Поцелуй кобры. По следу Кроноса

Глава тринадцатая Секреты колбасных изделий

В баре царило оживление. Сизый табачный дым, казалось, никогда не выветривался из грязного помещения с прокопчённым потолком. За дальней стойкой подвыпивший сталкер демонстрировал самодельный противогаз. Из двух рваных, он склеил один, и теперь хвалился перед собутыльниками:

— Вид — умопомрачительный!

С этими словами он напялил изделие на физиономию, став похожим на одного из представителей свалки, роющего норы, в её недрах.

Хозяин бара, которого звали Барабашка, полностью соответствовал своей кличке: он исчезал так же внезапно, как и появлялся, притом в тот самый момент, когда, кому-нибудь, приспичивало получить добавку. Бармен умудрялся за день потратить тройную энергию на перемещение, но так и не успевал уделить внимания каждому клиенту, переведя бар на частичное самообслуживание. Являясь жёстким сангвиником, Барабашка не мог усидеть на одном месте более пяти минут. Когда он исчезал, в помещении царила гробовая тишина, а когда появлялся вновь, то всё вдруг взрывалось салютом эмоций. Казалось, что вот-вот, и на сцену выскочит кордебалет, в музыкальном сопровождении цыганского хора. Крон понял, что у такого неуравновешенного типа, вряд ли получится взять интервью и начал искать глазами того, кто бы мог помочь, в нелёгком деле разведчика. День был в самом разгаре и, завсегдатаи бара ещё промышляли в различных уголках зоны, не теряя надежду разбогатеть по-крупному. Стоя за стойкой или сидя за столом, можно только обанкротиться. Крону ничего не оставалась делать, как положиться на троицу с противогазом, попытавшись их разговорить. Судя по тому, с каким интересом они рассматривали резиновое изделие, он понял, что сталкеры собрались лезть в аномалию, не пускающую посторонних, без средств защиты. Крону показалось, что весь стол у них завален колбасой и подкрепляются, старатели, весьма основательно. Издалека он заходить не стал, а спросил напрямую: и про противогаз, и про женщин, возможно, пробегавших мимо, на что получил неожиданный ответ — они скрылись в ближайшей аномалии «Зов». Смех стоит в ней до сих пор, а вот девочки растворились и теперь, они собрались на их поиски. Сталкеров звали: Лёшка Бром, Коля Лохотрон и Федя Химик, который и склеил противогаз, наивно полагая, что он защитит его от негативного воздействия агрессивной среды аномалии. Крон не стал разубеждать Федю, в бессмысленности сего действа, а исподтишка присматривался к сталкерам — не прихрамывают ли они…

Постепенно, к разговору присоединились остальные.

— Вы одной колбасой питаетесь, я смотрю, — сказал Комбат, с подозрением разглядывая сомнительные изделия.

— На картошке далеко не уедешь! — несколько возбуждённо ответил Бром. — Да и ту неохотно продают, а только тогда, когда она гнить начинает. Торговец смотрит, что ему одному, ни за что не осилить такое количество и пускает корнеплод в продажу. А так — шиш! Даже тогда, когда картофель в рост пошёл — берегут до последнего.

— А завозить не пробовали? — поинтересовался Дед.

— Пробовали, — устало отозвался Лёша.

— Три вагона на железнодорожную станцию пригнали, — продолжил Лохотрон. — Кто подсуетился, так и не выяснили, да и не в этом дело.

— А в чём? — лениво уточнил Дед, вертя в руках колбасный батон.

— Её, в процессе выращивания, так напичкали азотными удобрениями, что через неделю, когда состав подогнали на сортировочную, оттуда уже пахло, как из овощебазы. Ну, а после того, как открыли двери вагонов, картошка попросту стекла на землю чёрной жижей.

Лохотрон перевёл дух и добавил, к сказанному:

— Поставки сюда всегда рискованные. Ну, разберутся эмиссары с поставщиком, а что толку? Мы то — без картофеля.

— Что вас на картошке — заклинило, что ли? — не выдержал Химик. — Жрите колбасу!

