По следам мечты [СИ]

Глава 13

Это странное, пьянящее чувство, когда в первый раз оказываешься у девушки дома. Все кажется каким-то волшебным, наполненным романтикой и смыслом. Саша не замечала моего волнения, а может, делала вид. Она оставила меня в единственной комнате, а сама ускакала на кухню делать чай. Комната была небольшой, но явно с претензией на роскошь, будто хозяин хотел спрятать за дорогой отделкой бедность пространства. На стене аккуратно висел тонкий телевизор, размерами точно совпадающий с небольшими картинами, украшавшими стены. Вместо шкафов, антресолей и другой обычной для гостиной мебели знаковым атрибутом возвышался огромный стеллаж, заставленный книгами в два ряда. Книги были сплошь из собраний и коллекционных изданий, они четко гармонировали с обоями и дверью, впрочем, это все же были великие книги.

— Подключил? — спросила Саша, появившись в комнате с бутербродом в руке.

— Розетку ищу, — соврал я.

— Чего ее искать? Вон она — под телевизором.

— Сейчас все сделаю.

Я полез в коробку, которую мы притащили к ней домой, и стал распаковывать новенький проигрыватель. Удивительное дело — кто-то слушает пластинки в наше время, но еще более удивительно, что кто-то их выпускает. И совсем за гранью, что существуют новые! проигрыватели для пластинок. Да, они выглядят современно и стильно, занимают немного места, а звучат только «hi-fi», в них есть место для флэшек, но, блин, они же играют пластинки.

Когда Саша попросила меня помочь ей купить такую штуку, я подумал, что это будет что-то из раритета, что валяется хламом в любом гараже, или бессовестно продается на радиорынке. И я никак не ожидал оказаться в одном из самых крупных магазинов бытовой техники. Я думал Саша шутит, но нет, рядом с проекционными часами, между очками для виртуальной реальности и беспроводными наушниками стоял настоящий проигрыватель для винила. Вот так бывает. Думаешь, что знаешь все про этот мир, все про него понимаешь, а тут — винил. Мне даже на секунду захотелось обежать другие отделы магазина, чтобы найти что-нибудь такое же нелепое из прошлого. Хотя, чтобы я мог найти: портативный телеграф или керосиновую лампу? Кто знает. Однако, вафельницы тоже кто-то покупает.

В любом случае, было непонятно, зачем современной девушке проигрыватель, пока эта девушка не пояснила, что — в подарок. Оказывается, мой крышный брат скромно умолчал о своем дне рождении. При этом на саму вечеринку меня позвал, просто заострять не стал на поводе. А вот друзья точно знали в честь чего будут пить, и решили скинуться их фронтмену на странный подарок. Я смутно помнил коллекцию пыльных пластинок у Сокола дома, но не думал, что это его увлечение. Такие собрания обычно хранят люди постарше, такие, как отец Сокола.

Я включил эту чудо — машину, диск стал раскручиваться, замигала какая-то лампочка.

— Вроде работает, — сказал я.

— Надо пластинку поставить, — сказала Саша и притащила откуда-то большой красный конверт.

Ловким движением девушка достала черный диск и, не прицеливаясь, нанизала его на сердечник. Потом двумя пальцами, грациозно, как берут за ножку бокала, захватила лапку звукоснимателя и хирургически точно опустила иглу на еле видимую звуковую дорожку пластинки. Тихо забегали клавиши, начиная очень знакомую мелодию.

— Это к Элизе! — вспомнил я, — Бетховен.

— Почему так тихо? — спросила Саша, насупившись.

— Сейчас.

Я подкрутил ручку громкости и все скромное пространство комнаты заволокло мелодией. Стало вдруг так хорошо. Тихо щелкнул вскипевший на кухне чайник, но Саша не торопилась на кухню. Она села рядом со мной, прислонившись к стене, вытянув свои красивые загорелые ноги. Я лег на спину, положив свою голову ей на колени, это не выглядело как хамство, это было очень естественно. Словно почувствовав это тоже, она положила мне руку на лоб, потом ее пальцы скользнули к темени, пробивая хрупкими фалангами маленькие бороздки сквозь пушистый ежик. Я вдруг почувствовал себя котом, которого ласкают нежные руки хозяйки. Хотелось мурчать, но я зачем-то заговорил.

— По поводу нашего поцелуя, там, на реке.

Рука, нежно поглаживающая меня по голове, вдруг остановилась.

— Я просто хочу понять, что это было?

— Порыв, — спокойно ответила Саша и продолжила гладить мои волосы.

— Только тогда?

Рука вновь замерла на секунду, но потом продолжила приятные мне движения.

— Не только.

Не только! Это означало… Это означало…

Я потянулся к ее губам. Она ответила на поцелуй. Сев рядом, продолжая этот дивный акт, я стал гладить ее рукой, разжигать, подбадривать, настаивать.

Она отстранилась.

— У меня есть парень, — сказала Саша и опустила глаза.

— Что это за парень такой? — разозлился я. — Мне все про него говорят. Он вообще, существует?

— Пойдем пить чай, — сказал Саша, и поднялась с пола. — Пойдем, я все объясню.

Чай был невкусный, горький. Саша налила готовой заварки, и разбавила кипятком.

— Мы познакомились еще в школе, — начала она, поставив передо мной чашку, — Денис так хорошо ухаживал: цветы, подарки. На восемнадцатилетние ему родители подарили машину. Так круто казалось. — Она сделала паузу, чтобы сделать глоток. — Потом закрутилось. Поехали вместе в Москву, думали, поступим, будем там вместе жить. Он в МГУ я в Гнесинку. Он прошел, я — нет. Но мы все равно стали жить вместе. Правда, не долго. Он все время был на занятиях, потом появились друзья, тусовки. А я, вроде, не при делах. Все время дома, одна. Тяжело без денег в чужом городе. И я вернулась.

