По следам мечты [СИ]

Глава 12

«Самая длинная в учебном году, традиционно нелюбимая у школьников — третья четверть для Андрея пролетела как одно мгновение. По всем фронтам происходило что-то удивительное, совершенно невероятное для простого школьника — ученика девятого класса, который никогда особо ничем не отличался. Его боевые достижения остались в пятом классе, когда распределялись места в иерархии, его победы в учебе застряли в далеком третьем классе, когда один учитель мог лишь за потенциал награждать и хвалить ученика, его заслуги в спорте — игра в футбол во дворе, и хорошо поставленный удар, гасящий свечку. Что уж говорить, про его любовные завоевания, которых совсем не было. И вдруг жизнь резко изменилась. Из простого, невзрачного мальчика он превратился в маленькую знаменитость, которую узнавала вся школа, с которой здоровались старшеклассники, которой начинали улыбаться девочки.

Да и сам Андрей чувствовал себя иначе. В его жилах уже не текла кровь, это была жидкость, только лишь по его воле становившаяся то холодной как лед, то горячей как пар. На тренировках его научили ладить со своим телом. Это было удивительное открытие — можно не бояться ударов, можно не бояться бить, можно не мерзнуть, можно быть спокойным даже в самой сложной ситуации. Лис знал свое дело. Он выжимал из своих учеников все соки, заставляя сотни раз повторять разные приемы и удары. Сперва у Андрея очень болели суставы от таких нагрузок, но потом это прошло и осталось лишь ощущение полной неуязвимости.

Лис ставил ребят в спарринги с заведомо более сильными соперниками. Конечно, побед в таких схватках не было, но приходила уверенность, что достойно противостоять можно даже самому мощному бойцу. Лис так же не гнушался разными практиками: йога, тайцзи, медитация — он брал от всего. Верил ли он в бога, Андрей не знал, но то, что к эзотерике Лис относился исключительно с практической точки зрения, говорило о нем как о человеке не злоупотребляющим демонами. Медицация, говорил он, лишь способ заставить мозг отбросить лишнее, йога — изучить гибкость, тайцзи — научить слушаться свое тело. И хоть предводитель любил тонкие материи, он так же наставал на простых и практичных приемах из бокса, карате и рукопашного боя. Каждую тренировку он начинал с получасовой разминки, переходящей в растяжку, а потом в набивку. О, набивка. Андрей первый раз думал, что это такой изощренный способ издевательства, когда тебя лупят кулаками и ногами с двух сторон по всему телу. Это потом он понял, что удары идут вполсилы, а тело после них приобретает устойчивость к травмам. В любом случае, в методике и авторитете Лиса никто не сомневался. Да и сам Андрей чувствовал, насколько уверенней он себя стал ощущать в общении со сверстниками и не только. Он уже не просто смотрел на человека, он оценивал, как тот двигается, на какие ноги делает упор при ходьбе, как держит голову. Это была жутковатая деформация сознания, но именно она освобождала разум от страха. Можно было говорить, что думаешь и делать, что хочешь. Ну, не что хочешь… Вместе с тренировками Лис в каждого ученика вбивал ответственное отношение к силе. А однажды он его даже продемонстрировал.

На поляну, где они занимались, как-то набрели студенты профтехучилища — ребята явно не сложные, деревенские, а что самое неприятное, хмельные. Их было всего пятеро, против восьмерых, а Андрей знал, что раскидать их по лесу не составило бы труда и одному Лису. Но предводитель повел себя иначе. Он не лебезил и не прогибался, но не стал спорить, когда подвыпившие студенты позарились на питьевую воду. Лис спокойно передал им три бутылки, и попросил уйти. Но ребята неправильно поняли его поведения, посчитав разумность за слабость. Они начали дерзить, обзываться, унижать собравшихся. Ученики, включая Андрея не шевелились без приказа предводителя, и лишь шумно дышали, выслушивая поток пьяной ругани. Лис тоже не делал попыток их как-то заткнуть, лишь спокойно ждал, когда кто-нибудь из гостей пойдет на открытый конфликт. И, конечно, долго ждать ему не пришлось. Самый дерзкий из пришедших решил свалить сразу дамку, и, не предупреждая, прыгнул на Лиса, целя тому кулаком в висок. Подпрыгнул и тут же упал, дико воя и хватаясь за ребра с правой стороны. Лис знал болевые точки очень хорошо. От крика несчастного бежали мурашки, так мог бы орать человек, с которого медленно сдирают кожу. Бедный корчился, перебирал ногами, потом начал скулить, и заткнулся лишь, когда его обильно вырвало на грязный снег. Никто из его друзей, так смело отрабатывающих остроумие всего мгновение назад, даже и не думал бросаться на защиту своего товарища. Наконец бедняга угомонился, встал, обильно потея, извинился, и вместе со своей поджавшей хвосты стаей, покинул поляну. Это не было дракой, не было запала и эйфории сражения, было спокойствие и четкое понимание своих действий — урок, который наглядно дал понять всем, что драк надо избегать до последнего, но даже если не получилось этого сделать, надо продолжать быть ответственным за каждое свое движение.