Тайное наблюдение за троицей ничего не дало: никаких аномальных отклонений, в их поведении, Крон не заметил, а вот за окном прошла группа сталкеров с рюкзаками на плечах. Они все, как один, прихрамывали на одну ногу и двигаясь гуськом, скрылись в ближайшем перелеске. Крон потряс головой, отгоняя наваждение, и спросил Федю Химика:

— Откуда привозят колбасные изделия — с Большой Земли? Я понимаю копчёную, но варёную?

— Есть тут зоновская свиноферма, — ответил Лохотрон. — Есть и секреты колбасы, и не один: оказывается, изготавливают её прямо в здесь — в зоне. С материка мало что поступает.

— Но из кого? — удивился Доцент. — Кроме монстров, крыс и сталкеров, здесь больше никого нет.

— А военные к сталкерам относятся? — неожиданно спросил Сутулый, при этом, глупо улыбаясь.

— Да! — подтвердил Лёшка Бром. — Только они об этом не знают.

— Ну, вот — тоже на колбасу годятся, — удовлетворённо потёр руки Сутулый, а Кащей, на закуску, откусил от колбасного батона солидный кусок.

— А что — вполне сносно, — снисходительно произнёс он, не переставая жевать.

— Говорят, что в подвалах свинофермы странные дела творятся, если не ужасные, а заправляет там всем — Мясник, — поведал Химик сталкерам секреты мрачных подземелий. — Типичный, такой тяни-толкай, с ограниченным доступом к мозговым ресурсам. Мясокомбинат, хладокомбинат и мясорубка — всё в одном флаконе. Производит колбасу, тушёнку, консервы — «Завтрак туриста».

— Из туриста — безотходное производство, — оживился Бармалей, до сего момента, предпочитающий только слушать.

Федя почесал затылок, пытаясь разбудить в спящем сознании обрывки воспоминаний, намереваясь закончить начатую речь:

— Кто-то намекал на то, что они похожи на обед, этого… Как его… Забыл, короче…

— В барах и НИИ — я, от кабанов, видел только уши да копыта, — усмехаясь, заметил Бульдозер. — Куда всё остальное девается? Взрывают они их, что ли? Или действительно — Мясник колбасу из радиоактивных свиней делает?

— Ну, а что? — пожал плечами Почтальон — Облученная — с подсветкой, чтобы в потёмках, мимо рта не промахнуться.

— Нет, копыта с ушами собирают возле аномалий карусель и воронка, — с умничал Пифагор.

— Таких, в новой действительности, уже давно нет, — махнул рукой Лёшка Бром, приправляя колбасный кругляш горчицей и отправляя его в рот. — Теперь «Чёрные дыры» пошли и прочие образования.

— Йоху! — закричал Кащей, бешено вращая глазами.

— Ишь, как обрадовался! — съехидничал Пифагор. — Наверное, в колбасе мясо нашёл…

Кащей, с набитым ртом, молча созерцал продукцию сосисочно-колбасного цеха. Из тощей кишки ливерного изделия, на него, честным взглядом, смотрел глаз одичавшей свиньи.

— Что ты там упоминал про хладобойню? — спросил Крон Химика.

— А! — отозвался Федя. — Говорят, что в хладобойне Мясника все подвешены за ноги.

— Чтобы постоянно на виду были? — не понял Сутулый.

— Чтобы не подгнивали бока! — мрачно возразил Химик.

— Почему за ноги, а не за хвостик? — спросил Кащей, не подозревая, в принципе, о чём идёт речь.

— У тебя мания величия! — заржал Почтальон, представив его в этой роли.

Федя тоже посмеялся, для приличия и, махнув стакан, продолжил:

— Один раз, пришёл Инспектор в колбасный цех с проверкой и заявил Мяснику:

— В отдел по защите прав потребителя поступила жалоба. Доброжелатель утверждает, что среди туристов, свиней и кровососов, едущих по конвейеру в мясорубку, попадаются живые крысы! Это не просто нарушение технологического процесса, это — преступление! К делу, к тому же, подключилось общество защиты животных… Как жаловался сам мясник: «Сказали, гады, что и меня защищать будут!» Да, и про Красную книгу зоны вспомнили, к которой непосредственно относятся предки сосателей.