— Вы расстались? — уточнил я.

— Да, — Саша кивнула, — сперва решили попробовать отношения на расстоянии, а потом он там кого-то встретил. Два года мы не виделись.

— Так, а как он теперь снова твой парень?

— Это сложно. У него там какие-то дела начались, институт бросил, начал деньги зарабатывать. Потом прогорел. Вернулся, как побитая собака. Я не хотела его принимать, думала не смогу простить. Но его было так жалко. К тому же, нас много связывало вместе, чувства, прошлое. Ну, ты понимаешь.

— Понимаю. И что, ты его сразу простила?

— Не сразу. Мы еще полгода просто общались. Но, у меня на тот момент никого не было, а он был таким хорошим. Да и маме моей он очень нравится. В общем, закрутилось снова. Жили здесь, потом у него снова что-то с бизнесом получаться стало. Стал мотаться, то в Москву, то в Чехию. Я тогда думала, что мы снова расстанемся. Но он как-то приехал и сделал мне предложение. Сказал, что квартиру там купил в строящемся доме. В общем, теперь ждем пока построится, потом свадьбу сыграем. Скоро уже.

— Как-то ты не очень весело об этом рассказываешь. Не хочешь уезжать?

— Не знаю, — Саша пожала плечами. — Здесь жизнь, ребята мои, мы собираемся демку писать. А там я буду просто женой.

— Но ведь какая разница, если ты его любишь.

— Да, — Саша грустно улыбнулась. — Какая разница.

— А я?

— А ты… — Она внимательно посмотрела на меня. — Тебя вообще-то, не должно быть в этой плоскости. Может, я просто бешусь перед свадьбой. Квартиру скоро уже сдадут, и мне страшно. Ты не обижайся только.

— Я не обижаюсь.

— Мне хорошо с тобой, — Саша словно пыталась подобрать правильные слова. — С тобой легко, просто. С тобой не надо ничего из себя изображать, заставлять себя. С тобой интересно.

— А если бы не было Дениса, — спросил я, — ты могла бы быть со мной? В смысле, моей девушкой.

— Наверно, — ответила она, пожав плечами. — Пойдем еще что-нибудь послушаем, а то скоро мама придет, она не любит музыку. Хочешь, бери чай с собой в комнату.

— Я лучше оставлю.

Тащить с собой горький чай совсем не хотелось.

Мы слушали старые записи Ролинг Стоунз и Битлз. На этот раз ее голова была у меня на коленях. Я старался не рассматривать ее очень внимательно, старался не вдыхать ее запах, старался не падать в этот бездонный колодец эмоций и чувств, но у меня совсем не получалось. Казалось, так мог бы сидеть с ней рядом часами. Без движений и лишних слов.

Но как все прекрасное, это время очень быстро закончилось. Негодующим разрушителем ангельских чувств, мама Саша ворвалась в квартиру и первым делом поинтересовалась:

— А чьи это кроссовки в прихожей?

Ответ был, но Сашина мама не дождавшись его сразу заглянула в комнату.

— Это Рома, — представила меня Саша, — мой друг. Он помог мне проигрыватель донести.

— Очень приятно, — сказал Сашина мама так, чтобы было понятно, что, на самом деле, ей приятно не очень. — Ирина Александровна. Мы ведь раньше не встречались?

— Нет, — ответил я.

— Рома недавно у нас в городе, — стала объяснять Саша, — он друг Вити.

— А, — с сомнением разглядывая меня, сказала Ирина Александровна, — Виктор очень порядочный молодой человек. А что вы сидите на полу? Александра, пригласи друга на кухню, чаем угости.

— А мы уже пили, — сказала Саша.

— А вы давно пришли? — спросила Сашина Мама.

— Да где-то с час.

— Ясно, — маме явно не нравилось такое положение дел. — Мне, кстати, жених твой звонил, сказал, что сегодня может приехать.

— Да, я знаю, — Саша явно чувствовала себя неловко под таким родительским натиском, — он мне тоже звонил.

— Не думаю, что ему понравится, если он увидит тебя с новым другом.

Это был явным намек на мой уход. Я сразу же поднялся на ноги, но Саша меня остановила, взяв за руку.

— Я разберусь, — сказала она маме. — Иди, поешь пока, а мы потом чай попьем и будет расходиться.

Что-то ворчливое фыркнув, Сашина мама удалилась на кухню.

— Может, я действительно пойду? — спросил я, не желая быть причиной конфликта.

— Потом пойдешь, — ответила Саша, — не хочу тебя отпускать.

— А как же жених? — это прозвучало злее, чем я хотел.

— Ты что, не можешь со мной полчасика побыть?

— Могу.

Хотя, наверно, лучше б я ушел. Сашина мама, давясь и громко шмякая ложкой по тарелке, поужинала за десять минут. Мы произвели рокировку, и я снова на кухне цедил горький чай. Общения не получалось. На Сашу явно давило присутствие мамы, а я не мог придумать ни одной нейтральной темы.

— Интересно, у Сокола много народу будет на вечеринке? — спросил я.

— Думаю много, — ответила Саша. — У него в обычный-то день собирается много народу, а уж на днюху. Его все любят, помнят про его день рождение. Он еще девчонок назовет. Короче, весело будет.

— А ты не любишь, когда он девчонок зовет?

