По ту сторону времени

8

Парц, сжавшись в комок, плавал в вязком пространстве Сплайна.

— Язофт Парц, Язофт! Просыпайтесь.

Парц дернулся от неожиданности, но плотная жидкость и упругий костюм смягчили его движение. Вязкая плотная среда, плавно переливаясь, отбрасывала волнообразные тени на кроваво-красные стенки камеры, в которую он был заключен. Парц поморгал, чтобы прогнать сон. Возле него плавал одинокий светящийся шар.

На несколько мгновений он был полностью дезориентирован. Трепыхался, как попавшая на крючок рыба, неуклюже пытаясь подплыть к ближайшей стенке. За ним тянулись шланги систем жизнеобеспечения, другим концом уходящие в тяжелый металлический контейнер, укрепленный на одной из стен.

— Парц, вы проснулись? Уже пора!

Голос очередного Правителя Земли, хладнокровного убийцы Квакса, произвел на Парца неожиданно успокаивающее воздействие. Самообладание вернулось к нему.

Он прошептал, обнаружив, что у него пересохло в горле:

— Да, я уже проснулся.

— Я открываю веко.

— Нет, не надо. — Язофт, в приступе непонятной ему самому застенчивости, не хотел покидать спальную камеру, не совершив утреннего туалета. Он оттолкнулся от стены и включил блок управления, вмонтированный в правое запястье его костюма. — Дайте мне, пожалуйста, еще одну минуту!

Квакс не ответил; Парц счел, что он раздражен.

Костюм Парца, прозрачная непроницаемая оболочка, надетая поверх тонкого хлопчатобумажного белья, был спроектирован для длительной носки. Парц чувствовал, как он шуршит по коже, очищая поры. Он нажал губами на патрубок, торчавший из шлема, и в рот полилась ледяная жидкость, сильно напоминавшая по вкусу апельсиновый сок. Утолив жажду, открыл рот, и ультразвук очистил его зубы.

Парц помочился, загрязненные фильтры направились по коммуникационным трубопроводам в настенный контейнер для регенерации.

Позавтракав и закончив туалет, Парц несколько минут сгибался и растягивался, пытаясь получше разработать мышечные группы. Особенно серьезно он занимался тренировкой спины и плечевого пояса; после восьми часов, проведенных в не самой удобной позе, отяжелевшие невзирая на «Антистарость», суставы слегка поскрипывали.

Затем он сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и почувствовал легкие покалывания от начавшей быстро циркулировать свежей крови. С печалью подумал о том, что неплохо было бы делать такую же зарядку каждый день. Этот костюм всем был хорош, но не мог заменить уютной кабины флиттера, с прогулками под душ и необходимостью самому подносить ко рту завтрак.

Но выбора не было.

— Парц, — проскрежетал Квакс, — у вас еще пять минут.

Парц кивнул.

— Я сожалею, — сказал он, — мне нужно время, чтобы полностью привести себя в порядок.

Квакс, казалось, задумался над этим.

— Парц, несколько следующих часов корабельного времени могут стать наиболее значительными в истории обеих наших цивилизаций. Вы заслужили привилегию быть единственным человеком вашей эпохи, который станет непосредственным свидетелем всего, что произойдет. Почему же вы столь долго не можете привести себя в порядок после сна?

— Я ведь человек, — пробормотал Парц. — Даже если наступит конец света, мне все равно необходимо время, чтобы надеть штаны.

Квакс ненадолго замолчал.

— Теперь ваши метафорические штаны уже надеты? — наконец осведомился он.

— Да. Открывайте ваше чертово веко.

Стенки гигантского глаза Сплайна завибрировали, напрягшиеся мускулы потянули за собой их тяжесть. Веко поднялось, как будто гигантский занавес. Сквозь непроницаемую серость роговой оболочки Сплайна проник необыкновенно яркий розоватый свет, совершенно заглушив слабое свечение плававшего возле Парца шара-светильника. Язофт легко подплыл к внутренней стороне зрачка; почувствовав необычную для него заботу об ощущениях Сплайна, он осторожно положил руку на теплую, гибкую поверхность громадной линзы.

