабили русских и китайских купцов, мирное монгольское население.

В феврале 1921 г. войска Унгерна захватили столицу Монголии Ургу. В городе начались погромы. Были разграблены китайские торговые фирмы, лавки купцов, банк. Повсюду на заборах, столбах, коновязях висели трупы казненных. С особой жестокостью Унгерн расправился с еврейским населением. От рук бандитов погибли русские революционеры Кучеренко, Гембаржевский, доктор Цибектаров: они были зверски зарублены.

За короткое время белогвардейские банды Унгерна и китайские милитаристы почти полностью разорили страну. Аратам угрожала голодная смерть.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции лучшая часть народа поняла, что только революционная борьба освободит Монголию от гнета иностранных колонизаторов и ростовщиков и положит конец феодальным порядкам.

«Призыв вашей партии дошел до пастухов диких степей Монголии, закабаленных трижды: и своими феода-лами-теократами и китайскими милитаристами и мировым капиталом… Народы Востока поднимаются, русская коммунистическая революция зажгла пожар революции на Востоке[4]…» — сказал вождь Монгольской народной революции Д. Сухэ-Батор в 1920 г., выступая на губернской конференции РКП (б) в Иркутске.

Вдохновителем и организатором национально-освободительной революции монгольского народа была Народная партия, созданная Д. Сухэ-Батором и его соратниками на основе первых революционных кружков.

Д. Сухэ-Батор родился 2 февраля 1893 г. в семье простого арата. Его отец пас чужой скот и не мог дать сыну образование. Первой школой Сухэ-Батора были улицы родного Маймачена.

Дети бедняков рано начинали трудиться и уже в 14 лет Сухэ-Батор стал уртонным ямщиком[5] между Ургой и Кяхтой и пас скот, чтобы хоть немного помочь своим родителям. Сопровождая по дорогам китайских мандаринов и монгольских князей и чиновников, кичившихся своим богатством и властью, Сухэ-Батор начал задумываться об иностранном угнетении Монголии и социальном неравенстве. Он мучительно искал ответа на волновавшие его вопросы, но ему недоставало опыта и знаний. Вскоре Сухэ-Батор переехал в Ургу и там, быстро научившись грамоте, усиленно занялся самообразованием.

В 1911 г. Сухэ-Батора призвали в армию. Военное искусство легко давалось ему. За отличную стрельбу и джигитовку, а также героизм и храбрость, проявленные в боях, он получил почетное звание «Гуймен», что означает «Ловкий», и высокую награду — шарик первой степени с павлиньим пером.

Награды не вскружили голову Сухэ-Батору. Стремясь как можно больше узнать и увидеть своими глазами, он при первой же возможности демобилизовался из армии и поступил на должность наборщика в русско-монгольскую типографию при русском консульстве в Урге. Из частых бесед с русскими рабочими он почерпнул представление о задачах и исторической миссии рабочего класса.

Арат-бедняк по происхождению, рабочий и солдат по профессии, Сухэ-Батор впитал передовые идеи русского рабочего класса и поставил целью своей жизни национальное освобождение и раскрепощение трудящихся Монголии.

Ликвидация автономной Монголии, оккупация страны китайской военщиной, восстановление долгов аратов китайским купцам и мандаринам и предательская позиция монгольской феодально-теократической верхушки завершили формирование мировоззрения Сухэ-Батора. Он собрал небольшую группу единомышленников, чтобы вместе с ними найти пути освобождения Монголии. Нелегальная группа Сухэ-Батора выпускала и распространяла политические листовки, в которых призывала трудовой люд встать на борьбу против внешних и внутренних поработителей. Однако группа не была однородной. Наряду с передовыми аратами в нее входили представители феодальных элементов. Они предлагали обратиться за помощью к Японии.

Сухэ-Батор решительно выступал против этого проекта, утверждая, что помощь Японии в конце концов приведет лишь к новому порабощению монгольского народа. Он предлагал искать поддержку не на востоке, а на севере, в России, где свергшие власть царизма рабочие и крестьяне были готовы помочь всем угнетенным народам.

В феврале 1920 г. небольшая группа во главе с Сухэ-Батором выехала из Урги в Троицкосавск (ныне Кяхта), надеясь оттуда попасть в РСФСР. Сухэ-Батору пришлось продать юрту и все свое имущество, чтобы сколотить необходимые средства на дорогу.

При переходе через границу группу Сухэ-Батора захватил разъезд китайских солдат. Избитому и ограбленному до нитки Сухэ-Батору с большим трудом удалось спастись.

Но первая неудачная попытка связаться с русскими революционерами не остановила Сухэ-Батора. Вскоре он в сопровождении Лосола, Чойбалсана и некоторых других товарищей благополучно перешел границу. Далее группа разбилась на две части. Лосол и Данзан поехали в Москву, а Сухэ-Батор и Чойбалсан — в Иркутск. Сухэ-Батор недолго пробыл в Советской России, но за это время он ознакомился с опытом революционной борьбы русского рабочего класса и при содействии товарищей из Коминтерна основал центральный печатный орган революционных организаций Монголии, сыгравший большую роль в политическом воспитании трудящихся.