Да, Лис был фигурой. Андрей смотрел на него почти как на полубога, простого и смертоносного как японская катана, готовая рассечь пространство в любой момент. Лиса было приятно слушать, на него было приятно смотреть, просто находиться рядом с ним было чертовский интересно. Андрей не понимал раньше отношения к сенсеям в боевых единоборствах. Нет, он, конечно, слышал про авторитет учителя, и уважение к старшему, но, все же, слишком нелепым и фанатичным ему казалось преклонение перед обычным тренером. Теперь он сам понимал эти чувства. Возможно, так солдаты смотрят на сильного командира, который берет ответственность за их жизни. Кто был этот Лис в обычной жизни, ни Андрей, ни Шмель не знали. Вроде как, он вел какие-то секции в спорткомплексах, но еще говорили, что он работает на правоохранительные органы. Впрочем, в последнее не очень-то верилось, если судить по случайно оброненным самим Лисом словам, в адрес различных силовых структур. Он, вообще, не очень любил власть, настаивая, что свобода и безопасность зависят только от самого человека. Но, может, в нем говорила злость.

Была еще одна легенда про Лиса, жуткая легенда. Тихо и шепотом ее пересказывали его ученики, прикидывая, возможно ли такое. Говорят, что Лис был женат и воспитывал дочку, пока одним хмурым вечером какой-то наркоман не напал на них в безлюдном сквере по пути домой. И вроде как, нападение никак не было связано с личностью Лиса, но его разум отказывался это принимать. Человек, способный всегда защитить своих любимых, лишь на миг выпустил их из виду и потерял навсегда. Он обезумел, он рыл землю, чтобы найти убийцу и нашел. Говорят, что наркоман даже не вспомнил того инцидента, это видимо был его обычный способ зарабатывать на дозу. Но вещи жены Лиса в его квартире совершено определенно указывали на убийцу. Безумный вдовец его, конечно, убил. Как именно убил — не упоминалось, хотя предполагалось, что как-то страшно. И вроде бы месть свершилась, но Лис перестал быть тем человеком, которым был. А тут еще и прокуратура села на хвост, желая упрятать Лиса за самосуд, считай, преднамеренное убийство. Особенно упорствовал один молодой следователь, желавший выслужиться в новой должности. Следователю казалось, что дело — яснее ясного. Бери человека и сажай. Но почему-то полиция не торопилась расследовать убийство наркомана, а между тем, по улице разгуливал опасный, по мнению следователя убийца. Он сам взял в свои руки расследование, нашел вроде какие-то улики, и даже сам попытался задержать Лиса — так не терпелось ему прикрутить новые звездочки на погонах. Но взять такого ему оказалось не под силу. При задержании, Лис отобрал у следователя пистолет и слегка наподдал на дорожку. Следователь не мог стерпеть такого унижения, и не мог попросить помощи у своих, ведь тогда бы пришлось объяснять про отобранный пистолет, и нарушение инструкций. Следователь решил проявить смекалку и против такой машины смерти как Лис, использовать обычную машину — Опель. Он выждал, когда убийца вышел из дома и ступил на проезжую часть домовой территории, и, разогнавшись, направил свое чудо немецкого автостроения на Лиса. Но то ли скорость была недостаточной, то ли убийца был слишком прытким — задавить Лиса не получилось. Тот оказался на капоте двумя ногами, а когда машина остановилась, пробил кулаком лобовое стекло, и вытащил из автомобиля самого следователя. Дальше история имеет два развития, в зависимости от рассказчика, хотя и с одним финалом. А в финале следователь отказался от преследования Лиса, но почему отказался — остается неясным. Говорят, что, вытащив следователя из машины, Лис завел его к себе домой и рассказал о том, как любил своих жену и дочь, подкрепляя рассказ вещами и фотокарточками. Другие же утверждали, что Лис, приложив некие усилия, убедил того больше не усердствовать, под страхом мучительной смерти. Андрею больше нравился первый вариант развития, хотя он и предполагал, что если действительно достать обычно спокойного предводителя, он окажется пострашнее любого маньяка. Но, может, это была просто легенда. Бывают такие — легендарные люди, вокруг которых сами самой складываются истории.