По ту сторону глаза в космосе были в беспорядке разбросаны пятна розоватого, черного и ярко-голубого цветов; Язофт прикрыл глаза, давая время системам изображения подготовиться к работе. Через несколько секунд аппаратура начала действовать, преобразуя яркие пятна в различимые объекты.

Это был, конечно. Юпитер. Гигантские циклоны пересекали его розовато-пурпурный диск. Рядом со Сплайном Парца летел другой Сплайн. Все его амбразуры ощетинились оружейными системами. Глазное яблоко, в котором находился Парц, внезапно развернулось в направлении этого корабля, и мощные потоки пришедшей в движение жидкости заставили его покрепче схватиться за линзовую систему.

Сплайн Парца развернулся под воздействием внутренних маховиков из костей, крови и мяса. Теперь глаз уставился в ярко-голубое пятно: без сомнения, портал «Интерфейса»; сверкающие плоскости покрывали его грани, иногда отражая яркими бликами юпитерианский свет, иногда позволяя бросить взгляд в чужое пространство и увидеть незнакомые звездные поля.

Портал застыл в поле зрения Парца.

— Время настало, — сказал он.

— Да, Представитель, — прорычал в ответ Квакс, — время настало.

Слова, которые он слышал, были — как и ранее — вежливой, синтезированной транслятором, версией мыслей Квакса.

— Квакс, пожалуй, я догадываюсь, какие чувства вы сейчас испытываете.

Правитель на несколько секунд замолчал, затем ответил:

— Предчувствие. Предчувствие возмездия. Мои цели никому не известны. Почему вы спросили меня об этом?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Парц. — Мне интересны ваши реакции. Точно так же, как вас интересуют мои. Да и вообще, зачем бы вы тогда брали меня с собой?

— Я уже объяснил причину. Мне необходимо понять принципы человеческого восприятия.

— Чепуха, — со злостью сказал Парц. — Зачем вы все время оправдываетесь? Вы направились в Прошлое, чтобы навсегда разрушить человечество и потенциал его развития. С чего это вдруг вас волнуют принципы человеческого восприятия?

— Язофт Парц, — произнес Квакс приятным, почти бархатным голосом, вы всего лишь землянин, который путешествует во времени в составе экспедиции Квакса. Пятнадцать столетий назад земляне существовали только в окрестностях одной из заурядных звездных систем, откуда они и произошли. Если мы уничтожим их родную планету и некоторое количество окрестных миров, вы станете самым последним человеком во Вселенной. Какие чувства вы будете испытывать?

Парц осознал, что его жизненный опыт компромиссов со своей совестью такова работа дипломата! — тяжелым грузом давит на него, даже несмотря на обновление организма «Антистаростью». Он пытался, как и прежде, понять логику действий Квакса, смысл его чудовищного поступка. Это был его долг, долг последнего человека — почувствовать всю тяжесть преступления Квакса. Претерпеть страдание за всю свою расу.

Но это было уже выше его сил. Он подумал, что находится по ту сторону всякой надежды.

Бесконечно усталый, Парц кивнул в ответ.

— Ну ладно. Вы взяли меня сюда, чтобы посмотреть, как я буду наблюдать за гибелью своей расы. Я не понимал этого ранее, мне казалось, что я могу надеяться… хотя на что? на благородство?.. на сохранение своей цивилизации? Но все оказалось невыносимо примитивней. Моя реакция, горе человека, поможет вам увеличить эмоциональную значимость совершенного. Это поможет вам испытать особенное удовольствие, не так ли?

— Удовольствие? — удивился Квакс. — Я не психопат, Язофт Парц. Но сладость моего возмездия будет действительно велика.

— Возмездия за что?

— За уничтожение моего мира, моей родной планеты. И все это сделал один человек.

И Парц услышал такую историю.

Через несколько столетий после него жил на Земле ничем не примечательный человек по имени Джим Болдер. Квакс пытался заставить его работать на себя, но Болдер смог обмануть Квакса, умудрившись развернуть ЗвездоЛомы Квакса на его собственную звезду.