— Инспектор — это монстр или чиновник? — уточнил Крон.

— Говорят, что и то, и другое, — закончил Химик, разведя руки в стороны и глубоко вздохнув.

— «Чёрный», короче, — сделал вывод Комбат. — Такой-же нелегал, как и сам Мясник.

— Это точно! — подтвердил Дед. — Бизнес должен быть прозрачен, во избежании непредвиденных ситуаций, когда ты не сможешь заявить в полицию на своего недобросовестного партнёра. Один чел, на скотобойне, нелегально мясо покупал, так ему через забор, вместо вырезки, целый мешок бычьей колбасы перебросили.

Навозные мухи, вперемежку со своими мясными собратьями, облепили стены и подоконник, оттуда наблюдая за действиями сталкеров. Они только ждали момента, когда можно будет наброситься на добычу. Мясистые насекомые, грязными точками, украшали ободранные обои, а навозные, блестя зелёными боками, как металлическими блёснами, особенно хорошо гармонировали с облезлым подоконником. На самом деле, народные названия, не всегда соответствуют истине и любая муха, практически — универсальна. Возможно, не исключая и мелких дрозофил. По наблюдениям Крона, им было до фонаря, что трескать на обед, а полиэтиленовый пакет, мелкая тварь прогрызает, за считанные секунды.

— Гарпии сушёные! — в сердцах выругался Дед. — Ждут, когда в нас можно будет личинки отложить.

— Чем тебе не угодила, красивейшая из птиц, семейства ястребиных? — лениво спросил Крон, не ожидая услышать ответа.

Химик о чём-то задумался и, чтобы полностью закончить рассказ, не мучаясь впоследствии недосказанным, залез в рюкзак, достав оттуда батон колбасы.

— Вот! — сказал он, гордо демонстрируя копчёность. — Около аномалии «Мясорубка» встречается артефакт «Колбаса», который у многих вызывает нездоровые ассоциации, но это не то, на чём многие настаивают. Это не останки погибших сталкеров, а настоящее порождение зоны, образованное в результате стечения ряда обстоятельств и невиданных энергий. Да вы на размер-то посмотрите.

— Сам вижу, что немыслимо! — согласился Крон.

— Да, — подтвердил Комбат. — Напоминает артефакт, а вовсе — не сервелат, и не «Докторскую» колбасу. Скорее всего — ливерную…

— Их много внутри аномалии, а на периметре встречаются крайне редко, — уточнил Фёдор.

— Из центра образования достать не пробовали? — вмешался в разговор Бульдозер.

— Дураков нет — туда лезть! — хором ответила троица сталкеров.

— А пулей вышибить? — не унимался толстяк.

— Один попробовал! — с глубоким сарказмом поведал Лохотрон душещипательную историю, которую он предпочитал называть очкосжимательной. — Эта дура, чуть не порвала всех в лохмотья, когда её оттуда вышибло, с утроенной силой и свинец стал кружить над головами. Кстати, там же попадаются «Сосиски», обладающие, не лучшим норовом.

— И «Сардельки» видели, — подтвердил Бром.

— Да — дела, — вздохнул Дед.

Свиноферма располагалась, как-раз на маршруте, ведущего к аномалии «Зов» и сталкеры договорились идти вместе, хотя бы до Мясника, а там как получится. Разойдутся пути, так разойдутся… Тропа, петляя серой ниткой, уходила вглубь перелеска, теряясь между деревьями. Запах афрозодиаков, распространяемый аномалией, слышался уже здесь, что наводило на определённые выводы, относительно поведения Мясника, коротающего своё одиночество среди гор трупов. На первом же, встреченном столбе, болтался повешенный манекен, у которого на груди висела табличка: «Смерть фашистским оккупантам!». Сутулый с Кащеем переглянулись, а Доцент сильнее сжал в руке цевьё приклада ФГ-42. Выйдя на опушку леса, сталкеры увидели облезлые корпуса свинофермы, которые невозможно спутать с другими строениями — если только с коровником. Крон постучал в дверь и на стук, медленно отворив полусгнившую калитку, вышел угрюмого вида мужичок.