Андрею тоже таким хотелось быть. Вдруг оказалось, что чтобы быть действительно крутым, надо быть не просто сильными и способным к драке — надо быть еще и умным. Когда ты не краснеешь у доски, когда легко и уверенно произносятся рифмы великих поэтов, когда английский отскакивает от зубов, очень легко поверить, а главное другим показать, что ты действительно чего-то стоишь. Это было удивительное открытие — можно не становиться забитым ботаником, и при этом легко грызть гранит науки, вызывая восхищения у своих одноклассников. Почему-то это озарение к Андрею пришло именно после тренировок в лесу. Что-то было такое в этом прекрасном слове — „дисциплина“, что заставляло подчинять свои эмоции и желания требованиям реальности. Это давало власть, в первую очередь над собой. Андрей уже не помнил, что такое бояться вызовов к доске, как прогуливать невыученные уроки, прятать дневник. Это все казалось теперь каким-то смешным и нелепым. Хотя, была еще одна причина для хорошей учебы — Андрею очень хотелось выглядеть достойно рядом с Семакиной.

Наташа была идеальна, ее безупречная красота, прекрасно сочетались с ее безупречным умом и грацией. Даже в этой простой и довольно поверхностной пьеске, она блистала, как настоящая актриса. И дело было даже не в произношении или выученных словах, — ей очень подходила роль благородной девы. Семакина словно и сама была из той эпохи: сильная, тонкая, легкая и серьезная одновременно. Андрей, находясь рядом с ней на сцене, казался себе не дворецким, которого играл, а водовозом, случайно забредшим в дворянское гнездо. Он чувствовал, как нелепо свисают вдоль туловища его непропорционально длинные руки, блестит кожа на угреватом носу, с какой тяжестью из его рта вылетают слова, словно это и не слова вовсе, а пудовые гантели. Андрей не то что по-английски, он и по-русски выговаривал звуки, будто наелся каши. Другое дело Семакина. Ее голос был чист словно весенний ручей, ее произношению позавидовал бы сам чертом Вильям Шекспир. А ее доброе отношение к Андрею…

Да, он влюбился. А как можно было не влюбиться в таком возрасте. Да и кто бы не влюбился в такую, как Наташа. Андрей очень старался не напортачить, он всеми силами скрывал свое отношение, стараясь, впрочем, не грубить, но быть подчеркнуто отстраненным. И вроде это работало. Семакина не сторонилась его, не указывала на „свое место“. Наоборот, она словно включила Андрея в клуб избранных, тех, кто мог с ней общаться.

Конечно, никакого клуба не было, но он был в голове у Андрея, который всеми силами старался не разочаровать свою партнершу по пьесе. Он прилежно штудировал текст и, кажется, тысячу раз переслушал кассету, на которую Наташа (надо же!) сама выбрала и записала нужные слова, предварительно найдя их на диске с пособием для изучения английского языка. Перед каждой репетицией Наташа и Андрей встречались, и он демонстрировал свои успехи в произношении. Наташе не все нравилось, но она терпеливо поправляла и просила повторить. А Андрей повторял снова и снова, и даже иногда специально чуть-чуть ошибался, чтобы только продлить их „урок на бегу“. Со временем у него даже стало хорошо получаться, и уже Наташа просила у Андрея помощи. Она просила выслушать ее реплики, которые были не в пример его тексту гораздо объемнее. Андрей, конечно, слушал, с удовольствием, с наслаждением. И хоть он не понимал и половины слов, он все пытался угадать по интонациям, по мимике, жестам. Скоро Наташа стала просить Андрея встречаться не только перед репетициями, но и после уроков, чтобы закрепить текст. Конечно, их встречи не оставались незамеченными для любопытных глаз и ушей, и чтобы избежать излишних пересудов, Наташа попросила ей помогать по дороге домой. И хоть Андрей жил в другой стороне, а район, где жила Семакина не отличался безопасностью, он, наплевав на все, это делал. Почти всегда их повторения на ходу заканчивались за пару сотен шагов до дома Наташи. То ли она специально так подгадывала, то ли просто так получалось, но к воротам дома Семакиной они никогда вдвоем не подходили. Почему-то вдруг для Андрея это стало важно — проводить ее прямо до дома. Он пробовал как-то раз предложить ей донести сумку, но это получилось слишком по-детски, наивно. Хорошо, что Наташа была очень понимающей и тактичной девочкой, поэтому свой отказ она вполне аргументировала, не обижая Андрея отказом, но не оставляя ему ложной надежды. Но этой самой надежды Андрей не терял и в один прекрасный день она ему улыбнулась.