— Почему, — Саша удивленно подняла брови, — мне какая разница. Он влюбчивый очень, и при этом кобель. Как это у него получается — не знаю. Хотя, было бы здорово, если бы он нашел себе постоянную девушку. А то общаться с однодневками мне крайне неуютно. Я словно предаю свою девичью касту.

— Девичью касту? — засмеялся я. — Придумаешь тоже.

— А к чему ты вообще спросил?

— Не знаю, — замялся я, — показалось, что вас с Соколом связывает что-то большее.

— Ну уж нет, — фыркнула Саша. — С этим фанфароном, никогда. Нет, — спохватилась она, — не думай, что я, там, каким-то плохим его считаю. Он нарцисс, конечно, и эгоист жуткий, но как человек он просто золото. Он хороший, верный друг, добрый. Да и защитник. Знаешь, сколько раз я за его спиной пряталась? Мы с ним еще с песочницы вместе. Его мачеха моей маме приходится то ли двоюродной тетей, то ли сестрой. И жили они рядом. Так что, мы все детство вместе.

— Тогда не понятно, — задумался я, — чего он так нервно реагирует на мое присутствие рядом с тобой? Да и потом, он, по-моему, намекал, что у вас что-то могло быть. И, дескать, только твой Денис и помешал.

— Чушь, — отмахнулась Саша. — У нас никогда ничего с Соколом не было. Может, он уже автоматически так реагирует, привык, что все девчонки в радиусе ста миль — его. Но я тебе точно говорю, даже намеков в мою сторону он никогда…

Раздался звук автомобильного клаксона, прервавший Сашу на полуслове. Тут же на кухню забежала Ирина Сергеевна.

— Александра, слышишь, Денис приехал.

— Слышу, — Саша извиняющимся взглядом посмотрела на меня.

— Все понял, — сказал я, поднимаясь из-за стола, — убегаю.

— Извини, что так.

— Перестань, ты же сразу все объяснила.

Проводить спокойно, без надзора родителя у Саши не получилось. Но то ли от сильного желания, то ли из вредности, прежде чем открыть дверь, она притянула меня к себе и быстро поцеловала в губы.

— Пока, — сказала она.

— Пока.

Оказавшись в подъезде, я услышал, как хлопнула уличная дверь. Я словно почувствовал, что это идет он — жених Саши. Я стал спускаться, чувствуя себя одновременно сбежавшим любовником и рогатым мужем, которому представился прекрасный шанс встретить соперника лицом к лицу. Эта встреча произошла на цокольном этаже между вторым и третьим. Переступая через ступеньки, он уверенно поднимался наверх. Красивый костюм, блеснувшие на запястье часы — все это выдавало успешного человека. Его лицо не было очень приятным. Скорее это было злое лицо. Под челкой роскошной шевелюры, проступал нагловатый прищур. Мы встретились глазами, и мне на секунду показалось, что он тоже знает, откуда я иду. Денис оценивающе пробежался взглядом по моей фигуре, чуть замедлив шаг. Я отвел глаза. Да, я знаю кто ты, и я тебя уже ненавижу. Выскочив на улицу, я почти побежал от этого проклятого дома. Хотелось ветра, хотелось дышать.

Как же, моя хорошая, ты там можешь жить? Там ведь совсем нет воздуха.

Очередная ночь без сна, очередные сомнения и мысли. А утро, как всегда, ничего не прояснило. Зато разрешило забыться неровным сном, прерванным на самом излете.

Сокол был решителен и немногословен.

— Поможешь мне с продуктами? — попросил он, у сонной версии меня.

— Сейчас?

— Нет, блин, завтра. Ромыч, распахни глаза — полдень на улице.

Я повернулся к окну, правда — полдень. Чертова сковородка. Спать в такой жаре все равно было бы невозможно.

— Дай хоть умоюсь, — попросил я.

— Хорошо. Минут пятнадцать тебе хватит?

Очень хотелось послать моего крышного брата, но тут я вспомнил, что у него личный праздник, а в этот день не принято так обращаться с друзьями, и просто согласно кивнул. А может и хорошо, что так суетно все. Меньше мыслей о Саше, меньше глупых переживаний о чужой невесте.

На свой день появления на свет Сокол не скупился: алкоголь и закуски были хорошими, и их было много, так много, что тащили мы по два пакета в каждой руке. К счастью, сервировкой не пришлось заниматься. Предприимчивый Сокол пригласил на более ранее время девчонок, среди которых, я обнаружил несколько знакомых лиц с пикника. И хоть обычно женское общество у меня вызывает радостное предчувствие и эмоциональный подъем, текущий состав заставлял много хмуриться. Во-первых, непонятно что здесь делала замужняя Оля, которая, насколько я мог судить, так и не нашла взаимопонимания с именинником на прошлом празднике жизни. Впрочем, смущало не это, а именно ее статус. Я, конечно, не специалист в подобных отношениях, но, думаю, что в институте брака за последнее время вряд ли что-то сильно изменилось. Но, вот, чья-то жена без мужа, очень стильно раздетая, шуршала на кухне совершено постороннего мужика. Шуршала, в общем, неплохо, видно было сноровку и опыт, но от этого становилось еще более странно. Во-вторых, в состав женской сборной входила девушка, с которой у меня совсем недавно были близкие отношения на одну ночь, и с которой мы даже не созванивались после этого. Сандра, увидев меня, не выказала ни тени обиды, лишь мило улыбнулась и чмокнула меня в уголок рта синей помадой. И хоть такая встреча меня более чем устраивала — мужчины, видимо, подсознательно чувствуют некую вину после подобных скоротечный романов, — ее присутствие все равно вызывало тревогу. Я ведь знал, что на праздник придет Саша. Почему-то не хотелось, чтобы она увидела меня в обществе этой лесной нимфы.