Новый Правитель пришел из Будущего, в котором относительно снисходительная оккупационная политика неизбежно привела к разрушению звездной системы Квакса, к катастрофе, в которой погибли десятки хрупких булькающих организмов. В этом временном промежутке Кваксы необратимо деградировали; человечество же, освободившись от Оккупации, приобрело невероятную силу.

Этому Кваксу хотелось все изменить.

К своему удивлению, Парц пришел к выводу, что «Друзья Вигнера» ничего не сделали для уничтожения самой угрозы Оккупации в новой, современной им эпохе. Какой бы ни была программа действий повстанцев на самом деле, она казалась безразличной для Квакса — правда, по его собственным словам. Становилось ясно, что фактически последовательность временных перемещений, вызванная повстанцами, привела к тому, что Квакс получил возможность отправиться в далекое Прошлое, во времена, намного предшествовавшие Болдеру, и исправить свою столь недальновидную мягкотелую политику.

Парц, сбитый с толку и расстроенный всей этой философией, удивлялся тому, что множественность вариантных миров может быть инициирована серией путешествий в Прошлое, которые закроют временные петли. В оригинальном варианте основная последовательность событий не испытывала влияний ни со стороны отправившихся в Прошлое повстанцев, ни со стороны сделавшего то же Квакса; она открывала с неумолимой логикой путь к рассеиванию Квакса. Теперь же Квакс собирался вернуться назад, чтобы уничтожить человечество до того, как произойдет вся последовательность уже случившихся вмешательств; этот вариант приведет к тому, что Квакс превратится в доминирующую расу в условиях полного отсутствия человечества. Предположительно повстанцы в своем никому не Известном проекте надеялись инициировать третий возможный вариант развития событий, в котором Оккупация должна быть прекращена еще до появления Джима Болдера, о коем повстанцы, естественно, ничего знать не могли. Для них Оккупация должна представляться вечной и неизменной.

Но даже это не будет концом для предположительно возможных действий других путешественников во времени. Они могут пожелать осуществить третий, четвертый, пятый или шестой вариант… Хотя большинство философов на Земле соглашалось с мыслью о том, что только один из этих вариантов может быть назван собственно «реальным»; только один может быть превращен в «действительность» благодаря присутствию познающего разума.

Парц устало прислонился к теплому материалу линзы; он был упругим, как резина. Ажурные фермы портала, светящиеся ярко-голубым, как огни электросварки, светом, уже почти поглотили Сплайн; ближайшая грань, закрывшая звездное небо и спутники Юпитера, была абсолютно темной и пустой, только иногда ее чернота озарялась искорками осеннего золота. Парцу удалось заметить второй, виденный им ранее, Сплайн; он летел чуть поодаль и немного выше, также направляясь к порталу.

— Большое воинство, — вслух произнес он. — Всего два судна?

— Больше не нужно, — ответил голос. — Люди, живущие в этой эпохе, не имеют вообще никаких способов защититься от вооружения даже одного Сплайна. Второй корабль нужен лишь для того, чтобы уничтожить аппарат сбежавших от вас повстанцев — этих «Друзей Вигнера», — пока мой корабль будет обрабатывать Землю.

У Парца перехватило дыхание.

— Чем? — еле слышно произнес он.

— Лучами ЗвездоЛома.

Парц прикрыл глаза.

— Возможно, вы действительно упиваетесь, — сказал он. — Но как же обстоит дело с причинностью? Возможно, я прекращу свое существование, как и мои уничтоженные предки. В принципе возможно, это же произойдет и с вами. Не задумывались ли вы о таком исходе? Ведь в этом случае ваш мир не будет в Будущем уничтожен этим человеком и у вас не будет ни необходимости, ни потребности путешествовать во времени для нападения на Землю. — «Но, — подумал он, — если Квакс не отправится обратно в Прошлое, человечество, безусловно, выживет и в конце концов все-таки уничтожит Квакса…» — Вы попали в мышеловку петли времени, неужели вы не понимаете?

— Язофт Парц, закон причинности действует не столь прямолинейно, как вы тут описали. В таких обстоятельствах различные следствия могут сосуществовать параллельно, как вероятностные выражения квантовой функции.