Утром того прекрасного дня был гололед, и на выходе из школы Семакина упала и потянула ногу. Андрей только выходил из здания школы и не успел бы ее поймать, но он сразу же вызвался помочь ей дойти до дома и, конечно, донести вещи. Наташа не стала сопротивляться, а даже наоборот, благодарно оперлась на предложенное плечо. И это увидела вся школа. А на следующее утро Андрея встретила делегация из одноклассников Семакиной. Сразу вспомнилось про негласное соперничество между девятыми классами, и такое же негласное соглашение — не лезть на чужую территорию. Молодые самцы глупы, им всюду мерещится какая-то „своя“ территория. И вот, по грозным взглядам и угрожающе выжидательным позам, Андрей понял, что ему за Семакину собираются „предъявить“. Первым выступил Фил — самый деловой из Наташиного класса.

— Поговорить надо, — сказал он, кивнув головой в сторону старого крыльца школы.

Андрей прекрасно знал, чем заканчиваются такие разговоры, и не очень торопился идти в указанном направлении.

— А что такое? — спросил он.

— Поговорим, — усмехнулся Фил.

— Что, ссышь? — решил выступить Сеня, которого на самом деле звали Сергеем, но почему-то все в классе Семакиной называли его Сеней. Сеня был по-деревенски крепок, и так же туп.

— Не ссу, — спокойно ответил Андрей, — просто сейчас уроки начнутся.

— Типа учиться торопишься? — сказал Фил, с той же мерзкой усмешкой.

Андрей понимал, что просто так он не проскочит, да и бегать не хотелось. Он видел, что другие пацаны тоже недобро на него смотрят, но они не кинутся без команды Фила, который, видимо, был главным авторитетом в классе.

— А в чем дело? — Андрей решил все-таки не накалять обстановку, и попробовать обойтись словами.

— Нормально вообще, ты за нашей девчонкой ухлестываешь? — не стал долго рассусоливать Сеня.

— Мы просто общаемся, — пожал плечами Андрей, хотя ему бы и самому хотелось другого.

— А че, в твоем классе не с кем пообщаться? — спросил Фил.

— А в чем проблема? Ну, общаемся мы, — стал заводиться Андрей, — и что? А даже если бы не общались — дальше-то что?

Фил переглянулся с Сеней. Ребята явно опешили от такой наглости. Хотя были у них самих сомнения. Наслышаны они были про то как Андрей Шмеля будто бы „вырубил“. Но, слухи на то и слухи, что неправда, да и Андрей не производил впечатления Рэмбо. И потом, чтобы он сделал против толпы?

— А дальше мы сейчас тебя отмудохаем, — зло сказал Сеня. — Семакина моя девушка, понял?

— Твоя? — удивился Андрей. А потом его осенило: — А она сама про это знает?

— Не твое дело, — зло ответил Сеня, — знает-не знает. Главное, что мы с пацанами меж собой все уже решили, а тут ты — хрен с горы влез.

— Я понял, — сказал Андрей. — Но, пацаны, мы уже взрослые люди, давайте не будет херней страдать. Ну, вам понравится девчонка из моего класса, что мы будем тут монтеки-капулети устраивать?

— Чего устраивать? — не понял Сеня.

— Погоди, — решил вступить Фил. — Так не годится. Считаешь, что типа ты в праве — заслужи. Мы меж собой все уже знаем, а тебя в нашей системе не было.