Возвратившись из Советской России, Сухэ-Батор и его товарищи разъясняли аратам задачи народной революции, разоблачали чужеземных колонизаторов: китайских милитаристов и барона Унгерна и их прислужников-феодалов. В это же время Сухэ-Батор начал формировать партизанские отряды, из которых впоследствии сложилась Монгольская Народная армия.

Ряды революционеров непрерывно ширились, создавались предпосылки для создания Народной партии.

1 марта 1921 г. в Троицкосавске под руководством Сухэ-Батора собрался I съезд Народной партии. Он организационно оформил партию, избрал ее Центральный Комитет и принял решения о создании Народной армии и о подготовке вооруженного восстания для завоевания власти народом.

В решениях съезда указывалось, что партия стремится установить дружественный контакт с революционными организациями Китая, России и других стран, одинаково стремящихся к уничтожению деспотизма, к прогрессу и утверждению народовластия.

13 марта того же года на совещании представителей партии, партизанских отрядов и аратства было создано Временное народное правительство. Сухэ-Батор стал Военным министром и Главнокомандующим вооруженными силами.

18 марта части Народной армии под командованием Сухэ-Батора освободили от китайских милитаристов Кяхтинский Маймачен. Город был переименован в Алтан-Булак, т. е. «Золотой ключ» — ключ к освобождению Монголии. Так началась Народная революция.

Временное народное правительство обратилось к правительству РСФСР с просьбой об оказании военной помощи в борьбе против белогвардейских банд Унгерна. Совместными усилиями частей Красной Армии и Монгольской Народной армии белогвардейские банды барона Унгерна были разгромлены. 6 июля революционные войска освободили столицу Монголии Ургу, 10 июля было сформировано постоянное Народное правительство Внешней Монголии, в котором пост Военного министра и Главнокомандующего занял Сухэ-Батор, а его заместителя — Чойбалсан.

Учитывая влияние и авторитет главы ламаистской церкви Монголии, народное правительство сочло нужным провозгласить богдо-гэгэна монархом, правда, ограниченным в правах.

11 июля на массовом митинге, состоявшемся на центральной площади столицы, Сухэ-Батор от имени Народного правительства провозгласил независимость Монголии. Этот знаменательный день вошел в историю монгольского народа как национальный праздник.

В октябре 1921 г. Сухэ-Батор в составе монгольской делегации едет в Москву для подписания договора об установлении дружественных отношений между Монголией и РСФСР.

Имя Сухэ-Батора стоит под этим историческим актом, закрепившим освобождение монгольского народа.

В 1922 г. Народная партия переживала тяжелый кризис. Феодалы, пробравшиеся в партию в период борьбы за освобождение от внешних захватчиков, связавшись с внешними и внутренними врагами, вели активную подрывную работу.

Премьер-министр Бодо и некоторые другие «вожди», в частности Данзан, вошли в соглашение с двором богдо-гэгэна и выдвинули идею создания «ламского правительства». Сухэ-Батор от имени Военного совета резко выступил против нее. Большинство Народной партии пошло за ним.

Не удивительно, что высшие ламы и феодалы питали к Сухэ-Батору бешеную ненависть и страстно желали избавиться от него. Когда Сухэ-Батор простудился на охоте, ламы, разжигая фанатизм его семьи, воспротивились тому, чтобы его лечили при помощи научных средств. По настоянию лам родственники Сухэ-Батора обратились за помощью к богдо-гэгэну, и тот прислал больному свою мочу…

Воспользовавшись религиозностью и невежеством семьи Сухэ-Батора, враги в конце концов отравили его.

Прикованный к постели, Сухэ-Батор до последнего вздоха оставался верен интересам народа. За несколько часов до смерти он сказал окружавшим его друзьям и единомышленникам: «Хотя я и теряю свою жизнь, пусть мои товарищи возвеличат народоправство».

Сухэ-Батор умер 22 февраля 1923 г. на тридцатом году жизни, в полном расцвете сил, не успев проявить все свои выдающиеся способности.

Люди, близко знавшие Сухэ-Батора, рисуют его как замечательного вождя, организатора и народного трибуна. Один из современников так отозвался о нем: «И в бою и на трибуне Сухэ-Батор подчинял своей воле тех, кто шел за ним или слушал его. Он был блестящим и чуть ли не единственным оратором в Монголии. Его речь лилась совершенно свободно. Глубокая, захватывающая искренность и убежденность заставляли трепетать сердца слушателей. Высокий, стройный стан и орлиный, пронизывающий взгляд гармонично дополняли прекрасный облик пламенного и единственного в своем роде народного трибуна. Люди, не знавшие языка его родины, часто поддавались обаянию ораторского искусства этого трибуна-пастуха, сына бедной Монголии»[6].

Сухэ-Батор остался в памяти своего народа храбрым воином, талантливым полководцем, мудрым политиком, отдавшим всю свою жизнь борьбе за свободу и счастье трудовой Монголии. Он первым осознал задачи революционного движения монгольского народа и неутомимо боролся за их претворение в жизнь.

Он был основоположником и непреклонным поборником дружбы монгольского и советского народов, видя в ней надежную гарантию свободы и независимости своей родины.

Монгольская Народно-революционная партия, следуя по пути, указанному Сухэ-Батором, стала непобедимой силой, ведущей свою страну по некапиталистическому пути развития.