— Открывают двери, даже не спрашивая, кто идёт! — удивился Комбат, громко озвучив своё удивление.

— Спугнуть боюсь, — буркнул мужик. — А кушать — очень хочется.

Он оценивающе оглядел пришедших и добавил к сказанному, обращаясь, куда-то в пустоту:

— Вкусно, должно быть. Присылайте ещё!

— Пирожных? — наивно пролепетал Кащей.

— Сталкеров! — не выдержал Мясник.

— Ты, дядя, того — не балуй, — незлобно предупредил Сутулый колбасозаводчика.

То, что это был именно он, ни у кого уже не возникало, никаких сомнений. Попутчики, не будучи знакомы с ним лично, не могли: ни подтвердить, ни опровергнуть причастность мужика к громкому званию — Мясник.

— Заходьте! — пригласил мужичок, пройти гостей в хату.

Вопреки ожиданиям, в горнице было прибрано. Чисто вымыт пол и не следа разделки туш, лишь только в углу стоял таз, из которого несло протухшим мясом. У каждого в доме свои шкафы, и кто сказал, что в них обязательно должны стоять скелеты? Некоторые предпочитают держать мумий, как в стране Вечных песков.

Мясник стряхнул с куска вонючего ребра опарышей, со словами: «Пошли вон! На рыбалку, я сказал! Кстати, в соседней туше червяки давно на Озеро просятся — захватите их с собой».

— Я на рыбалку готовлюсь, — пояснил Мясник, упредив вопросы гостей. — Говорят, в старицу плотва вернулась, а сушёной рыбы к пиву, в этих местах — днём с огнём не сыщешь.

На вопросы, относительно недавно прошедшего водевиля, Мясник только отмалчивался, да причмокивал, иногда цокая языком. Ни водка, ни личный пример, оказались неспособными развязать ему язык. От него ушли, так ничего и не добившись, но отоварившись свежекопчёной колбасой. Партизанить за ним не было времени и что у него творится в подвале, пусть разбираются другие. По всему было видно, что заразное поветрие дошло и до него, создавая угрозу того, что он протушит всё мясо, будучи не в состоянии выйти самостоятельно из любовного кризиса.

— Кстати, по дороге будет «Мясорубка», — ненароком намекнул Лохотрон и сталкеры единодушно выразили желание, собственными глазами посмотреть на аномальное образование.

Пройдя ещё с пару километров, Химик указал рукой на едва заметное колебание воздушных масс. Внутри них висели все вышеописанные изделия, смущающие диких обитателей зоны отчуждения. Рядом с аномалией валялся, в дымину пьяный, сталкер.

— Видишь, как мается дитя, — посочувствовал ему Бульдозер.

— Он, кажется, уже пролетает над сжатыми полями, не зная: ни покоя, ни отдыха, — добавил Дед.

— Спи, брат уставший, — подвёл итог Бармалей и скинул рюкзак, готовясь к длительному перекуру.

— Может быть, его разбудить? — заботливо спросил Кащей. — Как бы не простудился!

— А может, он не хочет просыпаться? — возразил ему Сутулый и принятие решения, о дальнейших действиях, зашло в тупик.

В это время, кот, несуразно больших размеров, прошмыгнул мимо компании. Его можно было бы принять за рысь, но длинный облезлый хвост не позволял причислить особь к лесным хищникам. Длинный, как плеть, он однозначно указывал на причастность кота к семейству кошачьих, а так как, в этих местах, пантеры не водятся, то стало ясно — это мутировавшая домашняя киска. Да ещё и одичавшая, к тому же. В прыжке, она вцепилась обеими лапами в сосиску, болтающуюся в самом сердце аномалии, но из её глубин, получила под зад пендаль, в результате чего — улетела вдаль, треща поломанными сучьями в глубине кустарника.

— Буржуйские коты выбирают «Хрюскас», а наши киски предпочитают ливерную колбасу, — подвёл итог Доцент.