— Вы уверены? — мрачно переспросил Парц. — Ведь вы говорили об уничтожении всей цивилизации, об изменении истории в масштабах всей Вселенной.

— Да, именно так. Я намереваюсь раз и навсегда разрушить все возможные варианты реальности, в каких люди могли бы выжить. После уничтожения всей вашей Системы вы останетесь единственным землянином на свете.

— И мы с вами оба мгновенно окажемся несуществующими, — мрачно пообещал Парц.

— Нет, — сказал Квакс. — Событийная последовательность, в которой мы оба прекратим свое существование, является лишь одной из возможностей. Мы останемся по ту сторону времени. Но моя работа будет сделана.

«Да, — подумал Парц, — что сказано, то возможно. Это больше, чем просто геноцид. Квакс запланировал уничтожение всех возможных вариантов реальности, в которых у человечества оставался бы хоть один шанс на выживание».

Рассуждения Квакса подвигли Язофта на то, чтобы еще раз детальнее продумать все происходящее. Как может живое существо обсуждать столь страшные события — уничтожение цивилизаций, звездных систем, временных линий, — на языке бездушной логики, науки?

«Черт побери, — думал Парц, — мы говорили об уничтожении всего человечества — в том числе и миллиардов душ, которые еще не родились. Но, как всегда, Квакс не сделает ничего такого, чего не делали люди с себе подобными в Прошлом».

— Короче говоря, Парц, мы входим в Туннель. Вы должны приготовиться к причинно-следственному стрессу.

— Какому еще стрессу? — Парц уставился в разверстую пасть входного отверстия Туннеля; золотистые звездочки теперь полностью исчезли, уступив место сплошной черноте. — Квакс, ведь вы намерены уничтожить мой родной мир! Вхождение в Туннель я ощущаю как свою собственную смерть.

— Вы все-таки необыкновенно ограниченные существа.

— Возможно, мы все такие. Наверное, не следовало нам начинать все это.

Сплайн сильно задрожал; Язофту, защищенному от повреждений вязкой средой, дрожь этого громадного животного напоминала страшное землетрясение.

— Я боюсь, Квакс.

— Какое мне до этого дело?

Теперь сотрясение Сплайна стало непрерывным. Парц ощущал высокочастотные вибрации жидкостной среды — короткие волны били его по телу, как крылья насекомого, и содержащиеся в колебаниях низкочастотные составляющие заставляли его скелет излучать звуковые волны. Кораблю все было нипочем.

— Квакс! Поговори со мной.

— О чем?

— О чем угодно, — пробормотал Парц. — Неважно. Лишь бы мой мозг отвлекся от всего этого. Расскажи мне о том, как люди разрушили твою планету… Расскажи мне о Джиме Болдере.

— Я хочу и собираюсь уничтожить все это.

— Несмотря ни на что?

Казалось, что Квакс задумался.

— Это сложный вопрос, — наконец произнес он.

— Я должен подумать, не сможешь ли ты употребить полученную информацию мне во вред. Возможно, у тебя есть какие-то планы по использованию этой информации для того, чтобы реабилитировать себя в глазах людей… превратиться из предателя всей расы в невоспетого героя…

Пораженный Парц крепко задумался. Предатель? Месяц назад он еще мог отказаться от поручения.

Но теперь сам Квакс изменил правила. Неожиданно для самого себя Парц обнаружил, что превратился из морально ущербного подозрительного коллаборанта в свидетеля уничтожения собственной расы…

Сплайн вновь затрясло, гораздо сильнее, и Парцу показалось, что сквозь толщу жидкости он расслышал слабые стоны.

Может быть, Квакс прав, и что-то в глубине его подсознания продолжает стыдиться вечной погони за выгодой, даже теперь? Может ли он, с удивлением спросил Парц самого себя, продолжать надеяться?

Квакс молчал.

Теперь Сплайн затрясло столь сильно, что Язофта начало бить о стенки глазного яблока. Он чувствовал, как подергивается мускул Сплайна где-то в доброй сотне метров от него, пытаясь устранить источник сильной боли.

