Победить или умереть [СИ]

Лучше их всех (Эйгон Таргариен, Висенья Таргариен, Рейнис Таргариен)

Когда Рейенис плачет, мать нежно обнимает её, шепчет приятности, приносит тыкву с медовым соусом и целует в лоб. Маленькая девочка всегда была плаксивой и несдержанной, она часто прибегает в покои родителей, зарывается носом в меха и придаётся сантиментам там. Слуги её лелеют и обожают, позволяют всё: маленькие шалости, неаккуратное шитьё, слишком громкий смех или неуместное кокетство, лишь бы только не увидеть слезинки на её розовых щёчках.

Когда плачет Висенья, её ругают.

— Будущие королевы не хнычут, — настоятельно заявляет мать, окидывая васильковым взглядом старшую дочь. — Думаешь, Эйгон захочет на тебе жениться, если ты будешь всё время рыдать? Он скорее выберет Рейенис.

«Он не может выбрать Рейенис. Не имеет права. И Рейенис плачет в сто раз чаще, чем я», — думает Висенья, но ничего не отвечает.

— У тебя скверный характер. Хуже, чем у сестры, — замечает леди Валейна Веларион и, шелестя бесконечными юбками, удаляется прочь. Она всегда оставляет последнее слово за собой, горда и уверена в своём будущем и, что важней, в будущем своей семьи. Кровь Таргариенов бьётся в светловолосой леди бунтом и огнём, кипит чем-то далёким, но явным, и никто не смеет оступаться с намеченного ею пути.

Висенья с детства привыкает — она хуже своей сестры, изящной, как ивовое дерево, с россыпью снежно-белых волос. Она всегда была хуже.

На Драконьем Камне вечно холодно и угрюмо: Висенья предпочитает прятаться в меха, нежели щеголять по замку, как Рейенис, вся разодетая в светлые шелка, а потом тщетно пытаться отогреть замёрзшие руки у огня. Только вот к сестре непременно придёт Эйгон, укроет своим плащом, подкинет пару поленьев и станет разглядывать пламя, играющее горячими языками на дровах редкого для острова дерева. Эйгон что-то ей шепчет — Висенья подмечает, проходя мимо комнаты родственницы — что-то о великом будущем, о чистоте крови, о магии. Ему плевать на старшую Таргариен, — пусть он целует её руку снисходительно и не то чтобы очень быстро, оставляя кожу полыхать минутной близостью — потому что Рейенис привлекательней и женственней. Потому что Рейенис водит тонкими пальцами по ключице, чуть открывает малиновые губы, когда слушает, играет с непослушными локонами и удушливо пахнет сладостным мёдом. Потому что Рейенис лучше.

Висенья берётся за меч со страстью воина, ведь терять ей особенно нечего. «Тёмная сестра» отливает лунным серебром в ночном свете, переливается пастельными тонами в бликах тысяч звёзд. Красивые нежные оттенки напоминают о свадебной платье, сшитом из тончайшего шёлка, и юная Таргариен позволяет себе коротко улыбнуться. Но цвет крови ей милей и ближе.

Рейенис приходит за ней и зовёт на ужин, ласково и по-доброму, словно им нечего делить, словно по замку не шныряет сотня служанок, что может лучше справиться с работой глупой побегушки.

— Матушка зовёт нас. Пойдём, — улыбается Рейнис и берёт руку сестры в свою холодную нежную ладонь, без порезов и ссадин. Грубоватая кожа Висеньи всегда мокра от пота или от крови, и она вырывает запястье, не желая никуда идти.

— Ты не видишь, что я занята, Рей? Уходи.

— Могу я? Могу попробовать? — спрашивает Рейенис и кивает на оружие, заправляя белые прядки за ухо. Висенья соглашается, потому что уверена, что сестра не справится. Но она справляется, держа меч не хуже, разит не так быстро, но зато точно. И она опять лучше.

Висенья не рада свадьбе. Наряд очень красивый, светло-розовый, а в волосах сотни жемчужин из глубин морской пучины, но она всё равно не рада. Висенья чувствует счастье от того, что наконец выше Рейенис, что наконец выше их всех, даже отчасти и жениха. На следующий день Эйгон объявляет, что женится и на Рейенис. Висенья удивлена, но не поражена.

Висенье холодно в своих покоях, а её ложе никто не согревает. Свет закатного солнца проникает в комнату через открытое окно, но девушке душно и нечем дышать. Она убегает из комнаты и седлает своего дракона, взмывая вверх. Средь облаков Висенья видит Рейенис верхом на Мераксесе, и её волосы развиваются так же игриво-кокетливо, как и в окружении лордов и вассалов.

— Сенья! — вскрикивает сестра, машет тоненькой ручкой в браслетах.

Висенья пикирует на Вхагар вниз, к земле, и поджимает губы. Рейенис лучше её даже там, где дом настоящего дракона.

Когда начинается война, Висенья парит высоко в небе на своей Вхагар и радуется огню и крови, что окружает её со всех сторон. Копоть оседает на круглом лице и полуоткрытых губах, но она лишь отплёвывается. Крик получается истошный и горячий, но Висенья срывает глотку с удовольствием, ведь она наконец выше их всех.

Висенья кричит:

— Дракарис!

И Эйгон впервые отводит взгляд от Рейенис. Но Висенье плевать.

Висенья сжигает врагов, наслаждаясь жаром железа и полыхающей сухой травы. Плечо сводит судорога, и Драконья Королева кашляет кровью, но не перестаёт улыбаться. Крылья маленькой Вхагар хлопают с глухим свистом, однако Висенья всё равно слышит крик Эйгона:

— Ты ранена! Немедленно прекрати!

Но Эйгон больше не властен над Висеньей, и она улетает прочь.

Маковое молоко не помогает, не лечит, не лечат стоны и всхлипы служанок и сестры. К Висенье наведывается Эйгон, заправляет выбившиеся из косы пряди за ухо и целует в лоб. Старшая Таргариен знает, чего хочет её брат, и ухмыляется своим мыслям в голове. Старшая Таргариен кашляет и отворачивается от мужа.

Когда он навестит её в следующий раз, Висенья будет соблазнительна и привлекательна, но не сегодня.

Потому что сегодня она наконец-то лучше.

Лучше их всех.