Пожухлая листва, ещё крепко держащаяся на кусту, пошелестела и затихла, а на поляну вернулась тишина, нарушаемая только движением воздушных масс подлой аномалии.

— Ну, нам дальше идти, — намекнул Химик.

— Доставай закуску, — сказал Крон Комбату.

Когда толстый свёрток, врученный Мясником развернули, тошнотворный запах распространился по поляне, странным ароматом внося сумятицу в растерянные умы, устоявшиеся на незыблемой основе, виденного и ощущаемого ранее. Избалованные традиционной кулинарией, хоть и не имевшие ни малейшего понятия, в истинных тонкостях колбасоварения, эти умы отказывались осмысливать происходящее сейчас.

— Эта колбаса из одичавших свиней? — наивно спросил Сутулый, обращаясь к Кащею.

— Размечтался! — воскликнул Дед. — Если бы хоть из собак! Скорее всего — из подручных материалов. А то, что ел Кащей в баре, может не иметь к этому изделию, никакого отношения.

— Губастенькие, мордастенькие! — невесело высказался Крон. — Посмотрю я на ваши рожи потом, когда от местной колбасы, вас скрутит в баранку.

— Держась за скрученный живот, главное — не используй, не глядя, листву с деревьев, пытаясь заменить ей туалетную бумагу, — предупредил Бром. — Были случаи и не раз, когда вместо фонящего листа тополя, задницу обихаживали крапивой. Бывало и борщевиком… Рука в перчатке, может быть и модно, но не чувствует, за что хватается.

— Меня уже раз травили — слабо меня скрючило! — пренебрежительно отреагировал Дед. — Ничего — жив, как видите.

— А чего подсыпали-то? — полюбопытствовал Пифагор.

— Стрихнин, надо полагать. Или крысиный яд — он доступнее…

— Так, ты бы спросил, — не отставал Пиф.

— Дарёному коню в зубы не смотрят! — зло ответил Дед, давая понять, что он более не желает касаться этой темы.

— Кстати, на сосисках пиджаки не находили? — смеясь, спросил Почтальон старожилов данной местности.

— Резиновые, что ли? — уточнил Химик. — Нет, блин — только обручальные кольца!

Проснувшийся сталкер оглядел поляну мутным, ничего непонимающим взглядом и, приняв вертикальное положение, спросил:

— Где это я?

— Там же, где и уснул! — незлобиво ответил Бульдозер. — Тебя как звать-то?

— Валера Потёмкин.

— Что, — уточнил Бармалей, — фамилия такая?

— Окружающие говорят, что — титул, — ответил Валерий.

— Да, — с пониманием высказался Пифагор, обращаясь к Почтальону. — Я уже было подумал, что это один из тех случаев, когда фамилия обязывает соответствовать статусу, но, как это часто бывает — на один титул по сто самозванцев, не соответствующих положению. Не фамилия красит человека, а человек — фамилию.

Кащей отошёл в кусты по малой нужде и вскоре, оттуда раздался его истошный вопль. Все повскакали с мест и похватали оружие, готовые в любую секунду отразить нападение агрессора. Прибежав на крик, сталкеры увидели растерянно стоящего Кащея и смотрящего в траву таким взглядом, как будто он увидел там шестиметрового аллигатора.

— Ты чего орёшь?! — крикнул Крон. — Монстра увидел?

— Змея, толщиной с руку, — растерянно ответил Кащей, не переставая смотреть в глубь растительности, где притаилась ядовитая гадина.

— Неужели, габонская гадюка, — сыронизировал Крон, — откуда она здесь взялась? Она одна способна отправить нас всех к праотцам.

— Мутация, скорее всего, — предположил Пифагор, не видевший, за всю свою жизнь, ни одной ползучей твари, кроме ужей.

— О чём вы спорите? — решительно вмешался в разговор Химик, разглядывая пресмыкающегося гада, который, наконец-то, обнаружил себя. — Это обыкновенная гадюка! Просто она артефакт перепутала с настоящей колбасой. Ну, и заглотнула — целиком.