Парц закрыл глаза и при помощи псевдозвуковой команды отдал приказ вывести наружу изображение Сплайна, переданное с корабля-спутника.

Корабль входил в открытую грань портала, продвигаясь вперед осторожно, как в причальном доке. Его выпуклые бока уже были окрашены в ярко-голубые цвета каркаса куба.

Парц находился в какой-то сотне часов от Прошлого.

Вдруг Квакс заговорил:

— Человека звали — будут звать — Джим Болдер. Он будет жить в Оккупационную эпоху, вскоре после вас, Язофт.

Болдер станет одним из последних пилотов на Земле. Запрещение Кваксом космических полетов будет полностью претворено в жизнь. Корабли не смогут оторваться от Земли. Внеземные колонии человечества или перейдут на полное самообеспечение, или будут закрыты, и их обитатели возвращены на Землю. Или погибнут.

Люди, подобные Болдеру, потеряют свою профессию. Смысл существования. Это привело — приведет — к тому, что станет возможным привлечь Болдера к выполнению особого задания.

Чистая геометрия каркаса «Интерфейса» казалась верхом совершенства рядом с бугристым мясом Сплайна. Корабль коснулся переходной плоскости и погрузился на несколько десятков метров во внутреннюю область. Шкура Сплайна, укрепленная перед полетом в гиперпространстве, закипела. Парц видел, как на его сверхпрочной поверхности появлялись и лопались волдыри размером с большой городской квартал, выбрасывая в пространство мощные струи очень похожей на человеческую крови, которая мгновенно превращалась в облака ярко-красных кристалликов, резко вспыхивающих на фоне голубого каркаса. Сплайн конвульсивно подергивался, пытаясь извлечь пораженную область из тисков каркаса.

— В чем состояло задание Болдера? — спросил Парц.

— Вам известно что-нибудь о галактическом дрейфе?

Галактики, а также скопления и суперскопления галактик поперечником во многие миллиарды световых лет двигались в пространстве мощными однородными потоками, как мотыльки, слетающиеся на им одним видимый свет. Астрономы описали этот дрейф на основе наблюдений, проводившихся не одно столетие, но удовлетворительного объяснения этому факту получено не было.

— Какое отношение это имеет к Болдеру?

— Мы предполагаем, что дрейф каким-то образом связан с КсиЛи, пояснил Квакс.

— Перестаньте, — фыркнул Пари. — КсиЛи, конечно, могущественны, но они не боги.

— Мы отправили Болдера туда на разведку, — сообщил Квакс.

— Каким образом? — нахмурился Парц. — Это же невозможно. Даже самый быстрый из кораблей с гипердвигателями затратит на такой полет столетия субъективного времени.

— Мы получили возможность воспользоваться кораблем КсиЛи.

Парц почувствовал, как у него отвисла челюсть.

— Но это еще более невероятно!

— Детали сейчас неважны. Важно то, что Болдеру удалось совершить путешествие к центру потока.

— В область, где движутся все галактики?

— Да, — сказал Квакс. — Хотя в окрестности центральной области Болдер обнаружил, что структура всех, а в особенности компактных эллиптических галактик сильно нарушается; галактические фрагменты, звезды и галактический газ падают в огромный гравитационный источник в центре, откуда идет мощное, смещенное в голубую область спектра, излучение.

— А что в середине источника?

Квакс замолчал.

Парцу, продолжавшему внешнее наблюдение, показалось, что каркас портала обжег шкуру злополучного Сплайна словно раскаленным железом. Он знал, что на самом деле это не тепловое излучение, а высокочастотная радиация и гравитационные потоки, создававшиеся сверхплотным веществом портала. Они и повреждали поверхность Сплайна. Парц с сочувствием глядел на мучения живого аппарата.

Изображение исчезло. Внезапно утративший искусственное зрение Парц понял, что Сплайн полностью вошел в Туннель. Охваченный паникой, он отдал псевдозвуковую команду.

Глазная камера была погружена в полную темноту Не было видно даже собственного носа. Выручавший его ранее светящийся шар плавал теперь далеко позади.

Значит, Сплайн закрыл глаза. Ну что же, его трудно упрекнуть в этом.