— То есть вы хотите драться? — уточнил Андрей.

— Да, — хищно улыбнулся Фил, — со всеми, как положено.

Похоже, это его идея — драться со всеми, родилась только сейчас. Андрей видел как скисли лица у многих пацанов, которые не планировали никакой честной схватки. Конечно, толпой отпинать много смелости не надо, а вот так, одни на один, даже по очереди, было не очень интересно. Впрочем, Сене эта идея явно нравилась, он с хитрим прищуром посматривал на Фила, явно одобряя его решение. А вот Андрей задумался. Да, такой расклад был проще для него. После тренировок ни Фил, ни Сеня не казались страшными врагами, про других и говорить не стоило, они, похоже, готовы были сразу отказаться от схватки. Но был еще Лис, и его наказ не лезть в драки. Даже запрет, табу, харам. С другой стороны именно благодаря Лису Андрей чувствовал в себе силы одержать верх в этой битве, и очень было заманчиво испытать свои силы „в поле“. Но не сдаст ли Шмель? А с чего вдруг ему сдавать? У него самого рыльце в пушку.

— Хорошо, — сказал Андрей, — давайте после уроков за гаражами. Только я не вижу смысла драться со всеми, давайте вы выберете самых сильных.

— Нет, — сказал Фил. — Мы со всеми дрались, и ты будешь.

— Слушай, — к Филу подошел один из одноклассников и шепотом на ухо что-то сказал.

— Зассал? — Рыкнул Фил, зло глядя на подошедшего. Потом повернулся к остальным и с той же злой интонацией снова спросил: — Что, зассали? Ну и хрен с вами. Ладно, — он снова повернулся к Андрею, — будем только я и Сеня. Но я не думаю, что тебе это чем-то поможет.

— Пиши завещание, придурок, — рассмеялся Сеня и пошел в сторону школы. За ним потянулись и остальные.

Андрей выждал минуту, чтобы все прошли, а затем и сам отправился в учебное заведение. У самой школы его нагнал Шмель.

— Что, готовится заварушка? — спросил он, улыбаясь.

— Ты откуда знаешь?

— А я наблюдал издалека.

— Что не подошел?

— А зачем? Ты же справился.

— Справился, — ответил Андрей и выжидательно посмотрел на Шмеля. — Мне стрелу после уроков забили.

— Кто? Сеня?

— Сеня и Фил.

— Ого! Вместе или по очереди?

— По очереди.

— А, тогда не парься, — Шмель хлопнул Андрея по плечу. — Сеня тупой как валенок и неповоротливый как слон. Разок ему в солнышко зарядишь как мне, и больше проблем не будет. А вот Фил похитрее, у него ноги сильные, виртухи умеет крутить. Но ты главное не бзди, делай как на тренировках.

— По поводу тренировок, — Андрей остановился и повернулся к Шмелю.

— А что? А, ты по поводу правил и все такое? Забей. Не ты же сам нарываешься, тебя заставляют. Защищаться-то тебе можно.

— С Гришей как же?

— А с Гришей, — Шмель зло посмотрел на Андрея, — это форс-мажор, есть такое слово.

— Ладно, пойдем, уже опаздываем, — сказал Андрей, которому очень не понравилось, как на него посмотрел Шмель.

Вообще, в последнее время, Андрей часто думал, про своего нового друга. Тот не слишком-то был дружелюбен. Они почти не общались, а если общались, то Шмель всегда как-то очень по злому шутил и смотрел недобро. С другой стороны, он здорово помог на первом этапе с английским. Да и вообще, все замечательные вещи, которые случились с Андреем в последнее время произошли благодаря ему. Ну и пусть, что они в последнее время не часто общались. На самом деле, они ведь не были такими уж близкими приятелями. Хотя вот Шмель смог доверить свою тайну про то, что хочет стать актером. Впрочем, Андрей сам его вынудил рассказать, да и что это была за тайна. А вот такие моменты, когда его чуть не побили на старом крыльце, пока Шмель где-то в стороне „наблюдал“, заставляли серьезно задуматься над такой дружбой. Вот и сейчас, Шмель наотрез отказался идти на стрелку вместе с Андреем, а ведь там могло произойти что угодно. Джентльменские условия, они ведь только для джентльменов. Вдруг на встрече одноклассникам Семакиной не захочется соблюдать регламент, и они банально отмудохают Андрея, как и собирались? Приходилось надеяться только на себя.

