По соседству

ГЛАВА 7

Даниэль проснулась в восемь часов, с ощущением, будто совсем не спала. Она пришла с работы в 2:45 и упала в постель в 3:10. У нее обычно не было проблем спать до одиннадцати – иногда даже дольше – но этим утром ее глаза открылись в 8:01 и больше уснуть не удалось. По правде говоря, она плохо спала с тех пор, как узнала, что Хлои возвращается в город. Ей казалось, что ее прошлое медленно идет за ней и не остановится, пока не проглотит ее целиком.

Дерганая и усталая, Даниэль приняла душ, а затем съела завтрак – все под альбом «Toy Dark Park» Skinny Puppy в колонках. Сложив посуду в раковину, она поняла, что сегодня придется идти в магазин. Обычно ее это не беспокоило, но иногда ей казалось, что выходить на улицу было ошибкой… что люди следят за ней, ожидая, что она непременно что-то испортит, и будут показывать на нее пальцами.

Она также опасалась, что в любой момент за ней может последовать автор таинственных записок. На днях ей пришло в голову, что ему скоро надоест играть с ней, и он просто убьет ее. Может быть, сегодня был именно тот день.

Она поехала в продуктовый магазин, уже понимая - день так или иначе будет неудачным… В такие дни она боялась собственной тени и постоянно оглядывалась через плечо. Она даже проехала на красный свет, лишь бы поездка поскорее закончилась.

С тех пор, как под дверью Даниэль начали появляться тревожные записки, она обнаружила, что не может долго находиться в общественных местах. Было слишком легко представить, как человек, который писал эти письма, идет за ней по пятам. Даже на работе она задавалась вопросом, не сидит ли «писатель» в баре, попивая приготовленный ею напиток. Или, может, он дожидался, пока она заберет свою китайскую еду по пути домой, чтобы наконец-то прыгнуть на нее, пока она возвращается к машине?

Даже благополучно добравшись до пункта назначения, она не смогла избавиться от тревоги и побежала между полок, выжимая максимум скорости из старой тележки со скрипучим колесом. Автор писем мог быть рядом с ней, зеркально повторять ее шаги в соседнем проходе и даже пристально разглядывать ее сквозь промежутки между пачками хлопьев или кочанами капусты.

Настоящий страх завладел ею на следующий день после неожиданного поворота свидания с Мартином. Паранойя проникала все глубже в сознание, вынуждая Даниэль сутулиться и вжимать голову в плечи. Если бы кто-то захотел увидеть ее лицо, ему пришлось бы очень постараться: остановить ее и заглянуть снизу.

Она ненавидела себя за свои чувства. Подобные приступы были для нее нередки, поэтому большинство ее знакомств редко длилось более месяца. Она знала, что в ее первый период жизни в Пайнкресте за ней закрепилась репутация шлюхи, но вовсе не потому, что ей нравилось спать с кем попало. Просто к тому времени, когда ей становилось достаточно комфортно с парнем, чтобы спать с ним, она начинала воображать все его худшие возможные черты. Вскоре она обрывала отношения, давала себе время оправиться и начинала снова.

Ей стало немного лучше, когда она вернулась в Пайнкрест несколько лет назад. Побег из Бостона казался ей поражением, но… так оказалось лучше. По крайней мере, она возвращалась к чему-то родному и знакомому. Самым сложным оказалось привыкнуть, что выбор парней здесь был гораздо меньше, а она по-прежнему продолжала разрушать все отношения в зародыше. Именно поэтому ссора с Мартином стала таким ударом.

Конечно, у Пайнкреста были и другие недостатки. Слишком много людей помнили их с Хлои. Они помнили, как бедные маленькие сестрички Файн переехали к бабушке с дедушкой после того, как их мать погибла, а отца посадили в тюрьму.

- Даниэль, это ты?

Она испуганно обернулась на голос. Мысли унесли ее так далеко, что, дотягиваясь до пачки с фруктовыми кольцами, она нечаянно открыла лицо. Перед ней стоял призрак из прошлого – смутно знакомая женщина, о которой Даниэль не помнила ровным счетом ничего.

- Ты меня не помнишь? – спросила женщина, не то шутливо, не то обиженно. Ей было лет сорок пять или пятьдесят. И нет, Даниэль ее не помнила.

- Значит, не помнишь, – сказала женщина. - Тебе было лет тринадцать-четырнадцать в последний раз, когда я тебя видела. Я Тэмми Уайлер. Мы дружили с твоей мамой.

- Ах, да, конечно, – сказала Даниэль. Она совсем не помнила эту женщину, но имя звучало знакомо. Даниэль предположила, что она была одной из тех подруг семьи, которые навещали их бабушку с дедушкой примерно год после смерти ее матери.

- Я с трудом тебя узнала, – сказала Тэмми. - У тебя волосы… потемнели.

- Ага, – подтвердила Даниэль без энтузиазма. Вероятно, в последний раз они с Тэмми Уайлер виделись еще до того, как у нее начался подростковый бунт. В тринадцать-четырнадцать она предпочитала красить волосы в неоново-розовый с черными полосками. Теперь они были цвета воронова крыла – старомодно и затаскано; она и сама этого знала, но ей подходило идеально.

- Я давно знала, что ты вернулась, но… Не знаю. Как-то не доходили руки тебя найти. Ты жила в Бостоне какое-то время, да?