Змея, с проглоченным колбасным батоном, лежала в пожухлой траве, злобно сверкая глазами. Сверля сталкеров немигающим взглядом, она боком пыталась уползти, забавно подскакивая над землёй. Псевдокопчёность, внутри, не сгибалась и любое поползновение оставалось невозможным, пока часть продукта не переварится.

— Такой артефакт испортила! — в сердцах воскликнул Лохотрон.

— Почему? — не понял Сутулый. — Распотрошить её и всё.

— Он не устойчив к кислотам, — пояснил Федя. — Те экземпляры, которые вытаскивали из желудков монстров, имели никудышный вид. А неразборчивые в еде дохнут, от несварения желудка.

Змея, всё-таки упрыгала, нелепо передвигаясь в траве боком и не сводя со сталкеров глаз, а товарищи, разочарованные утерей наживы, вернулись к костру.

Потёмкин постепенно пришёл в себя и у него проснулся аппетит, одновременно с тягой к жизни. Потягивая живительную влагу, он закусывал принесённой сталкерами колбасой и у него, она не вызывала: ни отторжения, ни рвотных позывов, в отличии от некоторых. Свёрток таял одновременно с жидкостью в бутылке, а настроение росло. Потёмкин достал из рюкзака, который не успели спереть, пока он спал, стеклянную банку, доверху наполненную непонятной чёрно — коричневой смесью. На немой вопрос соседей по костру, он сказал просто:

— Маринованные грибы!

— Откуда? — настороженно осведомился Бармалей, с подозрением рассматривая содержимое банки.

— В зоне отчуждения их много, — вмешался Химик. — Пирожки, порошки, соусы…

— Диверсионно-подрывная деятельность, короче, — подвёл итог Крон.

— Колбасный чемодан и водочный рюкзак у нас есть, — добавил Комбат. — Грибочки тоже. Огурчики пусть болтаются в аномалии, а так — полный джентльменский набор.

— Да, — подтвердил Пифагор. — К тому же, от местной селёдки, в любом виде, мы сами отказались.

— Холодца не хватает, — ненавязчиво намекнул Почтальон. — И винегрета, но ещё лучше — салат «Зимний», с зелёным горошком.

Крон вспомнил, как в молодости летала эта зелёная картечь, дальше, чем он видел и машинально прикрыл рот рукой.

— Есть аномалия «Холодец», — оживился Лохотрон. — Ты не её имел ввиду?

Почтальон, в недоумении, пожал плечами и растерянно ответил:

— Нет. Я имел ввиду обычное заливное. А что это за аномалия?

— Образование напоминает холодец, сделанный по всем правилам кулинарного искусства: наверху прозрачный студень, а внизу — разные ошмётки, среди которых, говорят, башмаки с противогазами видели…

Рождает, почти одноимённый артефакт, под названием «Холодец», который имеет классическую прямоугольную форму, подаваемую на тарелке. Естественно, целого сапога в нём не найти — только фрагменты, потому что обувь большая. Есть можно, как и всё остальное, что видишь вокруг себя, ибо — кто тебя остановит? Особенно тогда, когда никто не видит…

— Всё поедается, но не всё переваривается, — подтвердил Бром. — Сказано не для всех, а уж монстров, не касается и подавно!

— Это сколько же энергии нужно, чтобы поддерживать такие образования? — задался вопросом Бульдозер, в уме подсчитывая мегаватты используемого электричества.

— Люди гуторят, что с атомной станции пробой идёт — через землю, а не по воздуху, и не по проводам, — рассказал Лохотрон, муссируемые в зоне слухи. — Говорят, кто-то должен поддерживать питание электросетей в самом энергоблоке, да и вообще — на всей подстанции. Так вот, ходят слухи, что есть такой — Электрик. Чёрный. Захочет — включит электричество, захочет — выключит. Что-нибудь не понравится, сразу же вырубает от электрощита желалку, в комнате исполнения. Или запитает в сеть так, что она станет кабинетом исполнения наказаний.