Корабль бешено трясло. Волны наполнявшей глаз жидкости бились о стенки. Парц кое-как подплыл к ближайшей стене и намертво вцепился в толстый канат нервного окончания.

— Гравитационный удар, — послышался голос Квакса. — Туннель является пространственно-временным коммуникативным устройством и, следовательно, областью очень больших перепадов полей. Входная плоскость представляет собой лист псевдоматерии; мы пересекаем область сверхвысокого вакуума, которая тянется параллельно плоскости. Минимальная ширина входного канала — около мили. Наша скорость — примерно три мили в секунду.

— Не очень быстро, — задыхаясь, проговорил Парц.

По его крепко сжатым пальцам прошла вибрация, передавшаяся всему телу. Ему казалось, что Сплайна избивает чей-то громадный кулак.

— Неужели корабль способен выдержать это?

— Наши расчеты показывают, что может, — похвастался Квакс. — Но этому чудищу крепко достанется.

— Это точно, — согласился Парц, крепко сжимая нервный отросток и представляя, как столетия пролетают мимо корчащегося от боли Сплайна. Расскажите мне, что Болдер обнаружил в центре потока, — попросил он.

— Кольцо, — сказал Квакс. — Тор. Состоящий из никому не известной кристаллической материи. Несколько тысяч световых лет в поперечнике. Вращающийся почти со скоростью света. Его масса не поддавалась воображению. Образованный этим динамическим объектом гравитационный колодец был столь глубок, что неизбежно должен был поглотить все галактики, в том числе и нашу — Млечный Путь, находящуюся от него в тот момент на расстоянии нескольких сотен миллионов световых лет.

— Мало верится, — сказал Парц, поглощенный все возраставшим сочувствием к судьбе бедного Сплайна.

— Это искусственное сооружение, — ответил Квакс, — созданное КсиЛи. Болдеру удалось пронаблюдать, как они достраивали его. Грузовик КсиЛи кубический аппарат размером с Луну — и истребители, имевшие крылья размахом в несколько сотен миль, патрулировали гигантскую стройку Вселенной. Хорошо заметными рубиновыми лучами ЗвездоЛома они сбивали ярко-голубые фрагменты падающих галактик и использовали их вещество для наращивания Кольца.

— Мы предполагаем, — продолжал Квакс, — что КсиЛи вложили уже многие миллиарды лет в осуществление этого проекта. Но его рост описывается экспоненциальным законом. Чем массивнее он становится, тем больше усиливается гравитационное поле вокруг объекта и тем быстрее движется к нему вещество, давая все больше конструкционного материала для строительства…

— Но зачем им нужен такой проект? Какова цель строительства?

— Мы предполагаем, что КсиЛи пытается создать область с Керр-метрикой, — доходчиво пояснил Квакс.

Керр-метрикой у землян называлось особое решение уравнений общей теории относительности Эйнштейна. Когда пространство-время искривляется вблизи массивных объектов, например, этого вращающегося Тора, оно может открыться.

— Получится что-то вроде Туннеля? — переспросил Парц.

— Да. Но Туннель в Керр-метрике соединяет не два пространственно-временных события одной и той же Вселенной, а служит средством коммуникации между различными Вселенными.

Парц попытался осмыслить услышанное.

— Вы утверждаете, что «область с Керр-метрикой» соединит наш мир с каким-нибудь другим?

— Грубо говоря, да. КсиЛи собираются сбежать из этого мира.

— И для этого они готовы превратить в отходы многие миллиарды галактик в громадной области космоса?..

Парц снова ослеп. В панике он принялся отдавать команды своим органам чувств, но бесполезно. Темнота, в которой он очутился, была глубже, чем при плотно зажмуренных глазах. «Темнота абсолютного небытия, — подумал охваченный смертным испугом Парц, — полного и всеобщего несуществования».

— Квакс! — позвал он, не слыша собственного голоса. — Квакс! Что со мной случилось?

Голос Квакса донесся издалека, он был спокойным и хорошо различимым.