- Да, было такое.

- А еще я слышала, что Хлои тоже снова в городе. Купила новый дом недалеко от Левендер-Хиллз?

- Да, она вернулась, – сказала Даниэль, которая уже с трудом терпела эту светскую беседу.

- И птичка на хвосте принесла, что она поселилась всего в паре домов от девочки, с которой вы вместе учились в средней школе. А я живу всего через две улицы оттуда.

Бедная Хлои, – подумала Даниэль.

- А она тебе сказала о квартальной вечеринке? – спросила Тэмми, видимо, неспособная держать рот закрытым больше трех секунд подряд.

- Сказала, – кивнула Даниэль. Она надеялась, что по ее односложным ответам Тэмми поймет, что ей не хочется продолжать болтать в проходе магазина.

Повисла короткая пауза. Тэмми, видимо, сложила два и два, неловко оглянулась и начала ретироваться.

- Надеюсь, ты сможешь прийти. Приятно было тебя встретить, Даниэль.

- Да, вас тоже.

Не теряя времени, Даниэль подняла плечи, опустила голову и потолкала свою тележку дальше по коридору. Ее потребность выбраться из магазина и вернуться в ее квартиру была сильнее, чем когда-либо, – теперь не только из-за ее обычной паранойи, но и из-за неловкой встречи с Тэмми Уайлер.

Она спешно закончила покупки, чуть не сбив старушку в молочном отделе, проскочила на кассу самообслуживания (чтобы лишний раз не иметь дела с болтливыми кассирами) и помчалась к машине. Когда она вышла на свежий воздух, ей стало немного лучше, хоть она ни на секунду не забывала, что автор записок мог сидеть в одной из машин на парковке, или даже ходить за ней по магазину и слышать их неловкий разговор с Тэмми.

Бросив сумки на заднее сидение, Даниэль завела машину. Не успела она вырулить с парковки, как у нее зазвонил телефон. Она увидела имя Мартина на дисплее и, не колеблясь, ответила. Если он звонил, чтобы ругаться, она была только за. Если хотел извиниться, она готова была принять и это. По правде говоря, в тот момент ей просто хотелось пообщаться с кем-то знакомым.

- Привет, – нейтрально сказала она.

- Привет, Даниэль, – сказал Мартин. - Слушай, я должен извиниться за вчерашний вечер. И не только за свою грубость. Я не должен был так странно вести себя из-за телефона. Просто на работе полный завал – вот откуда те сообщения. Я это знал и не хотел читать их вечером. Ты мне веришь?

- Верю. Но почему ты просто не сказал мне это вчера вечером?

- Потому что я идиот, – сказал он. - Я не хотел, чтобы ты знала, что у меня проблемы на работе. А потом неправильно понял твое игривое настроение. Даниэль… Я никогда не бил женщин. Пожалуйста, поверь мне. Поднять на тебя руку – это было… Боже, мне очень жаль.

Она ничего не ответила. Синяк на руке немного ныл, и она действительно тогда почувствовала себя в опасности. И все же ей казалось, что в голосе Мартина звучит искреннее раскаяние.

- Даниэль?

- Я тут, – сказала она. - Просто… Я бы хотела, чтобы ты сказал мне все это до того, как все зашло настолько далеко.

- Я понимаю. Прошу… Ты простишь меня?

Она знала, что простит, просто пыталась придумать, как обернуть ситуацию в свою пользу. У нее возникла одна идея, и она не смогла сдержать улыбки.

- Значит, слушай: с меня хватит платонических отношений. Сегодня вечером ты придешь ко мне, и мы будем проказничать. Я пока не буду с тобой спать, но… будет все остальное.

- Хм… Ладно, это можно, – сказал он явно смущенно, но благодарно.

- Еще не все. Моя сестра недавно переехала в город. Я же тебе говорила, да?

- Да.

- Ну, у нее тут какой-то роскошный снобский район, и они там устраивают квартальные вечеринки. Она пригласила меня на этих выходных, и я хочу, чтобы ты пошел со мной.

- О, ясно. Хорошо, я согласен.

- Здорово, – сказала Даниэль. - Тогда до вечера.

На этом она закончила звонок. Ей нравилось, что он не знал, чего от нее ждать и как ответить. Еще ей нравилось, что у нее был контроль над ним – не то чтобы она строила коварные планы, но это добавляло ей уверенности в себе.

Разросшаяся утренняя паранойя уменьшилась до маленького зернышка тревоги, и Даниэль с радостью отметила, что предвкушает вечернюю встречу. Прошло очень много времени с тех пор, как ей по-настоящему хотелось оказаться в мужских руках.

Все это подталкивало ее к мысли о том, что Мартин мог оказаться подходящим для нее человеком. С ним она менялась. Конечно, он пока мало знал о ее темной стороне, но она была намерена скрывать ее как можно дольше.

По дороге к дому она даже задумалась над тем, в чем принято приходить на квартальные вечеринки. Воспоминания о приступе в магазине почти стерлись.

Почти.

Она достала телефон, набрала Хлои и, не дав сестре даже поздороваться, выпалила:

- Эта квартальная вечеринка… Можно привести пару?

- …Да, конечно, – сказала ошеломленная Хлои.

- Тогда до завтра.

Она сбросила вызов, отложила телефон и спросила себя: Во что я только что вляпалась?