И все же больше всего внимания на себя забирала молодая фанатка Сокола. Я так и не понял, стала она его девушкой или нет, но вела она себя почище жены с двадцатилетним стажем: много командовала, всячески доказывая свою полезность у разделочной доски, и неприкрыто, то есть, открыто ревновала ко всем особям с отсутствующей y-хромосомой. Женатая Оля сперва бесилась от такой наглости, но потом, фигурально плюнув на эти соревнования, устроилась на диване с лесной нимфой и бутылкой вина, освободив пространство для маневра молодой хозяюшке, а заодно себя и Сандру от работ. Сокол, попавший в водоворот заботы и рабства своей фанатки, точил ножи, периодически прерываясь, чтобы ответить на очередной поздравительный звонок. А я решил вернуться в свою квартиру — освежиться, а то и залечь на пару часиков, чтобы позже явиться на праздник свежим, как раз к приходу гостей.

Но в квартире без кондиционера, которая располагалась под самой крышей, сложно было расслабиться. Я прямо чувствовал, как после душа тут же промокаю от пота. Неверные облака не крали беспощадных лучей, а окна на солнечную сторону только увеличивали шкалу градусов в моей однокомнатной духовке. Ни открытые форточки, ни распахнутый люк, не добавляли комфорта. И я не представлял, как можно пить в такую жару, а ведь у Сокола такой же ад, дополненный жаром плиты. И зачем он дома решил всех собрать?

Промучившись с час на горячем матрасе, я ушел остывать в ванну. На самом деле я не люблю это большое корыто. Никогда не любил. Ни итальянец Джакузи, ни другие прекрасные изобретатели водной услады для тела не смогли бы меня убедить, что валяться в воде, разбавленной собственным салом и чешуйками кожи — прекрасно. Но сегодня… сегодня просто не было другого выхода. Я налил чуть теплой воды, холоднее комнатной температуры, и с удовольствием погрузился в живительную негу. О, ванна, кто придумал тебя, живительная чаша, спасающая от ужасов и разочарований мира!

— Эй! Ты жив, вообще?

Меня вернул в мир знакомый голос Сандры.

— Ох, — я попытался подняться, — да что такое! — Мои мышцы совсем не хотели меня слушаться, вот что значит засыпать в жестяной ракушке.

— Надо было под шею что-нибудь положить, — назидательно сказала лесная нимфа, без смущения меня разглядывая.

— А ты как здесь? — я сделал попытку прикрыть рукой свои стыдные места, чем вызвал улыбку моей подруги.

— Через крышу, — сказала она, стараясь не гулять взглядом по моей беззащитной фигуре. — У тебя люк открыт. Сокол переживает, что ты куда-то пропал. А мне скучно стало там сидеть. До темноты еще часа два, да и пока крыша остынет время пройдет, а в этой парилке с нетрезвым людом сидеть напряжно. Вы мужики — слабые существа, и так-то пить не умеете, а на жаре, так совсем караул.

— А сколько вообще время? Я что, до вечера проспал?

— Ну, часа четыре точно, — сказала Сандра, усаживаясь на край ванны. — Но я тебя понимаю, и даже немного завидую. В такую жару. Пустишь меня?

— Да тут места…

— Нет-нет, — расхохоталась она, — я имею в виду, что ты вылезешь, а я залезу. Это не та ванна, в которой можно спокойно двоим тусоваться. Если ты, конечно, не рассчитываешь на что-то более интересное. Хотя, это тоже будет неудобно тут делать. Была бы она хотя бы метр восемьдесят… А здесь совсем негде развернуться.

Я не стал оспаривать доводы Сандры, похоже, она действительно хорошо разбиралась в размерах ванн. Мне же больше всего хотелось разогнуться и выбраться, наконец, из этой мокрой лужи, от которой кожа вся сморщилась и приобрела синюшный цвет.

— Вылезаю, — сказал я, как бы намекая, чтобы меня оставили, дав время вытереться и надеть вещи.

— Ой, чего я там не видела, — отмахнулась Сандра и снова провернула трюк, который я имел счастье наблюдать перед нашим первым и единственным разом. Легким движением она скинула платье, оставшись из одежды лишь в фенечках на руке.

Я тут же вылез на кафельный пол, жадно разглядывая ее при свете дня.

— Я поменяю воду, — сказал я, потянувшись к ванной пробке.

— Не надо, — Сандра придержала меня руками и тут же запрыгнула в воду. — Вода хорошей температуры, зачем сливать. Да и вообще, это безответственно — так сильно расходовать ресурсы. Знаешь, сколько пресной воды в мире осталось? То-то же.

Она улеглась на спину, демонстрируя свою великолепную фигуру. Колени касались стен ванны, показывая, что к празднику Сандра готовилась. Было сложно оторвать взгляд.

— Эй, — вывела меня из транса лесная нимфа, — не заводись раньше времени. А то, я смотрю, кровоток активно восстанавливается после лежания в воде.

Я опустил взгляд. Да, кровоток восстанавливался.

— Ты сказала — раньше времени?

— Дай мне понежиться, — сказала Сандра, откинув голову. — Потом, может быть… Сходи, правда, к Соколу. А то он уж не знает, куда деться от своего курятника.

Бросив напоследок в сторону наяды взгляд полный надежды, я забрал вещи и вышел из ванной комнаты. И тут же меня окутала жара. И хоть солнце стремилось к закату, оно успело хорошо поработать за день. Схватив пачку сигарет и зажигалку, я почти бегом побежал к лестнице, ведущей на крышу.