— Брешут люди! — энергично возразил Химик. — На месте станции давно котлован с пиковой радиацией, которая, на расстоянии в три километра курицу зажаривает.

— И всё-таки, какая — то таинственная сила осталась в земле, — возразил ему Лохотрон. — С этим трудно поспорить. Откуда тогда в болотах, там, где есть электроаномалии, водятся электрические угри, примерно такие же, как в Африке или Южной Америке… Да и сами аномалии подпитываются, не за счёт самодостаточности. Но это неважно, а важно то, что когда входишь в воду, то непонятно, кто колбасит током: то ли килька сопливая, то ли аномалия…

Он ещё немного поморщил лоб, силясь добавить к сказанному пару эпизодов, но вдохновение покинуло доморощенного Спинозу и не возвращалось. Лохотрон с досады сплюнул и обращаясь к Крону, спросил:

— Кстати, о рыбалке — Покоцанного знаешь?

— Ну, знаком…

— В водонапорной башне карпов разводит, — Коля многозначительно обвёл всех таинственным взглядом, при этом прищурившись.

— На продажу? — как бы между прочим спросил Крон.

— Для личных нужд.

— Сам, что ли, жрёт? — удивился Дед.

— Нет! — несколько резковато ответил Лохотрон. — Залезет на самый верх с удочкой: сидит, кормит и песни горланит. Снасть для приличия в воду забрасывает.

— А карпы? — опешил Кащей.

— Что карпы? — пожал Коля плечами. — Сожрут самодельный батон, с не пропёкшимися дрожжами и слушают душещипательное завывание: одну и ту же песню, по сто раз кряду!

— Контузия, — зевая, сделал врачебное заключение Доцент.

— Его пристрастия к рыбалке нам известны, — пояснил Комбат несведущим. — Один раз, он в проплешине, на границе тростника с водой, болотную гадину на колбасу поймал.

— У меня возникла идея! — оживился Пифагор. — На базе аномалии «Крематорий» построить термическую электростанцию. Надо же как-то распорядиться дармовой энергией. Я в НИИ слышал, что такая существует…

Распрощавшись со сталкерами и направляясь в сторону железнодорожной станции, товарищи увидели вдалеке Мясника, копошащегося на берегу небольшого озера. Все озёра традиционно режут глаз синевой, а это сверкало на солнце пронзительной глубины зеленью. Кроме кислоты, спущенной в воду, ничего на ум не приходило, но рыбака это обстоятельство, по всей видимости, не беспокоило. Более того, он весьма усердно суетился, забрасывая снасть и бегая по берегу, как спринтер, временами переходя на бег с препятствиями. Сворачивать в сторону не хотелось, тем более расспрашивать рыболова об улове. Комбат вскинул бинокль и хрюкнул, от неожиданности.

— Ты чего? — спросил его Крон.

— Посмотри.

Мясник держал в руках простую удочку, а на крючке висел червяк, чуть потоньше ливерной колбасы.

— Вот он где — здоровый оптимизм! — воскликнул Крон, поддерживая рыбака в нелёгких начинаниях. — Ловить, так трёхметровую барракуду.

— При чём тут оптимизм, — возразил Доцент, — может быть, у него червяк дрессированный?

— Натасканный на ловлю рыбы? — уточнил Дед.

— Да — зубами…

Оставив позади бегающие кустарники, вместе с тайнами мясного двора, сталкеры подходили к узловой железнодорожной станции. День был в самом разгаре и народ порядком взопрел под тяжестью амуниции. Синее небо повисло над головами, своей лёгкостью маня к себе, но: ножи, кастеты и пистолеты — давили к земле. Автоматическое оружие хотелось выбросить, но не позволяла неуверенность, в завтрашнем дне. За лесополосой уже вырисовывалась железнодорожная насыпь, свидетельствующая о правильно выбранном направлении. Видавший виды компас, судя по показаниям стрелки, был солидарен с картой и с тем, что видели глаза странников. Крону хотелось выругаться на тему: «Пришли!» Если бы товарищам навстречу попался женский батальон, то он бы так и сделал, добавив в конце: «Здравствуйте, девочки!»