Но Андрей зря боялся. В назначенное время к месту встречи пришли только двое: Фил и Сеня. Пацаны курили, что-то обсуждая и посмеиваясь.

— Пришел, покойничек, — крикнул Сеня, когда заметил подходящего Андрея.

— Я думал зассышь, — играя желваками, сказал Фил.

— С чего бы? — ответил Андрей, стараясь быть как можно спокойнее.

— Крутой, смотри, — рассмеялся Сеня.

— Сейчас посмотрим, какой он крутой, — сказал Фил и стал стягивать куртку.

— Не-не, погоди, — стал останавливать одноклассника Сеня. — Мы же договорились — я первый.

— И что мне после тебя останется? — усмехнулся Фил.

— Это не мои проблемы. Мы договорились.

— Ладно, — сказал Фил, обратно застегивая куртку, — получай удовольствие.

— Наговорились? — спросил Андрей, который уже снял куртку, перчатки и шапку, и начал разогревался.

— Ты все-таки наглый очень, — сказал Фил. — Сеня, можешь сразу его убить.

— Как скажешь, — ответил Сеня и мерзко заржал.

Что-то говорить еще не было смысла. Дальше была игра на эмоциях, кто свирепее посмотрит, кто сможет не трястись от адреналина и холода, кто первый ударит.

И кажется, первым решил ударить Сеня. Он не стал снимать верхнюю одежду, а сразу встал в стойку. Андрей сделал шаг назад, чтобы сразу не попасть под удары, этому ему научил Лис на тренировках — всегда анализировать ситуацию. Сеня усмехнулся, решив, что этот шаг — доказательство страха соперника. Он тут же бросился на Андрея, махнул своим кулачищем, целясь в левую скулу. Андрей лишь чуть отклонился, и кулак прошел мимо его лица. Сеня не растерялся и тут же нанес удар правой ногой по бедру соперника. Андрей поднял левую ногу, смягчая удар, и не опуская ее на землю, тут же провел ей контратаку в опорную ногу противника. Сеня рухнул.

— Ах-ты, сука, — заорал он поднимаясь. — Теперь я тебя точно угандошу.

Андрей видел, как вытянулось лицо у Фила, который не ожидал такой прыти от Андрея. Сеня уже не был страшен, Андрей понял, где его слабое место, а подсечки — были его любимым приемом. Не успел Сеня встать в стойку, как тут же получил второй удар по опорной ноге, и снова рухнул.

— Ты что творишь? — завопил Сеня, уже не так резво поднимаясь.

— Может, закончим? — Предложил Андрей.

— Сейчас закончим, — грозно ответил Сеня и сделал большой выпад рукой, явно пытаясь достать Андрея кулаком.

Но схватка была уже предопределена. Андрей знал, что такое пренебрежение к удержанию баланса, которое демонстрировал Сеня, и будет его ключом к победе. Как только, его противник попытался ударить его кулаком, конечно же, перенеся вес тела на одну ногу, Андрей тут же этим воспользовался. Он отвернул корпус, чтобы не попасть под удар и, почти без замаха, ударил Сеню по левой стороне коленной чашечки опорной ноги. От такого удара бьющего развернуло, он взвыл от боли и рухнул на стоптанный снег.

— Ты, дебил, ты ему ногу сломал? — закричал Фил, подбегая к скулящему от боли однокласснику.

— Сломал, — неуверенно сказал Андрей и подошел к Сене. — Можешь пошевелить пальцами ноги?

— Могу, — кряхтя, ответил Сеня, больше не делая попыток подняться.

— Ну вот, не сломал, — спокойно сказал Андрей. — Вывихнул, скорее всего.

— И че делать с ним теперь? — спросил Фил. — Скорую вызывать?

— Для начала, я бы его в травмпукт отвел. Давай отведем?

— Э, куда собрались? — возмутился Сеня. — Ладно, я выбыл. Фил, твоя очередь.

— Это необязательно, — сказал Андрей.

Он видел, что у Фила уже пропало желание драться, но тот не мог отказаться от драки, тем более, что его одноклассник уже пострадал.

— Что, боишься, что я тебе за Сеню голову оторву? — сказал Фил, криво улыбаясь.