— Черт, подарок! — вспомнил я, уже занеся ногу на первую перекладину.

Действительно, подарок Соколу я так и не купил, хотя еще вчера собирался. Я вернулся в свою комнату, и стал мониторить вещи, оценивая их в качестве подарка для друга. Удивительно, но довольно быстро меня ждал успех. Перед отъездом из своего родного города, я решил, что возьму с собой что-нибудь знаковое, творческое, модное. Что-то, что, как будто, могло меня изменить, пропустив через сказочные котлы молока и контрастных вод, сделав другим — творчески направленным человеком. Там я прихватил с собой блокнот «молескин», томик стихов Бродского и маленький фотопринт в дешевой рамке с видами Лондона. И если блокнот был уже испорчен моим неровным почерком, а фотопринт и выглядел и, в общем, был обычной дешевкой, то томик стихов, подходил для моих целей как нельзя лучше. Мне даже стало немного стыдно за себя, когда я взял в руки купленный уже довольно давно сборник, с которого даже не удосужился сорвать прозрачную упаковку. Впрочем, так он годился для подарка даже больше. Концептуально и ново. Бедный Иосиф.

Не успев подняться на крышу, я сразу понял, что праздник набрал обороты и даже успел выйти за рамки квартиры. Несмотря на все еще не остывшую крышу, под небом успело собраться довольно много народу. Сперва даже показалось, что это такой флешмоб или часть конкурса, но потом стало ясно, что это была физическая необходимость. Квартира Сокола не могла вместить разом столько людей. Но это я понял потом, а пока лишь пробирался сквозь пьяные туши неформалов, чудом стоящих на ногах. И вдруг как белая ворона, словно нежная фея на контрасте с этим упырином стадом, возникла Оля, которая стояла у самого края крыши с бокалом в руке и смотрела вниз.

Она стояла одна, словно в этом был какой-то смысл, ее пронзительный взгляд, устремленный в пропасть, отпугивал других людей. Тусовка плотным потоком разливалась по крыше, но на расстоянии десяти метров вокруг Оли не было ни души. Было немного жутковато наблюдать за ее покачивающейся фигурой. Ее короткое платье, подчиняясь порывам ветра, устремлялось вперед, словно показывая намерение девушки сделать шаг.

— Оль?

Девушка дернулась от неожиданности и чуть не выронила бокал.

— Чего подкрадываешься? — сказала она, лишь мельком на меня посмотрев.

— Я не специально. У тебя все в порядке?

— В порядке, — сказала она, и сделал глоток.

Мы немного постояли молча, но я не спешил уходить. Оля это почувствовала и, наконец, повернулась ко мне.

— Ты куда-то пропал? — сказала она, глядя на меня мутным взглядом.

— Спал плохо. Решил до гостей добрать сна.

— Мудро, — ухмыльнулась она и нетрезво переступила ногами.

— Тихо ты, — сказал я, придержав девушку, чтобы она не свалилась. — Может, уйдем с крыши?

— Боишься что ли?

— И тебе бы стоило.

На всякий случай я занял место между пьяной Олей и краем крыши.

— Не хочу туда возвращаться, — сказала она.

— Все так плохо?

— Чертов Сокол, — зло бросила она, — вот хрена вам мужикам надо?

Что тут можно ответить? С пьяными девушками вообще диалог вести сложно, а уж вести диалог о том, что все мужики, а получается и я, козлы — кажется глупым. Хотя, в чем-то я с ней был согласен. Если бы я был на месте Сокола и выбирал между потрясающей, модной, красивой, интересной Олей, и тем олененком, который только и делает, что все время заглядывает ему в рот, я, конечно же, выбрал Олю. Но это я.

— Может, тогда тебе стоит пойти домой? — совершенно искренне и по-дружески, сказал я. — Что тут ловить среди этих паклатых и ущербных?

— Я не могу в таком виде пойти, — взгляд Оли приобрел осмысленность. — Во-первых, мне не нужен очередной скандал, а во-вторых, не факт что я вообще дойду.

И тут я с ней был согласен. Даже я, не будучи маньяком, смотрел на нее как на легкодоступную дичь. Впрочем, нет — на несправедливо легкодоступную дичь. Такие как Оля должны передвигаться только в наглухо тонированном транспорте, с охраной или спутником таких размеров, чтобы ни у кого даже мысли не возникало посягнуть на эту нежную лань.

— Хочешь, иди ко мне, — сказал я и тут же поправил себя, — в смысле в квартиру. Покимаришь пару часиков, умоешься, выпьешь кофе, придешь в себя.

— Хорошая идея, — улыбнулась она. — Блин, какой ты хороший.

— Ага. Там только спуститься тебе придется по лестнице, справишься?

— Ну ты же подстрахуешь?

— Конечно.

Спускать нетрезвую девушку на каблуках по стремянке — очень веселое занятие, словно собираешь карточный домик на траве, все время норовит что-то выскочить и все разрушить. И все же, нам удалось эти сделать. Я придерживал одной рукой лестницу, другой — ее руку. Миссия была выполнена.

— Ром, — громким шепотом позвала Оля, замерев на моей кухне, — у тебя здесь кто-то есть.

— Да, это Сандра, — ответил я. — Она решила освежиться.

— Класс, — чему-то обрадовалась Оля, — единственная нормальная девчонка в этом вертепе. Пойду, составлю ей компанию.

— Может не стоит… — крикнул я уже вдогонку. Но меня, конечно, проигнорировали.