— Это стресс причинности. Разрыв причинно-следственных связей, разрыв квантовых вероятностных полей систем, составным элементом которых вы являлись. Стресс причинности приводит к полному расстройству органов чувств…

Язофт чувствовал, как все его ощущения медленно и неуклонно удаляются от него. Он становился бестелесным, ничем не прикрепленным к материальному миру островком сознания.

Квакс продолжал объяснения. Парц слышал его голос как доносящийся из глубин пространства трубный глас.

— Язофт Парц. Это состояние невыносимо трудно для меня, как и для всякого живого существа, даже для Сплайна. Но оно пройдет. Не подрывайте здоровья, сосредотачиваясь на своих переживаниях. Сконцентрируйте внимание на том, что буду говорить вам я. Джим Болдер на своем ворованном корабле сумел ускользнуть от инженеров КсиЛи. Он вернулся в систему Квакса, откуда и Началось его путешествие. Как вы знаете, Язофт, Квакс — это раса торговцев. Болдер вернулся из своего путешествия с данными, значение которых невозможно переоценить. Он знал о строящемся КсиЛи Туннеле. Вы понимаете, что нами было принято решение, э-э-э-э, придержать эту информацию у себя. Но Болдер сумел надуть нас.

В это время вокруг Парца вновь появились мерцающие тусклые тени, словно морская рябь в свете заходящей Луны.

— Выяснить, что именно произошло во всех подробностях не сможет уже, вероятно, никто. Болдер вышел из гиперпространства в области, окруженной военными кораблями: Весь флот Квакса был вооружен гравитационно-волновыми ЗвездоЛомами. Но Болдер сумел уйти от них.

В панике корабли применили ЗвездоЛомы, но из-за ошибки в системе управления поразили собственное Солнце, нарушили его термодинамическое равновесие.

Солнце Кваксов взорвалось по механизму Сверхновой.

Кваксу пришлось уйти. Десятки особей погибли во время этого трагического исхода. Наша мощь оказалась необратимо подорванной, и Земля избавилась от Оккупации.

Смущенный и дезориентированный Язофт Парц был беспомощен, но ликовал в душе.

Серый свет, пока еще лишенный форм и очертаний, постепенно замерцал вокруг него… Нет, не вокруг него, внезапно осознал он; это был не связанный с материальным миром свет. По сравнению с ним все казалось призрачными тенями. Паника утихла, уступив место чувству спокойной силы. Он ощутил себя гигантом высотой во многие световые годы, но при этом не больше атома, умудренным миллионолетним опытом, но более свежим, чем первый писк младенца.

— Что произошло, Квакс?

— Стресс причинности, Парц. Нарушение восприятия. Причинность — это не столь простой феномен. Если объекты составляли однажды единое целое, они были объединены в одну квантовую систему и продолжают оставаться ее составляющими всегда, будучи даже разнесенными на сколь угодно большие расстояния. При этом информация о состоянии системы передается каждому объекту с помощью сверхсветовых квантовых эффектов. Представьте, что вы идете по песчаному пляжу, оставляя за собой следы подошв. Следы постепенно будут смыты, но каждый из них окажется соединенным с вами невидимыми нитями единой волновой функции.

— Что происходит, когда я покидаю свою пространственно-временную область?

— Все эти связи обрываются. Неизбежность следствий разрушается и должна быть воссоздана заново…

— О Господи. Стоит ли таких невыносимых испытаний путешествие сквозь время?

— Да. Ради достижения наших целей, — спокойно ответил Квакс.

— Это конец, — сказал Парц.

— Конец чего?

— Подумайте, почему КсиЛи строят мост из этой Вселенной? Что они в других Вселенных забыли?

— Я считаю, что, если мы узнаем ответ на этот вопрос, — торжественно заявил Квакс, — мы узнаем большинство таинственных истин нашей Вселенной. Но мы не знаем и не узнаем этого ответа. История, Парц, останется незавершенной.

— А что если КсиЛи вовсе не ищут чего-то там, по ту сторону своего Кольца? А бегут в другую Вселенную?

— Чего же, по вашему мнению, боятся КсиЛи?

Дезориентированный, оглушенный, Парц не смог ответить.

Сплайн по-прежнему несся вспять времени.