— Точно, Филя, — радостно закричал Сеня, — оторви ему голову за меня, братишка.

— Как хочешь, — сказал Андрей, пожав плечами.

Фил неохотно стянул куртку и встал напротив Андрея. Драться не хотелось обоим, и если бы не Сеня, то возможно бы они и разошлись. Но при свидетеле, который пострадал, невозможно было это сделать. Но и надо признаться, что Андрею понравилось побеждать. Где-то внутри его груди закрутился моторчик азарта, и его совсем не хотелось глушить.

В этот раз соперник был умнее. Он не нападал первым, не бросался сломя голову под удары. Первые минуты схватки вообще больше походили на танец, ритмика которого заставляла танцоров двигаться по кругу, сжимая кулаки. И только яростный окрик Сени, безумно желавшего мести за свое поражение, дал старт этой драке. Фил попытался ударить первым. Осторожничая, он выбросил вперед прямую руку, целя в подбородок противника. Андрей легко прочитал этот прием и ушел от него, всего лишь отклонившись. Теперь у него появилось моральное право попробовать ударить в ответ. Фил все время перемещался, не давая сопернику сконцентрироваться на ударе. Но Андрей заметил, что эти перемещения носили цикличный характер: шаг вправо — голову вниз, шаг влево — голову вверх и в сторону. В какой-то момент Андрей просчитал, что окажется голова соперника, и левой рукой сделал неожиданный выпад. Удар попал точно в цель, туда, куда он и метил — в скулу. Удар был легким, хлестким, болезненным, но не фатальным. Все-таки ответственность, которую привил Лис, было трудно вытравить из сознания. Фил отскочил держась за щеку. По его глазам было видно, что он больше не собирался близко приближаться к Андрею, хотя его поверженный друг истошно взывал к справедливости.

— Что происходит?

Неожиданно на месте схватки появилась Семакина.

— Мне Шурочка сказала, что вы здесь деретесь? — она выглядела очень обеспокоено.

Почему-то Андрею стало неловко из-за ее появления. Словно он до этого обманывал ее, притворяясь ни тем кто есть на самом деле, и вот теперь раскрылся. Он опустил руки и повернулся к Наташе, чтобы оправдаться:

— Да мы просто собрались, чтобы… ух! — неожиданный удар заставил Андрея согнуться пополам.

Второй удар в лицо отправил его на землю.

— Прекратите немедленно! — закричала Наташа и подбежала к Андрею.

— Это нечестно, — выдавил из себя Андрея, пытаясь найти дыхание.

— Ничего, — почесывая скулу, ответил Фил, — переживешь.

Он натянул свою куртку и помог подняться Сене.

— Вы как дикари, — сказала Семакина, заглядывая в кровоподтечный глаз Андрея, — неужели всегда обязательно драться.

— Так получилось, — извиняясь, ответил Андрей.

Его противники не удостоили объяснениями Семакину, они молча собрались и поковыляли к школе.

— Тебе в больницу надо, — сказала Наташа, аккуратно дотрагиваясь до раненой части лица Андрей.

— Не надо, — млея от прикосновений, ответил Андрей. — Это чепуха. Снег приложу — отойдет.

— У тебя кровь, — не согласилась Семакина. — Он тебе бровь рассек. Может даже зашивать надо.

— А что, свисает кожа?

— Фу, нет, — Наташа одернула руку. — Но кровь сочится.

— Если сочится, значит не надо зашивать. Домой приду — йодом помажу.

— А что твои родители скажут?

— Совру что-нибудь, — пожал плечами Андрей.

— Не надо никому врать, — твердо сказала Семакина и поднялась на ноги. Пошли ко мне, я тебе сама рану обработаю и пластырем заклею. Хоть будет не так страшно выглядеть для мамы. Идти можешь?

— А… э… да, могу, — не сразу вспомнил слова Андрей.

— Тогда пошли. Представляю, как обрадуется твоему фейсу англичанка.

Но Андрею было плевать. Он только что усвоил для себя неожиданный урок: проси — не проси у вселенной подачек, ничего не получишь, если она решила, что ты достоин только главного приза. Страшно только, что цену узнаешь за этот главный приз слишком поздно — сразу после вручения. Но может, в этом и смысл, ведь счастье — естественный анестетик».