Я услышал, как открылась скрипучая дверь ванной комнаты, и как она закрылась. Оля, видимо, вошла. Я еще какое-то время повисел головой вниз, прислушиваясь к звукам из моей квартиры. Звуков долго не было и я уже было решил, что сейчас будет скандал, с хлопаньем дверей и матными словами в мой адрес, но неожиданно раздался звонкий девичий смех. Похоже, подруги хорошо спелись. Пару минут я пытался подслушать, что происходит у меня дома, рисуя в своей голове разные интересные картины, но потом решил, что это глупо. Надо было либо спускаться вниз и надеяться на крутое приключение, либо все-таки дойти до Сокола и поздравить его, а уж потом вернуться в свою квартиру и попробовать внедриться в эту зарождающуюся женскую дружбу. Я выбрал второй вариант, хотя, казалось, что сама вселенная настаивает на том, чтобы я не шел к своему крышному брату. И может быть, я бы и не пошел. Но ведь дело было не в Соколе. Мне снова хотелось увидеть Сашу. Любовь — несправедливая штука, всегда заставляет уходить от возможностей лишь ради робкой надежды.

В квартире у Сокола было шумно и иерархично. Гомон голосов разносился по всей площади и слышен был даже на крыше. Большинство гостей, многих я совсем не знал, заняли место на полу, на подоконникам и даже на лестнице, ведущей на крышу. Но, конечно, сам именинник сидел на единственном диване, с гитарой, зажатой между ног. Рядом с ним сидела Саша, на плече которой вяло болталась кисть ее парня. Занятно, но фанатке Сокола места на «вип-ложе» не досталось, и она ютилась на ручке дивана. Словно маленькая птичка, со своей жердочки она преданно сидела по правую руку от хозяина и внимала каждому его слову.

Денис сразу же меня вспомнил, и испепелял взглядом, пока я пробирался к дивану.

— Поздравляю, — сказал я, — протягивая Соколу томик Бродского.

— О, круто, — обрадовался мой крышный брат, — спасибо. Я думал ты уже не вернешься.

Прозвучало фальшиво. У меня сложилось впечатление, что он про меня вовсе забыл.

— Приснул чуток, потом с девчонками разговорился.

— С какими девчонками? — напряглась птичка.

И я заметил, что Саша тоже бросила заинтересованный взгляд. Мне бы промолчать. Но эта наглая морда ее парня…

— Сперва с Сандрой, она решила у меня в ванной освежиться, а потом с Олей, она тоже у меня дома отдыхает.

— Ого, — вдруг подал голос Денис, — это у тебя две телки дома? Хорошо устроился.

Ох, столько эмоций сразу прокатилось по этой части квартиры: моя злость, облегчение со стороны фанатки Сокола, неловкость Саши, недоумение именинника. И если недоумение Сокола, не ожидавшего, что одна из его поклонниц так легко упорхнет, неловкость Саши за грубые слова ее парня, и облегчение фанатки Сокола, избавившейся, наконец, от конкурентки имели завершенную форму, то мой гнев только начинал проступать. Чтобы сразу не нагрубить Денису, я сделал ход конем.

— Нас, кажется, не представили, — нарочито сухо сказал я.

— Это Денис, — сказала Саша, — мой жених.

— А тебя я знаю, — развязно протягивая мне руку, заявил Денис, — мы вчера виделись. Ты ее друг — Рома.

— Да, — я пожал его потную ладонь, бросив короткий взгляд на Сашу, — мы виделись.

— Ромыч, тебе чего принести, — спросил Сокол, пытаясь снять возникшее напряжение.

— У тебя пиво есть? — пить вообще ничего не хотелось.

— Настоящие мужики пьют только коньяк, — вдруг заявил Денис, и пафосно так показал пузатую бутылку. — Я знал, что здесь ничего нормального не будет, и принес с собой. Это настоящий «икс о», пробовал такой?

— Не доводилось, — спокойно ответил я, хотя уже прикидывал, чем лучше треснуть этого хамоватого козла.

— Так пиво нести? — уточнил Сокол с видом побитой собаки.

— Зачем? Мы же мужики, будем пить коньяк. Я ведь правильно понял, — обратился я к Денису, — это было предложение?

— Да говно — вопрос, — ответил тот.

Сокол принес четыре рюмки.

— А почему четыре? — тоном распорядителя, поинтересовался Денис.

— Я не буду, — сказал Сокол. — Я уже вино пью, не хочу мешать.

— Я тоже не буду, — сказала Саша.

— Начинается, — Денис скорчил презрительную мину. — Ты-то не соскочишь? — обратился он ко мне.

— Я буду, — заверил я хама.

— И я тоже буду, — вдруг оживилась Юля.

— Может, тебе не стоит? — напрягся Сокол, с сомнением глядя на свою фанатку.

— Всегда хотела попробовать дорогой коньяк.

Мы выпили. Коньяк, наверное, действительно был хорошим, нутро обожгло и разлилось приятным.

— О, Бродский, — сказал Денис, взяв в руки мой подарок. — Слышал.

Совершенно бесцеремонно он сорвал упаковку с книги и открыл ее в середине.

— А, так эти стихи? — удивился он. — Я думал он что-то нормальное пишет.

— А стихи — это ненормально? — резко спросил я, обидевшись за друга, который, по идее, должен был сам открыть свой подарок.

— Стихи это баловство, — авторитетно заявил Денис. — Истории для детишек про Айболита.

— Есенин, Пушкин, Блок — все это баловство, ты считаешь?

— Не, ну, они крутые. А вообще, тоже идиотство. Тогда дурные все были, чтобы телочку развести, надо было романтику накручивать. Если бы, как сейчас, им бы просто так давали, на хрен бы им эти стихи тогда сдались.

— Интересное мнение, — ехидно заметил я.

— Да, хрен с ним, со стихами. Давай еще накатим.

Мы выпили по второй.

— Ты же не считаешь всерьез, что стихи только для соблазнения писались? — напряженно спросила Саша.

— А для чего еще? — Денис похоже не понял ее настроя.

— Выразить чувства, эмоции, поделиться с миром своими переживаниями.

— Не, ну так-то да, — все-таки что-то шевельнулось у него в голове.

— А я вот тоже больше прозу люблю, — вставила свои пять копеек фанатка Сокола. — Стихами, мне кажется, сложно выразить настоящие эмоции.

— Да мне, что проза, что стихи — один хрен, — Денис явно блистал в нужной компании. — Давайте еще накатим.

Мы выпили по третьей.

— Правильно я понимаю, — решил я зайти издалека, — что литература тебя не очень увлекает?

— Со школы терпеть ее не могу, — уверено ответил Денис. — Мне эти Достоевские с Толстыми не нужны были сто лет. Я до сих пор не понимаю, зачем в детей это впихивают. Ведь не пригодится же никогда. У меня вот своя крупная фирма, бабло, хата, тачка. Мне Достоевский это дал? Нет. Наоборот, я себе голову ничем не забивал, кроме того как бабки делать, потому и стал человеком. Вот у тебя наверно пятерка по литературе была? Санька говорила — ты писатель. Вышка есть, да? Ну и какая у тебя тачка? Никакая. И хата съемная. И работы считай нет. Ты же не будешь настаивать, что писательство это работа?

— Не буду, — усмехнулся я. На Сашу я старался даже не смотреть. — Еще выпьем?

— О, пошел коньячок, — обрадовался Денис. — Распробовал? То-то. Когда еще такой попробуешь. Писатели никогда богато не жили.

— Согласен, — сказал я, выдыхая сивушную горечь.

— А я не согласна, — пьяным голосом возразила фанатка. — Стивен Кинг, Дэн Браун, Донцова, — стала она перечислять в смешном порядке, — они все очень богатые.

— Так, — сказал Сокол и потянул фанатку с дивана. — Пойдем на воздух, а то тебе плохо станет.

— Нормально мне, — попыталась сопротивляться Юля.

— Хочешь пойти домой, — пригрозил Сокол.

— Не-ет, — потянула она и повисла у именинника на шее.

— Во девку разморило, — усмехнулся Денис. — Теперь только держи ее. Пьяная баба пилотке не хозяйка.

— Прекрати, — зло шикнула Саша. — Ты совсем сдурел при мне такие вещи говорить?

— Да ладно тебе, — стушевался Денис, — что такого. Шутим просто. Хочешь чего-нибудь?

— Отстань, — сказала Саша, уворачиваясь от примирительных поцелуев своего парня.

Мне было противно за этим наблюдать, я решил покинуть эту прекрасную компанию, тем более что «дорогой» коньяк неприятно просился наружу.

— Куда ты? — схватил меня за руку Денис.

— Покурить, — соврал я.

— Потом покуришь, — отмахнулся он. — Давай еще по одной.

— Тебе уже хватит, — сказала Саша.

— Я сам знаю, — огрызнулся Денис, но тут же, спохватившись, снова потянулся губами к девушке. На этот раз она не стала отстраняться. Но пучок ненависти из ее глаз задел и меня. На секунду даже показалось, что мне-то он и предназначался. Но я решил этого не заметить.

Мы выпили еще по одной. Я чувствовал, что это точно была лишняя, по горькому привкусу на языке. Это значило, что меня будет тошнить, что ночь я буду спать плохо, что завтрашний день тоже можно считать пропащим. Но в сердце завелся демон, который так и просил сделать что-нибудь гнусное и некрасивое.

— Слушай, — начал я, — ты не любишь стихи и прозу, а к кино как относишься?

— Да так, — Денис пожал плечами. — Нормальных фильмов почти не снимают. Последнее, что я видел интересное — «Форсаж 7». Смотрел?

— Нет.

— Зря. Там такие тачки клевые и погони. Короче, крутой. Подниму когда деньжат, обязательно себе тачилу как у Дизеля возьму. Ты бы ее видел, два с половиной литра, триста лошадок. А, кому я говорю, для тебя и Калина, наверно, крутая тачка.

— А ты, значит, машинами увлекаешься? Это действительно круто. Я сам вообще не разбираюсь и с восхищением смотрю на фанатов, которые знают все характеристики и цены.

— Не, — неожиданно задумался Денис, — так я то же не все понимаю. Я знаю одно, если тачка зачетно выглядит и рвет на трасе, если на нее кисули слюни роняют, значит она действительно крутая.

— Резонно, — согласился я.

— Рома, — процедила сквозь зубы Саша.

— Что?

— Может, хватит.

— Чего хватит? — включил я дурака. — Нормально же общаемся.

— Правда, Сань, — заступился за меня Денис. — Че ты? Обычный пацанский треп. Тебе же тоже та тачка понравилась. Помнишь, ты говорила, когда в кино ходили?

— Помню, — сказала она и отвела взгляд.

А меня от этого что-то опять понесло. Мы выпили еще по стопке, и разговор продолжился.

— Я не пойму, а как ты отдыхаешь вообще? — с ложным интересном, спросил я Дениса. — Я так понял, что тачки тоже не твоя большая любовь. Может ты по музыке убиваешься. Дома винилы, ламповые усилители, редкие записи «Led Zeppelin»?

— Ты знаешь, я музыку как-то вообще не слушаю. Ну только если в машине — радио. Да и то, я предпочитаю взрослые станции, типа Эха или Вестей. Музыка что дает? Ничего. Как те же стихи или книжки. Только время забирают. А новости хотя бы в курсе держат. Вот ты слышал, что санкции новые ударять по бензину?

— Нет, — честно признал я.

— Вот. А это значит, что и по всему остальному тоже. Все же возится на машинах. Так что и продукты подорожают, и строй-материалы. Да и вообще, неизвестно, что с нашими банками будет. Будет их наше долбанное правительство поддерживать или нет? Я понимаю, тебе по хрену. Но…

А мне действительно было «по хрену». Для меня эти дилетантские политические рассуждение были хуже шума перфоратора утром. Я смотрел на Сашу, которая похоже тоже переставала слушать эту морось, а вперилась взглядом в окно, замерев в состоянии транса.

— … и вот если мы не сможем активизировать гражданское общество, наша власть так и будет поднимать тарифы и налоги, — продолжал умничать Денис. — А откуда ему взяться этому гражданскому обществу. Кругом одни педики и воры, которые трясутся за свое добро.

— Не соглашусь, — заяви, вдруг появившийся откуда-то чувак с петушиным «хаером». — Гражданское общество у нас есть, просто ему не хватает лидера.

Я недоуменно оглядел появившегося. Обычный же неформал, классический такой, как из девяностых: рокерский прикид в заклепках, ботинки не по сезону, кольца с черепами. Откуда этот политический настрой?

— И где взять этого лидера, — принял эстафету Денис. — Кругом одни мудаки. Оппозиция на пиндосов работает, системные на подсосе у власти.

— Не все, — возразил неформал, — я считаю, что мы сильно недооцениваем влияние «правых».

— Каких правых, — возмутился Денис, — коммуняк что ли?

— Ой все, — я больше не мог это слушать. — Пойду курить.

На прощание я бросил взгляд на Сашу, которая пребывала в том же трансе, но уже смотрела в пол. Что же, ты сама его выбрала.

Поднявшись на крышу, я закурил. На воздухе было хорошо, свежо, прохладно. В голове неприятно шумело, а к горлу подступало. Вдруг я вспомнил, что меня дома ждут, если ждут, две обалденные девчонки. Но пьяным к ним идти не хотелось. Много радости опорожнить свой желудок в душной квартире при двух феях. Я решил немного продышаться, чтобы выдуть большую часть сивушных паров на ветер. Стоять было сложно, и я сел, привалившись к какой-то антенне. Буду фонить, а может, и нет, говорят тело человек тоже проводник, и есть вероятность, что будет даже лучше показывать. Чертов коньяк, я снова уснул в неудобной позе.

Разбудил меня Сокол. Он яростно тряс меня за плечо и звал по имени.

— Не кантовать! — в отчаянии закричал я. — Обращаться бережно!

— Тьфу ты, — плюнул Сокол. — Я думал тебя током убило. Ты чего здесь расселся?

— Да так, — я пытался продрать глаза. — Любовался звездами и они меня усыпили. А где все?

— Все уже разошлись. Четыре утра.

— Ё-о! Саша со своим бизнесменом тоже ушла?

— Ушла. Все ушли, ну не все, — замялся Сокол.

— А, — понял я, — твоя верная фанатка тебя не смогла бросить.

— Не смешно, Ромыч, — завелся Сокол. — Она мне всю спальню заблевала.

— А что ты хотел? Читал Экзюпери?

— Честно говоря — нет.

— Вот. А там есть мудрость, которую почему-то все неправильно трактуют.

— Какая?

— А такая, что мы должны убирать блевотину за теми, кого приручили. Ой, что-то мне тоже нехорошо. Пойду скорее домой.

— Ромыч, — Сокол явно не хотел возвращаться к себе в квартиру.

— Чего?

— Ты не обижайся на Сашку. Она, конечно, дебила себе выбрала, но ты сам понимаешь — любовь зла. Сама-то она нормальная девчонка. Я вот поэтому и не хотел чтобы вы сильно сближались, знал чем это кончится.

— А чем кончится, Сокол? — я подошел к своему крышному брату. — Тем, что она сама не знает чего хочет? Вчера она меня к себе приблизила, а сегодня с этим приперлась. Ну и пусть уже определится. Чувак крутой, тачки, хата, крутая фирма. Завидный жених.

— Зря ты так, — стал совестить меня Сокол. — Ей тоже не просто. У нее мамаша, поедом ее чуть не съела, когда она от Дениса ушла. Да и для девушек важно все это: и дом, и семья, стабильность. Ты-то ей вряд ли это дашь.

— Откуда ты знаешь, что я могу дать? Откуда ты знаешь?

Это был бессмысленный разговор с похмельной головы. Я не стал его продолжать и просто вернулся домой. Конечно, уже никаких див и пьяных Оль здесь не было. Была правда надпись на зеркале в ванной, аккуратно выведенная фиолетовой помадой: «Ты все пропустил».

— Ну и ладно, — буркнул я себе под сон и пошел спать.

Не раздеваясь, я рухнул на свой одинокий матрас. Мне даже показалось, что я почти успел уснуть. Но тут раздался звонок в дверь. Чертыхаясь, я побрел открывать, даже не делая попыток угадать, кто бы это мог быть. За дверью стояла Саша. Зареванная, злая, с надеждой и ненавистью глядящая на меня.

— Пустишь? — спросила она.

А мне даже не надо было ничего отвечать, и так все было понятно. Мелькнула лишь странная мысль: целый день ко мне в квартиру залетали случайные мотыльки, но настоящая любовь, как и положено, зашла через дверь.